Цитрус и какао

Гет
R
Завершён
162
автор
Размер:
177 страниц, 16 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
162 Нравится 117 Отзывы 74 В сборник Скачать

Четвёртая.

Настройки текста
Джинни изначально знала, что избавиться от её зависимости будет предельно сложно, однако наяву всё было гораздо хуже, чем в представлениях. Ей в жизни не было так плохо — болела абсолютно каждая клеточка тела, и теперь девушка поняла, почему это состояние называют именно «ломка» — её всю ломало. Будто постепенно разламывали по одной косточке, параллельно выворачивая моральное состояние наизнанку. Она была благодарна лишь тому, что сегодня была суббота, и ей никуда не нужно было идти. Как и договаривались, Уизли отдала все наркотики Нотту, а тот сразу уничтожил всё до последней крупинки у неё на глазах, чтобы потом она не спрашивала с него дурь. Тот факт, что Теодор согласился ей помочь, не облегчал состояние Джинни совсем, потому что она даже уже успела пожалеть, что решила бросить. Но, стоило признаться, что, если бы Нотт не уничтожил наркотики, было бы тяжелее держаться, зная, что от избавления боли тебя отделяет лишь принятие одной дозы. В гостиной Гриффиндора этим вечером было людно и оживленно — старшекурсники отмечали начало нового учебного года. Голова Джинни болела, однако она упорно пыталась быть частью этой компании. Гермиона и Гарри сидели рядом. Грейнджер, хоть и была с книгой в руках, как всегда, была вроде счастлива — улыбалась и смеялась и над шутками ребят. Поттер приобнимал Уизли за плечи, бережно поглаживая её. Джинни было приятно его внимание, наконец, она была словно на своём месте.

Если бы не ломка.

Из-за этого ужасного состояния было невероятно сложно притворяться, будто всё в полном порядке. В то же время Джинни раздражало абсолютно всё, даже самая незначительная деталь в окружающей обстановке. Как и веселящиеся подростки. Уизли осторожно убрала руку Гарри со своего плеча, тут же встречая его вопросительный взгляд. — Жарковато, — помахав ладонью перед лицом, ответила девушка. — Ты очень бледная, может, тебя проводить в больничное крыло? — Все в порядке, не беспокойся. Просто... ночные кошмары, плохо сплю. — Меня немного настораживает, что ты отдаляешься от меня. Может, нам стоит поговорить? — лицо Поттера выражало беспокойство. Джинни бы очень хотела поделиться с ним всем, что сейчас с ней происходит. Ей самой не нравился тот факт, что она вынуждена что-то скрывать от своего молодого человека, ведь она всегда была за то, чтобы отношения строились на доверии и поддержки. Однако сейчас Джинни не могла позволить себе откровенность с Гарри — боялась упасть в его глазах. — Просто мне нужно немного времени оправиться после случившегося, — Уизли легко коснулась губ Поттера своими, запечатав на его устах быстрый поцелуй. — Я, пожалуй, пойду, полежу немного. В глазах Поттера мелькнула смесь понимания и сочувствия. Он крепко обнял девушку на прощание, и Джинни удалилась в спальню. В тишине стало немного легче. Уизли легла на заправленную кровать и подняла руки, рассматривая трясущиеся запястья. Нет, это было невозможно. Ещё один день в таком состоянии она точно не переживет. Гриффиндорка начала нервно рыться в своей прикроватной тумбочке, надеясь, что она всё-таки запрятала там заветный пакетик. И не прогадала. Достав кристаллическое вещество, она почувствовала, как взбудораживается тело от одного только представления блаженства, которое принесёт ей дико желаемая доза. Едва она собиралась отправиться в Выручай комнату, как рядом с ней упала бумажная птичка. Без задних мыслей, Джинни развернула причудливо свернутый лист бумаги, предполагая, что это от Гарри. «Жду тебя возле Большого зала. Мне нужно убедиться, что ты, идиотка, не обдолбалась. Т.Н.» — было написано красивым аккуратным почерком. — Грёбаный слизняк, — прошипела Уизли. Ей в этот момент хотелось придушить Нотта с его проницательностью. У него что, чуйка? Делать было нечего, рыжая решила прийти к указанному месту, показаться, что она в адекватном состоянии, а потом отправиться в Выручай комнату и избавиться от этого состояния. Она спрятала пакетик обратно в тумбу и вышла из комнаты. Пройти мимо Гарри оказалось не так сложно — многие студенты, опьянев, начали танцевать, поэтому девушка проскользнула к выходу, слившись с толпой. Дорога до Большого зала оказалась тоже простой — Джинни никого не встретила на своём пути. Её всё ещё дико трясло, по большей части из-за злости на проницательность слизеринца. Нотт стоял неподалёку от массивных дверей почти под самый потолок, упираясь плечом о каменную холодную стену и скрестив руки на груди. Его невозмутимый и равнодушный взгляд был устремлён на Уизли, но, судя по его напряженным бровям, гриффиндорка поняла, что он чем-то озабочен. Должно быть, пытается определить, в каком она состоянии. Джинни совсем запуталась в себя. Она сама попросила слизеринца помочь ей избавиться от зависимости, но теперь она чертовски злилась на него из-за того, что он выполнял условия своей стороны. Рыжая остановилась от парня в нескольких шагах, молча буравя его