Цветение розовой сакуры

19 октября       Во дворе дома Коджи остался один Иоширо. Мозг мальчугана соображал — что же делать? Как помочь своему новому другу и его прекрасной госпоже? Взгляд генина остановился на вилах, которыми он загребал сено. Иоширо вспомнил про лошадей.       Что ж, значит ему придется взять за них ответственность, мальчишка расправил плечи, понимая, что от него зависит жизнь этих прекрасных скакунов, лишившихся своего покровителя.       В это время его любимый сенсей, задумавшись, пил зеленый чай в одиночестве; сегодня ученик отпросился у него с тем, чтобы навестить соседа. Мальчишка любит животных — Сай знал, что тому нравится возиться с лошадьми и не стал препятствовать.       Сам художник еще не принес обживающемуся здесь чужеземцу свои извинения за грубость. События 15 октября (четыре дня назад)       Разговор с Хокаге, состоявшийся сразу же после беседы с подозрительным соседом, вышел коротким — тому было как всегда некогда, единственное, что он позволил — перебросить объяснение своему верному советнику.       Нара зевнул и лениво произнес: — Да, всё верно — он из другой скрытой деревни, но теперь живет здесь. Его переезд сюда обговорен двумя Каге, поэтому не беспокойся. — Но…       Шикамару дал понять, что закончил с ним. — Сай, спасибо за предупреждение, но поверь — у нас все под контролем.       Светлолицему не оставалось ничего, кроме как ретироваться.       Мысленно переваривая полученные сведения, он не особенно разбирал дороги и дёрнулся, когда чья-то теплая рука тронула его предплечье. — О, простите, я вас напугала! — послышался звенящий и радостный голос его молоденькой соседки. — Здравствуйте, госпожа Рури, я сам виноват, задумался, — чтобы загладить неловкость, он попытался растянуть свои губы в дружелюбной улыбке. — Давненько вас не было видно, — она нисколько не стесняясь, взяла его под локоть и повела в свою лавку. — Расскажите, как ваши дела? *** В то же время 15 октября       Рика оставила на кухне корзинку с продуктами и направилась в комнату, не отдавая себе отчета, открыла шкаф и стала вываливать на пол свои вещи — их было немного. Ей хотелось кидать, рвать, топтать, вымещая злость хоть на чём-то!       Она видела, как сенсея Сая подхватила и завела к себе веселая Рури-чан. Скоро она также свободно придет сюда, чтобы стать хозяйкой, а они с Иоширо останутся на улице без средств к существованию. С ее больной рукой, она не сможет заработать даже на хлеб! Ее не возьмут ни прачкой, ни уборщицей, девушка тяжело задышала, жалея себя. Но оставаться здесь, когда господин Сай женится, будет тоже невыносимо позорно. Кем их будет считать эта красавица Рури? Кем-то вроде никчемных домашних питомцев, которых сенсей приютил из милости?!       Сделав глубокий вдох ртом, изо всех сил стараясь совсем уж не разреветься, вспомнила как улыбался их прекрасный сенсей той назойливой девице. — Рика, с тобой все в порядке? Что происходит?       Девушка зажмурилась, страшась обернуться — это был голос господина Сая. ***       Он повторил вопрос: — Рика, что случилось?       Она закрыла лицо руками, мечтая о том, чтобы в этот момент ее растрепанное сердечко остановилось. О ками, как невыносимо стыдно, что господин видит ее в таком состоянии, посреди учиненного ею же бардака!       Художник усадил ее на пол, сам присаживаясь рядом, погладил девушку по плечу и вновь спросил: — Что случилось?       Та поняла, что разговора не избежать: — Я ни на что не гожусь — меня не возьмут даже убирать дом или заботиться о стариках. Я всё делаю медленно и неловко, — слезы струились по щекам, шиноби видел, как дрожит ее тело, и почувствовал что-то… быть может, жалость? — Рика, — он с трудом подбирал слова, кляня свои способности к выражению чувств. — Это не так страшно, зато ты жива и заботишься о нас. — Раньше я могла шить, стирать, готовить, зарабатывать хоть какие-то деньги, а теперь мне приходится сидеть целый вечер, чтобы заштопать одну порванную юкату Иоширо. Я совершенно бесполезна и скоро даже братик поймёт это.       Последние слова девушки он почти не слышал, зрительная память подкинула внутреннему взору художника моменты, когда девушка исступленно бросала вещи на пол, постойте, как же он не заметил?! Сай чуть отодвинулся от Рики и, глядя ей в глаза произнес: — Пожалуйста, не расстраивайся, если я ошибусь, но я заметил, как ты кидалась одеждой.       Она покраснела как сваренный рак, снова мечтая о мгновенной смерти здесь и сейчас. — Мне показалось, что твоя правая рука бросала не хуже левой.       Девушка распахнула глаза. — Попробуй еще раз.       Он встал и помог ей подняться. — Ну же, давай! — он протянул ей какую-то юкату и она взяла ее правой рукой.       