The Gods Too Are Fond of a Joke

      — Ваше высочество, вам нельзя вставать! — выпалила встревоженная Трюд, внезапно вошедшая в покои и заметившая попытку ванахеймской принцессы нарушить предписания лекарей.       Йорунн вздохнула, вытянула ладонь вперёд, призывая служанку не мешать, и всё же выползла из-под одеяла, спустив ноги на холодный мраморный пол. Трюд, не решаясь опять возразить царской особе, молча подошла к царевне и поставила поднос с завтраком на прикроватный столик, поклонившись и встав рядом в ожидании приказа. Рун же всё это время смотрела в окно немигающим взглядом и пыталась переварить произошедшее за эти несколько дней. Всё это плохо укладывалось в голове, да и, если честно, вводило её в состояние непреодолимого ужаса быть раскрытой в любой момент.       Вдруг рана на животе неприятно заныла из-за сидячего положения или же из-за напряжения, которое неожиданно пробило всё её тело. Сигюн сумела сдержать порыв болезненно промычать, ведь стоявшая рядом служанка непременно бы это заметила, и тогда та суета, творившаяся прошлым вечером, повторилась бы вновь. От воспоминаний переполоха, наведённого её появлением, девушка нервно подёрнула губой. Она и не подозревала, что возвращение во дворец на руках у младшего принца может вызвать столько суматохи. Конечно, более удивил всех сам факт возвращения ванахеймки живой, хотя и не совсем целой и невредимой.       Впрочем, шоу, призванное потешить эго Локи, сработало блестяще. Пока он, вжившись в роль, нёс её на руках к лекарям, Йорунн чётко слышала все разговоры и перешёптывания благодаря обострившемуся слуху. Кто-то восхищался, кто-то удивлялся, кто-то пугался, принимая принцессу за покойницу, а кто-то даже завидовал, что было особенно дико для понимания Сигюн. Но вряд ли бы кто-то позавидовал ей, когда она оказалась у лекарей.       Поначалу увлечённая этой игрой и творившимся вокруг, царевна не обращала внимания на сильную боль, однако лёгкое головокружение она заметила ещё на пути ко дворцу. Это даже заставило немного порадоваться своей маленькой забаве: если бы не Лофт, нёсший её, она бы шла на своих двоих и в полной мере познала жгучую боль. Потом же Йорунн мысленно бранилась из-за глупой затеи калечить себя, а потом и из-за того, что не залечила рану немного лучше, и плевать ей было на правдоподобность их спектакля.       Когда её тело, покрытое ссадинами, кровью, потом и грязью, коснулось мягких перин, Рун всерьёз подумала, что вознеслась в Вальхаллу. Лекари окружили её со всех сторон, и руки потянулись к ней отовсюду, снимая пропитанную кровью одежду Одинсона и неумело наложенные бинты. В воздухе витали стойкие запахи различных зелий и её собственной крови, но даже сквозь эти запахи она отчётливо чуяла терпкий сандаловый аромат, неприятно щекотавший ноздри. Редкие переговоры целителей смешивались в ужасную какофонию с доносившимися до её слуха разговорами придворных — как же сильно ей хотелось зажать уши ладонями. К сожалению, она не спала и чувствовала всё, особенно то, как снимали неуклюжие швы, сделанные принцем, а потом и то, как раны зашивались вновь. Но Норны сжалились, лекарские зелья заработали, и вскоре она погрузилась в глубокий сон.       И вот сейчас, проснувшись, Сигюн сидела на краю кровати, глядя в окно стеклянным взглядом. На самом деле она не знала, что делать дальше, и поэтому нехотя признала, что придётся решать на ходу. Бездумно плыть по течению не входило в её привычки, из-за чего внутри начала назревать липкая тревога. Зевнув как можно более непринуждённо, царевна зачесала пальцами короткие кудри назад и, обернувшись к Трюд, попросила её подать гребень и поставить поднос на столик около окна.       — Ваше высочество, вам нельзя вставать, — робко передавая гребень, повторила она уже более спокойным, но не менее испуганным тоном.              — Прекрати, – настаивала Рун, лениво расчёсывая спутанные волосы. Устало закатив глаза, она посмотрела на асинью: — Не волнуйся, я скажу, что ты пыталась призывать меня к благоразумию.       Служанка нерешительно кивнула и вновь стала ждать указаний. Йорунн в это время упёрлась руками в кровать и, немного пошатываясь, встала. Неожиданно, но раны почти не болели, да и передвигаться было не так уж и трудно, поэтому ванахеймка вздохнула с облегчением и уселась на кресло около окна. Еда, предложенная ей на завтрак, была весьма скудной и представляла из себя водянистую кашу, горсть орехов, парочку мясистых инжиров и стакан воды. Царевна сморщила нос: кашу она не любила, однако ничего другого лекари ей съесть не позволили бы, а есть хотелось дико. Поэтому валькирия бросила всю горсть орехов в миску и, разорвав плод инжира на кусочки, добавила их следом, после чего каша стала выглядеть более приемлемо.       — Вам послание, — сказала стоящая рядом служанка, доставая аккуратно сложенный лист и кладя его на стол перед ванахеймкой.       Йорунн удивлённо оглядела бумажку, молча кивнула в знак благодарности и, отложив ложку, потянулась к письму. Равнодушно поддев его пальцем, принцесса увидела подпись «Локи» и с любопытством подтянула к себе, разглядывая угловатые буквы.       «Встретимся у библиотеки после девяти».       Да уж, довольно кратко. Конечно же, он не написал, зачем просил встретиться, но Сигюн подумала о том, что вряд ли бы он стал просить прийти без особой причины, учитывая то, что они друг друга на дух не переносили. Что ж, после заключённой сделки сотрудничество стало вынужденным. Царевна сложила записку и хотела было сунуть ту в карман брюк, как наконец заметила, что на ней была надета длинная свободная сорочка, у которой карманов не было. Вздохнув, она подумала о том, чтобы сжечь записку, но вспомнила, что перед всем Асгардом они влюблённые суженые, а значит, с запиской «любимого» так поступать нельзя.       Казалось, Локи прекрасно вжился в роль опьянённого любовью принца, ибо как ещё можно объяснить то, что и его записка будто нарочно пахла всё тем же тошнотворным сандалом? Рун еле сдержала смешок: маленькая бумажка была столь же двулична, как и её автор. Царевич прекрасно знал, что даже если служанка и не заглянет внутрь, она уже будет думать о нём как о невероятном романтике, не представляя, что это короткое послание являлось ничем иным, как сухим приказом.       — Положи, пожалуйста, в шкатулку с украшениями, — влюблённо улыбнувшись, попросила Йорунн.       Служанка коротко кивнула, при этом лицо её обрело какую-то смущённую полуулыбку, и забрала записку. Принцесса вновь взяла ложку и продолжила задумчиво копошиться в своём завтраке, выбирая кусочки инжира. Он был необычайно сладким и пахучим, такого она прежде не пробовала. Хотя, возможно, что просто её вкусовые рецепторы тоже изменились. От этой мысли аппетит куда-то пропал, а приторный инжир встал комом в горле, поэтому дальше она просто перебирала кашу ложкой для вида, как вдруг в дверь раздался стук охраны, поставленной к её покоям после «покушения».              Сигюн заинтересованно повернула голову в сторону позолоченных дверей, к которым сразу же подошла Трюд. Как только служанка выглянула за дверь, валькирия услышала переговоры с охранниками и поняла, что её пришли проведать царица и старший принц. Услышав это, бера вновь почувствовала нарастающую тревогу. Угроза раскрытия ещё никогда не была так близка, ибо одно дело притворяться перед служанкой, а другое — перед царицей.       — Ваше высочество, к вам пришли её величество царица Фригга и его высочество принц Тор, — прервала её размышления асинья.       «Не смей проколоться», — подумала про себя ванахеймка и, подняв глаза на служанку, с улыбкой сказала:       — Попроси подождать минуту, прежде нужно надеть что-нибудь, — указала принцесса. — Подай мне мою серую накидку.       Рун не желала показываться членам монаршьей семьи в одной ночной сорочке. Ей уже хватало того, что Локи видел больше, чем хотелось, да и лишняя минута, чтобы собраться с духом, ей не мешала. Трюд быстро выглянула вновь, чтобы передать просьбу царевны, и закрыла дверь, чтобы сразу же пойти за накидкой в гардероб. Вернувшись, она помогла ванахеймке одеться, хотя та и пыталась возразить, но всё же двигать забинтованным плечом было довольно непросто — она приняла помощь, тихо поблагодарив. Сигюн коротко кивнула асинье на дверь, и та ушла, после чего в покои вошли Фригга и Тор.       — Ваше величество, — вставая и собираясь поклониться, произнесла Йорунн царице.              — Не вздумай! — взволнованно сказала Фригг, быстро подходя к принцессе и прерывая её неуклюжий реверанс. — Как же мы волновались, дитя!       Ванахеймка поражённо замерла, когда асинья увлекла её в тёплые объятия, и могла только испуганно выглядывать из-за плеча на принца, радостно улыбавшегося в ответ. Руки царицы окутывали Сигюн материнской заботой. И хотя она вовсе этого не хотела, но невольно для себя поддалась, после чего услышала укоряющий клокот беры. Она была уверена, что доверять в Асгарде нельзя никому. Принцесса была согласна с медведицей, но вырваться себе не позволила. Уж очень она боялась себя выдать хоть как-то.       — Простите, — только и смогла неловко выдавить Рун.       Фригга тут же отпрянула, не спеша при этом освобождать девушку из объятий, и посмотрела на неё глазами, полными неподдельного удивления.       — Это мы должны извиняться перед тобой, — горько заключила асинья, немного склонив голову набок, и, тут же вспомнив, суетливо начала усаживать ванахеймку в кресло. — Присядь, дорогая, тебе ведь наверняка тяжело стоять.       — Спасибо за заботу, — кивнула принцесса, поправив накидку и расположившись поудобнее в кресле напротив. Обернувшись к царевичу, девушка нехотя проговорила: — И, спасибо, за то, что нашли меня.       Сказать это стоило ей немалых усилий, ведь, как она считала, благодарить асов было ей не за что. Разве что Лофта, но ванахеймка ни за что в жизни не признала бы этого вслух.              — Да нас чего благодарить, это всё Локи, — ответил Тор с белозубой улыбкой, растянутой от уха до уха. Казалось, он был действительно горд за брата. — Он рассказал нам, как нашёл тебя и вылечил, но не рассказал, как вы влюбились.       Последнее он выпалил с довольным смешком, о чём быстро пожалел, увидев напускной укор во взгляде матушки, которая, обернувшись, смотрела на него снизу вверх. Как ни старалась Фригг, она не могла полностью скрыть своего счастья за младшего сына. Сама же ванахеймка, услышав такую дуболомную прямолинейность от громовержца, немного смутилась, отчего щёки её слегка порозовели. Впрочем, это было ей только на руку.              — Тор имел в виду, что Локи немного нам рассказал, — заметив стеснение девушки, пояснила Фригга. — Мы решили, что сначала нужно дать вам передохнуть, прежде чем мучить расспросами.       Тут же асинья тепло улыбнулась, а сердце Йорунн застучало быстрее. Царевна тут же соединила ладони на коленях, стараясь скрыть своё напряжение.              — Расспросы? — уточнила она более будничным тоном, хоть в мыслях явно культурными словами не выражалась.              — Не думай об этом, лучше отдыхай и набирайся сил, — заботливо сказала царица, после чего со вздохом продолжила: – Завтра утром вы расскажете всё Одину и Фрейру, хотя я пыталась выгадать тебе больше времени на восстановление...       — Матушка, ты ведь знаешь, дело серьёзное, — пытался подбодрить её Одинсон.       — Конечно же, я знаю, – асинья задумчиво покачала головой, после чего, вспомнив, подняла сочувственное лицо на Сигюн. — Дитя моё, мы обязательно найдём злодеев, что покусились на твою жизнь. Асгард строго накажет тех, кто посмел навредить нашей будущей невестке.       Натягивая усталую улыбку, валькирия оглядела резко посерьёзневшего Тора, что ранее взглядом покушался на оставшийся нетронутый инжир на столике, и счастливую царицу, ещё не знавшую ни о йотунах, ни о ведьме. На секунду Рун даже стало немного стыдно за свою ложь. Почему-то ей показалось, будто они были с ней искренны. Однако она поспешила отогнать эту мысль поскорее, вспомнив, что асам нельзя доверять, и растянула губы в идеальной улыбке:              — Благодарю, ваше величество, — ответила Йорунн и склонила голову, будто бы кланяясь. Фригга мягко кивнула в ответ:              — Думаю, тебе нужно как следует набраться сил перед завтрашним днём, а нам пора идти. Локи говорил, что хочет навестить тебя немного позже, — вставая из кресла, проговорила она, таинственно сощурив глаза, и заговорщицки подмигнула: — Мы готовим праздник завтра в честь твоего благополучного возвращения.       Рун удивлённо моргнула пару раз, после чего издала восхищённый смех, силясь не стошнить свой завтрак от отвращения. Скорее, пирушка в честь воскрешения, что звучало ещё хуже. Перспектива стать центром внимания для пьяного асгардского сборища страшила её в любом случае, как это сборище ни назови. Ванахеймка благодарно кивнула, а когда Фригга уже собралась было уходить, то она хотела встать и поклониться, как подобало по этикету, но царица остановила её одним лишь выразительным взглядом, как бы намекая не совершать лишних телодвижений. Тор добродушно кивнул принцессе и уже было двинулся следом за матушкой, но вдруг резко остановился на пороге и обернулся:              — Кстати, Сиф хотела зайти к тебе, — при упоминании этого имени, Йорунн вновь пришлось сдерживать рвотные позывы, но Одинсон того не видел и завершил свою речь ещё более абсурдной фразой: – Я скажу ей, что ты проснулась.       Царевна чуть было не взвыла от того, насколько отвратительной была эта идея. Впрочем, Тор уж точно не тот, кому она бы это высказала, поэтому Сигюн через силу поблагодарила его, чуть ли не скрежеща зубами.