взглядом, все свои силы вкладывая лишь в одно, чтобы ее выражение лица не уступало его в равнодушии. Однако чем больше она старалась, тем больше Джинни невольно прислушивалась к собственным ощущениям и чувствам и четко ощутила, как снова обнажилась её сердечная червоточина, теперь уже душевная боль начала поглощать рыжую, обволакивая своими чёрными ядовитыми щупальцами. Теодор молча наблюдал за её внутренней бурей, которая демонстрировалась на лице — Нотт увидел, как у неё напряглись брови и лоб, исчиркав кожу плеядой морщинок. Несмотря на всю свою неприязнь к Уизли, слизеринца поразило её сопротивление эмоциям, ведь держалась она действительно неплохо для своего состояния. И Тео почувствовал сразу два желания: отвесить ей отрезвляющую пощёчину и одновременно ему хотелось положить ладонь на рыжий затылок и прижать к себе, чтобы хоть немного ободрить объятиями. Разумеется, ни первому, ни второму желанию он поддаваться не собирался. — Чего надо? — наконец, спросила Джинни, сморгнув пелену слез, застилавшую глаза. — Ты читать не умеешь? Или у тебя с понимаем проблемы? — хмыкнул слизеринец. Его откровенно забавляла дерзость Уизли, она напоминала собой обозлённого и загнанного в угол дикого зверька, который отчаянно пытался вырваться. — Ну, что? Убедился? — Ты чего дерзишь-то, Уизли? Я тебе, между прочим, помочь пытаюсь и даже ничего не прошу взамен, а ты ведёшь себя, как сука, — процедил Теодор, терпение которого стремительно заканчивалось. — Знаешь что? Да пошла ты нахер! Давай, вперёд, коли свою заначку! Но когда снова будешь сходить с ума от ломки, ползи за помощью к своим гриффиндорским дружкам. Тео уже собрался уйти, но тут по красной щеке Уизли прокатилась прозрачная слеза, оставляя после себя мокрую соленую дорожку. Джинни даже сама не поняла, как сорвалась, в горле начало саднить, будто она хлебнула уксуса. Из-за отвратительного состояния она уже сама не понимала, что ей нужно, адекватное мышление никак не брало верх над наркоманским желанием плюнуть на всё и продолжать колоть себя этим ядом раз за разом. Однако это обнажившееся состояние заставило Нотта остаться и моментально передумать. Грейс бы не сдалась, она бы продолжила помогать Джинни, пока та не придёт в себя окончательно. — Ты прав, — голос Уизли дребезжал, как неудачно задетая струна арфы, утратив всякую мелодичность и глубину. Теодора это даже немного испугало, и он отпрянул. — Незачем тебе тратить на меня время и силы. Всё равно ничего уже поделать нельзя. Парень тяжело вздохнул. Ему хотелось как-то ободрить девушку, потому что её отчаяние и боль чувствовались на физическом уровне, отчего воздух, казалось, загустел. Наверное, нужно было быть совершенно бесчувственной скотиной, чтобы проигнорировать эти признаки сломанного некогда сильного духа. — Слушай, — уже спокойным тоном заговорил слизеринец, — всё будет хреново до тех пор, пока ты сама будешь так думать. Все твои проблемы идут прежде всего от твоей головы, нам нужно навести порядок сперва в ней, а потом уже решить и всё остальное. Я помогу тебе справиться, но всё в большей степени зависит от тебя самой, так что собери все силы в кулак. Джинни шмыгнула носом и стала размеренно и глубоко дышать, пытаясь унять наступающий приступ паники. Ей очень хотелось верить в слова Нотта, но сейчас это сделать было практически невозможно, так как сама она не видела ни капли надежды на исцеление. — Я постараюсь последовать этому совету, — успокоившись, ответила Уизли и посмотрела на парня. — Доброй ночи, Нотт. — Резвая какая, — с ухмылкой заметил Теодор, — подожди немного, я тебя не отпускал. — А с чего ты взял, что мне нужно твое разрешение? — Джинни была искренне удивлена таким проявлением наглости со стороны слизеринца. — Ты обещала делать всё, что я скажу. К тому же, всё это направлено на помощь тебе, — спокойно ответил Теодор, пожимая плечами. Уизли прищурилась, глядя на невозмутимое выражение лица парня напротив, и пыталась понять, раздражают ли эти слои притворного равнодушия или наоборот вызывают восхищение. Тем не менее, он был прав, она действительно дала ему слово выполнять его поручения. — Ну, ладно, что ты удумал? — Начнём с порядка в этой глупой рыжей голове, — он ухмыльнулся и легонько постучал длинными ровными пальцами по лбу Уизли. Джинни, возмущённая нарушением личного пространства, отпрянула назад, вопросительно смотря на Нотта и ожидая его последующих слов. — Пойдём на озеро. На сегодня я буду твоим личным колдопсихологом, будем решать твои внутренние проблемы. — Ну, конечно! — с иронией отозвалась Джинни. — В это время суток выйти за пределы замка не составит никаких проблем. — Уизли, может, ты запамятовала, но я, как и любой слизеринец, склонен к нарушению правил. Неужто ты думаешь, что я не смогу вывести нас наружу? Совсем уже все мозги проколола. — Да пошёл ты! — прошипела девушка. Её жутко выводило из себя упоминание о наркотиках, о которых она старалась не думать. — Я-то пойду, вот только ты пойдёшь со мной, — хмыкнул слизеринец и направился к противоположной стене. Взвешивая все за и против, Джинни некоторое время