Желанная иллюзия

                    — Я так за тебя переживал! — Эрен распахнул дверь, стоило нажать на звонок. — Это всё та мерзкая соседка? — он обнял Микасу и прижал к себе.       — Да, опять жалуется на несуществующий шум, — она обняла в ответ.       С Эреном было тепло. Уютно. Она точно сделала всё правильно. Она сможет быть с ним счастлива, пусть даже без тех ярких эмоций, которые подарил ей Леви.       — Я обзвонил все отделения полиции, но сказали, что тебя нигде нет, — он гладил Микасу по голове, а голос его звучал нежно.       — Тот тип из полиции оказался ещё более мерзким, чем наша бабка-соседка, — она говорила ему в плечо. — Я услышала, как ты звонил, он начал мямлить что-то вроде "А-что? Ак-как?", а затем соврал, что таких не было. Я не успела крикнуть.       — Урод, — Эрен оскалился. — С тобой хоть там нормально обращались? — спросил, не переставая прижимать к себе.       Микаса вновь вспомнила эту ночь. Эту унизительную ночь, где даже в туалет наедине нельзя сходить. Этот пронизывающий холод, нестерпимую вонь и грязь.       Вряд ли это можно назвать "нормальным".       — Не совсем нормально. — Эрен хотел было спросить подробности, но она его перебила: — Я не хочу это вспоминать. Давай забудем.       Он понимающе выдохнул.       — Всё позади, и это главное, — он ласково поцеловал её в лоб. — Ты какая-то горячая.       — Всё норма... апчхи! — чихнув, Микаса громко шмыгнула носом.       — Да ты простудилась, — без тени сомнения констатировал Эрен. — Иди в кровать, я принесу градусник.       Микаса скинула с себя новые туфли и оставила их лежать там же, где и сняла. Вразвалку пошла прямо в постель, пока Эрен убирал на место обувь.       — Это где ты такие взяла? — крикнул он из прихожей. — Это же настоящая кожа! И где твои старые?       Микаса прикусила губу, заставляя свой мозг придумать правдоподобное алиби.       — Старые вымокли после дождя и окончательно расклеились. Эти мне Саша отдала по дешёвке. — Кажется, подруга прикрывала её в любых ситуациях.       — Ого! — через минуту Эрен был уже в спальне. — Мне всегда нравилось твоё умение экономить, — он улыбнулся, протягивая градусник.       Микаса ничего не ответила. На самом деле эти туфли ничего не стоили. По крайней мере, если заводить речь о деньгах.       — Тридцать семь и пять.       Эрен печально выдохнул:       — Пойду сделаю тебе поесть и чай. Отдыхай.       Он вышел, оставляя её наедине со своими мыслями, которые не собирались молчать. Микаса думала об Эрене. Он всегда о ней заботился. Всегда был рядом, когда болела. А был бы рядом с ней Леви в такие моменты? Недавно она не знала ответа на этот вопрос. Но сейчас была уверена, что он, как и Эрен, был бы с ней. Неужели в нём нет никаких недостатков, за которые можно зацепиться, чтобы убедиться в том, что её выбор правильный, мудрый, полезный?! Что Эрен лучше! Но после последних событий все зацепочки, кажется, исчезли. Отчего Микасе становилось ещё более паршиво и мерзко. Даже болезнь как будто отражала внутреннее состояние.       Но ведь она сделала правильный выбор! А правильный ли?       До вечера Эрен приглядывал за ней. Приносил чай и еду. Был очень внимателен. Обычно Микасе всегда была приятна его забота, но чем ближе дело подходило к росписи, тем сложнее было это всё принимать. Она всё чаще думала, что не достойна. А ещё чаще её посещала мысль, что с Леви она была бы счастливее. Правда, эту мысль Микаса гнала веником из своей головы всякий раз, когда та смела появиться. Голова, видимо, реагировала на попытки избавиться от мыслей и посылала пульсирующую головную боль, которая упорно не хотела отпускать. Таблетки не помогали.       На утро температура никуда не делась. Она не поднималась и не опускалась. Голова противно трещала. Однако Микаса решила продолжить работать.       — Может, возьмёшь отгул? — предлагал Эрен.       — Я могу работать с ноутом в кровати. Не хочу терять лишние деньги. — Микаса знала, что Эрен оценит этот аргумент.       — Как знаешь, — он пожал плечами. Уговаривать любимую отдохнуть не стал.       А Микаса хотела работать только по одной причине — чтобы не думать. Стоит остаться в кровати один на один со своими мыслями, и она просто сойдёт с ума. Лучше окунуться в привычные скучные тексты и думать о них.       Через три дня работы в таком состоянии голова разболелась до невозможности. Никакие таблетки не могли снять эту боль. Температура подозрительно держалась на одной отметке. Тело трясло, к горлу, которое всё также слегка саднило, подходила тошнота. Микаса хотела встать с кровати, чтобы дойти до туалета, но стоило подняться на ноги, как перед глазами всё поплыло. Сознание помутилось, и она с тихим выдохом отключилась.