***

      В скором времени Сиф и правда заявилась к ней на порог. Рун лишь лениво вздохнула и перелистнула страницу книги, когда служанка метнулась к двери, чтобы открыть. Ванахеймка успела услышать нетерпеливые шаги и слегка взволнованное дыхание валькирии ещё задолго до того, как раздался стук в дверь. Нет, ей было плевать, зачем она явилась и что именно её тревожило. В общем, она не хотела иметь с ней ничего общего. Не успела Трюд вымолвить и слова, как принцесса, не отрываясь от книги, сухо сказала, что не хочет никого принимать, даже не пытаясь оправдаться усталостью или чем бы то ни было ещё. Спустя мгновение Йорунн услышала из коридора тяжёлый вздох и быстро удаляющиеся шаги Сиф.              День клонился к закату, последние лучи Соль плясали по комнате рыжеватыми пятнами света, заставляя жмуриться крайне сосредоточенную валькирию. Всё время она провела, сидя в том же кресле. Подогнув колени под себя, девушка пыталась читать книгу, однако то и дело обнаруживала, что отвлеклась, после чего тёрла мутные глаза и в сотый раз перечитывала одну и ту же строку. Мысли не давали сосредоточиться ни на чём другом, кроме предстоящего допроса. Конечно, она знала, что после произошедшего на неё покушения допросят всех и каждого, в конце концов, она всё ещё принцесса. Но тело резко холодело, а сердце уходило в пятки каждый раз, когда она вспоминала о том, что будет врать в лица Фрейра и Всеотца.       Вечер застал Сигюн сидящей всё в той же позе и поглощённой своими мыслями. Она даже не пыталась размяться, хотя и чувствовала неприятное онемение в затёкших мышцах. Из-за этого вновь явившиеся лекари хотели было отчитать Трюд, но Йорунн взяла всю вину на себя, после чего долго выслушивала строгие наказы целителей, попутно терпя процедуры обработки ран и смены бинтов. Когда её вновь напоили дурно пахнущими зельями, Рун ожидала, что лекари уйдут, но они почему-то решили, дождаться пока зелья подействуют и принцесса уснёт. Такой расклад ванахеймку совершенно не устраивал, но высказываться против она не осмелилась, решив покорно улечься на кровать и сделать вид, будто и впрямь уснула. Зелья действительно нещадно клонили её в сон, но после «перерождения» таких доз для её организма было недостаточно, а поэтому ей успешно удавалось сохранять остатки бодрости. Как только целители и Трюд удалились, царевна сразу же поднялась с кровати: Локи ждал в библиотеке.       Однако ни в самой библиотеке, ни около неё принцесса не обнаружила Одинсона. Проворчав пару нелестных слов, та решила подождать его возле дверей, но время шло, а принц так и не спешил объявиться. В нетерпении ванахеймка начала нервно притопывать босой ногой: если её обнаружат вне постели, то сразу же уведут обратно. Да и возникнут вопросы, что же Йорунн делала там поздним вечером. В общем, причин нервничать были вескими, положение её и так было довольно шатким, ещё и Локи смел так легкомысленно расшатывать его ещё сильнее.       Ей не оставалось ничего, кроме как ждать, поэтому Сигюн утомлённо прижалась спиной к золотой стене. Рассматривая тёмное небо и Мани, сверкавшего бледным месяцем во тьме, девушка шумно выпустила воздух носом и тут же огляделась по сторонам, но никого не увидела — было бы довольно глупо выдать себя так. Минуты всё тянулись, как янтарный мёд, но Локи всё не появлялся, отчего терпение её понемногу начинало заканчиваться. Оправив слишком свободные рукава, ванахеймка отслонилась от стены, которую подпирала всё это время, и вновь аккуратно заглянула в огромный библиотечный зал, отворив тяжёлую дверь.       — Локи? — просунув голову в проём, шёпотом позвала она.       Ответом послужила гробовая тишина тёмного зала, заполненного древними книгами в той же степени, что и пылью. Где носило этого трикстера? Сам же позвал и сам же не пришёл? В её голову начинали закрадываться тревожные мысли. А что, если это засада? Вдруг он сдал её, и сейчас из-за угла выбежит отряд эйнхериев? Только девушка, сглотнув, вытянула голову и прикрыла дверь, как услышала гулкие шаги нескольких пар ног, которые приближались к ней. На счастье, слух её стал гораздо лучше — услышала Рун их задолго до того, как могла бы попасть в поле зрения их владельцев.       Одна паническая мысль теперь захватила её разум. Бера недовольно заурчала будто где-то над ухом, но слушать её валькирия не собиралась. Крепко сжав челюсти, она быстро засеменила в другую сторону, по пути аккуратно дёргая ручки попадавшихся дверей и ища укрытие. Каждый раз, когда дверь оказывалась закрытой, сердце пропускало удар, и царевна ускоряла шаг. Всё это ужасно напоминало западню и заставляло лихорадочно думать, перебирая варианты спасения. Как же она могла так глупо довериться Богу-лжецу?!              Стремительно забежав за угол, девушка остановилась так же резко, как и начала бежать. Локи обнаружился подпирающим стену возле входа в обеденную, из которой сквозь приоткрытую дверь исходил тусклый свет свечей и слышны были тихие голоса. На секунду ей показалось, что он подслушивал с довольной ухмылкой. Йорунн была настолько ошарашена этим, что даже не сразу заметила, что шаги удалились.              «Может, всё-таки не по мою душу?» — подумала она, судорожно пытаясь тихо отдышаться.       Всё происходящее, казалось, сводило беру в паранойю, но расслабляться было не время: любая ошибка могла стоить жизни, и единственная надежда, а вместе с тем и погибель, стояла сейчас, нагло подслушивая наивный лепет убиравшихся служанок. Злость понемногу закипала где-то внутри, но принцесса решила осторожно приблизиться, так как всё ещё была не замечена, и хорошенько напугать нахального божка. В конце концов, она тоже перепугалась из-за него, поэтому Рун не смогла отказать себе в удовольствии от такой детской шалости. Аккуратно подойдя сзади, Сигюн остановилась совсем близко, испытывая какое-то хищное нетерпение, и уже собиралась было одёрнуть трикстера, но, уловив суть разговора служанок, заинтересованно выглянула из-за его спины, иногда легко подрагивавшего от тихого смеха.              — ...и неужто обнимал? — удивлённо спросила одна из служанок, шоркая метлой по полу и изредка потирая затёкшую спину.              — А я тебе о чём толкую? Своими глазами видела, как в город они въехали, а у младшего царевича ванахеймка на руках! — восхищённо произнесла другая, по голосу казавшаяся младше. Вдруг она остановилась посреди полутёмной обеденной залы и продолжила свой рассказ, то и дело всплескивая руками, при этом чуть ли не задевая метлой собеседницу: — Я гляжу, а она-то бледная, как Хель, думаю: «Ну всё, померла!», а он-то на неё глядит добро так и к груди жмёт. Ты бы видела, прямо как из сказок принц — на коне, с принцессой, да счастливый такой.       — Наш бедовый царевич? Во дела... — протянула первая и, вновь увернувшись от неосторожных движений младшей служанки, сердито окликнула: — Ты мести не забывай! И чего дальше было?       – Да мету я, – спешно пролепетала другая и тоже начала шоркать метлой. – Ой, а чего дальше мне Трюд рассказала, а то я ж в городе была. Говорит, приехали, а он её всё на руках и нёс, потом записки ей какие-то приносил. Я думала, он сам себе на уме, а он вон, видать, какой сердечный.       Вот ведь Трюд! Рун недовольно сузила глаза — она и не думала, что у такой тихони окажется длинный язык. Впрочем, ванахеймка всё равно никому не доверяла в этом дворце. Факт того, что её служанка разнесла сплетни по всему дворцу, не очень удивила. Скорее даже порадовал, ведь такова и была первая часть плана Йорунн — сделать падкого на лесть принца объектом обсуждений и воспеваний. Однако ванахеймская царевна всё-таки про себя отметила, что нужно быть бдительнее в присутствии Трюд...       — Во даёт, — выдохнула служанка. — Свезло девке.       «Так вот чего Локи тут уши греет. Пожинает плоды моей вчерашней выходки», – хохотнула про себя валькирия, оглядывая царевича со спины, который уже давно заметил её присутствие.              — Отвлёкся на болтовню служанок? — со смешком прошептала девушка, предвкушая его испуг.       Но вопреки её ожиданиям, Локи не вздрогнул и лишь лениво обернулся, одаривая царевну изучающим взглядом. Растрёпанные короткие кудри, длинная серая накидка сбилась и опала с одного плеча, обнажая светлую ночную сорочку. Чёрные глаза недобро зыркали из темноты, но, несмотря на суровость взгляда, лицо выдавало её тревогу с усталостью. Видок неважный и даже слегка нелепый, отчего Лофт свысока усмехнулся. Отвечая на его смешок, ванахеймка закатила глаза и всё же решила прервать повисшую тишину:              — Мы должны были встретиться в библиотеке, — прищурив глаза, тихо напомнила принцесса.       — Около библиотеки, — поправил Одинсон, проходя мимо неё. — Ты опоздала.       — Ваши лекари, будто надзиратели в темнице, не ушли, пока я не притворилась спящей, — пояснила валькирия, следуя за ним. — Но ты, я погляжу, не скучал и тешил эго сплетнями.       Одинсон озорно рассмеялся в ответ на колкость Йорунн, сверкнув белозубой улыбкой во мраке коридора. И правда, Локи поначалу был не слишком увлечён этой игрой, однако, когда он увидел эффект от постановки принцессы, неся ту сквозь весь дворец и собирая восторженные взгляды, то вскоре всё это начало очень даже забавлять его. Прежде настороженные служанки теперь улыбались и шушукались по углам, обсуждая героизм царевича, строгий Всеотец не поскупился на благодарности (возможно, под влиянием Фригги, но всё же), а Тор и вовсе рассказывал о подвиге брата всем вокруг с такой же гордостью, с какой бы говорил и о своих собственных свершениях. Но как бы ни было приятно всё происходящее, трикстеру всё ещё не был понятен мотив ванахеймки.              — Ну так и к чему было это вчерашнее шоу? — заговорщически прошептал Лофт над ухом Рун, которая тут же поспешила отмахнуться от него, как от назойливой мухи.       — Это часть моего плана, — пожала плечами девушка, натягивая накидку повыше и подходя к библиотеке.       — И что это за план? — непринуждённо спросил Одинсон, отворяя дверь.       И правда, что у неё за план? На самом деле, чёткого плана не было. Сигюн просто знала: чтобы заручиться поддержкой Локи, нужно что-то большее, нежели обычное обещание трона и славы. Обещание можно и не выполнять, кому, как не Богу Обмана и Коварства, об этом знать, поэтому принцессе важно было обзавестись его доверием и показать, что она о своей части договорённости не забывает. Конечно, это не гарантирует, что ас не решит предать её, но давало хоть какую-то надежду на это.              — Я ведь обещала сделать тебя царём, — равнодушно напомнила Йорунн, входя внутрь. — В будущем ванам будет проще принять тебя, зная, что ты спас их принцессу.       В тусклом свете Мани ванахеймка едва смогла увидеть, как Лофт поднял брови, соглашаясь с её логикой, и мысленно позволила себе немного расслабиться. Не теряя времени, трикстер прошёл мимо к одному из столов и, проведя рукой над стоящей на нём свечой, зажёг её, освещая тёмную библиотеку хоть немного. Подходя к столу, валькирия не заметила ничего интересного, вопреки этому любопытство загорелось в ней ещё сильнее.              — Так и зачем ты меня позвал? — отодвинув стопку книг, та уселась прямо на стол, обратив вопрошающий взгляд на Локи.              — Ты сказала, что не умеешь контролировать превращения, сейчас как справляешься? — он встал напротив и сложил руки на груди в ожидании ответа, пристально глядя на неё.       На слове «превращения» девушка нервно дёрнула губой. Так вот зачем. Да уж, эту тему она всё ещё не была готова поднимать: очнувшись от чар лечебных зелий, Рун надеялась на то, что всё произошедшее было просто дурным сном. И что, если заговорить о нём (нет, даже подумать), то бера сразу же станет реальной. Всё это, конечно, глупые надежды, но на что ещё уповать обречённому на смерть чудовищу? Оглядев резко посерьёзневшего Лофта, девушка поняла: отказ говорить о бере он не примет.       — Пока справляюсь, — принцесса пожала плечами и нехотя продолжила: – Но не знаю надолго ли. Поначалу я была уверена, что пока я ранена, а медведица не будет даже пытаться обратиться, но сейчас у меня такое чувство, что и это её не сдержит...       