стояла на месте и не торопилась следовать за Ноттом. Идея покинуть замок среди ночи казалась ей не слишком привлекательной, учитывая, что её отсутствие обязательно заметит Гермиона или Гарри. Неизвестно, как им, но Джинни подобные пропадания после отбоя до утра показались бы довольно подозрительными. Наконец, Уизли вздохнула и направилась к Теодору, который, достав свою волшебную палочку, светил на пол у стены, что-то выискивая. В конце концов, она сможет придумать очередную причину, почему она не ночевала в спальне, главное — чтобы никто не видел её в обществе этого слизеринца. — Что ты делаешь? — с усталым вздохом спросила рыжая, глядя на парня. Теодор не ответил. Наконец, он поднял с пола маленький камушек и вставил его в трещину в стене. Трещина стала увеличиваться, расходясь в стороны и открывая проход на улицу. В лицо сразу ударил ночной воздух, всё ещё по-летнему тёплый, без намёка на приближение скорых холодов. Они вышли на небольшую поляну, в конце которой узкая, почти заросшая тропа уводила к берегу озера. Серебряная луна кидала своё отражение на спокойную водную гладь, благодаря чему местность была довольно хорошо освещена. Кое-где стрекотали сверчки. Теодор шёл впереди, молча и не оборачиваясь. Джинни шла следом, стараясь не отставать и не смотреть на слизеринца. В абсолютном молчании они спустились к берегу. Вода была на удивление спокойной, словно в этом водоеме не было ни одного обитателя. Нотт, облюбовав себе валун, сел на него, согнув одну ногу в коленке, и закурил. Джинни украдкой взглянула на парня. Лицо Теодора, подобно водной глади этой ночью, было безмолвно спокойным, и, хотя на нем не было ни следа насмешки, Уизли казалось, что он смеётся над ней во весь голос. Ей хотелось держаться перед слизеринцем твёрдо и уверенно, но под этим чугунным взглядом медовых глаз ей казалось, что она выглядит лишь глупее. И хоть она сама попросила его о помощи, Джинни всё ещё не покидали мысли, что Нотт задумал что-то ужасное, из-за чего рыжая будет жалеть до конца жизни о том, что вообще обратилась к нему. Но кое-чему Уизли все же была благодарна — пока она ждала какого-то подвоха от слизеринца, о наркотиках напрочь забывала. Нотт оказался хорошим отвлекающим фактором, и это заставляло оставаться здесь и ожидать каких-то действий от парня. Но Теодор молчал, продолжая курить и время от времени посматривая на гриффиндорку. Она присела на другой валун, поменьше и на расстоянии двух метров от парня, и глядела на озеро. Сейчас она выглядела такой беззащитной и сломанной, что Нотту в голову снова закралась мысль о утешении, но он быстро избавился от неё. Эта авантюра была далеко за границей его принципов. — Курить будешь? — наконец, спросил Теодор, привычным щелчком выкидывая окурок куда-то во тьму ночи. Джинни, не отвечая, потянулась к карману джинс и закурила. — И как мы будем решать мои внутренние проблемы? — нервно усмехнувшись, спросила гриффиндорка. Перспектива рассказывать Нотту о своих душевных переживаниях отнюдь не нравилась Уизли, потому что любое её лишнее слово могло быть использовано против неё. По крайней мере, пока Теодор не докажет, что ему действительно можно доверять. Вот только она сомневалась, что это вообще в его интересах, поэтому девушке хотелось узнать мотив его действий. — Нам нужно зацепить тебя за что-то в реальном мире, чтобы ты перестала искать спасения, ловя галлюцинации. — И за что же мне зацепиться? — раздраженно спросила Джинни; ей казалось, что Нотт скажет что-то не настолько очевидное. — Лучше, наверное, за кого-то. Как насчёт Поттера? У вас разве не любовь? — спокойно спросил слизеринец, хотя его распирало от желания съязвить на эту тему по неизвестной причине. — Всё изменилось после смерти Фреда, — неожиданно для себя искреннее ответила Джинни. И её разбитый голос привлёк внимание Теодора, который до этого разглядывал водную гладь, пытаясь сдержать себя от колкостей. — Раньше я ни на секунду не сомневалась в своих чувствах к Гарри, но теперь с трудом могу заставить себя хотя бы поверить в их существование. Вся эта твёрдость, на которую девушка себя настраивала идя сюда, облазила с неё, словно поддельная позолота, и обнажалась загнанная масть. Печать обреченности была высечена на исхудавшем лице, и она молчала, поверженная собственной открытостью перед слизеринцем, боясь, что каждое будущее слово ещё больше обнажит её безнадежность. А Теодор смотрел на неё, понимая, что его неприязнь к рыжей немного поубавилась под воздействием какого-то нового чувства. Ему стало жаль Джинни, оставленную один на один со своими проблемами, и только теперь он понял, в каком же глубоком она отчаянии, что обратилась за помощью именно к нему. Ему хотелось сказать что-то вроде: «не переживай, скоро все наладится», но Теодор был далёк от этого слепого оптимизма. Сам он верил лишь в одно, что со временем становится лишь хуже. Во всем. — Тогда не вижу смысла, — наконец произнёс Нотт, вновь возвращая своему лицу холодное безразличие. — Всё не так просто, я не могу с ним расстаться, — Джинни от одной мысли становилось не по себе, ведь