Цветение розовой сакуры

26 марта. Утро       Хьюга услышал неспешное поскрипывание татами в коридоре. У дверей его комнаты оно затихло, Хиаши, не включая бьякуган, произнес: — Входите, мама.       Старая куноичи вошла и приоткрыла створки окон — в комнату полился сладковатый ни с чем не сравнимый запах ранней весны — немного землистый, смешанный с пыльцой только-только расцветающих деревьев.       Она улыбнулась сыну — пришла новая весна, Хару давно уже не утруждала себя их подсчетом.       Хиаши постарался улыбнуться в ответ — после смерти жены, все эти вёсны не радовали его. По лицу матери он безошибочно определил, что она желает о чем-то поговорить, и приготовился слушать. — Сынок, я знаю, ты готовишь Неджи к передаче должности, но вы все устали. Погода чудесная, пусть они хоть денёк передохнут, — она посмотрела на его усталое лицо и добавила. — Почему бы тебе тоже не сходить в рощу? Меня приглашала госпожа Эмико, но тебе известно, мои суставы не любят весенних ветров, а вовсе отказываться неприлично. Им и так обидно из-за несостоявшейся помолвки.       Хиаши помолчал, в душе соглашаясь с матерью. В клане ожидали объявления помолвки главы клана с Хидео Хьюга в день ее двадцатилетия. Как оказалось — напрасно. Более того, после возвращения господина Хиаши с дочерью из здравницы, Хидео перестал нести службу телохранителя госпожи Ханаби. Среди Хьюга поползли слухи о том, что свадьбе не бывать.       Конечно, семья Хидео не выказала обиду, но было ясно, что случившееся не могло не задеть их. Разумеется, следовало восстановить добрые отношения, иначе в будущем это могло перерасти в затаенную вражду и доставить проблемы Неджи, и, быть может, всему клану. — Хорошо, я пойду. — Вот и славно! Я наготовила много моти и окономияки. На две корзинки хватит! — Две? — Разреши Ханаби тоже выйти, Неджи будет приглядывать за ней, — торопливо принялась просить Хару за свою любимицу.       Хиаши нахмурился. — Так зачем было придумывать про госпожу Эмико? Если всё затевалось ради Ханаби? — Что ты, дорогой! Всё правда — вчера мы с мамой Хидео-сана, действительно, встретились на улице, и она предложила пойти с ними в рощу, а про нашу девочку, я так — к слову…       Не меняя строгого выражения лица, он внутренне смягчился, по-доброму забавляясь тем, как мудрая закаленная невзгодами куноичи преклонных лет, старается оправдать свою слабость — беззаветную любовь к внукам и правнукам. — Пусть идет, но Неджи и Сакура не должны оставлять их наедине… Пока не время. *** Роща Конохи              Хиаши сидел чуть в отдалении, вокруг цвели деревья, щебетали птицы, неподалеку сидели ровесники — люди средних лет — многих он знал с детства. Когда-то он ждал это время, потому что его покойная жена любила ханами. От нее Хината унаследовала тонкую натуру, чувствительную к прекрасному.       Рядом кто-то восхищенно вздохнул, и он обернулся. — Простите, я потревожила вас, — Эмико-сан от души извинилась. — От такой красоты у меня перехватывает дыхание. — Нет, не стоит извиняться. Это мне нужно просить вашего прощения.       Оба понимали, о чем идет речь. Безусловно, о несбывшихся планах породниться еще ближе. — Возможно, вы не поверите, но я рада, что всё вышло именно так.       Хиаши с удивлением взглянул на несостоявшуюся родственницу. Женщина не лукавила, ее светлое без фуна пудры лицо и выразительные светло-сиреневые глаза были искренними. — Понимаете, в последние годы у Хидео поменялся характер, он стал резче, отчужденнее, не со мной, но с другими. Порой казалось, что в нем поселилось что-то жестокое и грубое…       Она одёрнула себя. Чего доброго господин Хиаши подумает, что она порочит собственного сына! — Простите, не знаю, что на меня нашло. Забудьте, пожалуйста. — Госпожа Эмико, подождите, мне очень важно знать это. Вина перед вашей семьей не дает мне покоя. — Хорошо, — она собралась с мыслями и медленно начала. — Мне было тяжело пережить смерть супруга. Примерно в это же время с Хидео что-то случилось. Пока я была занята уходом за мужем, я упустила сына, не выяснила, что с ним. Помню, что еще до смерти отца он несколько замкнулся, а после стал злее, циничнее. Его энергия чакры изменила и цвет и скорость. Я до сих пор не знаю причины этому. Будто он обвинял всех, но в чём?       