Желанная иллюзия

      Вина, боль, страх. Да почему её верными друзьями стали именно эти чувства? Сколько историй знает мир, где люди поступились своими принципами и от этого стали только лучше жить. Для неё же вход в клуб этих счастливцев был глухо закрыт.       Его вкус ещё оставался на губах, а тело помнило его прикосновения. Как же этого было мало! И сейчас, казалось бы, практически ничего не мешало напиться сполна, чтобы утолить эту жажду, но как же Эрен? Она уже прыгнула в то болото, где придётся попрощаться с этим благородным званием «Хорошая девочка». Понемногу она могла принять этот факт, не думая о том, а что бы сказала мама, но Эрен... Она не хотела причинять ему боль, она не хотела, чтобы он страдал. Она боялась представить, что будет с ним, если она уйдёт от него настолько жестоко и цинично. Он не заслужил этой боли. Всю жизнь он был хорошим и честным человеком, заботливым мужчиной. Благодаря ему она не попала в детский дом. Ведь именно Эрен уговорил своих родителей взять Микасу под опеку. После этого она просто не может поступить с ним так низко и подло. Не имеет права. Она ощущала себя обязанной положить на жертвенный алтарь своё собственное счастье ради того, чтобы отдать этот долг Эрену. Человеку, который в своё время спас её от одиночества и детского дома.       Микаса доставала фрукты из пакета и клала их в небольшой холодильник, что стоял в углу палаты. Огромная дыня заняла целую полку, а другие фрукты едва уместились в небольшой нижний ящик.       На своей койке сидела Нанаба. Она как всегда проводила время, уткнувшись в телефон.       — Будешь клубнику? — не закрывая холодильник, спросила её Микаса.       Нанаба оторвалась от небольшого экрана и утвердительно кивнула головой.       Микаса захлопнула холодильник, дошла до умывальника, где сполоснула свежие ягоды, и вернулась обратно на койку.       — Спасибо, — сказала Нанаба, протягивая руку к ярко-красной клубнике.       Девушки молча ели сладкий дар природы. Маленькая радость в этой серой больнице, где постоянно ощущался запах хлорки. В небольшом контейнере ягод становилось всё меньше, когда Нанаба решилась озвучить свои мысли, что мучили её женское любопытство:       — Кто это был? — она хитро прищурилась.       — Кто? — Микаса так привыкла врать всем про Леви, что уже на автомате начала строить из себя дурочку.       — Чего прикидываешься? Тот красавчик, с которым ты целовалась тут, в коридоре, — Нанаба взяла чашку с остывшим чаем, — вас было трудно не заметить.       — А, он... — Микаса неловко улыбнулась и почесала затылок.       — Ты же вроде замуж за Эрена своего собиралась, — чуть серьёзнее начала Нанаба, хотя понять, обвиняет она или нет, было трудно.       — Я и сейчас собираюсь... — на выдохе ответила Микаса, смотря на свои коленки. — Не говори ему, пожалуйста, — она развернулась в сторону соседки и посмотрела на неё умоляющими глазами.       — Я-то не скажу, дело ваше, не моё, — Нанаба привстала со своего места и посмотрела на неё в упор, — но если всё так паршиво, то зачем тебе замуж тогда?       