13-ый Знак Зодиака

На земле огнем был начерчен огромный круг, в центре которого стоял столб с привязанным к нему человеку. - Вильгельм! Вильгельм! - волосы Виктории залетали ей в рот, и она, выплевывая их, продолжала выкрикивать одно-единственное имя. Огонь подходил ближе и ближе, голос становился сиплым, однако Вики не прекращала ждать брата, веря всем сердцем, что он придет спасти ее, хотя по щекам и бежали слезы, олицетворяющие внутреннее ощущение безнадежности. - Где же ты, брат? - навзрыд прокричала Вики. Она была одна в этом кругу, однако одиночества не было ни в нем, ни за его пределами, ибо одиночество - чувство, которое сопровождает нас всю жизнь, и когда мы одни, и когда с кем-то, неважно, мы одиноки все время, но замечаем это лишь изредка. Ну а те, кто замечает его часто, утопают в мыслях о своем положении в этом огромном, не изученном мире, и нет пути им обратно. Подумав однажды о смерти серьезно, а не просто прочувствав ее величие и грязь, не просто посмеявшись над тем, как она далека, и продолжая мечтать о вещах, которые могут принести счастье, человек попадает в омут грусти, и отныне солнце будет не светить, а сжигать, что же до воды - поблизости еë не окажется. Размышления о смерти - это не дверь в мир печали, ибо в этом случае можно было бы выбраться из этой вселенной, ведь где выход, там и вход. Ну почему мы думаем о смерти, находясь в покое, но никак не в те моменты, когда находимся на волоске от нее? Виктория не верила, что огонь коснется еë кожи, но также она не была уверена, что огонь не коснётся. Единственная возможная вера, которую может отыскать человек, находясь на грани, - вера в Бога, но Вики не была религиозна. Огонь тем временем подходил все ближе. Руки и ноги девушки были связаны, и это заставляло ее тревожиться сильнее всего. Невозможность пошевелиться, управлять своим телом, пленило внимание девушки, из-за чего она пыталась двигать конечностями, что изматало ее довольно быстро. - Вильгельм! - яростно закричала девушка. В ее голосе более не было любви, лишь злость. Дыхание участилось давно, но только сейчас Виктория начала показывать это шумом вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Челюсть сжалась, но Вики не переключилась на стиснутые зубы, она оглядывалась по сторонам: огонь поднялся настолько высоко, что Дворец не был виден. Трава будто пыталась спрятаться от убийственного жара, а потому склонялась к земле под силой ветра. - Нет, нет, я не могу умереть сейчас... Дамон! Дамон! - неуверенно произнесла девушка. - Дай же дождь на эту землю, ежели я... - Виктория не смогла закончить предложение, дым отравлял ее. Несмотря на жар, Вики покрылась мурашками от страха умереть здесь и сейчас. Наконец она закрыла глаза. Перед ней пронеслись все мгновения, что были дороги сердцу. Их можно было бы пересчитать по пальцам, потому через несколько секунд перед ней находился лишь образ брата. Волосы, цвета шоколада, глаза - чуть темнее, горбинка на носу, челка, ниспадающая на левый глаз, тонкие губы. Виктория не пыталась вспомнить все детали лица Вильгельма в точности, пройтись по линии скул или подбородка, она лишь наслаждалась его красотой. Вики всегда поражалась привлекательности брата, и сейчас, сосредоточившись на этом, как на последнем желании, ее тело расслабилось. Впервые за всю жизнь она почувствовала свободу и отсутствие страха, тревожности. *** - Кассандра! Кассандра! - в комнату ворвался юноша, явно запыхавшийся. - Вильгельм! - девушка подбежала к жениху, обняла его и нежно коснулась губами щеки, но тот тут же оттолкнул ее. - Кассандра! Ты уже начала что-нибудь делать? - закричал юноша. - Где твои книги? Мы должны сейчас же остановить огонь, или хотя бы найти Викторию, ее нигде нет... - взгляд Вильгельма никак не мог найти за что зацепиться, а потому хаотично бродил из угла в угол. Кассандра показала в сторону балкона: - Мы