она так долго ждала взаимности от Гарри, и теперь ей тяжело от этого отказаться. — Ладно, мы ещё вернёмся к поиску твоего якоря. — А что пока? Теодор достал из кармана, увеличенного заклинанием расширения, бутылку огневиски. — Напьёмся? — он усмехнулся. Девушка посмотрела на него, вопросительно изогнув одну бровь. Напиваться в обществе слизеринца, которому она совершенно не доверяла, казалось ей не самой удачной затеей. Да и в очередной раз ночевать за пределами комнаты ей тоже не хотелось —придётся опять врать, а ей это уже довольно надоело. И это уже не говоря о том, что завтра им на учебу. Но все же это было лучше, чем сопротивляться ломке в одиночестве, не думая ни о чем другом, кроме как об адской боли в теле и голове, избавления от которой её отделяет принятие содержимого в пакетике в тумбочке. — Напьёмся, — на выдохе отвечает гриффиндорка, слабо кивая. — Ты ещё заплачь, с таким видом согласилась, будто умрешь через пару секунд, — Тео хмыкнул и взмахом руки левитировал бутылку крепкого алкоголя в сторону девушки. Уизли заинтересованно посмотрела на слизеринца, немного удивлённая его способностью колдовать без волшебной палочки. Сама она тоже когда-то мечтала научиться также, но после смерти брата источник магии заметно ослаб из-за моральной травмы, посему она оставила эти мечты. — Это из-за тебя всё. От твоего присутствия становится невыносимо, — девушка закатила глаза и, открыв бутылку, сделала глоток. Невольно поморщившись, она ощутила, как глотку обожгло огненным напитком, а вместе с тем, как тепло стало распространяться по телу, довольно приятно согревая. — Наглая ложь, Уизли, — фыркнул Теодор и, поднявшись, сел на валун рядом с гриффиндоркой, довольно грубо выдернув бутылку из руки. — Мое общество — лучшее, что могло случиться с тобой. — Самодовольный придурок, — хмыкнула девушка и, прежде чем парень успел сделать глоток, тоже вырвала огневиски и сделала глоток. Немного обескураженный Нотт удивлённо посмотрел на Джинни, хлопая ресницами. Рыжая уже была готова к словесной перепалке, однако, к удивлению, Теодор лишь слабо улыбнулся и покачал головой. — Хамка, — усмехнулся он. — Слизняк. Девушка передала ему бутылку, и Тео сделал несколько больших глотков, сохранив при этом невозмутимое выражение лица, словно выпил не крепкий алкоголь, а тыквенный сок. Они долгое время сидели молча, смотря в разные стороны, лишь бы не глядеть друг на друга, и передавали друг другу стремительно пустеющую бутылку с огневиски. Джинни никогда бы не подумала, что будет распивать алкоголь в такой сомнительной компании, и переживала из-за того, что кто-то увидит их вместе. Действительно, это вызовет огромное количество сплетен, учитывая тот факт, что раньше они не общались и не переваривали друг друга на дух. Сейчас, по правде говоря, Нотт не казался ей таким уж плохим, и отвратительное мнение о нем начало трескаться. Она просто была ему благодарна, всё-таки Теодор оказался довольно понимающим, для слизеринца. — И что ты молчишь? — усмехнулся парень и, наконец, повернул голову в сторону гриффиндорки. — Думаю о том, как я докатилась до жизни такой, — она тоже ухмыльнулась и посмотрела на своего собеседника. — Никогда бы не подумала, что буду пить с тобой. — Можно подумать, что я задумывался об этом хоть на секунду. Уизли шутливо пихнула его плечом и сделала глоток. Когда огневиски осталось меньше наполовину, они изрядно опьянели, чему ещё поспособствовали сигареты. И Теодор, которого опять потянуло на всякий идиотизм, поднялся на ноги и стянул с себя водолазку, откинув вещь на валун рядом с девушкой. — Ты что, ненормальный? — обескураженно спросила Джинни, не удержавшись от того, чтобы скользнуть взглядом по оголенному торсу. Теодор был худоват, но жилист и усыпан родинками. — Хочу искупаться, — ответил он таким тоном, словно это было вполне очевидно и в порядке вещей. Парень снял с себя брюки и обувь и направился к озеру. Вода, как и предполагал Теодор, оказалась тёплой. Или просто он был слишком пьян. Зайдя в озеро по пояс, он обернулся к гриффиндорке, которая смотрела на него, как на сумасшедшего. — Тебя долго ждать? — с хитрой улыбкой спросил Нотт. — До следующего лета, я не собираюсь лезть в воду, — нахмурив брови, ответила Джинни, всё ещё против воли скользя по привлекательному телу слизеринца. — Стесняешься? — Кого? Тебя? Не обольщайся. — Тогда идём. Она думала недолго, потому что в следующую секунду, твёрдо смотря Теодору в глаза, девушка поднялась, сняла кофту, а следом футболку. На ней был простенький, выцветший, бежевый кружевной бюстгальтер, на плечах была россыпь веснушек, живот был впалым из-за того, что она сильно скинула в весе. После она сняла джинсы и кроссовки и направилась к воде, все ещё держа с Ноттом зрительный контакт. А ему нравилась эта решительность. Хоть Уизли и пыталась выглядеть твёрдо, Теодор всё равно ощущал себя хозяином ситуации. Он специально окинул тело девушки липким взглядом, зная, что в его взгляде сквозит желанием, и хотел, чтобы она это увидела. Тео знал, что это неправильно, он не хотел трогать Уизли, но сейчас он был