***

      Утром Леви проснулся один. Как это и бывало почти всегда, за исключением тех ночей, когда компанию составляли прелестные девушки-однодневки. В целом, он давно привык быть один. Это проще, привычнее и дешевле, в конце концов! Никто не займёт душ или туалет с утра. Никто не оставит свою грязную тарелку на кухне, доводя до тихой истерики. Никто не помешает спать по ночам. Одному было и вправду удобнее.       Единственный человек, которого Леви всегда хотел забрать к себе, — Изабель. Но её здоровье требовало постоянного наблюдения врачей, поэтому она вынуждена находиться в больнице. Больше в квартире ему никто не был нужен. Никто до недавнего времени.       Его простыни ещё пахли её телом, напоминая о ней. Заставляя мозг предполагать и фантазировать на тему: "А что было бы, если бы она сейчас была здесь?".       Ничего не было бы! — он ругнулся про себя. — Кабы бабка была дедкой!       Он мысленно поругал себя за то, что вчера решил не менять постельное бельё, резко встал и одним движением снял простынь с матраца. За ней освободил одеяло от пододеяльника и подушки — от наволочек. Сгрёб всё это в одну кучу и кинул в стиральную машину.       Он всегда был один. С тех пор, как умерла мама, с тех пор, как Изабель положили в больницу. Он был, есть и будет один. Ему никто не нужен. И она тоже не нужна.       Хорошо, что вчера это всё закончилось. Удовлетворить свои плотские потребности он сможет и с помощью других. Желающих запрыгнуть в его постель хоть отбавляй.       Стараясь придерживать приподнятое настроение, Леви позавтракал, оделся и отправился на репетицию.       Опоздал, как и всегда. Эрвин говорил что-то важное со сцены, пока вся труппа внимательно слушала из зала.       Звук открывающейся двери привлёк всеобщее внимание.       — Леви, — выдохнул Эрвин, потирая переносицу.       — Да, да, Эрвин, знаю, прости, больше не повторится, — на одном дыхании протянул Леви.       Он присел на свободное место рядом с Жаном. Тот скривил недовольную рожу, отворачиваясь.       — Что такое, Кирштайн? — сейчас хотелось нарваться на скандал или выяснение отношений, чтобы хоть как-то сбросить напряжение. — Я, в отличие от тебя, в душе бываю каждый день, так что вонять от меня не должно.       — От тебя несёт твоим мерзким характером, никакой душ не поможет, — сквозь зубы выцедил Жан.       — Что ж, возможно, — безразлично ответил Леви и добавил: — Но тебе эта простая процедура точно пошла бы на пользу.       — Аккерман, раз ты опоздал, то, будь добр, хотя бы дослушай! — раздражённо сказал Эрвин, заметив, что тот даже не пытается сделать вид, что слушает.       В зале повисла тишина. Леви устремил свой взгляд на Эрвина, показывая свою крайнюю заинтересованность.       — Отлично, — продолжил Эрвин. — Через месяц мы организуем благотворительный поход.       — Очень неожиданно, — едва слышно прокомментировала Петра, закатывая глаза. Она сидела, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, и легонько покачивала свою красную туфельку на кончиках пальцев ног. Перспектива тратить своё время бесплатно её не радовала совсем.       — Петра, в обычной жизни ты можешь не участвовать в благотворительных акциях, но сейчас речь идёт о престиже театра, а также о рекламе. О таком событии точно напишут в новостях. Мы сможем продать больше билетов. Так что, пожалуйста, не ворчи.       Она недовольно фыркнула. Выбора всё равно не было.       — А куда мы пойдём? — поинтересовалась Хистория.       — Отправимся в больницу к детям, страдающим от рака.       На долю секунды глаза Леви от неожиданности стали чуть больше в диаметре. Эта едва заметная эмоция не проскочила мимо наблюдательного Эрвина.       — Да, Леви, надеюсь, что твоя сестра будет рада.       — Безумно, — безразлично прокомментировал он, понимая, что Изабель будет не просто рада, но даже счастлива. Другой момент, Леви совершенно не хотел её знакомить со своими коллегами. Уж больно они все ... В общем, это не те люди, которые могли быть достойны её внимания и радостной улыбки.       — И последнее: сегодня Ханджи вновь ждёт нас в «Крыльях», поэтому надеюсь, — он опять посмотрел на Леви, — всех видеть. Вы знаете, что я очень поддерживаю совместный досуг.       Он сделал паузу, наблюдая за реакцией актёров, а затем громко хлопнул в ладоши:       — Всё! А теперь за работу!       Последующие несколько часов протекали как и обычно. Гримёрка, сцена, диалоги, поправки Эрвина. Работа отвлекала, отключала поток раздражающих мыслей. Роль на сцене на какое-то время заменяла собой всё остальное, давая возможность выдохнуть.       После репетиции все дружно направились отдыхать в «Крылья». Леви, как и обычно, отказался, чему большая часть была откровенно рада.       — Правильно, Аккерман, лучше дома отдохни, может характер получше станет, — язвительно бросил Жан.       — Не надейся, Кирштайн, тебе всё равно никто не даст, — Леви подмигнул Петре.       Та горделиво отвела взгляд. Он не придал этому никакого значения. С Рал было уже всё давно понятно. Сейчас их связывала только общая работа.       Жану молча ушёл, а Леви вызвал такси до дома.       Как же это неудобно!       Дорога до дома была свободной, и такси резво ехало к окраине города. Солнце всё ещё не спешило приближаться к горизонту, хотя на часах уже было семь вечера. Серые дома мелькали в окне один за одним, пока не сменились пушистыми, ещё зелёными деревьями. Вскоре машина въехала в отдалённый жилой район, где стояли исключительно невысокие, не больше трёх этажей, дома.       Неспеша Леви поднялся на свой этаж, переступил порог квартиры и... Накатило опять. Снова эти тупые мысли о ней. Снова бессмысленные размышления о том, как бы он мог поступить, что бы он мог сделать и как, мать его, хотел, чтобы она сейчас оказалась здесь.       Как это раздражало!       Он резко развернулся на месте и направился прочь из дома. Сегодня всё-таки нужно хорошенько отдохнуть и повеселиться. Получить от сегодняшнего вечера все возможные удовольствия, которые только можно. Насладиться той свободой, которой он так дорожил.       Леви направился в «Крылья».       В клубе гремела ритмичная музыка. Не совсем то, что любил Леви, но для того, чтобы шляться по клубу в поисках эмоций, в принципе, сносно. Тут и там мерцали разноцветные огни. Люди двигались на танцполе, высоко подняв руки. Это они называли танцами. Леви же считал это дёрганьем эпилептиков. Актёры уже сидели за привычным столом, распивая напитки. С ними же за одним столом сидела Ханджи Зое. Она посасывала коктейль через прозрачную трубочку.       — Рива-а-а-ай! — радостно протянула она, заметив своего любимого актёра. — Ты решил-таки порадовать меня своим присутствием! Присаживайся, — похлопала по свободной части дивана рядом.       Леви окинул взглядом места за столом. Возле очкастой неизменно сидел Эрвин, затем Арлерт, Жан, Хистория и Петра. Свободные места были либо рядом с этой безумной дамочкой, либо с Петрой. Леви прикинул и решил, что с Рал будет чувствовать себя менее дискомфортно, поэтому присел рядом с ней.       — Петра, Ривайчик предпочёл тебя, — Ханджи расстроилась.       — Мне не жалко, забирай, — небрежно бросила Петра.       — Не обольщайся, Рал. Увы, выбор свободных мест не столь велик, — спокойно ответил Леви, устраиваясь поудобнее.       Петра показательно отвернулась.       — Скажи мне, милый, — продолжила Ханджи, — ты принёс мне билеты? Эрвин сказал, что передал их тебе.       — Очкастая, до представления ещё почти три месяца. Принесу, не переживай, — он старался не смотреть на Ханджи, которая буравила его взглядом сквозь свои очки. От этого становилось не по себе. — Я не рассчитывал сегодня идти сюда, поэтому не взял их с собой.       — Как же это замечательно! — она почти подпрыгнула на своём месте. — Значит, ты ко мне ещё придёшь!       Она ненормальная — подумал про себя Леви, открывая меню.       Через пару минут к нему подскочил бодрый официант.       — Что желаете? — он достал небольшой блокнот и ручку, готовый записать заказ.       — «Охотник за головами», пожалуйста. Два, — ответил Леви.       — За счёт заведения! — крикнула Ханджи через стол и продолжила кокетливо-влюблённо смотреть на него.       — Не стоит, — отрезал Леви, не зная, как отвязаться от этой безумной очкастой женщины.       — Гюнтер, — Ханджи подмигнула официанту, намекая на то, что в её клубе последнее слово за ней. Тот учтиво наклонил голову и хотел было уйти, как Петра остановила его:       — И «Лонг-Айленд».       Официант вопросительно посмотрел на хозяйку клуба. Та подумала, а затем махнула рукой:       — Ай, и тебе, дорогуша, тоже за счёт заведения!       На этом Гюнтер удалился за заказом, и через несколько минут Леви наслаждался горьковатым вкусом напитка.       — Петра, не хочешь потанцевать? — Жан встал и подал руку. Петра подняла свой бокал, намекая, что занята. Тогда Жан обратился к Хистории с тем же вопросом.       — Нет, я лучше здесь посижу, — прозвучало немного брезгливо, и Жан был вынужден покинуть стол в одиночестве.       Придурок, — подумал про себя Леви.       — Что ж, я, пожалуй, тоже пойду потанцую. — Эрвин встал со своего места. — Ханджи, полагаю, ты не составишь мне компанию, — он проследил за её влюблённым взглядом, который был направлен чётко на Леви.       — Угу, — она ответила, не вынимая трубочку изо рта. Стакан с коктейлем стоял рядом, а сама Ханджи облокотилась о стол, положив подбородок на раскрытые ладони.       — Я составлю, — Хистория вскочила с места и подала Эрвину руку.       Он мягко взял её ладонь и отправился на танцпол.       Как исчез Армин, никто не заметил. У этого парня была удивительная способность быть незаметным. Оставалось только догадываться, как зрители обращали на него внимание на сцене.       За столом остались трое.       — Очкастая, ты так и будешь на меня пялиться? — недовольно поинтересовался Леви и сделал ещё один глоток.       Ханджи довольно покачала головой, не смущаясь, и Леви беспомощно закатил глаза, положив руку на спинку дивана. Рука оказалась прямо за Петрой. Та покосилась назад, но ничего не сказала, продолжая пить коктейль.       Музыка продолжала громко играть, выбивая любые мысли из головы. Алкоголь медленно действовал на организм, размывая сознание и расслабляя мышцы. В этот момент Леви, казалось, забыл обо всём. Постепенно ему становилось хорошо.       — Чего не пойдёшь танцевать? — неожиданно Петра решила заговорить. Судя по глазам, алкоголь уже взял над ней верх.       — Не хочу, — небрежно ответил Леви.       — А если я приглашаю? — она вдруг настойчиво наклонилась к его лицу настолько близко, что можно было учуять лёгкий запах перегара.       — Тогда тем более не хочу, — усмехнулся он, наблюдая, как в её глазах разгорается яростный огонь.       — Что за чушь ты несёшь?! — вспылила Петра. — А то я не знаю, как ты меня хочешь!       Она схватила его за рубашку и притянула к себе, впиваясь в губы.       Он. Её. Хочет? Что за ересь она только что брякнула?       