Закончив, она подняла взгляд на него, ожидая увидеть отчаяние, потому как предложенная ею сделка обещала сорваться в любую минуту. Но Локи смотрел с заинтересованностью и даже с неким любопытством, будто перед ним на столе сидела не принцесса, а болотная лягушка, которую он вот-вот собирался препарировать. От такого взгляда ей даже стало как-то слегка не по себе — уж точно ничего хорошего он не предвещал. И тут ас вдруг подошёл к одной из книжных полок.       — Я предусмотрел это, — трикстер провёл пальцами, сияющими зеленым светом, по корешку одной из книг, и иллюзии растворились в воздухе, раскрывая припрятанную в глубине полки стопку книг. — Я решил поискать что-нибудь о берах, но не нашёл ничего подробнее легенды. Тогда я подумал, что, может быть, есть заклинание, которое могло бы как-то помочь.       Йорунн нахмурилась, глядя, как он кладёт книги рядом с ней. Идея её не воодушевляла, так как попытка зачаровать беру звучала сомнительно. Бера связывалась с ней не только как с оболочкой, но и с её магией, душой, разумом, и ей было совершенно непонятно, как Локи собирался накладывать заклинание на медведицу, не затрагивая при этом саму Сигюн. Но таких тонкостей он знать не мог, поэтому девушка поспешила уточнить:              — Тут есть проблема, — она устало потёрла глаза, ладонью указывая на руны. — Бера — отдельное существо, но она со мной связана. Вряд ли получится зачаровать её в отрыве от меня.       Лофт удивлённо поднял брови, при этом ощущая неподдельный интерес. Приятно узнавать что-то запретное, о чём никто не знает, не говорит и не пишет. Но он сразу же поймал себя на мысли, что это и вправду проблема, поэтому напряжённо вздохнул и, прислонившись к столу, стоящему напротив ванахеймки, сложил руки на груди.       — Расскажи-ка всё, что ты знаешь о берах, — бесцветно отозвался трикстер.       — Ну, немного, — брякнула Рун. — Медведица со мной связана, чувствует то же, что чувствую я, а ещё видит, слышит, чует. Грубо говоря, нас двое в одном теле. Когда я обращаюсь, она вроде вымещает меня, отправляет в какое-то небытие. Я даже не знаю, как ещё это объяснить, но в этот момент меня будто бы и не существует. Ещё...       — Вот оно! — резко перебил её Локи и подошёл к стопке книг, начав перебирать их и откладывая ненужные. — Что, если поймать момент обращения?              — И что? — Йорунн выпрямилась и задумчиво нахмурилась, не совсем понимая, к чему он клонил.       — Ты ведь сама сказала: когда ты обращаешься, она тебя вымещает, — закатил глаза Одинсон, раскрывая отобранные книги на нужных страницах. — Возможно, что именно в этот момент души ненадолго отделяются, и можно попытаться, например, усыпить медведицу.       — Усыпить, — скептически протянула Рун. – Что-то я сомневаюсь, что получится.Да и потом — всего лишь моя теория, я знаю о берах не сильно больше твоего.       — Это только один из вариантов, — фыркнул царевич и, склонившись над столом, показал другое заклинание, написанное на странице одного из фолиантов. — Вот это может сработать. По-сути, оно вытягивает душу из тела. В твоём случае можно попытаться вытянуть медведицу обратно в это небытие, — тут он развернул старый пожелтевший свиток. — А это контролирует разум...              — Ну уж нет, — не выдержала ванахеймка, скрестив руки на груди и недоверчиво глядя на кусок бумаги. — Я не позволю тебе пытаться контролировать мой разум. У меня хорошая ментальная защита — этим заклинанием её не пробить.       Локи выпрямился и посмотрел в её глаза, полные готовности защищаться. Ну, или нападать. Он уже успел понять, что своим импульсам она редко препятствовала, поэтому примирительно поднял ладони. Всё равно, если понадобится, принц собирался использовать любое заклинание, способное помочь их сделке сбыться. Ей это, конечно, знать было необязательно...       — У тебя да, — кивнул Лофт, — но вряд ли у медведицы она есть.       — Не смей даже пробовать, — заметно насупившись, ответила Йорунн.       Девушка напряглась всем телом и упёрлась руками в край стола по обе стороны от ног, немного наклонившись вперёд. Весь её вид выдавал нескрываемую угрозу, поэтому младший Одинсон закатил глаза и демонстративно плеснул рукой, заставляя свиток раствориться в воздухе. Как только он сделал это, бера расслабилась и сложила руки на груди, кивнув в сторону оставшейся книги.       — А это?       — Это крайняя мера, — проследив за её взглядом, сказал Локи. Это ментальная тюрьма, и я не представляю, как она может сработать в случае с двумя сущностями в одном теле, — закончив объяснение, он едва заметно шевельнул пальцами правой руки, после чего отобранные книги и свитки исчезли. — В любом случае, мне нужно как-то проверить эти заклинания, чтобы знать, какое может помочь. Можно ли как-то её спровоцировать?              — Спровоцировать? — криво усмехнулась принцесса и продолжила чуть тише, почти шипя слова. — Ты выжил из ума? Имеешь представление о том, что она может натворить здесь?       Йорунн понемногу начала сомневаться в правильности этой их сделки. Не прошло и пару дней, как он уже собирался выдать её тайну, при этом начав очередную войну между Ванахеймом и Асгардом.       — Именно поэтому и нужно поскорее выяснить, как её можно сдержать в случае чего, — в ответ процедил Лофт, сложив руки в замок за спиной. — Но как знаешь, я ничего не лишусь, если ты потеряешь контроль, а вот ты лишишься головы.       — Хорошо-хорошо, я поняла, — Рун нервно всплеснула руками и резко спрыгнула со стола, тут же схватившись за живот и сгорбившись. — Я... я подумаю, как можно это сделать, но после этого завтрашнего допроса.       Да уж, возможно, стоило бы повременить с такими прыжками. Выпрямившись, девушка заглянула под накидку и, не обнаружив красных пятен на ткани сорочки, тихо выдохнула. Не обращая на неё внимания, Локи убрал все книги и свитки и как бы между прочим ответил:       — Меня уже допросили, — хмыкнул принц.       — Это ещё что значит? — обернувшись, удивлённо протянула Йорунн.       Скрыть настороженность в голосе у неё совершенно не получилось. На секунду царевич задумался о том, что утаить секрет беры будет сложно. Как бы ни старалась она держать внешнее спокойствие, иногда всё же лицо, голос, руки — всё выдавало её с потрохами. Но асы были достаточно слепы, чтобы не замечать таких малейших изменений в поведении, потому Одинсон немного успокоился. В любом случае, можно попытаться выдать её нервозность за влюблённость.       — Будешь так нервничать, тогда выдашь себя, — процедил Лофт, закатывая глаза, и, увидев, как валькирия начинала закипать, продолжил: — Я сам всё рассказал, чтобы ты завтра сказала тоже самое.              — Ладно, — вздыхая, пожала плечами Сигюн. — Что ты им сказал?       – Правду, – он невинно поднял брови, разведя руками. – Что я, прекрасный принц, нашёл тебя раненную и обессиленную и залечил раны. А когда ты очнулась, то рассказала мне про то, что на тебя напали йотуны, но ты выжила и убежала, а потом не смогла найти обратной дороги.       — Полуправда, — цокнула девушка. — И что сказали?              — Ну, в йотунов они не поверили, — равнодушно протянул принц и продолжил, не дожидаясь вопросов возмущённой ванахеймки: — Многие посчитали, что тебе показалось или же это был горячечный бред из-за ран.       — Горячечный бред?! — с негодованием воскликнула Рун, на что Локи сразу же недовольно шикнул. — Почти дюжина йотунов в Асгарде — плод моего больного воображения?       — Угомонись, — вздохнул Одинсон. — Гораздо проще поверить в то, что асы пытались тебя убить, нежели йотуны смогли проникнуть в Асгард. Значит, завтра тебе нужно их в этом убедить. Расскажешь всё, как было. Конечно же, опустив подробности про беру.       — Без тебя знаю, — отмахнулась Йорунн, начав нервно кусать губу, после чего не глядя на Локи, прошла к выходу, бросив напоследок: — Разберусь.       Наверное, прошло не больше часа, но Сигюн вдруг почувствовала себя вымотанной, будто бы разговор с Лофтом занял не меньше нескольких часов. Война грозилась разгореться вновь, если только ванахеймка не смогла бы убедить всех в причастности йотунов к покушению на её жизнь. Каждая новая минута тяготила её всё сильнее и сильнее, заставляя чаще вспоминать о доме. Быстро ступая по пути к своей комнате, девушка вновь перебирала в голове всё сказанное, вынося неутешительный вердикт. Нет уж, она обязательно собиралась найти решение всем свалившимся проблемам, как всегда и было. С этими мыслями она крепко сжала кулаки и быстрее зашагала, мечтая об отдыхе.       Уже подходя к своим покоям, Йорунн ясно ощутила присутствие кого-то в них. И можно было бы списать всё на усталость или паранойю, однако медвежьи инстинкты не позволяли игнорировать это леденящее ощущение опасности. Принцесса было хотела разбудить зачарованных хольдов, замерших возле дверей, но, почуяв знакомый запах с помощью обострившегося обоняния, решила этого не делать и обречённо вошла в покои.              Стоявший около окна Фрейр не обернулся к дочери, продолжая рассматривать что-то вдали. Сигюн, замершая у дверей, судорожно пыталась придумать себе оправдание: лунатизм, поиск лекарей, бессонница — всё что угодно, лишь бы смягчить гнев отца. Все надежды объясниться разбились, когда, оглядывая комнату, она заметила, что на стоящем рядом с окном туалетном столике был открыт ларец с украшениями, а записка Локи лежала рядом. Напряжение разлилось по всему телу, словно раскалённый металл, мышцы окаменели, будто бы вместо отца она увидела ядовитую гадюку.              — Где ты была? — стальным голосом произнёс царь, разрезав ночную тишину.       Он знал, где и с кем, но хотел, чтобы дочь ответила сама, не для того, чтобы услышать ложь или увёртки (тем более, что врать и отпираться не было никакого смысла), а для того, чтобы ещё раз указать ей её место.       — Вы знаете, где, — спокойно произнесла Рун, силясь не сглотнуть вставший в горле ком.       — Отвечай, когда тебя спрашивают, — тон его не изменился, но в словах прозвучали угрожающие нотки.       — В библиотеке, — вздохнув, ответила принцесса. Тишина начала затягиваться. — С младшим Одинсоном.       Только сейчас ванахеймский царь обернулся, окидывая испытывающим взглядом неподобающий вид царевны. Йорунн ожидала, что сразу же опустит глаза или же съёжится, но неожиданно для себя после короткого поклона смотрела она прямо в лицо отца, расправив плечи в положенной принцессе идеальной осанке. После той ужасной перепалки Сигюн не видела его до этого момента, и лучше бы не видела ещё дольше. Но вот он, ванахеймский царь, стоит в её асгардских покоях, наполненных тьмой, холодом и опасностью, которую принёс с собой он. Никогда принцесса ещё не испытывала такого страха перед отцом: выдать свою страшную тайну ему было ещё хуже, чем Одину, ведь он наверняка наказал бы её с особой изощрённостью. Казалось, что всё вдруг замерло и затихло, ожидая удара, и даже медведица, ранее предупредившая об опасности, затихла, готовясь в любой момент занять место ванахеймки.       — Разве он не был тебе не мил? — продолжал давить отец, на что принцесса молча кивнула. — Что изменилось?       — Одинсон спас меня, помог и вылечил раны, и мы... — тихо произнесла Рун, чувствуя, как от лжи холодеют пальцы рук. — ...влюбились.              — Я могу поверить, что этот юнец воспылал чувствами, но не ты, — хмыкнул Фрейр, взяв записку в руки и равнодушно рассматривая.       Эти колючие слова неожиданно больно резанули по сердцу. Йорунн сдержала желание судорожно выдохнуть и заставила себя вспомнить один из немногих хороших моментов – свадьбу Бьорна и Гуллы. Именно тогда, уединившись в садовой беседке, украшенной тысячей цветов и огоньков, Гулла рассказала ей, почему она любит своего мужа. Лицо её порозовело от мёда и быстро вылетавших из уст слов, а глаза блестели неподдельным восторгом, отчего Сигюн даже немного смутилась. Одна фраза прочно засела в её голове с того вечера, и она мысленно просила прощения у Гуллы за то, что собиралась так бесстыдно использовать её.              — Это правда, — твёрдо вставила девушка. — Он лечил меня, помог выбраться из леса... С ним спокойно.       Выпалить эту несусветную ложь, на удивление, было легко. Впрочем, она никогда не испытывала трудностей с враньём для царя, впрочем, раньше от этого не зависела её жизнь.       — Или же ты сбежала, а этот влюблённый болван тебя выгораживает? — сжимая в руке бумажку, процедил Фрейр.       Йорунн резко выдохнула, будто получила удар под дых. До этого момента она и не представляла, зачем отец решил нанести ей визит.