слишком пьян, чтобы придерживаться своим моральным принципам. Девушка зашла в воду и, доходя до Теодора, поскользнулась на камне, полетев прямиком в объятия слизеринца. Джинни не решилась поднять на него глаза, уперевшись кулаками в его грудь и пытаясь отстраниться, но, когда Нотт лишь сильнее прижал её к себе, Уизли посмотрела на него вопросительно. Едва их взгляды встретились, как Теодор резко припал к губам, вовлекая Джинни в страстный поцелуй. Он настолько застал Уизли врасплох этим действием, что девушка не успела отдать себе отчета и стала отвечать ему, хотя прекрасно понимала, что ей нужно было оттолкнуть его. Нотт целовал требовательно и властно, то покусывая ей губы, то нежно проводя по ним языком. Джинни не могла этому противостоять, настолько сладко и вовлекающейся это было, создавалось впечатление, будто в этом поцелуе было все необходимое ей. Тео приподнял её за бёдра и Джинни поддалась, обхватив его талию ногами, прижимаясь плотнее. От его прикосновений и поцелуев кожа стала такой горячей, и прохладная озёрная вода создавала яркий контраст, который сводил рыжую с ума. Уизли уже совсем запуталась. Не понимала, хочет ли она того, чтобы это безумие прекратилось. Нет, она явно этого не хочет, но это было бы правильно. Да и плевать, она давно перестала поступать «правильно». Она чувствовала желание Нотта и от этого ещё больше сносило голову, девушка начала тонуть в собственных ощущениях, впервые за долгое время чувствуя наслаждение, а не адскую боль. Боль, в которой она погрязла настолько, что готова была позволить такому, как Теодор Нотт, зализать всё ещё кровоточащие раны. Слизеринец не мог оторваться от губ Джинни, они были обкусанные и с легким металлическим привкусом. Он не замечал вокруг абсолютно ничего, кроме этого разгоряченного тела, прижимавшегося к его собственному. Лишь один вопрос не давал ему покоя, как девушка, вызывающая в нем столько негодования и даже отвращения, в то же время вызвала такое дикое первобытное желание? Тео никак не мог насладиться ею, хотя, быть может, дело в длительном отсутствии сексуальной близости, но сейчас было не время для подробного разбора причины такому поведению. Когда их тела слились воедино, оба окончательно потеряли голову, глотая тихие блаженные стоны друг друга и упиваясь ощущениями.

***

К выходным Драко уже вышел из больничного крыла, а от полученного сотрясения мозга не осталось и следа. всё благодаря стараниями мадам Помфри. Пока Малфой был прикован к больничной койке, профессор Борман регулярно навещала его и интересовалась самочувствием парня, и, по правде говоря, слизеринцу эта забота была приятна. Не привыкший к такому искреннему вниманию к своей персоне Драко поначалу искал какой-то подвох. Первой мыслью, разумеется, было следующее: профессор рассчитывает на финансовую благодарность. Но это было нелогично, учитывая, что она отказалась брать плату за репетиторство. Да и по ней не скажешь, что Борман нуждалась в деньгах — дорогая одежда, изысканный опрятный вид. Драко с уверенностью мог сказать, что она, как и он, представитель древнего рода. Но, как бы он не пытался найти коварство в её поступках, подозрения Драко так и не нашли себе никаких оправданий. Ему очень хотелось поделиться этим с кем-нибудь. Лучше всего, с Теодором. Рассудительный Нотт с его-то умением видеть людей насквозь быстро заключил бы вердикт, но Драко воздержался от обсуждения неизвестно чего с Тео. На плечи последнего и так свалилось немало. Ещё никогда Малфой не испытывал такой нужды в обычном душевном разговоре, ведь анализировать ситуацию вдвоем было гораздо проще. В воскресенье Драко проснулся в семь утра. Долго ворочался, пытаясь найти удобное положение и снова уснуть, но ему это не удалось. Помимо волнения перед началом занятий с профессором Борман, Малфою не давал покой тот факт, что та группа студентов, покусившееся на него, сейчас ходят безнаказанно. Да, директор МакГонагалл, разумеется, не оставит это просто так, но этого было недостаточно — Драко хотелось мести. Парень приподнялся на локтях и пальцами зачесал платиновые волосы назад, после, достав палочку из-под подушки, отодвинул балдахин. Блейз тоже уже не спал. Он лежал, глядя в потолок и положив руки под голову, но тут же на звуки провернулся в сторону Малфоя. — У тебя снова бессонница? — спросил Драко. — Нет, — хмыкнул Забини. — Меня разбудил своим шумным возвращением мистер Нотт и после этого я не смог уснуть. Малфой перевёл свой взгляд на Теодора, который спокойно дрых, лёжа на животе и раскидав конечности в стороны. Рядом с кроватью стояла почти допитая бутылка огневиски и небрежно разбросана мятая одежда Нотта. Потом Драко обратил внимание на спину друга; вся кожа была в опухших красных царапинах. Кто-то явно испытал на его спине маникюр. Малфою показалось это странным. Он не думал, что Теодор так быстро отойдёт от тоски по Грейс, ведь ещё меньше месяца назад Тео выглядел так, что готов был порвать на малейшие кусочки любую особь женского пола, если та посмеет подойти к нему слишком близко. Разумеется, за исключением нескольких персон, в