Микаса вздрогнула, пытаясь сформулировать ответ. Этот вопрос лишний раз заставлял её задуматься о себе. О своём счастье. А она, как и любой человек, хотела быть счастливой. Но Эрен... Как же его счастье?       — Я не могу ему причинить боль, — тихо ответила Микаса, — он столько для меня сделал, что я не могу... не имею права.       Нанаба рассмеялась, привлекая к себе внимание их общих соседей по палате.       — Извини, — она почесала нос. — Милая, кроме тебя самой, о твоём счастье никто больше думать не будет. И твой Эрен не исключение. Уж поверь, если вопрос встанет ребром: он или твоё счастье, — его выбор очевиден.       — Он не эгоист! — а ведь Микаса была в этом убеждена.       — Как всё запущено, — под нос себе сказала Нанаба, возвращаясь на подушку. — Ну, тебе виднее, — никого вразумлять или воспитывать она не собиралась.       Микаса ничего не ответила. Какая-то часть её разума твердила, что Нанаба говорит правильные вещи, но, увы, её сознание всё ещё подчинялось традиционным понятиям. Этакие ВП, где В — это верность, а П — послушание. Вот только в её жизни эти правильные вещи приобрели какой-то извращённый характер, который с каждым днём портил её жизнь всё больше.       Что-то внутри подсказывало, что так больше нельзя. Нужно что-то сделать. Но что? Сказать Эрену правду и предложить ему выбрать судьбу их дальнейших отношений? Или молча уйти самой? А что дальше? Леви не предлагал ей никаких отношений. Никогда о них не говорил. Более того, на их первом свидании прямо сказал, что никакие отношения его не интересуют. А значит, если уходить от Эрена, то уходить в никуда. А она никогда не была одна. Рядом всегда кто-то был. Кто-то заботился о ней. Готова ли она к тому, чтобы быть одной? Сможет ли она быть одной?       В этом она не была уверена. От одной только мысли об одиночестве становилось не по себе. Каково это, когда дома только она и никого больше? Каково это, когда болеешь и вынуждена заботиться сама о себе, несмотря на высокую температуру и плохое самочувствие? Вот буквально как месяц назад она упала в обморок дома. А что было бы, не будь Эрена рядом? Конечно, в такой ситуации Леви не бросил бы её, но он мог об этом даже не узнать, находясь у себя дома. Всё-таки встречи, хоть и частые, — это не семья, когда двое живут под одной крышей.       Исходя из всего этого, принять решение было крайне непросто, и Микаса чувствовала себя загнанной в угол. Давно знакомая дорожка с каждым шагом всё больше покрывалась стеклянными осколками и шипами, а другие пути проходили через густую тьму и неизвестность. А она пугала. Сильно пугала. Даже безумно.       Проще врать и дальше. Врать Эрену, врать себе. Врать всему миру. Может быть, если повторять одно и то же каждый день, то рано или поздно это станет правдой? В какой-то степени Микаса надеялась на это.       Глаза покосились на телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, и в ответ на её взгляд на улице сверкнула молния, заставляя повернуть голову в сторону окна. Дождь и не думал прекращаться. Гроза разрывала небо, а крупные капли водопадом падали с крыши.       Она усмехнулась про себя, чувствуя себя Гамлетом. Только вместо черепа — мобильный телефон, а вместо «быть» — «писать».