Уж явно не из заботы о здоровье дочери, но она и подумать не могла, что он подозревал её в попытке побега. Прошедшие события вихрем пронеслись перед глазами, рана на животе неприятно заныла. Уж лучше бы Сигюн просто сбежала, нежели всё, что произошло на самом деле. Принцесса сложила руки за спиной, крепко сжимая пальцы, и, собравшись с мыслями, ответила:       — На меня напали и... — было сказала она, но вдруг ванахеймский царь прервал её жестом поднятой ладони.       — Расскажешь всё завтра, — строго приказал он и, проходя к дверям, остановился рядом с дочерью: — Если я узнаю, что ты пыталась убежать, я посажу тебя на цепь, как и обещал.       Выходя из покоев, он, не глядя, бросил смятый клочок бумаги под ноги Йорунн, до боли сжимавшей пальцы в замок за прямой спиной. Как только Фрейр ушёл незаметно, как и появился, а шаги перестали слышаться, девушка облегчённо вздохнула. Напряжение схлынуло, проходя холодной волной по телу и уступая место опустошающей горечи и неутешительным мыслям: ей не верят, и следующим утром ей нужно убедить всех в правдивости своего рассказа. А значит, сыграть свою роль она должна в высшей степени превосходно.       Расслабив затёкшие мышцы, Рун прижалась спиной к закрытой двери и устало прикрыла веки. Ещё недавно самой большой проблемой был брак, а теперь всё так резко поменялось, что от осознания этого у Сигюн закружилась голова. Ей безумно хотелось лечь в тёплую постель и позволить телу отдохнуть, но она знала, что, как только голова её коснётся мягкой подушки, она сразу же уснёт. Нет, для начала ей нужно было понять, как именно нужно действовать.       Дабы не уснуть прямо там, подпирая дверь, Йорунн выпрямилась и начала бесшумно обходить комнату по кругу, перебирая пункты в голове и сгибая пальцы.       Первое — беру нужно научиться контролировать. Без магии не справиться, но проверять заклинания, нарочно высвободив медведицу, казалось ей уж больно радикальным методом. Впрочем, ей не оставалось ничего, кроме как уповать на магию трикстера, поэтому она мысленно пообещала себе серьёзно подумать над его идеей, а не отметать сразу.       Второе — асы не поверили её словам о йотунах, посчитали это бредом, однако они не поверили Локи, Богу Обмана, а не ей. Значит, можно надеяться на то, что сама лично принцесса смогла бы переубедить их.       Третье — Фрейр думал, что принцесса хотела сбежать. И вот здесь уже всё становилось гораздо сложнее. Если асы не знали Сигюн и, казалось, смогли повестись на сказку о влюблённости, то отца так просто обвести вокруг пальца не получилось бы. Вряд ли он смог бы так же легко поверить в то, что его дочь, которая только недавно не желала знаться ни с одним претендентом на роль её мужа, вдруг так скоро смирилась со своей участью и даже полюбила аса. Нужно было что-то посерьёзнее записочки. Та, как назло, вновь попалась ей на глаза, после чего была безжалостно сожжена в большом камине у кровати.              И как же быть? Может нужно томно ворковать с Одинсоном или даже прилюдно его поцеловать? Нет, слишком пошло и неэффективно, Фрейр в это не поверил бы. Нужно было действовать осторожно, аккуратно добавляя штрихи ко всей большой картине лжи. Тут подержаться за руки, тут мило поговорить, глядишь, тогда она смогла бы усыпить бдительность ванахеймского царя, который чётко дал понять, что собирался пристально за ней наблюдать. Остановившись у постели, Йорунн горестно вздохнула, вспоминая, как легка и спокойна была её жизнь ещё неделю назад, и как бессовестно она сетовала на скуку в стенах родного дворца.              Повалившись на кровать, она бессильно уткнулась лицом в нежную ткань подушки, пропахшей лавандой. Силясь не сорваться в бездну безысходной горечи, Рун с головой завернулась в одеяло, подтянула к себе вторую подушку и крепко обняла её. Вскоре царевна смогла забыться беспокойным сном, пытаясь отогнать обречённые мысли.

***

      По правде говоря, Локи и сам немного нервничал. Однако предметом его тревог была не их ложь, а матушка, стоявшая подле пустого трона Всеотца перед длинным столом. Взглянув на её задумчивое лицо, принц почувствовал жгучий укол вины и тут же пожалел, что решил прийти немного раньше. Перспектива разговора с матерью пугала его гораздо больше, чем допрос Йорунн, которая должна была появиться с минуты на минуту. Вновь почувствовав себя непутёвым юнцом, царевич замер в нерешительности, успев сделать только несколько шагов от огромных позолоченных дверей, и остановился посреди безлюдного тронного зала, всё ещё будучи незамеченным Фриггой.       С самого своего возвращения в Асгард он так и не решился заговорить с матерью и просить её о прощении. Извиняться Локи не умел совсем. Слова то и дело хотели вырваться, но каждый раз он упускал момент, долго потом злясь на себя. Матушка была последней, кого бы он хотел обидеть, но то ли гордость, то ли страх не давали ему прийти в покои царицы. И вот будто сами норны подталкивали его, отчего он решил не противиться судьбе и неспешно подошёл к Фригге.                    — Доброе утро, — коротко произнёс он, заглядывая в её глаза, будто выискивая в них обиду и боль, которую ей причинил.       — А, Локи! — наконец заметив сына, асинья растянула губы в приветственной улыбке. Увидев его напряжение, царица осторожно спросила, внимательно вглядываясь в его лицо: — Ты выглядишь обеспокоенным, что-то случилось?       — Ты, как всегда, проницательна, матушка, — принц беззлобно усмехнулся, попутно собираясь с мыслями.       Фригг прекрасно видела, как он не находил себе места, и прекрасно понимала, почему, но всё же она не давила на него. Она терпеливо ждала, зная, как тяжело давались ему извинения. И уж тем более она не могла на него злиться после того, как поняла полноту его переживаний. Взглянув в голубые глаза, она увидела ту детскую нерешительность, с которой он являлся к ней в детстве, совершив очередную шалость. Подойдя ближе, асинья нежно обняла сына, который тут же ответил на объятия, чувствуя облегчение.              — Прости за те слова, — наконец тихо смог выдавить из себя Локи.              — Я давно тебя простила, — она отслонилась и мягко обняла ладонями его так быстро возмужавшее лицо. Вновь улыбнулась и серьёзно проговорила: — Милый мой сын, прошу, не поселяй в своём сердце гнев, он съест тебя изнутри.              — Обещаю, матушка, — кивнул принц, благодарно приподняв уголки губ.       Фригга ласково потрепала младшего сына по щеке и посмотрела за его спину, где у входа уже понемногу начали собираться советники обоих царей. Заметив одиноко стоящую у колонны Йорунн, царица аккуратно потянула Лофта за плечо, заставляя его обернуться. Окинув взглядом всех собравшихся, трикстер наконец увидел Сигюн и понял, зачем царица обратила его внимание. Со стороны ванахеймка выглядела слегка потерянно и напряжённо, а раз уж они «влюблены», то ему стоило бы пойти к ней. И давайте опустим тот факт, что они не были влюбленными голубками, а принцесса наверняка была просто озабочена предстоящим допросом. Вздохнув, Локи осознал, что подойти всё же стоит. Уж очень он боялся, что из-за своей нервозности она ненароком себя выдаст.       — Иди к ней, — наставнически отозвалась матушка, мягко подталкивая его в спину. После чего она отошла обратно на своё место, шурша юбками, и негромко бросила напоследок: — Ей будет легче, если ты будешь рядом.       Повернув голову обратно к Фригге, принц кивнул с полуулыбкой и быстро зашагал в сторону «возлюбленной». Глядя на неё и думая об этом слове, Локи чуть было не позволил неприязни отразиться на его лице, но вовремя вспомнил об окружающих их ярлах. Видя приближающегося Одинсона, Рун отпрянула от колонны и перестала теребить кожаный пояс своего сапфирового хенгерёка.              — Успокойся, — небрежно приказал ас с натянутой мягкой улыбкой. — У тебя такое лицо, будто тебя на казнь привели.              — По мне, нет разницы, — процедила Йорунн, всё-таки придав лицу более спокойное выражение. — Тут никто мне не верит.       — Конечно, у тебя ведь на лбу написано, что ты лжёшь, — усмехнулся царевич.       В ответ принцесса тихо цокнула, аккуратно осматривая всех присутствующих. С самого дня прибытия в Асгард она ещё не видела асов и ванов такими серьёзными. Рун подозревала, что покушение на неё станет достаточно большой проблемой для обоих государств, но нависшее между ними сейчас напряжение ножом можно было резать. Недавняя вражда ещё недостаточно забылась и была готова вспыхнуть вновь, а тут такой повод... Царевна буквально почувствовала груз опускающейся на её плечи ответственности.       Локи перевёл взгляд на трон, у которого уже стояли Один и Фрейр, и чуть было не прыснул. Ситуация показалась ему немного комичной, ведь никогда ещё Один не вёл такие важные заседания вместе с другим царём. Как же им делить трон? Однако, вопреки ожиданиям Лофта, трон остался пустым: оба сели во главе стола, стоящего рядом. На мгновение ему показалось, что на лице ванахеймского царя промелькнуло пренебрежение, как только он увидел, что Всеотец не поддался соблазну проявить свою власть. Трикстер тут же запомнил это.       — Пора идти, — прошептал он над ухом валькирии, когда увидел, что советники заняли свои места. — Говори всё, как есть, и они тебе поверят. Дай руку.       Локи вдруг протянул ей свою раскрытую ладонь, на которую ванахеймка взглянула с едва скрываемыми удивлением и непониманием.              — Это ещё зачем?              — Возлюбленные так делают, дорогая, — озорно издал Одинсон, сдвинув смольные брови вверх. — Не привередничай, придворные смотрят.       Плевать хотела Сигюн на придворных, но вот отец, давший понять во время своего ночного визита, что будет пристально наблюдать за ней, он в этот момент изредка бросал изучающие взгляды на них. Не раздумывая, она вложила руку в холодную ладонь Лофта. Тот удовлетворённо хмыкнул и обхватил её руку пальцами.       За массивным мраморным столом во главе сидели трое: Фрейр, Один и Фригга, а по обе стороны расположилось больше дюжины ванахеймских и асгардских советников. Седовласые, угрюмые, они переглядывались между собой тяжёлыми взглядами, готовясь обвинять друг друга во всём. Аккуратно смотря на всех этих достопочтенных женщин и мужчин, готовых разорвать один другого. Йорунн почувствовала только начинающуюся головную боль. Вся эта ситуация начала попросту раздражать её, а ледяная ладонь Одинсона доставляла ей дополнительный дискомфорт: лишние прикосновения она не любила. Долго терпеть Рун это не могла, поэтому вскоре вытянула руку из хватки Локи и пошла вперёд быстрее, оставляя его позади в недоумении. Ей безумно хотелось закончить всё это поскорее.       Обсуждения и перешёптывания прекратились, как только принцесса твёрдой поступью поднялась по золочёным ступеням, останавливаясь около длинного стола. Множество глаз устремилось на неё в ожидании, когда она, плавно поклонившись, предстала перед всеми. Страх вдруг отступил.       — Ваше высочество, расскажите нам о событиях, произошедших в лесу Барри, — поднявшись из-за стола, пронзительным голосом призвала смуглая асинья в летах.       Едва заметно выдохнув, Рун начала говорить:       — Поначалу всё шло хорошо: мы разбили лагерь, потом все ушли охотиться. Охота продолжалась до заката, после чего мы устроили пир. В какой-то момент я и леди Сиф отлучились для личного разговора, тогда я заметила...              — Что вы обсуждали? — резко перебил незнакомый ей ван.       — Как я и сказала, разговор был личного характера, — твёрдо ответила Йорунн, переместив свой прищуренный взгляд на старика.       Неожиданный холодок пробежался по её затылку до самой спины, когда боковым зрением царевна уловила немую угрозу во взоре отца. На лице Фрейра промелькнула тень недовольства, незаметная для других, но Рун слишком хорошо знала это выражение лица. Наверное, ей стоило бы быть осторожнее.       — Ваше высочество, нам важно знать каждую деталь, — вновь отозвалась пожилая асинья со слегка заметной строгостью в тоне.       Отвращение волной прокатилось по телу девушки — до кучи они собирались копаться во всех скользких подробностях. Не успела Сигюн придумать достаточно правдоподобный ответ, как вдруг послышался голос Сиф, заставляя царевну обернуться:       — Мы обсуждали недавнюю свадьбу Гель, сестры валькирии, — вклинилась бывшая соратница, стоящая подле Тора в компании его ближайших друзей, пришедших рассказать о произошедшем со своей стороны. — Ещё я поделилась с принцессой о том, что тоже влюблена, и просила сохранить это в тайне.       