Да, Хиаши помнил, как Неджи противился его кандидатуре именно из-за слухов о его резкости. Со стороны это приписывалось суровости и амбициозности шиноби.       Женщина что-то вспомнила, и ее расстроенное лицо озарилось. — Все изменилось осенью, однажды он пришел домой и сказал, что поговорил с госпожой Ханаби и предупредил меня, что свадьбы не будет. Я очень испугалась, полагая, что он начнет творить глупости. К счастью, этого не произошло. Зимой — после его возвращения мои глаза заметили, что злость ушла. Хидео стал прежним таким, каким был в юности: добрым и внимательным, — произнося это, она благодарно подняла глаза к небу.       Хиаши смотрел на нее, тоже улыбаясь, с его души упал груз вины и неловкости. Он помнил, что Хидео, узнав правду, встал на сторону Ханаби и поклялся хранить ее тайну.       На время испытания Ханаби в доме Накагава Неджи дал ему отпуск и отпустил из Конохи. Для остальных Хьюга он как телохранитель сопровождал ее и Хиаши в лечебницу. Видимо, парень не потерял время даром и многое осознал.       Госпожа Эмико закончила: — Я не знаю, что они сказали друг другу, но я благодарна госпоже Ханаби.       Хиаши поймал себя на мысли, что ему нравится её общество, и он спросил: — Хотите прогуляться? ***       Молодёжь Конохи       В это ханами молодожены были в центре внимания — совсем недавно избавившийся от бурной реакции на саке Ли не стал дожидаться прихода теплых летних деньков и справил свадьбу с Тентен в марте.       Бровастый шиноби был на седьмом небе от счастья, ни на минуту не выпуская из рук свою давнюю любовь. Та смирилась, лишь изредка вознося глаза вверх, когда он чрезмерно выражал свой восторг, но это деланная обреченность никого не обманывала — сдерживаемые улыбки Тентен свидетельствовали, что она тоже была рада.       В этом году друзья почти полностью заняли отнюдь не маленькую лужайку. Ещё бы, помимо привычных команд номер три, семь, восемь и десять, Хината и Сакура, заручившись поддержкой бабули, пригласили Ханаби, а Шино и Чоуджи, недавно обзаведшиеся семьями, пришли со своими половинками.       Ханаби сидела рядом с Хинатой и Сакурой. Ей было немного скучно — сестра и сноха оживленно беседовали с бывшими сокомандниками, с которыми их роднили воспоминания.       Но она бодрилась, напоминая себе, что сегодня они с Коджи встретятся и проведут вместе целый день. Вчера к ней зашла Сакура и недвусмысленно дала понять, что он придет сюда.       Хьюга старалась действовать незаметно и, когда Неджи или Ко отвлекались, включала бьякуган — с этой лужайки она могла видеть улицу Коджи. Наконец, она увидела его, идущего в компании Сая, девушки и мальчишки-подростка.       Щёки мгновенно залились румянцем, и она вдохнула поглубже, желая успокоить нетерпеливую чакру. Чуткая Хината, способная заметить мельчайшее изменение в состоянии любимой сестрёнки, кинула на нее озабоченный взгляд, но мгновенно догадавшись о причине, одарила ту ласковой улыбкой. — Я рада за тебя, дорогая, — шепнули нежные губы старшей Хьюга. ***       Удививший всех в прошлом году Сай, приведя тогда двоих подопечных, в этом году превзошел себя. Сегодня помимо Рики и Иоширо, он ввел в их компанию еще одного новичка. Представляя мужчину, художник сказал: — Это Накагава Коджи — мой сосед.       И, если представители Хьюга отлично знали, кем является незнакомец, как и Шикамару, который знал вообще всё, то остальные с любопытством разглядывали шатена, угадывая в нем шиноби, хотя и не могли вспомнить видели ли они его раньше.       В конце концов, справедливо рассудив, что если Сай привел его, стало быть, тот не несет угрозы и, доверяя бывшему шиноби АНБУ, все расслабились.       