не сможем ей помочь, милый мой. Уже через секунду лицо юноши изогнулось в ужасе: он увидел, как огонь приближается к сестре. Вильгельм тут же развернулся: - Немедленно бери Арнольда и беги из дворца, - произнесли губы юноши, его разум, его расчетность, но никак не его сердце, спешившее сейчас к сестре. - А я отправлюсь к Виктории. - Нет, - процедила сквозь зубы невеста, - это верная погибель, Вильгельм. Ради меня, ради нашего сына, - ее голос возвышался, набирал мощь, - ты не станешь рисковать собой. - Очнись, Кэс! - рявкнул мужчина. - Там Виктория, моя сестра, моя кровь, мой мир! Я живу лишь затем, чтобы оберегать ее, без нее мне нет жизни! Мое рождение было бы грехом, не появись она. Девушка обняла Вильгельма и слезы скатились с ее лица. - Мой милый, мой дорогой, ты должен пойти с нами... Ради нашего сына, ради нашей любви... Ей уже не помочь, милый мой, - голос звучал тихо, тело немного подрагивалось. - Кассандра. - Вильгельм положил руку на шею девушки, легонько коснулся ее лба, - Милая Кассандра. Ты должна уберечь сына, а я - положить голову на отсечение, но помочь Виктории. У меня нет времени, милая Кассандра. Сказав это, Вильгем схватил обеими руками подбородок возлюбленной и приподнял его. Юноша знал до миллиметра лицо невесты, смотрел в него чаще, чем в зеркало. Эти ямочки на щеках, эти пухлые губы, этот аккуратный носик... Из родинок, из едва видимых морщин, из шероховатости кожи Вильгельм мог вообразить тропку, и каждую из них он знал как никто другой, ибо каждая из них вела к его сердцу. Он всегда любил тучи и дождь, однако, увидев раз, как блестят карие глаза Кассандры на солнце, Вильгельм полюбил всем сердцем эти яркие звезды. Вот и сейчас ему хотелось в последний раз взглянуть в омут цвета ржи. И он взглянул. На месте когда-то прелестных, манящих к себе глаз, были черные дыры. Вильгельм отпрянул. Девушка тотчас схватила зеркало, и оно тут же треснуло. - Кассандра, - жестоко произнес Вильгельм, схватив девушку за шею, - Кассандра! - закричал во всю мощь, осознавая, что огонь, окруживший сестру - следствие магии. Магии Кассандры. - Виль...виль...- Вильгельм сжимал руку сильнее и сильнее, - милы...мил..., - наконец юноша ослабил хватку и толкнул девушку на пол. Та начала отхаркиваться. - Какого черта, Кассандра? - Вильгельм дал невесте пощечину. - Что это значит? - Ей...ей не...ей не жить, Вильгельм. Она потеряна отныне. Я сделала это ради нас, - на глазах девушки появились слёзы, - это единственный способ спасти нас. - Нас? - снова загремел голос Вильгельма. - Кого же ты имеешь в виду под этим словом? Себя и меня? Да будет тебе известно, у меня нет души, но я нахожу ее в Виктории, - Вильгельм снова занес руку над девушкой и громко ударил. Юноша схватил Кэс за плечи. - Немедленно отмени эту магию. - Я не в силах это сделать, Вильгельм, - произнесла девушка. Вильгельм схватил Кассандру за волосы и начал дергать ее голову из стороны в сторону. - Что значит ты не можешь? - опять закричал юноша и выпустил волосы из рук, - Твои волосы...- Он с омерзением посмотрел на пепел, оставшийся на ладонях, - Волосы мерзкого предателя. - Миледиана сделала все, чтобы чары нельзя было снять. Магия не держится не на мне: убей меня, она лишь усилится. Все сконцентрировано на Арнольде, - монотонно, без чувств произнесла девушка. Рот Вильгельма приоткрылся, на лбу тут же собралась кожа в причудливый рисунок. Не сказав ни слова, он бросил взгляд в угол комнаты, где находилась кроватка с мирно спящим ребенком. - Арнольд, - на шагу произнес отец. В следуюшую секунду он уже стоял около сына, положив руки на бортики кроватки. Взяв Арнольда на руки, Вильгельм прислонил голову младенца к телу и посмотрел на него. Взгляд был пустым, но в то же время затуманенным, будто кто-то взял за холст его побледневшее от слов Кассандры лицо и неумело изобразил шторм. - Она знала, что ты готов