Рика вспомнила свое отчаяние, подняла руку вверх и с силой швырнула ее в дальний угол. С огромным облегчением, желая успокоить хрупкую, трогательную в своей чистоте и доброте девушку, Сай обнял ее, легонько прижимая к себе. — Все будет хорошо, ты — молодец. Вечер 19 октября — Сакура! Ты только сейчас говоришь мне, что знала об этом человеке ещё месяц назад? — Я ирьенин и обещала хранить тайну. — Причем тут твоя работа? Я говорю про Ханаби и этого чужака!       Она вовремя прикусила язык — не хватало еще сказать про то, что Ханаби и Коджи стали любовниками. Муж был вне себя от мысли о шиноби Облака, в которого влюбилась сестрёнка, и Сакура здраво решила, что не стоит усугублять его состояние. — Пожалуйста, ответь, тебя волнует то, что она глава Хьюга и не имеет право жить с тем человеком, которого любит всем сердцем, или то, что он из деревни Облака? — О небо, Сакура! — он был все еще возмущен ее замалчиванием такой серьезной для всех информации.       Подойдя ближе, красавица положила руки на плечи мужа. — Ты счастлив со мной? — розоволосая встретила взгляд его светлых чуть сиреневых глаз. — А ведь я не Хьюга. Посмотри на мои глаза — это не бьякуганы, но разве они недостойны любви? Неджи…       Оборвав себя на полуслове, словно внезапно догадавшись о чем-то, она опустила руки. Сакура отвернулась, но за миг до этого Неджи успел заметить, как взгляд зеленых глаз потускнел. — Ясно.       Хьюга явственно распознал обиду в голосе супруги. — Что тебе ясно? — Для тебя есть ровня — Хьюга, а остальные: такие как мы с Ино для тебя… — не находя нужных слов, розоволосая неопределенно махнула рукой, пытаясь показать мужу его же пренебрежение. — Глупости! Ты никогда не была нашим врагом. — Коджи больше не является шиноби той деревни! — Ханаби должна родить наследника! — Наш Акира унаследовал бьякуган при том, что я не обладаю им! — Клан не может так рисковать, наследник должен родиться в полноценной семье Хьюга!       Они почти кричали, стараясь настоять на своем. Зеленоглазая в сердцах сжала кулаки: — Ты не понимаешь, что они любят друг друга! Да и как тебе это понять? Ведь ты нисколько не любил меня, когда мы поженились, — на глаза навернулись слезы обиды, и красавица по-детски всхлипнула.       Неджи уже собрался было язвительно парировать, напомнив супруге про ее «любовь» к Учихе, но в последний момент одёрнул себя — что с ними? Это их первая серьезная ссора на повышенных тонах. Они уже договорились до того, что самый близкий человек упрекает его нелюбовью. Он остановился, вдохнул побольше воздуха и взял ее за руку, не давая вырваться. — Сейчас мы оба успокоимся и сядем, а потом ты всё спокойно расскажешь. Я ведь совершенно ничего не знаю про этого парня. *** Коджи 19–20 октября       Коджи старался забыть мрачное отчаяние двух суток заточения в темной камере в клане Хьюга. В первые часы он не мог позволить себе и мечтать, что когда-нибудь снова увидит Ханаби, единственная мысль о том, что она, возможно, видит его бьякуганом, помогала ему сохранять внешнее спокойствие. Однако в глубине души он почти не верил, что Хиаши сумеет отнестись к ним с пониманием и оттого не ждал чудес.       Мысленно Накагава перечислял те беды, которые принесли отцу Ханаби его земляки — дважды пытались украсть старшую дочь, отняли жизнь единственному брату, украли и пытались убить беременную сноху, требовали жизнь племянника. Вспомнил также и неизвестную совсем молоденькую девушку немного похожую на Ханаби, которая отдала свою жизнь, чтобы они отвезли труп Хьюга заказчику. Что ж, сейчас у Хьюга есть шанс хоть немного отыграться! Коджи сжал челюсти, признавая, что даже если его не убили сейчас, всё равно — его жизнь не стоит ничего.       Во-первых, его, наверняка, продержат здесь до тех пор, пока не выдадут Ханаби замуж. История с Отоми повторялась. Шиноби заскрипел зубами и силой воли заставил себя усмирить порыв броситься к дверям, чтобы выломать ее или погибнуть.       Он вспомнил своего многоумного брата и продолжил думать. Во-вторых, путь назад ему заказан — лучше смерть, чем увидеть презрение в глазах Сэдэо, Райкаге и той змеи — Мегуми.       Вслед за именем Мегуми снова пришли мысли об Отоми, судьба не стала милостивее к нему, напротив, сейчас условия стали жестче, но и он уже не тот девятнадцатилетний юнец, потому не время жалеть себя!       Мужчина размышлял, как освободиться самому и вырвать Ханаби из клана. За этими думами его и застали охранники днем двадцатого октября, вошедшие к нему, чтобы связать перед разговором с господином Хиаши и госпожой Ханаби. В кромешной тьме силы были неравны, спустя полчаса возни, обладатели бьякугана крепко связали его, обеспечивая безопасность главы и ее почтенного отца.       