которых Теодор видел исключительно друзей. И Драко даже не знал, радоваться ему за друга или это причина для беспокойства. — Мне кажется, это дело рук, а вернее, ногтей, девчонки Уизли, — сказал Блейз, вытаскивая Малфоя из раздумий. Блондин невольно сморщился в лице. Для него интимные связи между Теодором и Уизлетты представлялись категорически невозможным. Да и что могло их связывать? Не могли же они просто переспать друг с другом, учитывая отношения Джинни с Поттером и изменившие Тео события. — Не неси хрени, Блейз. Скорее я начну выращивать цветы и наряжаться в розовое, чем Нотт свяжется с Уизли. — Ну, тогда можешь отправляться за семенами, потому что он уже связался, — Забини ухмыльнулся, представляя Драко в розовых брюках и рубашке. Малфой небрежно махнул рукой, не собираясь верить в этот бред, после направился умываться — перед занятием с профессором Борман ещё нужно успеть на завтрак. Блейз решил составить Драко компанию, так как всё равно не сможет уснуть. Парни вошли в Большой зал, который почти полностью пустовал. Мало кто поднимался в такую рань в долгожданный выходной, нежась в тёплой постели. Позвякивание посуды, скрип мебели и тихие беседы отдавались эхом, неприятно касались слуха. За столом Слизерина сидело меньше всего молодых волшебников. Драко и Блейз сели подальше от всех, принимаясь за завтрак. — Зачем Тео Уизли? — всё-таки не выдержал Драко, хлопнув ладонью по деревянной поверхности стола. — А хрен его знает. Наш Тео всегда был с прибабахом, — Блейз нахмурился, сведя брови. — Ему что, больше трахнуть некого? Или ему жизнь показалась скучной? — Отличные вопросы, дружище. Задай их самому Теодору. К ним присоединилась Пэнси. Девушка выглядела бодро, она была одета в классические чёрные брюки и белую блузку, а в руках у неё был учебник по истории магии. — Как дела, парни? — с легкой улыбкой спросила Паркинсон, присаживаясь рядом с Забини и делая глоток кофе. — Сойдёт, — ответил Драко без всякого энтузиазма. — А где Тео? — Восполняет энергию сном после бурной ночи с девчонкой Уизли, — хмыкнул Блейз. — Что? — переспросила девушка, посмотрев на мулата и надеясь, что она просто ослышалась. — Наш Тео не устоял перед рыжей подружкой национального героя. Пэнси опустила голову, нервно заправив прядь чёрных волос за ухо и облизнув внезапно высохшие губы. Сердце в груди, словно набухло и едва помещалось между рёбер, отбивая бешеный ритм. Она знала, что у неё нет никаких шансов оказаться избранницей Теодора, однако это не помогло ей уберечь себя от моральной режущей боли. — Пэнс, ты… чего? — в полном недоумении спросил Малфой. Девушка, совладав с собой и приняв невозмутимое выражение лица, подняла спокойный взгляд на Драко. Похоже, блондин всё это время смотрел на нее и уже заподозрил что-то. — Ничего. Я просто немного в шоке, ведь Тео так горевал после смерти Грейс, и это немного странно, не находите? — ровным голосом ответила Пэнси. — Я тоже сомневаюсь в этом, — сказал Драко, задержав на Паркинсон взгляд ещё секунду и перевёл его на Забини. — Поговори с ним. — Вот и поговорю, — хмыкнул Блейз, обиженный тем, что ему никто не верит, и посмотрел в сторону дверей. — А знаешь, Малфой… мы поговорим все вместе. Прямо сейчас. Пэнси и Драко проследили за взглядом Забини. К ним направлялся Теодор. Нотт был одет в чёрные джинсы и футболку болотного цвета. Одна рука потирала сонные глаза, а вторая находилась в кармане штанов. На его голове большей хаотичности ещё никто не видел — волосы напоминали собой птичье гнездо, в котором устроили потасовку. Он опустился на скамью, зевая и прикрывая ладонью рот. — Доброго утра, — сказал Тео и вмиг осушил кубок с тыквенным соком. — Рассказывай, кто тебя так, — с ехидными глазами спросил Блейз, подперев кулаком щёку. — Что? — не понял Теодор и нахмурился. — Блейз, отвали пока от меня. У меня закончилось антипохмельное зелье и на беседу я сейчас совершенно не настроен. — Ты что, трахнул девчонку Уизли? — прямо спросил Малфой. Пэнси молчала, смотря на Тео наигранно равнодушным взглядом. Нотт удивлённо посмотрел на друга. — Что за выражения, мистер Малфой? От ваших речей мне стало ещё дурнее, — паясничал Тео, устало жестикулируя. — Так да или нет? — присоединился Блейз, на удивление тоже став серьёзным, подобно блондину. Тео глубоко вздохнул и едва заметно кивнул. — Ты просто еблан до мозга костей, — на выдохе ответил поражённый этой новостью Драко. — Слушайте, — резко сказал Нотт, — никому ни слова об этом, ясно? Я пытаюсь помочь ей. А то, что мы переспали, это вышло совершенно случайно. — Помочь? Как? — Малфой всё ещё был в шоке. — Не могу сказать, но она находится в примерно таком же состоянии, что и мы. Только сложность Уизли в том, что она настолько в дерьме, что не может сказать об этом кому-то из близких. У меня всего две просьбы, никому ничего не говорите и не вмешивайтесь, — с напором произнёс Тео, глядя поочерёдно на каждого из друзей. Каждый кивнул, безмолвно дав ему обещание выполнить просьбу, и Нотт, мельком глянув на двери, резко соскочил со скамьи и направился к выходу. На пороге появилась Джинни Уизли.