Леви не удержался, и вместо того, чтобы ответить на поцелуй, рассмеялся в лицо.       — Ты в своём уме?       — Это я тебя хотела спросить, — прошипела она.       — Прости, Петра, но мы с тобой уже потрахались. Больше неинтересно, — он отвернулся к очкастой, которая продолжала смотреть так, будто ждала своей очереди.       Мужское либидо под воздействием алкоголя требовало жёсткого животного секса. Если не с той ведьмой, то с кем-нибудь новым. С кем-нибудь, кого он не пробовал на вкус. Просто чтобы удовлетворить любопытство и почувствовать тот азарт, когда впервые прикасаешься к новому телу. Чтобы выкинуть её из головы окончательно. Забыть.       Петра при всех своих плюсах на эту роль не годилась совсем. Её поцелуи были уже настолько неинтересными, настолько скучными и пресными, что от фантазий Леви получал куда больше удовольствия.       Он опустошил второй стакан. Сейчас над сознанием властвовал не он сам, но алкоголь. Леви ещё раз взглянул на очкастую. Её щёки залились приятным румянцем, а улыбка сейчас почему-то показалась особенно сексуальной и завлекающей.       — Так ты пригласишь меня хотя бы потанцевать? — недовольно спросила Петра, надеясь всё-таки получить свою долю внимания.       — Нет, — он даже не посмотрел на неё.       — Придурок! — Петра со всей силы стукнула его и обидчиво отвернулась, надеясь, что он заметит.       Но вместо этого он встал со своего места и направился к Ханджи.       — Очкастая, пошли танцевать, — не заботясь о каких-либо правилах приличия, предложил, или, скорее, даже приказал Леви.       Она довольно хлопнула в ладоши и радостно вскочила со своего места.       — Рива-а-а-ай, ты знаешь, как меня сделать счастливой! — подхватила его под руку и, словно кошка, прижалась к плечу. Леви в ответ на этот жест приобнял её за талию, отчего Ханджи чуть ли не завизжала от радости.       Всё это время Петра наблюдала за ним с раскрытым ртом. Никогда её ещё так нагло и подло не отвергали.       Леви вывел партнёршу на танцпол и встал сзади, кладя руки на округлые бёдра. Люди толпились вокруг, дёргаясь под ритмичную музыку. В бесконечном мерцании огней едва можно было разглядеть лица стоящих рядом. Обстановка вводила в приятный транс, отключая любые мысли. Лишь мелькающие перед глазами брюнетки выводили из себя, напоминая о той, о которой так сильно не хотелось думать совсем. И из-за которой он так отчаянно пытался забыться, прижимаясь к хозяйке «Крыльев», уже очень давно положившей на него глаз.       Ханджи повернула голову назад, желая встретиться губами с Леви. Она не прекращала грациозно двигать бёдрами, слегка надавливая ягодицами на твердеющий бугор.       Леви был не против поцелуя и моментально ответил, впиваясь в губы и запуская язык в рот.       Стоило признать, что Ханджи знала толк в поцелуях. Она умело пробивала ту грань, с которой постепенно начинало срывать голову. Леви уже не думал, что искренне считал её ненормальной поехавшей женщиной.       — Я знала, что ты отлично целуешься, — прошептала она ему на ухо.       — Благодарю.       Ханджи резко развернулась к нему лицом и положила руку на плечо. Вторую подняла высоко вверх и в такт музыке начала медленно спускать её вниз, гладя свои соблазнительные окружности. В этот момент Леви схватил её за талию и резко придвинул к себе. Она одобрительно улыбнулась, и он поцеловал её ещё раз, спускаясь рукой по бедру до колена. Резко поднял её ногу на своё бедро и, держа за талию, чуть наклонил назад, не разрывая поцелуй.       — Пошли, — кажется, она уже не могла ждать, поэтому, взяв его за руку, повела прочь с танцпола.       