Царевна, ранее прожигавшая взглядом Сиф, недоумённо моргнула пару раз, не понимая, зачем она так бесстыдно солгала. Обернувшись к совету, ванахеймка увидела, что все они, ожидавшие каких-то более страшных откровений, кажется, проглотили эту ложь и теперь выжидающе смотрели на Йорунн. Поборов удивление, она продолжила, не желая затягивать:              — После этого я захотела пройтись и увидела странное свечение в глубине леса. Мне стало любопытно, и я решила посмотреть, — бесстрастно проговорила Сигюн. — Когда я дошла до места, оказалось, что это была йотунская ловушка.       После этих слов в зале послышались взволнованные голоса. До Рун доносились обрывки шепчущих фраз, пропитанных неверием и тревогой. Она понимала, что так будет, и поэтому хотела просто продолжить, как вдруг один из ванов, казавшийся самым молодым из свиты Фрейра, вскочил со своего места:              — Вздор! Йотуны бы не пробрались в Асгард, — воскликнул он. И тут же, обращаясь к асам, продолжил в обвинительном тоне: — Младший Одинсон заморочил голову царевне, чтобы она не рассказала, что напали на неё асы! Все знают, что его называют Богом Коварства и Зла.       — Как вы смеете обвинять нашего принца? — пробасил грузный ас, потрясая морщинистым пальцем. — Может, ваша принцесса лжёт, чтобы скрыть, что пыталась сбежать? А в лесу на неё напали дикие звери?       — Асы и есть дикие звери!       В миг вся свита превратилась в разъярённое стадо, готовое разорвать друг друга на части. Уши тут же заложило, будто бы Сигюн упала под воду. Казалось бы, её уже никто не замечал вовсе, она уже и не пыталась закончить начатый рассказ, просто молча, наблюдая за бурлящей дискуссией, ведь вряд ли она смогла бы как-то помочь. Пока Фрейр и Один переговаривались о чём-то, Фригга лишь с сожалением смотрела на царевну, которая со стороны выглядела непоколебимой, но чуткое сердце асиньи было не так просто обмануть. Собравшись с мыслями, Рун было хотела громко привлечь внимание, но Всеотец опередил её.              — Тихо! — по залу пронёсся его громкий зов, и раздался гулкий стук Гунгнира о мраморный пол.       Вставая со своего места, асгардский царь окинул присутствующих суровым взором единственного глаза, сверкавшего из-под седых бровей. Перечить не посмел никто. Тут же успокоившись и осев на свои места, все замолчали. Йорунн решилась было поднять взгляд на Одина, прежде увидев лицо отца, излучавшее какое-то ледяное спокойствие. Выждав секунду, Всеотец нахмурился и грозно проговорил:              — Мы должны выяснить все обстоятельства.       Садясь обратно на своё место, Один кивнул Рун, и та расценила это как позволение продолжить, потому, прочистив горло, она вновь подала голос:       — Йотунов было восемь, я убила одного из них и пыталась звать на помощь, но, судя по всему, никто не услышал. Ещё там была йотунская ведьма, — здесь она невольно сглотнула. — Это она меня хотела убить, говорила что-то о том, что по-другому быть не могло. У неё был асгардский кинжал, им она меня и ранила. Тогда я упала и притворилась, что умерла. Потом ведьма приказала остальным замести все следы, они забрали тело убитого мною йотуна и ушли через портал. Я боялась вставать. Думала, что они вернутся. А когда услышала шаги, поняла, что кто-то приближается, как я узнала после, это была Сиф. Но тогда я думала, что йотуны вернулись, поэтому выждала и убежала, даже не знаю, как далеко. После я потеряла сознание и, очнувшись, долго бродила по лесу, нашёл меня уже Локи, он и привёл во дворец.       При упоминании колдуньи в воздухе повисло давящее напряжение. Советники начали переглядываться, но не решались заговорить, будто бы они знали что-то, что нельзя упоминать вслух. Как бы асы и ваны ни старались скрыть свою обеспокоенность, Йорунн всё же обратила на это внимание. Обведя глазами всех присутствующих. Она поняла, что турсова ведьма была неизвестна не ей одной, ведь у стоящих неподалёку асов-ровесников на лицах отражалось такое же искреннее непонимание. Обратив внимание на Локи, Сигюн увидела, как он слегка заметно пожал плечами, безмолвно говоря: «Не знаю». Неужели эта великанша — какой-то давний секрет? Пытаясь найти разгадку, валькирия оглядела сидящих во главе стола. Но отец был как всегда невозмутим, а Всеотец и вовсе выглядел задумчивым и хмурым, хотя Фригга показалась царевне резко помрачневшей.       Царящую тишину неожиданно прервал царь Ванахейма:       — Разве на лес Барри не наложены защитные руны? — обращаясь к Одину, осведомился Фрейр.       — Ведьма разбила руны Всеотца, — Сигюн ответила быстрее. — Мы нашли её руны и испортили их.       — Вы поступили мудро, — Всеотец качнул головой в сторону валькирии и, поворачиваясь к ванахеймскому царю, коротко и едва слышно проговорил: — Это Фарбаути.       — Я думал, она мертва, — хмыкнул Фрейр, сведя брови на переносице. — Стоит проверить эти руны.       — Стоит, — кивнул Один. Сидящие под сводами дворца Хугин и Мунин тут же улетели с глухим скрипучим карканьем. Вновь обращаясь к Йорунн, царь внимательно посмотрел на неё и вкрадчиво сказал: — Благодарю, что вернулась и рассказала нам о йотунах, Асгард в неоплатном долгу перед тобой. Можешь идти.       С этими словами валькирия почувствовала, как облегчение вырвалось вместе с беззвучным выдохом. Почтительно поклонившись, она вновь столкнулась взглядом с отцом, который теперь, однако, не выражал прежней враждебности. На негнущихся ногах она развернулась и быстро зашагала в сторону выхода, не замечая проходящих мимо придворных. Мыслями она хотела попасть на свежий воздух, а поэтому даже не обратила внимания на провожавшие её взгляды.       Выходя из зала, Рун не знала, куда именно шла, просто надеясь в конечном итоге выйти наружу, ведь золотые своды давили на неё, будто прутья клетки. Остановилась она только в небольшом внутреннем дворике, в середине которого расположился фонтан, окружённый ракитником и несколькими скамьями. Пройдя в дальнюю часть дворика, она села на скамью и расслабилась, пытаясь отдышаться, будто в лёгких было много чёрного дыма, который она хотела изгнать из себя. К счастью, рядом никого не было, потому у неё было время собраться с мыслями и прийти в себя.       Вздохнув, она упёрлась локтями в колени, подперев подбородок, и устремила свой взгляд на кристально чистую воду фонтана, шум которой приносил ей некоторое успокоение. От осознания того, что солгать получилось достаточно убедительно, голова шла кругом. Внутренности дрожали одновременно от страха и возбужденияе. От этой простой мысли Йорунн захотелось вновь глубоко вдохнуть и выдохнуть, будто проверяя, не показалось ли ей.       Нет, глаза Сигюн не лгали — совет ей поверил, Один поверил. Норны, да даже Фрейр, казалось, поверил во всё сказанное, не попытавшись усомниться! Всё это означало для принцессы лишь одно — у неё появился шанс выжить. Нужно только не привлекать к себе лишнего внимания и не высовываться, тогда никто не смог бы узнать о чудовище. Несмотря на то, что перспектива лгать и скрываться всю жизнь была не слишком радужной. Впрочем, другого выбора у беры не было. В этот момент медведица неприязненно заурчала изнутри, но, как и прежде, Рун вновь проигнорировала её, будто той и вовсе не существовало.              Что же она проигнорировать не могла, так это тревогу и любопытство, которые возникли после услышанного ею имени. Фарбаути. Почему после того, как Всеотец произнёс это имя с едва уловимым презрением, все в совете так изменились лицом? Сотня вопросов вихрем проносилась в голове Сигюн, заставляя обречённо вздохнуть и свести брови на переносице. Царевна знала, что спрашивать об этом кого бы то ни было из совета бесполезно, всё было прекрасно видно по их эмоциям. Но всё же интерес не покидал Йорунн, ведь теперь у её врага появилось имя. О, она пылала ненавистью к этой йотунской ведьме, ведь если бы не она, жизнь валькирии не перевернулась бы с ног на голову. Кто знает, может, и бера бы никогда не проявила своё существование, если бы не это покушение...              Почти зажившая рана на животе неприятно заныла, отчего принцесса тут же потёрла то место, скрытое тёмно-синей тканью платья. Всё тело вновь сковало свинцовым напряжением — девушке потребовалась секунда, чтобы глубоко вздохнуть и размять затёкшие мышцы. Фарбаути. Крепко сжав кулаки, Сигюн мысленно заключила: ведьма должна ответить за совершённое, а значит, Йорунн во что бы то ни стало нужно разузнать о ней. Перебирая очевидные варианты, царевна поняла, что в Асгарде для неё их всего два — библиотека и Локи. Но и они были под вопросом, ведь младший принц, наверняка перечитавший все книги в библиотеке, ясно дал понять, что ничего не знал. Принцесса тихо выругалась от досады.              Смиренно хмыкнув, ванахеймка решила ненадолго оставить мысли о поиске йотунши, после чего встала со скамьи и уверенно двинулась в сторону своих покоев, чтобы подготовиться к празднику. Девушка хорошо помнила слова Фрейи, сказанные ей перед очередным приёмом альвской делегации: «К пиру нужно готовиться так же хорошо, как к битве». Только в Асгарде Рун поняла правдивость тётушкиного наказа, поэтому, вернувшись в комнату, она сразу приступила к сборам.              Первым делом царевна приняла горячую ванну, щедро усыпанную ароматными травами, после чего позволила Трюд собрать её волосы на асгардский лад. Служанка была очень рада помочь ванахеймке в таком деле, поэтому подошла к выполнению причёски со всей ответственностью. Сидя смирно напротив туалетного столика, Сигюн скучающе наблюдала за тем, как быстро мелькают в отражении зеркала руки рыжеволосой асиньи, мастерски сплетая вьющиеся локоны на затылке. Спустя какое-то время на голове Рун был собран низкий пучок, обрамлённый замысловатыми косами, и ещё пара прядей закручивались около лица. Причёска Йорунн не понравилась, но ведь она должна была выглядеть без ума влюблённой в Локи и его родину, дабы не привлекать ненужных домыслов. Мягко поблагодарив служанку, принцесса увидела на её лице робкую расцвётшую улыбку и удовлетворённо сжала губы. Хотя бы Трюд была счастлива.              После ванахеймка было хотела выбрать платье, однако поняла, что выбор уже был сделан. Со вздохом она попросила асинью подать ей миртовое платье, ранее подаренное ей царём и царицей Асгарда. Равнодушно пощупав зелёный шёлк, Рун тихо фыркнула и без ропота сняла с себя лёгкий халат, оставаясь в одном белье и заставляя тут же отвернуться кроткую служанку. Тихонько хохотнув в ответ, Сигюн случайно окинула взглядом своё отражение и, увидев множество шрамов, с неприязнью провела подушечками пальцев по новым отметинам. Свежие раны на плече и животе уже затянулись благодаря дворцовым лекарям, и почти ничего не напоминало о них, кроме розовой блестящей кожи и едва заметных бледных отметин, которые Йорунн тут же захотела прикрыть.              Изумрудный шёлк изящно скользил по крепкой фигуре царевны: длинный рукав объёмно лежал по руке, имея небольшие вырезы на плечах, неглубокое декольте с запахом было расшито золотыми нитями по краям, в точности как и широкая лента, несколько раз обернувшаяся вокруг её талии. И как бы хорошо ни сидело на ней платье, как бы ни была нежна ткань, тело Сигюн съёжилось от прокатившихся по нему неприязни и прохлады, отчего ей пришлось безмолвно напомнить себе: это только на один вечер. В конце концов, не могла же ванахеймская принцесса надевать одно и то же платье несколько раз!              Время уже подходило к вечеру, когда Йорунн добавляла последние штрихи к своему образу, полупрозрачным слоем нанося пальцами красноватые румяна на щёки и губы. Трюд было порывалась помочь ей и с этим, но валькирия предпочла отказать. Как она успела заметить, асиньи любили окрашивать губы в яркие ягодные цвета, что ей попросту не нравилось. Критично оглядывая своё лицо, она заметила, что макияж и правда сделал его свежее и приятнее. Удовлетворённо сжав губы, Рун потянулась к массивному ларцу и раскрыла его, доставая наружу свою корону. Платиновый венец ощущался чугунной тяжестью на голове ванахеймки. Отбрасывая яркие блики, он сверкал россыпью белых бриллиантов, опоясывающих корону. Посмотрев в зеркало, принцесса признала, что теперь выглядела ровно такой, какой её бы хотел видеть отец: изящной, покорной женой для выбранного ей мужа.              