***

Проснувшись воскресным утром и осознав, что она натворила, Джинни канула в бездну отчаяния с головой, захлебываясь чувством вины и ненависти к себе. Она и так опустилась ниже плинтуса, когда начала употреблять наркотики, и ей казалось, что падать ниже уже некуда. Пока не отдалась самодовольному мерзавцу Нотту. Джинни ведь изначально знала, что в его желании помочь не было и грамма искренности, он хотел буквально подпитаться её болью и унижением, чтобы хоть как-то скрасить свои страдания по потери любимой. Человек человеку волк. Эту фразу Джин однажды вычитала в какой-то магловской книге, которую ей дала Гермиона. И сейчас смысл этих слов без всякой деликатности ворвался в сознание, и девушка почти буквально ощутила боль. Уизли закусила нижнюю губу, которую дергала мелкая дрожь, и глаза увлажнились так сильно, что девушка и сама не понимала, откуда у неё столько слез. Было так отвратительно от своего падения, от самой себя, что хотелось кинуть в себя Авадой. И даже вставать с постели не хотелось. Хотелось пролежать тут целый день. Джинни поднесла ладонь к лицу, чтобы зажать ею рот, дабы не издать громких всхлипов и не привлечь внимания, и замерла, почувствовав запах Нотта на собственной коже. Брезгливо поморщившись, девушка соскочила с кровати, словно в ней были тараканы, и, захватив все необходимые предметы гигиены, побежала в душ, поскорее избавиться от запаха ненавистного слизеринца. Жаль, что воспоминания невозможно было смыть водой. Но в этом было и кое-что положительное. Тягу к наркотикам она больше не чувствовала. Во всяком случае, пока. Некоторые время Джинни неподвижно стояла под струями душа, подняв голову наверх, подставляя лицо приятным касаниям прохладной воды. И в этом время Уизли была расслаблена настолько, что её голова на некоторое время очистилась от всех переживаний, и на душе стало так легко и спокойно, что девушка готова была провести тут целую жизнь, лишь бы не возвращаться обратно, в жестокую реальность. Вернувшись в комнату, Джинни обнаружила, что все её соседки уже ушли на завтрак, и одиночество порадовало. Рыжая взглянула на стул, на спинке которого висел свитер Фреда, и поняла, что не хочет его сегодня надевать. Пора оставить всё это в прошлом. Высушив волосы заклинанием и собрав их в небрежный пучок, Джинни натянула на себя джинсы и кофту с длинными рукавами, чтобы спрятать следы от игл. Ей чертовски не хотелось покидать башню Гриффиндора, но перед ней стояла необходимость вести себя, как ни в чем не бывало. К тому же, ей нужно разобраться с Ноттом. Если этот слизеринец думает, что все так просто, то он глубоко ошибается. «Не на ту напал, слизняк» — со злостью подумала Уизли и, глубоко вдохнув, покинула комнату, а после и общежитие Гриффиндора. И чем ближе девушка была к Большому залу, тем больше она нервничала, предчувствуя что-то неладное. И оказалась права, потому что едва она оказалась на пороге Большого зала, как к ней, словно ястреб на беззащитную мышь в поле, подлетел Теодор. — Уизли, мы можем поговорить? — спросил Нотт, но по его тону Джинни поняла, что вопросительную интонацию в голосе он добавил для виду. Пусть продолжает играть по своим правилам, если ему угодно. Джинн будет играть по своим, и посмотрит, как ему это понравится. — О чем? — невозмутимо спросила гриффиндорка. — О вчерашнем. Я бы хотел… — по напряженным скулам было видно, как тяжело Нотту даётся этот разговор, — извиниться. Джинни удивлённо посмотрела на слизеринца, пытаясь понять, не ослышалась ли она. Такого поворота событий Уизли отнюдь не ожидала, но девушка больше не позволит этому нахалу водить себя за нос. — Давай просто забудем? — Джинни задала этот вопрос, очень надеясь получить положительный ответ, потому как больше не хотела иметь с Теодором ничего общего. — Читаешь мои мысли, — бесстрастно ответил слизеринец, смотря девушке прямо в глаза. — Тогда увидимся сегодня на поле для квиддича. Попробуем выбить из тебя дурь физическими нагрузками. Захвати метлу. Джинни воздухом поперхнулась, и у неё напрочь пропал дар речи. И, прежде чем она его вновь обрела, Теодор уже вернулся за стол своего факультета.