Леви, не сопротивляясь, следовал за Ханджи. Перед глазами всё плыло. Он опять подумал о ней, но, ударив себя ладонью по лицу, выкинул её из головы.       — Ты чего?       — Ничего, — его интонация ясно давала понять, что эту тему лучше не продолжать.       Впрочем, ей было всё равно, что там у него в голове. Всё, что она давно хотела, — затащить его наконец в постель. Сегодня в этом желании они сошлись как никогда.       Ханджи потащила его через дверь с надписью «Только для персонала». Её кабинет находился на втором этаже в конце коридора, освещённого тусклыми лампами.       Дойдя до нужной двери, она остановилась, шарясь по карманам. Наконец нашла нужный ключ. Не с первого раза попала в замочную скважину, но всё-таки отворила дверь. Схватила Леви за рубашку и, словно хищница, затащила внутрь.       Она прислонилась спиной к двери, нащупывая щеколду и жадно смотря на Леви.       Безумная женщина, — ещё раз подумал он про себя. — Хорошо, что не брюнетка.       В следующую секунду она резко сняла очки и отбросила их в сторону. Начала приближаться к нему и стягивать с себя одежду на ходу. А приблизившись вплотную, прыгнула, обвивая шею руками и бёдра — ногами. Несмотря на алкогольное опьянение, Леви уверенно подхватил её и ответил на поцелуй.       — Можешь скинуть со стола всё ненужное, — задыхаясь, проговорила она, и Леви направился к письменному столу, заваленному разными бумажками.       Посадил её на край, не отрываясь от губ, и руками на ощупь скинул всё лишнее.       Всё остальное происходило, как в тумане. Он едва помнил, как стягивал с себя штаны. Или это она с него их стягивала? Не важно. Он плохо помнил, как трахал её, пока она лежала на столе. Кажется, слышал её стоны. А может, не слышал. Пару раз он снова вспомнил о Микасе. В этот же момент сильно жмурился и тряс головой, чтобы убедиться, что прямо сейчас перед ним не она.       Кажется, он кончил. А может, не кончил. Этого он тоже не помнил. Он проснулся от солнечного света, что пробирался через окно. Нашёл себя лежащим на полу незнакомого кабинета.       — Курить хочешь? — послышался знакомый голос.       Повернул голову: она сидела рядом на полу, упираясь спиной о стол. Во рту держала дымящуюся сигарету.       — Да, пожалуй, — курить действительно хотелось.       Он протянулся к пачке сигарет в её руках. Взял одну и поискал глазами зажигалку.       — А, лови, — она взяла со стола чёрную зажигалку и кинула ему.       На своё собственное удивление, Леви поймал. Затянулся сладким никотином и присел рядом с ней, упираясь спиной о стол.       Будь это его кабинет, он бы ни за что не позволил ни себе, ни кому-либо ещё курить прямо здесь, но, кажется, очкастую это совсем не беспокоило. Что ж, её дело.       Голова немного потрескивала.       — А от головы у тебя ничего нет? — потирая виски, спросил он.       — Где-то было, — скрипя всем телом, Ханджи привстала со своего места, подошла к шкафу, в котором царил полный хаос, порыскала в нём немного и достала пачку таблеток.       — Воды, к сожалению, нет. Глотай так, — она вернулась на своё прежнее место и передала ему пачку обезболивающего.       — Ничего страшного. Спасибо, — вскрыв одну таблетку, он отправил её в рот и проглотил, чувствуя, как та неприятно пробивается по пищеводу.       Несколько минут они молча сидели и курили. Каждый в своих мыслях.       Может, эта женщина и была ненормальной, но сейчас она была максимально комфортной. Не задавала никаких лишних вопросов. Молча поделилась сигаретой и нурофеном.       Хорошо, что она не брюнетка.       — Ладно, работать пора, — кряхтя, она встала со своего места.       — Согласен, — Леви последовал её примеру, достал телефон и вызвал такси домой.