пожертвовать собой ради Виктории, - Кассандра поднялась с пола и оперлась о комод, - ты и меня убил бы, даже не раздумывая, - будто выпленув, произнесла девушка, - как сильно ты любишь сестру... Я видела, как ты переживал за меня, когда я болела, слышала как быстро начинает биться твоё сердце, стоит мне поцеловать тебя, чувствовала твою любовь... Но, несмотря на все это, ты всегда был готов лишить меня жизни ради нее, я знаю. - Кэс подняла глаза на жениха, - Как же так, мой милый? - она ударила рукой по деревяшке, - Кровь важнее чувств, так ты сказал однажды? Ну что ж, в нем, - Кассандра указала на только что проснувшегося ребенка, - твоя кровь, твоя плоть, никакое родство не сравнимо со связью между отцом и сыном. Убьешь ли ты его? - голос девушки сорвался на крик, - Предашь ли того, кого без тебя не существовало бы, ради нее? Отвечай, Вильгельм, дороже ли кровь чувств? - на последних словах Кэс не выдержала, и на глазах выступили слезы: она так долго хотела задать этот вопрос, что теперь, произнеся его, ей показалось, что слова не смогли отразить всë то, что она в них вкладывала. Паршивое зеркало. Вильгельм казался потерянным от слов хрупкой девушки. Он всегда видел ее слабой и думал, что она такой и является: всегда готова подчиниться, не имеет ни одной мысли, которая противоречила бы его убеждениям. - Я не собираюсь выбирать между кровью и чувствами, - проговорил Вильгельм будто в трансе, и в следующую же секунду достал кинжал, который тут же оказался в теле невинного младенца. Руки юноши задрожали и он выронил из рук сына, истекающего кровью. Кассандра вскрикнула и упала на колени перед ребенком. - Я беру всë разом, - произнес Вильгельм над ухом девушки и скрепил руки на ее шее. Спустя несколько минут, юноша покинул комнату, хранившую в себе два трупа, держа в руках испачканный нож. *** - Виктория! - раздался крик, затмивший гул ветра и шелест листьев. Девушка заметала головой из стороны в сторону, как обезумевшая. - Вильгельм, - прошептала Вики и потеряла сознание. Прозвенел смех. - Обезумев, она совсем потерялась, - покачивая головой, произнесла темноволосая женщина. - Развяжи эту...- ее губы тут же скривились, не найдя подходящего слова, - и возьми на руки, пока ненаглядный братец не прибежал со всех ног. Женщина отвернулась и начала негромко топтать ногой в нетерпении. - Вот каков... Убить сына ради девонки... А ведь она даже не любовница ему... - размышляла вслух брюнетка. - Как же ты мог поступить так, Вильгельм... И убить тебя нельзя, и любовью занять не можно... Что же мне делать с тобой, чертов змееносец... Гнев, прятавшийся в голосе, вышел наружу: женщина настолько сильно надавила на ноготь, что тот сломался. Не успела она почувствовать боль, как из-за ее спины раздался голос Калфы: - Все готово, премилостивая Миледиана. - Уходим, - кратко ответила женщина. *** Вильгельм, преследуемый шоком, бежал к Виктории. В секунду он лишился сына, оказался тем несчатным, которому довелось пережить смерть собственного ребенка. Вильгельм мог бы оплакивать потерю, ненавидеть убийцу, т.е. себя, но он будто не осознавал случившегося: действуя по принципу "защитить сестру любым способом", юноша не успел и бровью шевельнуть, занеся кинжал над невинным телом. Что же так пыталось обезопасить когда-то храброго защитника сестры, но ныне - жестокого детоубийцу, от угрызений совести, от понимания, что он натворил? Все тот же принцип. Точно человек, идущий к цели и не видящий, через сколько голов он переступает, Вильгельм не был в силах осознанать, что он переступил через собственного сына. В его ушам стоял шум, на лице расположился ужас, но ноги несли его к той, что дороже мира не только земного, но и душевного - к Виктории. Ступенька за ступенькой вылетали из-под ног Вильгельма. Когда молодой человек бежал к своей девушке, кое-где были слышны крики и топание поспешно убегавших