***

Драко закончил с завтраком и, попрощавшись с друзьями, направился в класс ЗоТИ. По дороге он вновь почувствовал знакомое волнение перед встречей с профессором Борман. Вновь раздосадованный этой реакцией, Драко стал раздражаться. Стук каблуков вычищенных до блеска туфель по каменному полу эхом разносился по пустому коридору. Малфою, на какой-то момент показалось, что он сейчас не отказался бы от сигареты, даже несмотря на тот факт, что он не умел курить и вообще табачный запах ему был противен. Но Теодор говорил, что это успокаивает. Думать о Нотте сейчас совершенно не хотелось. Тео опять ввязывался в непонятную авантюру, и Драко не мог отгородить друга от этого — Нотт всегда был непреклонен в своих решениях. Невольно в голове всплывал вопрос — что же всё-таки происходит с девчонкой Уизли? Драко знал, что она потеряла брата на войне, но многие потерпели потери и старались жить с этим. Неужели смерть одной из близнецов Уизли растоптала рыжую настолько? Нет смысла отрицать, Джинни всегда казалось Малфою сильной особой со всех сторон. И как её угораздило переспать с Ноттом, ведь репутация последнего бежит впереди него? Дойдя до класса защиты от Темных искусств, Драко глубоко вздохнул и толкнул дверь. Здесь было тихо, и лишь крупинки пыли медленно плавали в лучах осеннего солнца, попадающего сюда через окна. Парты и стулья были расставлены по бокам комнаты, и класс показался гораздо больше из-за освободившегося пространства. — Доброе утро, мистер Малфой, — сказала профессор Борман, появившаяся в дверях своего кабинета. — Проходите. Женщина спустилась по ступеням вниз, в её руках была волшебная палочка, одета она была в темно-серую мантию, а волосы были собраны в высокий хвост. — Доброе, профессор Борман, — тихо сказал слизеринец, как зачарованный глядя за каждым движением учителя. — Что ж, начнём с нескольких защитных заклинаний. Эти заклинания используются в бою, и большинству из них не обучают в школе, так что, я думаю, Вам не стоит распространяться об этих занятиях. — Как скажете, — Драко кивнул. — Я больше, чем просто уверена, что подобные ситуации, — начала она, имея в виду ту перепалку в коридоре, из-за которой Малфой оказался в больничном крыле, — повторятся. И, боюсь, что ни раз. Вам нужно просто перетерпеть этот год, а дальше Вы сможете реабилитировать свою репутацию. Приступим? Профессор Борман начала свои занятия. Она стала обучать его двум обороняющим заклинаниям и довольному сильному барьеру, защищающему своего хозяина от режущих проклятий. Драко как-то слышал о нем, но научиться вызывать этот барьер оказалось не так-то просто, хотя Малфой всегда считал себя довольно способным учеником. Тем не менее, обучаться у Борман было довольно весело — женщина постоянно выкидывала шутки, пародировала Драко и, между делом, рассказывала интересные истории из своей прошлой работы. Ближе к обеду, когда у Малфоя уже начало получаться, они сели на одну из парт. Марлин рассказывала, как однажды поймала сумасшедшую колдунью, которая охотилась на восьмилетних девочек. — Она настолько помешалась на возвращении своей молодости, что у неё напрочь поехала крыша. Благо, почти никто не пострадал, — выдохнув, произнесла Борман. — Наверное, потому что Вы вовремя обезвредили её, — слабо улыбнувшись, ответил Драко. — Отличные занятия, профессор Борман. — Брось, можешь называть меня Марлин вне уроков. Я до сих пор не могу привыкнуть к статусу учителя. И, боюсь, что не смогу привыкнуть, — усмехнулась женщина. Малфой пожал плечами и кивнул. — Тогда почему Вы… — он замолчал, поймав строгий взгляд, и улыбнулся, шумно выдохнув, — Тогда почему ты не пошла работать в наше министерство? Там бы пригодились такие талантливые мракоборцы. — Я приехала сюда, чтобы начать новую жизнь, и мне бы не хотелось, чтобы в ней было хоть что-то, что напоминало бы мне о старой, — ответила Марлин, глядя на окно. Погода поменялась довольно резко. На смену приятному осеннему солнцу явились громовые тучи, черным полотном затянув ясное небо. Ветер болезненно выл за стенами замка. Драко чертовски хотелось расспросить Борман, что же послужило рычагом, который заставил перебраться в Великобританию. Но парень понимал, что это было бы не слишком тактично. Тот факт, что профессор разрешила ему обращаться к ней по имени вне уроков, не давал ему права так нагло вмешиваться в личную жизнь. К тому же, внутреннее чутьё подсказывало Малфою, что этот разговор будет довольно больным для Марлин. — Может, все-таки я могу как-нибудь отблагодарить вас… то есть, тебя? — решил сменить тему слизеринец. — В личных запасах моей матери отличное вино. Женщина улыбнулась, вскинув брови. — Французское, — довольно протянул Драко. — Ну, если французское, то я не в силах отказаться. — Попрошу прислать. Драко уже встал с парты, собираясь отправиться на обед в Большой зал, где его уже, скорее всего, ждали Теодор, Блейз и Пэнси, как Борман вновь заговорила: — Вот смотрю я на тебя, Драко, и вижу саму себя. И я хочу помочь тебе, — она внимательно смотрела на парня некоторое время, а Малфой смотрел в ответ на неё, чувствуя, что женщина не договорила. И, наконец, она сказала: — Хочешь отомстить тем парням?
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.