Ли, пребывающий в эйфории медового месяца, восторженно, но несколько бестактно воскликнул: — Уверен, что это жених прекрасной госпожи Рики! Поздравляю вас, милая Рика-сан, и вас, Коджи-сан!       Рика ахнула от неожиданности и поспешно прикрыла рот ладошкой. Коджи на секунду оторопев, бросил растерянный взгляд на возмущенную Ханаби. Ино не выдержала презабавной немой сцены, покатилась со смеху, заражая веселым хохотом Сакуру и Иоширо.       Невозмутимый голос Сая пресек нарастающую неразбериху. — Господин Коджи — мой друг и у него другая невеста.       Четверо вновь прибывших, заняли свободные места.       Коджи сел почти напротив Ханаби, накануне он разговаривал с госпожой Ино, которая настоятельно посоветовала ему появиться здесь.       Сидящая рядом Тентен, помогла Накагаве выложить на общий стол заготовленные угощения. Ли продегустировал онигири из корзинки Коджи и воскликнул: — Клянусь, никогда не пробовал такой удивительный вкус! Господин Коджи — вы мастер!       Юный Иоширо, которого развеселила похвала совершенно безыскусного в поварском деле соседа, засмеялся: — Настоящая мастерица — это госпожа Акане! Эту корзинку для Коджи-сан готовила она!       Слова генина прозвучали в то время, как молодая Хьюга делала глоток воды. При имени незнакомки Ханаби непроизвольно остановилась, едва не пролив воду, щеки заалели. Но она вовремя вспомнила о гордости и, чтобы скрыть ревность, не удостоила жениха даже недоверчивым взглядом.       В душе она негодовала — стоило ей выйти за порог, как ему сватают то Рику, то какую-то там неизвестную Акане. Мужчины!       О небеса, в то время как они с братом безвылазно работают, Коджи окружил себя девицами и, неудивительно, что выглядит он при этом прекрасно.       Да, его бодрый и довольный вид бросался в глаза и, вообще, когда он пришел, она почувствовала, как тает ее сердце. В тот миг ей до безумия хотелось оказаться в его объятиях, или хотя бы позволить ему взять себя за руку… ***       Трапеза закончилась, и друзья перешли к отдыху: кто-то как Хината и Шино расположились подальше и молча созерцали красоту цветения розовой сакуры, другие как Шикамару и Акамару лениво растянулись на теплых плащах, подставляя бока весеннему солнышку, большинство же как Наруто, Киба, Чоуджи с Ли пересели, чтобы не мешать Хинате с Шино и весело смеялись, вспоминая прежние времена и свои недавние приключения. Женщинам не без труда удалось собрать разыгравшихся детишек, и сейчас они занимались тем, что кормили их.       Пока Ханаби боролась с неожиданным чувством ревности, кареглазый жених пользовался возможностью быть с ней рядом. Пусть вокруг них была куча людей, ему было все равно, он так скучал в разлуке! Не обращая внимания ни на прекрасные цветы, ни на новых знакомых, Накагава не спускал горящего взгляда с невесты.       Заметив, что его пока тайная для большинства невеста хмурится и не смотрит на него, он улучил момент и пересел к Ко, сокращая расстояние до Ханаби. Теперь они могли общаться — пускай через посредника, но ведь им не привыкать! Они научились этому со времен испытания господина Хиаши. — Я впервые любуюсь цветущей сакурой в Конохе, — чтобы начать беседу он зашел издалека. — Весна здесь прекрасна.       Ко кивнул и лукаво произнес, кивая на Ли и Тентен: — Согласен, многие жители деревни Листа даже предпочитают играть свадьбы не летом, а весной.       Накагава улыбнулся, наблюдая, как чутко прислушивается Ханаби к их разговору, хотя все еще подавляет желание прямо взглянуть на него. — Я разделяю их мнение. Моя свадьба тоже не за горами, я считаю каждый день, который приближает нас с невестой к этому событию.       