людей, сейчас же дворец, всегда наполненный живостью голосов, словно онемел. Юноше оставалось преодолеть еще несколько этажей до выхода из здания, когда он услышал звуки, разбивающие тишину вдребезги. Негромкий плач. Вильгельм захотел остановиться. Не из любопытства, не из интереса, а из-за того, что это был первый звук, который вывел его из из оков шока. Но его ждала сестра. Но все же... - Вильгельм, - блекнул обессиленный голос, после чего послышался вдох, состоящий из нескольких волн бриза слëз. Юноша обернулся. В конце коридора на коленях стоял старик с морщинистым лицом и руками. Маркус. Его одеяние было белым, под стать цвету волос, на шее покоилась огромная золотая цепь с различными амулетами. Однако он был не один: у него в ногах лежала немолодая женщина с рыжими волосами. - Мама... - в удивлении произнес Вильгельм. - Джослин, Джослин, она...- старик снова принялся реветь. Юноша неспеша направился в сторону Маркуса. - Она мертва? - почти шепотом спросил Вильгельм. Старик поднял на него глаза. - Кто-то ввел ее в вечный сон, Вильгельм. Они и умереть ей не дали: и смерть забрали! - всхлипнул маг, - Это сильное заклятие. Тело не стареет, оно будто в коме, а дух скован внутри какой-то банки, - последнее слово Маркус словно выплюнул. - Они забрали и ее у меня, Вильгельм. - О чем ты говоришь? - Дэвид, Уилл, Миледиана... Они больше, чем люди, Вильгельм... Как много ты не знаешь, сынок... Ты ведь и не знаешь даже того, что ты мой сын...- на лице старика появилась грустная улыбка. - Я отец тебя и Виктории, потому вы и родились змееносцами. - Что? - Они не остановятся, пока не убьют Викторию. Она унаследовала силу Знака Змееносца, а значит в силах противостоять им. Внезапно из горла старика вырвался протяжный стон, лицо покраснело, руки сжались в кулаки. - Они говорили, что я буду, - Маркус запнулся, - буду кукловодом в царстве двенадцати знаков зодиака, но я оказался лишь пешкой. Они дали бессмертие мне, дали его Кассандре, пообещав защиту, - лицо старика краснело сильнее и сильнее, а голос становился все слабее, - но вы с сестрой бессмертны от рождения, ибо оно является ошибкой, ошибкой, Вильгельм. На секунду Маркус замолчал, губы же - сомкнулись навечно. Глаза Вильгельма моментально расширились: несмотря на то, что это была уже третья смерть на его глазах, он никак не смог сдержать тревожный вдох, создавший немного шума. Он коснулся лица матери, ее огненные пряди упали на его худощавую руку и будто обожгли взгляд. Вильгельм тут же отшатнулся, и ноги вновь понесли его к Виктории. Мысли копились в голове, он чувствовал это, но не давал им жизни. Они были подобны кровати, скрывающейся за тюлем: как только ты решишь отдохнуть, отдать тело в руки Морфея, мысли накроют тебя с головой, ибо они и есть та перина, дающая конечностям спокойствие. Наконец Вильгельм распахнул двери дворца и побежал к саду, оглядываясь по сторонам и иногда смотря под ноги. Все было выжжено. Место, когда-то славявшееся спелыми фруктами, теперь едва ли походило на что-то, отдаленно напоминающем о живом. Завидев крест, юноша ускорил шаг. С каждой секундой его лицо больше и больше омрачнялось, а рука все крепче сжимала рукоятку кинжала. Начав одними губами, но кончив полной силой грудины, из тела юноши вырвалось имя. Вслед за ним - злость. Более не было ни пожара, ни сестры. Припав к земле, Вильгельм принялся грести листья, хаотично втыкая нож в почву. "Зачем?" - раздался у него в голове вопрос. "Я убил своего сына, свою невесту. Моя мать мертва, моим отцом... Что..." - цепочка мыслей казалась связной, однако каждое осознание вспыхивало отдельно, перетягивая все внимание на себя. - Нет... Нет... Виктория в опасности... Её тело забрали, она не могла умереть...Как я могу думать о чем-то кроме ее спасения? Прикрыв занавесой мысли, Вильгельм встал на ноги. Теперь он один. И его единственная цель - найти сестру.