После разговора с главой Хьюга Накагаву оставили связанным в камере. Мозг напряженно работал, выбраковывая один за другим варианты побега. Не хватало холодной ясности ума — он слишком нервничал и торопился, иногда хотелось просто биться головой о стену от безысходного бессилия. Коджи был близок к отчаянию, Хиаши Хьюга оказался таким как он представлял — холодным, высокомерным, безусловно, умным и от этого очень опасным шиноби.       Поздно вечером двадцатого числа дверь в его камеру открылась, почти бесшумно к нему приблизился человек. Коджи, связанный по рукам и ногам, понял, что скорее всего — это самый нелепый конец из всех: его просто зарежут как слепую курицу. — Трусы, — он сплюнул на пол. — Хотя бы зажгите свет, чтобы я мог увидеть глаза убийцы!       Послышалось фырканье, и почти тотчас зажглась масляная лампа, от ее света глаза Накагавы, привыкшие к темноте, заслезились. Спустя несколько секунд он узнал посетителя — перед ним стоял вчерашний мужчина Хьюга тот, кого Ханаби называла Неджи… — Прежде чем я развяжу тебя, предупреждаю — без глупостей, ты не представляешь, как тяжело мне сдерживаться, зная откуда ты. — Что происходит?       Неджи пожал плечами, решив не тратить время на развязывание хитрых узлов, разрезая веревки своим танто. — Господин Хиаши приказал передать, что завтра тебе следует явиться к нему на беседу. А от себя советую тебе помыться и сменить одежду. Дом Хьюга не принимает грязных оборванцев. *** 21 октября Выходя из дома Ханаби, мужчина чувствовал выросшие крылья у себя за спиной, и в который раз за последние дни, вспомнил об Отоми — в эту минуту он готов был поверить, что ее чистая душа стала его добрым ками и помогла ему. Господин Хиаши дает им шанс! 22 — 31 октября Ханаби Каждую ночь ей снились кошмары: в этих снах то она, то Коджи, а чаще всего они оба умирали. Как правило, по какой-то нелепой причине они оказывались в одних и тех же условиях: в ночном лесу — в их последнем пристанище, понимая, что бежать уже некуда. Эти сны начинались одинаково — с одной стороны их преследовали Хьюга, чтобы убить Коджи, а с другой — шиноби Облака, чтобы похитить ее глаза.       Дальше события развивались по-разному, но с неизменным финалом. Наиболее ярко Ханаби помнила концовку самого первого ночного ужаса — тогда их догнали ее родичи и Коджи дрался до того момента, пока удар ее отца не поразил центр его сердечной чакры. Тогда Ханаби выхватила свой кайкен и кинулась к нему, она не дралась — не могла поднять руку на своих. Оказавшись над уже бездыханным телом возлюбленного, она вонзила кинжал себе в горло. Дрожа, в холодном поту Ханаби проснулась от собственного крика.       А недавно ей снилось, как в лесной чаще где они прятались, по их следу шли шиноби Облака, загнанная в ловушку она попросила Коджи убить ее и предать земле глаза, чтобы сберечь Кеккей Генкай своего рода. Запомнилось его лицо, искаженное болью, руку, в которой лунным светом блеснул танто и … пустоту, а потом множество людей с сожалением глядящих на погибших влюбленных.       Вспоминая этих неожиданно появившихся зрителей, светлоглазая поняла, откуда взялись преследующие ее картины — это были отголоски трагической истории, которую они смотрели с Хинатой в театре кабуки*.       Той самой пьесы, что показалась ей слишком уж наигранной и оттого раздражающей, чересчур жалобной, чтобы заинтересовать ее — сильную и отважную.       Как легко осуждать слабости влюблённых тому, кто не любил хоть однажды!       Эти дни Ханаби не выходила никуда из собственного дома. Хотя никто не дежурил и не следил за ней — она помнила их уговор с отцом — никаких встреч с Коджи до начала испытания.       22-31 октября Коджи       Коджи пребывал в эйфории все дни, с нетерпением ожидая дня, когда Ханаби войдет в его дом в качестве невесты.       Отчего-то он мгновенно поверил, что они справятся. Дни напролет, Накагава старался обустроить дом — покупал всякую мелочь, которая, по его мнению сделает жизнь Ханаби под его крышей более уютной: посуду, полотенца, подушки, красивое постельное белье. Никогда прежде он не задумывался над этим, ведь обо всем заботился Масаши-сан, а теперь то и дело обращался к Иоширо и Рике, прося совета насчет цвета тарелок, вазы или узора на полотенцах.       Отнесшийся к нему с недоверием Сай, уже привык к соседу и снисходительно кивал горевшему от нетерпения жениху. Правда, имя невесты пока хранилось в тайне, хотя Иоширо разболтал Рике и Саю, что это «красивая темноволосая госпожа с очень светлыми глазами». *** * «Двойное самоубийство в Сонэдзаки» — популярная театральная пьеса, экранизирована в 1978г. В финале молодые люди погибают в лесу.