По правде говоря, Сигюн думала, что Локи, как и положено «жениху», проведёт её на пир, особенно учитывая то, с каким энтузиазмом он изображал влюблённого. Однако в тронный зал Йорунн вошла одна, при этом прилично опоздав из-за того, что дожидалась Одинсона. На её счастье, присутствующие были слишком заняты гуляниями, чтобы заметить появление ванахеймской царевны.              Богато украшенный тронный зал сверкал тысячью огней, столы полнились различными яствами и чашами с белыми миртовыми цветками и желудями, звуки хардингфеле и тальхарпы лились рекой из специальных лож, сооружённых для музыкантов. Столы, стоявшие же чуть поодаль, прогибались под тяжестью дубовых бочонков с выпивкой, а асы и ваны спешили побыстрее их опустошить, танцуя и весело распевая знакомые всем строчки: «...Но деревья пляшут и водопады стоят, когда она поёт, она поёт «приди домой»...».              Видя, как подпитые Боги счастливо обнимаются, Рун подумала, что они на удивление быстро примирились, что для девушки служило знаком того, что в йотунов они и правда поверили, а значит, поводов для вражды больше не было. От этого на душе ей стало немного спокойнее.              Вдруг у трона появились Один и Фрейр. Оба они выглядели слегка напряжёнными: Всеотец часто хмурил брови, а ванахеймский царь изредка с внимательным прищуром оглядывал всех собравшихся. Разговор их продлился недолго. Вскоре отец коротко кивнул и отошёл вперёд, представая перед всем залом. Царевна слабо скривила губы, когда Фрейр, поправив парадный камзол, устремил свой властный взгляд перед собой — он готовился произнести речь.              Мимолётно оглядев бочонки с вином, элем и мёдом, Рун чуть было не налила в свой кубок медовуху, пряно пахнувшую брусникой и лесными травами, но быстро вспомнила, что это могло быть не лучшим решением. Кто знает, как алкоголь мог подействовать на беру? Сжав губы в тонкую нить, она нехотя налила в свой кубок виноградный сок, признавая, что ей будет сложно слушать на трезвую голову всю ту ложь, что собирался величаво вещать Фрейр.              В момент, когда он начал свою речь, рядом неожиданно объявился Локи, выглядевший ещё более лукавым, чем обычно.              — Прекрасно выглядишь, жёнушка, — послышался шелестящий смешок младшего принца прямо над ухом Йорунн.       Платье и до этого заставляло её чувствовать себя некомфортно, но после его слов изумрудный шёлк, обтягивавший тело, стал ощущаться ещё навязчивее, будто бы ткань состояла из тысячи шипов, впивавшихся всё глубже и глубже в кожу. Ванахеймка обернулась к Локи через плечо, делая вид, будто они влюблённо ворковали о чём-то, и прошипела сквозь фальшивую улыбку:              — Подарок твоей матери, иначе я бы не надела.       — Досадно, зелёный тебе к лицу, — печально хмыкнул Лофт. — Как будто клеймо моей собственности.       Едкий смешок сорвался с его губ, лёгким дуновением пробегая по её волосам. Как только свободный кулак её крепко сжался, впечатывая ногти в ладонь, Локи знал, что попал точно в цель, отчего чуть было не заклокотал от удовольствия. Глядя на неё сверху вниз, царевич почти физически мог ощущать её возрастающую злость, и он было хотел подлить масла в огонь, но вдруг почувствовал скользнувший по нему тяжёлый взгляд.       Лофт аккуратно осмотрел зал, делая вид, будто заинтересован многочисленными гостями, чтобы в какой-то момент наткнуться на ванахеймского царя. Взор Фрейра был холоден, однако лицо его было преисполнено фальшивой радостью, которой полнились его слова. Ложь капала с его губ, будто сладкий мёд, растекаясь в уши внимательной публики, но Одинсон был слишком хорош во вранье, чтобы не распознать такого откровенного лжеца. Чего Локи не понимал, так это того, почему он стал объектом внимания для Фрейра.       Йорунн, покачивая кубок в руке, старательно пыталась скрыть своё возмущение, ведь, в общем-то, трикстер был прав. Именно этого образа идеальной кроткой жены она и добивалась, вертясь перед зеркалом несколько часов, так чего теперь роптать? В ответ на сдавленное молчание медведица норовила угрожающе урчать, упрекая за бездействие. И впервые Рун поддалась гневу беры, шипяще издав:       — Сегодня же сожгу это платье.       Криво усмехаясь, Одинсон опустил глаза на золотой кубок, крепко сжатый бледной рукой, и с подозрением оглядел содержимое. Выпустить вожжи и позволить появиться медведице сейчас было бы совершенно некстати, ну а вино и самоконтроль совершенно не складывались вместе.       — Это ведь не вино? — заинтересованно проговорил он.       — Нет, конечно, это опасно, — ворчливо ответила Рун и, немного погодя, добавила тише: — Как всё прошло после того, как я ушла?       Йорунн не было это интересно. Она пыталась всеми силами отвлечься от притворных слов отца, рассказывавшего затихшим гулякам о том, как он счастлив, что его дражайшая дочь вернулась в целости и сохранности благодаря асгардскому принцу, что злодеи, пытавшиеся посеять вражду между их народами, обязательно поплатятся, что дружба Ванахейма и Асгарда всё так же крепка и незыблема. Рун едва сдерживалась, чтобы не скривить лицо от раздражения, что Одинсон тут же заметил.       – Сносно, – он скучающе пожал плечами и тихо добавил: – Нужно это обсудить. Потанцуем?       Когда Сигюн обернулась на него с лёгким негодованием на лице, принц поспешил пояснить, закатив глаза:       — Так нас никто не услышит.       Оглядев зал, валькирия заметила, что некоторые рядом стоявшие ваны и правда невозмутимо смотрели на них двоих, а асиньи изредка перешёптывались, прикрывая загадочные улыбки. Не стоило бы смущать их неподготовленные умы историями про йотунскую ведьму. Царевна аккуратно кивнула и поставила кубок на стол, после чего Локи деланно улыбнулся сменившейся песне и двинулся к танцующим, Рун поспешила за ним. Становясь среди прочих богов, весело поглядывающих друг на друга, ас и ванахеймка сомкнули ладони и пустились в пляс.       — Что ты хотел обсудить? — тихо спросила Йорунн, держа скреплённые руки над головой и легко пританцовывая вокруг трикстера.       — Заметила, как все напряглись, когда Один сказал о Фарбаути? — отозвался Лофт и, увидев сосредоточенный кивок, утянул девушку ближе. — Я никогда не слышал про эту великаншу, и в книгах никогда не видел упоминаний. Тор попытался спросить о ней у совета, но...       — Но никто не ответил, — закончила Рун, кладя сцепленные ладони на плечо принца, утвердительно качнувшего головой. — Какая-то очередная страшная тайна асов.       — Не преуменьшай вклад ванов. Ванахейм помогал Асгарду в битве с йотунами, – хмыкнул рядом с её ухом младший Одинсон. — Ты ничего не слышала о Фарбаути у себя в мире?       Пропустив мимо ушей его попытку поддеть, валькирия покачала головой в ответ. Расцепив руки, оба они закружились, обходя друг друга и хлопая в такт музыке, после чего вновь соединили ладони.       — Я подумала спросить о ведьме у твоей матери, — прошептала Йорунн, невысоко взмахивая ногами. — Думаю, она не откажет мне.       — Возможно, — согласился Локи. — Почему бы не спросить Фрейра? Судя по его речи, свою обожаемую дочь он вниманием не обделяет.       Своё фырканье Рун поспешила скрыть за поддельным смехом.       — Лучше я спрошу об этом Хель, нежели его, — почти слышно усмехнулась она. — Он думает, что я пыталась сбежать, инсценировав своё убийство, а ты, по его мнению, влюблённый болван, пытавшийся меня выгораживать.       На лице Лофта не отразилось ни капли удивления, чего Сигюн не могла видеть, вновь завертевшись вокруг принца. Он догадывался о том, что доверия между ванахеймским царём и его дочерью нет и в помине. Однако подозрения Фрейра касались и его тоже, о чём Локи не знал и отчего слегка напрягся.       Вдруг песня прекратилась, асы и ваны с радостным хохотом начали хлопать друг другу и ликовать в сторону пары. Деланно улыбаясь и рукоплеская в ответ, трикстер тихо проговорил напоследок:              — Я поищу что-нибудь о великанше завтра.       Так же фальшиво улыбаясь, царевна едва заметно кивнула царевичу, после чего вновь ушла на своё укромное место, протискиваясь сквозь толпу.       К её несчастью, на пути к заветному углу у стола с выпивкой расположились уже весьма подпитые Тор и его наиболее громкие друзья: Вольштагг и Фандрал. Увидев раскатисто смеющихся асов, Йорунн было хотела улизнуть в противоположную сторону, но поняла, что старший Одинсон всё же успел её заметить. Весело улыбаясь, он поднял вверх кубок и громко обратился к ней:              — Йорунн! — привлекая внимание всех вокруг, позвал наследник и быстро направился в её сторону. — Прекрасно выглядишь.       — Как настоящая асинья! — ахнул белокурый ас, обворожительно улыбаясь. — Соизволите выпить с нами, ваше высочество?       Тут же он протянул ей свой кубок, полный пряного мёда, на что царевна хотела было грубо возразить, но балагуры не давали вставить ей и слова.       — Каков наглец! — рыжий ас толкнул Фандрала в плечо, отчего медовуха янтарными каплями расплескалась по полу. — Принцесса будет пить из одного кубка с женихом, а не с тобой.       — Разве ты забыл о ванахеймских обычаях, друг мой? — прыснул Тор, намекая на произошедшее перед охотой.       Усатый ас ничуть не смутился словам друга, уже успев порядочно принять на грудь, и даже не спешил извиняться перед теряющей терпение Рун, продолжая свои умасливающие тирады. Принцесса уже была готова здорово обложить всю троицу и скрыться куда-нибудь подальше, как вдруг их окликнула Сиф, стоящая чуть поодаль в компании Огуна. Вольштагг звучно пробасил что-то в ответ и потянул с собой за плечо Фандрала, быстро переключившего своё внимание на друга. Все они уже успели прилично напиться, но Тор, выглядевший наиболее трезвым, неожиданно поменялся в лице, став обеспокоенно серьёзным, как только друзья скрылись в толпе. Наклонившись ближе к принцессе, обескураженной таким резким изменением, он тихо спросил:       — Кто такая Фарбаути?       Йорунн удивлённо моргнула пару раз, глядя в решительно настроенные глаза громовержца. Светлые брови его были сдвинуты на переносице, что тут же напомнило ей об Одине; лицо, которое пару минут назад источало беспечное веселье, сейчас выдавало неподдельную озабоченность.       — Я не знаю, — спустя мгновение покачала головой Сигюн.       С секунду ас смотрел на неё с неподдельной надеждой, после чего выпрямился и со вздохом ответил:       — Прости, что спросил, — Одинсон с едва заметной грустью кивнул и хотел уже уйти, как Рун неожиданно для себя самой остановила его.       — Я скажу тебе, когда узнаю что-нибудь, — прошептала девушка. — Завтра.       В голубых глазах Тора промелькнула искренняя признательность, а на губах появилась прежняя уверенная улыбка. Качнув кубком в сторону царевны, Одинсон обернулся и поспешил присоединиться к своим друзьям, пока Сигюн смотрела ему вслед с не покидающим её удивлением. Асгардский наследник, поначалу казавшийся легкомысленным гулякой, сейчас был настолько обеспокоен происходящим, что это даже выбило Йорунн из колеи.       В реальность её вернул Локи, внезапно очутившийся прямо рядом с ней, держа в руке полную чашу виноградного сока.              — Что они хотели? — скучающе спросил трикстер.       — Выпить со мной, — брякнула Рун, поглядывая на ряды танцующих придворных.       — Тогда выпей со мной, — насмешливо предложил ас, передавая царевне свой кубок, на который она с подозрением покосилась. — По асгардским традициям влюблённые пьют из одного кубка.       — Ты чересчур вжился в роль, — тихо фыркнула Сигюн, тем не менее принимая чашу из его рук — в горле вдруг и впрямь пересохло. — Необязательно следовать всем традициям.       — О, обязательно, — ответил Локи, приподняв смольную бровь. — Твой отец смотрит.       Йорунн не решилась осматривать зал, но мысленно признала, что и правда чувствовала на себе пристальный взгляд. Закатив глаза ухмылявшемуся Одинсону, она поднесла кубок к красным губам и сделала несколько больших глотков виноградного сока, после чего передала чашу обратно «суженому». Принц обворожительно улыбнулся и также сделал пару глотков, ощущая на себе восхищённые взгляды некоторых дам.       