Черные ресницы дрогнули — она не выдержала. Одновременно с ее взглядом мужчина не столько увидел, сколько почувствовал устремленные на них взоры всех Хьюга: пристальный — Неджи, добродушный — Ко, веселый — Ино и внимательный — Сакуры. Ему было все равно, он не мальчишка, чтобы стыдиться своих чувств, полюбив в зрелости, когда уже нет ни юношеской гордыни, ни самолюбования, Накагава был готов, не таясь, служить ей — своей возлюбленной. ***       Вечером Ино, даже не стараясь придать хоть какой-нибудь приличествующей правдоподобности голосу, попросила Накагаву помочь Ханаби и Сакуре с их вещами. Будто бы молодые сильные куноичи были не в состоянии донести до дома опустевшие корзинки!       Тот с готовностью принял ношу невесты и её розоволосой родственницы.       В итоге процессия, двинувшаяся в квартал Хьюга выглядела так: впереди всех легко и весело бежал Хироки, за ним беседуя, следовали Сакура с Ино, чуть дальше Коджи и Ханаби, и позади всех шли Ко и Неджи со спящим Акирой на руках.       Все условия были соблюдены — пара всё время была под присмотром Хьюга.       Коджи негромко заговорил, чтобы его слышала только она: — Во дворе нашего дома скоро зацветут пионы и нарциссы. Я надеюсь, что тебе понравится наш маленький сад.       Поскольку она не ответила, Коджи продолжил: — Ханаби, расскажи мне о себе. Неужели ты не рада нашей встрече?       Светлоглазая закусила губу и сказала невпопад: — Ты знаешь, отец не врал, говоря, что я плохо готовлю, — она замолчала.       Коджи непонимающе взглянул на невесту. — Я попробовала твои закуски, ты понимаешь, что после нашей свадьбы я не смогу кормить тебя также вкусно? — говорить о собственных недостатках любимому человеку было неприятно, а признаваться в ревности — просто невыносимо.       Он чуть не рассмеялся. «Милая» — мелькнуло в его голове, нашла о чем беспокоиться! — Это вовсе не проблема. Если попросишь госпожу Акане, то она научит тебя всем кухонным премудростям!       Девушка недовольно пробормотала: — Я не стану просить ее ни о чём.       Мужчина еще шире улыбнулся, если бы не Хьюга за спиной, он бросил бы на землю эти корзины, поднял бы ее на руки и зацеловал! — Хорошо, тогда я попрошу господина Масаши, а он попросит ее научить тебя приготовлению окономияки и прочих вкусностей. — Масаши? — Ханаби смутно помнила это имя, кажется, оно принадлежало тому человеку, чью комнату она заняла в Камакуре?       Девушка остановилась на мгновение и посмотрела на него, утопая в нежности светло-карих глаз.       Коджи радостно кивнул: — Масаши-сан с супругой и младшим сыном переехали в Коноху. И даже если ты не захочешь учиться у милейшей госпожи Акане, думаю, что она все равно будет часто радовать нас своей стряпней.       Переживая стыд, Ханаби в который раз залилась краской, о добрые ками, почти весь день она обижалась на жениха, околдованного некой неприятнейшей Акане. Ревнуя, представляла ту местной юной красавицей и рукодельницей. А оказалось, что это почтенная супруга помощника Коджи! — Милая, ты хорошо себя чувствуешь?       Она увидела смешинки в его глазах — Коджи разгадал ее мысли, дуться дальше не было никакого смысла. Мужчина улыбался, и светлоглазая не выдержала — она негромко засмеялась, освобождаясь от нечистых эмоций. — Оказывается, я умею ревновать, — сквозь смех призналась она, поправляя воротничок так, чтобы он заметил украшение.       Коджи обрадованно вспыхнул, разглядев розовый жемчуг на ее шее. — Тебе очень идет, ты прекрасна, моя Ханаби.       Светлоглазая улыбнулась, прикоснувшись к гладкой перламутровой поверхности. Остаток пути они провели в легком, умиротворенном настроении.       Но перед тем как разойтись, она остановилась, принимая у него корзинку и, глядя прямо в согревающие ее любовью глаза жениха, произнесла: — Коджи, можешь считать меня глупой, но ты должен запомнить одно. Если мне станет известно, что у тебя есть другая, я не смогу простить, мы расстанемся в тот же миг навсегда.       Он остолбенел, и лишь придя в себя, раскрыл рот, желая что-то произнести.       Ханаби покачала головой, понимая справедливость его возражений. — Просто знай это. Примечание * Хару переводится как «весна»