Вскоре Локи вновь куда-то растворился (кажется, Рун видела его беседовавшим с матерью), оставив ей кубок, а на царевну накатила ужасная скука. Танцы её не интересовали, выпивка была для неё под запретом, а бессмысленные разговоры с асиньями наскучили ей только больше. Они подходили к ней группками по двое-трое, покрывали комплиментами с ног до головы, не забывая похвалить её причёску и платье; сочувствовали случившемуся на охоте, отчего Йорунн хотела закатить глаза и убраться куда подальше; говорили о том, как прекрасно царевна смотрится с асгардским царевичем, и о том, какие замечательные у них будут дети. В общем, невыносимый для Сигюн трёп, на который она, однако, могла лишь нелепо поддакивать да натужно улыбаться. Впрочем, девушки того совершенно не замечали, как не замечали и саму принцессу, которая успела аккуратно исчезнуть из их поля зрения, переместившись ближе к колоннам у выхода в сад. Там было гораздо меньше богов, а те, что не проносились мимо в танце, были заняты своими праздными разговорами, оставляя ванахеймке возможность перевести дух и побыть одной.       И вдруг она начала чувствовать что-то неладное.              Сначала разум стал немного туманным, взгляд замылился, а уши заложило, будто их залило водой. Йорунн с тревогой оглядела свой бокал, аккуратно понюхала содержимое и убедилась, что внутри был обычный виноградный сок. Но почему же тогда её так странно начало мутить, будто она выпила по меньшей мере дюжину кружек эля? Сигюн тут же напряглась, не зная, что думать и что делать. Спутанное сознание не давало ей трезво оценить ситуацию, потому она осталась стоять на своём месте, уже прислонившись спиной к колонне. Испещрённое узорами золото приятно холодило кожу, немного отрезвляя мысли, однако не отгоняя вдруг накативший страх. Кто знает, как может подействовать алкоголь на беру? Контроль и так непросто давался ей, а теперь Рун и вовсе ощущала, как последние его крупицы утекали сквозь пальцы, как песок.              Сжав собственные плечи пальцами, ванахеймка судорожно пыталась придумать хоть что-нибудь, чтобы избежать превращения в медведицу. Локи, единственный, кто знал о её сущности, единственный, кто мог помочь, как назло, куда-то испарился из её поля зрения, заставляя вспыхнуть в сознании валькирии жгучий гнев. Он и стал катализатором для медведицы. Она услышала предостерегающий шёпот лесного духа, который теперь, казалось, следовал за ней повсюду. Слова Скоге только больше раздражили Йорунн, которая попыталась совладать со своим телом, вдавившись в колонну посильнее, отчего резные узоры больно впечатались в кожу сквозь нежный шёлк, давая принцессе сосредоточиться.              Тут будто по указке злого рока придворные дамы вновь обнаружили её. Лица асиний и ванахеймок смешались в кашу, голоса стали напоминать какофонию. Сигюн еле сдержалась, чтобы не зажать уши руками. Пролепетав скомканные извинения, она на негнущихся ногах вышла в сад, только когда почувствовала резкую ломоту в костях, означавшую приближение неизбежного обращения в монстра. Отойдя подальше и скрывшись тем самым из вида, она побежала.              О, валькирия никогда ещё не бежала так быстро. Холодный вечерний воздух обдувал её раскрасневшееся лицо, пока принцесса летела через весь асгардский сад, надеясь убежать как можно дальше. В голове была лишь одна мысль — уберечь невинных от себя самой. Неудобные туфли были сброшены и оставлены валяться где-то возле кустов сирени, зелёное платье вдруг начало душить всё тело, будто бы обвиваясь змеями вокруг бледной кожи, после чего она почувствовала, как ломаются её кости, вытягиваясь и становясь больше. Йорунн сдавленно промычала и повалилась на землю, опираясь руками и сжимая пальцами сырую траву. Пытаясь найти опору, она упёрлась коленями, чувствуя капли росы, которые, просачиваясь сквозь тонкий шёлк, остужали разгорячённую кожу. Боль накатывала всё сильнее и сильнее, и Сигюн чуть было не поддалась панике и не закричала, как вдруг почувствовала холодную ладонь на своём горячем плече.              — Медведица? — тихий шёпот прорезал хаос, творившийся внутри.       Только спустя пару мгновений принцесса смогла распознать в этом голосе Локи и уже было хотела обернуться, ответить и просить о помощи, чтобы он применил те заклинания, как она поняла, что уже было поздно. Из груди вырвался сиплый рык. Ей захотелось сжаться в клубок, но, найдя в себе остаток сил, ванахеймка обернулась, обдав царевича загнанным взглядом, и замахала руками, пытаясь прогнать Одинсона.       — Уходи, — прошипела она сквозь зубы.       Локи, увидев её почерневшие глаза, и впрямь отпрянул, но не для того, чтобы пуститься бежать со всех ног и звать на помощь. Он с удивительным хладнокровием начал очерчивать в воздухе вязь изумрудных рун, глядя на то, как девушка корчится от боли на траве, пытаясь сдержать чудовище. Однако вместо жалости он ощущал лишь неподдельный азарт, будто бы на кону не стояли чужие жизни. Лишь мысль о матери заставила его поторопиться. Вычертив заклинание контроля разума, Лофт увидел, как руны, вспыхнув, растворились в воздухе, но эффекта не последовало. Вместо того, чтобы услышать каждую мысль царевны или же почувствовать слепую ярость зверя, он услышал только очередной шелест ветра. Одинсон шипяще выругался. Видимо, защита её правда была сильна и, как казалось, распространилась на медведицу.       Жаль, ведь ас на самом деле думал, что именно это заклинание и сможет помочь. Думать нужно было быстро, и поэтому следующим заклинанием Локи, как ни странно, выбрал усыпляющее. Норны знают, как подействуют оставшиеся два заклинания на такой симбиоз, а усыпляющие чары просто казались наиболее безопасным вариантом. Светящиеся руны сложились в один простой став на внутренней стороне ладони Лофта, он критично оглядел его и, убедившись в правильности, подошёл к Йорунн и, наклонившись, попытался прислонить руку к её лбу. Ванахеймка вдруг затрепыхалась, глядя на него невидящим взглядом и размахивая руками, она что-то пыталась выговорить, но с её уст срывались лишь нечленораздельные медвежьи звуки. Сведя брови на переносице, Одинсон крепко схватил одну из рук, заворачивая её за спину, чтобы с силой прижать к спине. Свободной ладонью он потянулся к её лбу, чтобы наконец коснуться рунами.       Неожиданно тело Йорунн прошибло волной успокаивающих чар, после чего она перестала дёргаться и испустила усталый вздох. Приняв это за хороший знак, Локи отпустил её и опасливо отступил назад. Кто знает, вдруг и это заклинание не сработало? Качнувшись, ванахеймка вновь упёрлась дрожащими руками в прохладную землю, жадно наполняя лёгкие ночным воздухом. Боль постепенно утихала, страх отступал, а сердце колотилось всё так же быстро. Прошло около минуты, прежде чем она смогла поднять голову и раскрыть слипшиеся глаза, оглядывая асгардский сад. Всё это время принц стоял рядом, внимательно наблюдая и готовясь в любой момент применить оставшиеся заклинания, но чем осмысленнее становился взгляд валькирии, тем лучше он понимал, что они ему не пригодятся. Понемногу приходя в себя, Рун наконец заметила рядом Лофта.       — Сработало, — неверяще прошептала она.       — Уверена? — настороженно спросил Локи и получил в ответ несмелый кивок. — Не думал, что это будет так легко.       — Кому как, — прошипела валькирия и, опёршись на рядом стоящее дерево, встала. — Хелева бера. У меня всё было под контролем, но, кажется, мне что-то подлили в сок... Я чувствую себя пьяной.       Стоять было немного сложно, поэтому она прислонилась к дереву плечом, всё ещё пытаясь успокоить своё сердце, бешено колотившееся в груди. Осмотревшись вокруг, ванахеймка с ужасом осознала, насколько далеко она убежала вглубь сада. Хоть сколько-нибудь знакомых троп рядом не было, а шумное веселье пира почти не было слышно. Почувствовав босыми ногами прохладу влажной земли, Йорунн с досадой поняла, что не знает, где её туфли, однако тут же забыла об этом, как только посмотрела на Локи, который, казалось, совсем не был удивлён её предположением. Напротив, лицо его выражало какое-то беззастенчивое плутовство. Рун тут же напряглась всем телом, свела брови на переносице и обвела принца подозрительным взглядом, отчего он пожал плечами и проговорил как ни в чём не бывало:       — Ну да, я подлил тебе немного пьянящего зелья.       Карие глаза принцессы тут же расширились от удивления, брови взметнулись вверх, а сама она задышала быстрее от возмущения. От осознания того, что всё это произошло из-за Одинсона, злость пробрала её до костей. Перебирая в голове всевозможные способы расправы, Йорунн отслонилась от дерева и двинулась к Лофту.       — Ты хоть осознаёшь, что могло произойти? — процедила Рун.       Подойдя ближе, она было хотела кинуться на него с кулаками, вновь завязать бессмысленную драку с очевидным исходом, но, только подняв руки, она почувствовала головокружение. Последние силы ушли на то, чтобы дойти до аса. Выставив руки вперёд, Сигюн пошатнулась и уже приготовилась падать, как Локи поймал её под локти.       — Нам ведь нужно было опробовать заклинания, — помогая ей держать равновесие, тут же ответил он, не давая ей и секунды, чтобы опомниться. — Зато теперь мы знаем, что может спровоцировать медведицу и как можно её контролировать. Можешь не благодарить.       — Благодарить? — выдавила Йорунн, отшатываясь от него. — Я ведь сказала тебе, что придумаю, как можно спровоцировать беру. Я хотела сделать это, не прибегая к бессмысленному риску для невинных.       — Что за наивность, — закатил глаза Одинсон. — Если бы не я, все эти невинные с радостью содрали бы с тебя шкуру, только узнав о бере. Но теперь одной проблемой меньше: у нас есть заклинание, чтобы контролировать её.       — О, катись в пекло, Локи, — фыркнула Рун.       Вдруг под носом стало мокро и тепло, это же отвратительное тепло растеклось и по глотке, оставляя неприятный металлический привкус во рту, а в воздухе невыносимо запахло кровью. Протянув руку к лицу, ванахеймка провела пальцами над губой и, оглядев их, обнаружила багровые пятна на коже. Тут же одёрнув пальцы, она перевела решительный взгляд на Лофта.       — В следующий раз, если я говорю, что подумаю, дождись моего решения прежде, чем подвергать опасности всех вокруг, — угрюмо произнесла принцесса, небрежно утирая кровь тыльной стороной ладони.       — Непременно приму к сведению, — с деланной невинностью заверил Локи, приложив ладонь к сердцу. — В следующий раз думай быстрее, твоё промедление могло сыграть плохую шутку: бера могла бы появиться в неожиданный момент и перебить всех во дворце.       — Обязательно, — иронично шикнула Йорунн и, устало потерев переносицу, вздохнула: — Нужно возвращаться в зал, нас скоро могут начать искать.        — Тебе нельзя туда возвращаться, — Одинсон отрицательно помотал головой. Не увидев понимания на лице принцессы, продолжил: — Посмотри на себя: платье в грязи, кровь на лице, несёт как от пьяницы. Пойдём, отведу тебя в твои покои, потом вернусь на пир и скажу, что ты устала.       — Сама справлюсь, — огрызнулась Сигюн, не оценив слов про пьяницу — в конце концов, это его вина.       — Твоё ослиное упрямство умиляет, — процедил Локи. — Ты еле на ногах стоишь. Твоя гордость не треснет, если я просто провожу тебя.       Договорив, он протянул ей свою руку, предлагая опереться на него. Закатив глаза, Йорунн молча согласилась и взяла его под локоть. Справедливости ради, так и правда стало легче. Головокружение немного отступило, как только она нехотя опёрлась на Одинсона. Оглянувшись по сторонам, она на всякий случай осмотрела тёмные аллеи, на что Локи издал почти неслышный смешок, подумав о развивающейся у неё паранойе.       В полной тишине они вышли из ночного сада, по дороге подобрав валявшиеся под сиренью туфли, которые теперь болтались в свободной руке Рун. Надевать их казалось совершенной глупостью, да и ни к чему это. Вряд ли они бы встретили кого-то, ведь большинство асов и ванов сейчас были заняты пиром. Доносившиеся до них звуки музыки ознаменовали начало очередных танцев. Услышав звуки хардингфеле, Йорунн слегка заметно поморщилась от громкости, но как только они отошли подальше от тронного зала и свернули в освещаемую свечами анфиладу, музыка понемногу утихала.       Идти пришлось неспешно, ведь принцессу всё ещё мутило от смеси алкоголя и чар, что не очень устраивало Лофта. Излишнее промедление, как ему казалось, могло вызвать подозрения или даже усилить их, как в случае с ванахеймским царём. Локи сразу почувствовал, что Фрейр не слишком-то жаловал свою дочь, даже несмотря на то, что на публике он старался изображать любящего, но строгого отца. Однако чего трикстер не ожидал, так это того, что обычной холодностью царь не ограничивался, постоянно пытаясь контролировать принцессу. Это немного начинало нервировать Локи, ведь Фрейр мог с лёгкостью помешать его рвениям к трону. Такого он допустить не мог, а поэтому натянул благоговейную улыбку на лицо, изредка поглядывая на «невесту». С одной стороны, чтобы посмотреть, не отключилась ли та, так как тащить её пьяную тушку не входило в планы трикстера, с другой — чтобы их парочка выглядела особенно натурально, ведь кто знает, может, у Фрейра и шпионы свои есть?       Йорунн молчаливо плелась рядом, и ей было абсолютно плевать, что подумают про их внезапное исчезновение. В конце концов, у неё в союзниках Бог Обмана, кому, как не ему, выкручиваться из этой ситуации. Слово «союзник» неприятно завертелось на языке, будто случайно попавшая на него соринка. На мгновение ванахеймка скривилась. Он ей точно не союзник, скорее вынужденный партнёр. Тут она исподлобья с осторожностью оглядела его, всё ещё крепко держащего её за руку. От лёгкой улыбки на его лице Рун пробрала тревога, ведь всё его естество сейчас буквально разило хладнокровным лицемерием. С другой стороны, она сама предложила ему играть влюблённого идиота, глупо теперь сетовать на то, что он хорошо вжился в роль.       Сигюн вздохнула с облегчением: голова понемногу переставала ныть, а в ушах больше не звенело от переизбытка праздничного шума, ведь они всё дальше уходили от тронного зала, углубляясь в коридоры гостевого крыла. О произошедшем напоминала лишь ужасная слабость в теле, багряные пятна крови на запястье и головокружение, из-за которого девушка предпочла склонить голову и прикрыть глаза, чтобы вдобавок ко всему прочему её не вырвало. Лениво поглядывая вниз сквозь густые ресницы, Йорунн сосредоточилась на звуках: вдалеке шумели асы-балагуры, рядом мерно слышалась твёрдая поступь асгардского принца, где-то в комнатах слуги что-то усиленно обсуждали, а из сада доносился редкий шелест деревьев и короткий щебет ночных птиц. Всё казалось таким спокойным, что Рун невольно поддалась усталости и чуть было не заснула, как вдруг осознание долетавших до её слуха слов резко вспыхнуло в голове.              — ...Ванахейм так этого не оставит... — донёсся до неё стальной голос Фрейра.       Споткнувшись, она почти упала, но была грубо притянута за плечо обратно в стоячее положение. Локи что-то проворчал про её неуклюжесть, но валькирия его не слушала, пытаясь разобрать получше доносившийся разговор. Голосов было много, все они что-то бурно обсуждали, в этих приглушённых дебатах изредка Рун отчётливо слышала голоса отца и Одина. Тут перед её лицом неожиданно громко прозвучал щелчок пальцами.       — Чего встала?       — Где-то недалеко Фрейр и Один, — ответила Сигюн. Пытаясь прислушаться, она начала вертеть головой в поисках нужного направления. — Они не одни, и, кажется, там какой-то спор...       — Ты это слышишь? — Лофт заинтересованно приподнял брови, в глазах загорелась искорка любопытства. — Цари собрали совет посреди пира, интересно... Где они? Что обсуждают?       — Ты хочешь подслушать? — небрежно протянула девушка, сощурив глаза.       Локи, всё это время пытавшийся внимательно вслушиваться в тишину в тщетных попытках услышать то же, что слышит принцесса, повернул голову к ней, оглядел и тут же ухмыльнулся, сдвинув брови на переносице.       — Не притворяйся, будто ты не хочешь, — он издал шелестящий смешок. Ванахеймка замялась и возражать не стала, потому как ей и правда было любопытно не меньше трикстера. Когда Йорунн нехотя кивнула, царевич удовлетворённо хмыкнул: — Значит, нужно найти место, где проходит совет.       — Тогда замолчи и дай мне сосредоточиться на голосах, — шикнула Рун, отступив от Одинсона.       Проходя мимо Лофта, закатившего глаза, но всё же замолчавшего, царевна встала посреди небольшого зала, примыкавшего к общим комнатам дворца. Стоя на распутье, она попыталась прислушаться вновь, вычленить нужные среди тысячи жужжащих голосов Гладсхейма, отчего через пару секунд голова начала пухнуть пуще прежнего. То и дело ей казалось, что она слышит холодный голос отца, но, как только она пыталась зацепиться за него, он тут же ускользал от неё в море других звуков. Ванахеймка ещё не успела привыкнуть к тому, насколько усилилось её восприятие чувств, потому совладать с ними пока было сложно. Прикрыв глаза, Сигюн предприняла очередное усилие сосредоточиться, но скучающий вздох Локи прервал её потуги, заставив обернуться раздражённую валькирию.              — Не получается? — невинно протянул царевич, глядя на её негодование.       — Получилось бы, если бы ты не мешал, — проворчала Рун, с надеждой оглядывая коридоры золотого дворца. — Такое чувство, будто они где-то там, — девушка вскинула пальцами в направлении библиотеки, — но я не могу понять, где именно, будто что-то мешает.       Секунду поразмыслив над её словами, ас раскрыл глаза от осознания, издал довольный смешок и направился в совершенно другую сторону. Удивлённая принцесса поспешила за ним, по пути подбирая длинный подол миртового платья, который мешал ей нагнать Локи, быстро шагавшего по лестнице вверх. Звуки исходили совершенно из другого места, но ванахеймка понимала, что вряд ли Лофт так стремительно помчался бы в неправильном направлении. По крайней мере, она надеялась на то, что он догадался о чём-то.       — Да погоди же ты! — причитала Йорунн, стараясь не выронить из рук туфли.       — А ты иди быстрее, — колко ответил Лофт, не собираясь замедлять шаг. — Из-за тебя пропустим всё.       — Ничего мы не пропустим, — тихо проворчала принцесса, заворачивая в очередной дворцовый коридор вслед за Локи. — И вообще, куда мы идём?        Уже пришли, — бросил Одинсон, останавливаясь у одной из дверей. Повернувшись к валькирии, которая чуть было не врезалась в него от такой резкой остановки, царевич вздохнул: — Не смей там ничего трогать.       Получив в ответ лишь недовольное фырканье, он отворил дверь в свои покои и быстро зашёл. Йорунн заглянула следом, недоверчиво оглядывая тёмную комнату: стены, как и везде в Гладсхейме, были из бежевого мрамора с вившимся по ним золотым растительным узором. Мрамор сильно контрастировал с тёмно-зелёными шторами и балдахином большой кровати, стоящей у дальней от двери стены. Девушка бросила на постель сожалеющий взгляд, ведь, честно говоря, она бы сейчас больше предпочла сон, но желание выспаться куда-то мгновенно пропало после подслушанного — любопытство и тревога занимали весь её разум.       Повернув голову в противоположную сторону, Рун обнаружила, что значительную часть комнаты занимали различные столы и книжные полки, заполненные древними трудами и магическими фолиантами. Рядом подпирал стену изразцовый камин, напротив которого расположилось массивное кресло, больше напоминавшее трон искусным резным орнаментом. Сигюн сразу поняла, что это комната принадлежит младшему принцу, который в тот момент зачем-то вышел на балкон.       Теряясь в догадках, зачем же они всё-таки пришли сюда, Рун нехотя зашла внутрь и затворила за собой дверь, отрезая весь доходящий из коридора свет. Воспользовавшись моментом, принцесса подошла к столам и окинула взглядом стройные ряды склянок с зельями, стоящих возле небольшого котелка. Подобная педантичность заставила её вспомнить собственных учителей зельеварения, которые пытались привить юной царевне такую же аккуратность, однако в конечном итоге потерпели поражение: все плоды её практических изысканий и по сей день были разложены по всей комнате в хаотичном порядке. Судя по всему, Локи бы такого не пережил.              Отложив туфли на пол, девушка перегнулась через стол, пытаясь лучше рассмотреть зелья, и взяла единственный неподписанный пузырёк с плескавшейся внутри красноватой жижей. Это не было похоже ни на одно из известных ей зелий, любопытство раздирало изнутри, и она, не задумываясь, открыла склянку.              — Поставь на место, — сзади послышался твёрдый голос Лофта. — Чего ты вообще тут копошишься? Я ведь сказал тебе выйти на балкон.       — Я тебя не услышала, — лениво пожала плечами Йорунн, закупорив и поставив на место пузырёк. — Сначала объясни, зачем мы сюда пришли. Вдруг ты меня с балкона сбросить хочешь.       — Именно в этом и состоял план, — вздохнул Одинсон и пригласительно указал рукой в сторону стеклянной двери. Но, увидев, что ванахеймка выжидающе опёрлась на край стола и не собирается никуда идти, он нетерпеливо выдал: — Один часто собирает совет в библиотеке, в одной из потаённых комнат, наверняка именно поэтому ты не могла точно понять место. Внутрь библиотеки нам сейчас точно не попасть, а вот подслушать через окно ты сможешь.       Скептично посмотрев на Локи, Рун обошла его, чтобы выйти наружу. Балкон был залит тусклым светом Мани, ночная прохлада заставила принцессу поёжиться. Осмотревшись по сторонам, валькирия с удивлением обнаружила, что по левую сторону располагался ризалит дворцовой библиотеки, при этом заметив, что голоса стали гораздо более различимы. Улавливая обрывки фраз, Йорунн поняла, что спор был в самом разгаре, и едва понятная суть этого спора абсолютно ей не нравилась. Беспокойство отразилось на её лице, ей захотелось услышать остальное, чтобы развеять все свои плохие догадки, но даже с её слухом она не могла различить все слова. Слышно было бы лучше, будь одно из окон открыто. Огромные окна библиотеки, проходящие сквозь весь второй этаж, были достаточно далеко от балкончика, однако при должном желании разбить одно из стёкол не составило бы особого труда, но шум наверняка бы привлёк ненужное внимание...       — Ты их слышишь? — с интересом спросил вошедший следом Локи, прислонившись спиной к балюстраде.       — Слышу, — кивнула царевна, уперевшись локтями в ограждение. — Но стекло заглушает некоторые слова, может, что-то...       Не успела Сигюн договорить, как ас тут же открыл одно из небольших окошек сверху, взмахнув рукой. Рама дрогнула и вскоре отворилась с тихим скрипом. Сигюн удивлённо обернулась к Лофту, не ожидая от него телекинетических способностей, но спрашивать ничего не стала. Развернувшись к окнам библиотеки, она вновь прислушалась, поняв, что в этот раз она слышит каждое слово:       — ...Фарбаути мертва, — раздался скрипучий голос асгардской советницы, которая ранее допрашивала Йорунн. — Эти йотуны могут быть лишь кучкой отщепенцев.       — Стало быть, мои вороны лгут, и зрение подводит? — твёрдо отозвался Один. — Никто другой не наложил бы эти руны, нет среди турсов других таких сильных магов. Эта попытка стравить Ванахейм и Асгард с помощью убийства принцессы асгардским кинжалом только подтверждает причастность Фарбаути.       — Значит, Йотунхейм предал наше перемирие, за что должен поплатиться, — отчеканил незнакомый басовитый голос.       — У нас нет достаточных доказательств, что нападение было совершено Йотунхеймом, а не простыми заговорщиками, — в речи этого советника слышались нетерпеливые нотки. — Прежде будет лучше послать шпионов, возможно, что Фарбаути давно утеряла свой царский статус. Обычная ведьма не будет представлять большой угрозы для наших государств.       — Помнится, однажды ведьма Гулльвейг развязала войну между нашими государствами, — резко вставил Фрейр. — Фарбаути — единственная великанша с притязаниями на йотунский трон после смерти Лафея. Разве были сомнения, что она будет искать мести?       После этих слов в библиотеке повисло напряжённое молчание, прервать которое поспешил Один. Он ровно протянул своим звучным голом:       — Йотуны совершили тяжкое преступление, когда пытались убить царевну Йорунн, — Всеотец отчеканил каждое слово. — Только Ванахейм в праве решать что-либо, Асгард поддержит любое решение.       Сердцебиение Сигюн тут же участилось, всё внутри неё кричало о том, что Один совершил ошибку.       — Ванахейм объявляет войну Йотунхейму, — огласил ванахеймский царь, не колеблясь.       Сердце ванахеймки пропустило удар и укатилось куда-то вниз. Рун тяжело вздохнула, слыша, как вспорхнули вороны Всеотца, вылетая через открытое окно, скрипуче каркая и хлопая смольными крыльями. Глядя вслед улетающим Хугину и Мунину, Йорунн знала, что уже к завтрашнему вечеру все Девять Миров будут знать о новой войне.