***

      Не прячась от дождя, Леви бежал по больничному двору до соседнего здания, где лежала его сестра. Перед ним всё ещё сверкали её чёрные глаза, которые он видел буквально только что. Это было похоже на сон, на чудное видение. Трудно было поверить, что это всё правда. В их короткую встречу он впервые за долгое время почувствовал себя счастливым, окрылённым. Неужели для счастья нужно так мало? Просто её присутствие рядом? Вот так просто? В это было трудно поверить.       Он убедился, что все её признания в любви этому неудачнику не стоят и ломанного гроша. Сейчас он был уверен в том, что своего жениха она никогда не целовала столь страстно и трепетно, как его несколько минут назад. И от этой мысли ему почему-то становилось радостно на душе.       Очень странное чувство. Леви не мог вспомнить, чтобы его когда-то это как-то волновало. Ведь недавно ему было абсолютно всё равно на её отношения, но сейчас в нём как будто что-то щёлкнуло и в сердце затаилось что-то, что можно было назвать ревностью. Ему хотелось убрать этого лоха с дороги. Он явно мешал ему. Ненужное препятствие.       Как это всё непонятно. Её метания, её сомнения. Всё это стало безумно раздражать. Он мог поклясться, что не особо она и хочет замуж за этого дебила. Будь он на её месте, так точно давно собрал манатки и уехал жить к маме. Но она была до безобразия упорна. Настолько упорна, что ему хотелось вцепиться в её тонкие плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы мозг встал на место. Но переделывать людей себе дороже.       В любом случае, она обещала ему обязательно написать. Не стоит её отвлекать от раздумий. Он уже долго ждал, подождёт ещё.              Он вымок до нитки, когда наконец добрался до укрытия. Здание, где лежала Изабель, сильно отличалось от того, где лежала Микаса. Здесь был свежий ремонт: ровные белые стены, современные стеклопакеты, кафельный пол и нормальные лампочки, которые не сводили с ума и без того несчастных больных своим бесконечным миганием.       Изабель сегодня была как-то слишком похожа на дождь, что шёл за окном. Такая же хмурая, грустная и глаза на мокром месте.       — Ты, что ли, плакала? — прямо с порога вместо приветствия спросил Леви, не увидев на лице сестры привычной улыбки.       — Нет, — нагло соврала она.       — Да? Ну как скажешь, — Леви позволил себя обмануть. — А чего такая грустная?       — Я не грустная, — она продолжала врать.       — Тогда, видимо, я слепой, — он пожал плечами, пытаясь найти причину неожиданной грусти сестры.       Сначала он подумал, что ей стало хуже, но доктора ему ничего не говорили о её здоровье. А они за ней наблюдали двадцать четыре на семь и всегда сообщали ему сразу же, если в её состоянии появлялись даже незначительные изменения.       — Нет, просто погода плохая, а я хотела сегодня немного прогуляться, — звучало не слишком убедительно.       С каких это пор она начала ему так неумело врать? Что вдруг могло случиться, что она закрылась? В голове у Леви не было ни единой зацепки. Однако он чувствовал, что выпытывать у неё что-либо было бесполезно. С её упертостью он был хорошо знаком, поэтому если она уже не хочет с ним делиться чем-то, то слова из неё и клещами не вытащишь.       Всё это странно, но, может быть, он зря себя накручивает. И всё дело в возрасте, в её сложной ситуации. И у самых сильных кончаются силы. И даже такое яркое солнышко, как Изабель, иногда может спрятаться за тучи, как сейчас. Возможно, сейчас ему нужно просто дать ей погрустить.       В этот визит они почти не говорили. Леви бросил все попытки разговорить её. В итоге, оставшись в неведении, он поцеловал её в лоб, как он это делал обычно, и отправился домой.       К этому времени дождь ещё не кончился, но, благо, его машина уже была готова, и он снова мог чувствовать себя свободным в передвижении по городу. За рулём привычного авто было куда комфортнее, чем в рандомном такси с неизвестным водителем.       Капли дождя заливали лобовое стекло, вынуждая дворники с бешеной скоростью ходить взад-вперёд. Огромные брызги вылетали из-под колёс белого автомобиля. На улице творился какой-то апокалипсис. И чем дальше, тем больше происходящее напоминало настоящий шторм. В общем-то, это всё было похоже на сегодняшний день. На эту безумную встречу с ней, на этот сумасшедший поцелуй. А ещё непонятную грусть сестры, из-за которой он чувствовал себя немного некомфортно.       Зайдя домой, Леви безразлично кинул свой телефон на кровать, как тот издал негромкий звук входящего смс. Недовольно покосившись на горящий экран, он подошёл к кровати, не ожидая никаких важных новостей. Однако смс пришло от неё. Так скоро.       – Я не могу выкинуть тебя из головы       Она писала эту смску под одеялом, словно прячась от кого-то. Как будто это могло как-то помочь. Ведь главным наблюдателем была она сама.

– Я тоже

Он, как и она, тоже был на пределе.

      – Мне кажется, моя жизнь рушится на глазах...       Она писала, лёжа под одеялом, и плакала. Ей так хотелось выговориться ему. Рассказать обо всём, что скопилось у неё на душе.

      – Ты знаешь, когда тебя выписывают?

      Она хотела излить душу. Он это чувствовал. Но подобные темы лучше обсуждать лично. Увы, переписки для этого мало.

             – Врач говорит, в конце недели можно ехать домой

      – Тогда в понедельник я за тобой заеду

      Как ей нравилась его немного грубая властность и готовность к действию, но что-то внутри недовольно фыркнуло, и Микаса решила написать, что не уверена, что сможет встретиться, но в этот же момент от него прилетела ещё одна смс:

– Мне плевать на твоего жениха, просто скажи ему, что поедешь гулять с подругой

      Она ухмыльнулась:       – Брутальная подруга :)

Леви слегка улыбнулся её маленькой шутке и решил поддержать, сказав при этом абсолютно серьёзно:

      – Я не расстроюсь, если ты скажешь ему, что идёшь на свидание :)

      Это было самым глупым, что она могла сказать Эрену, однако подобное предложение вызвало у неё непроизвольный смешок, из-за чего она прикрыла рот рукой, чтобы случайно никого не потревожить.       – Вариант с подругой мне нравится больше

– Тогда до встречи

      Сил на сопротивление не осталось. Хотелось расслабиться и поддаться безумному течению жизни, не задумываясь, куда вынесет её этот поток эмоций и событий, что валятся одно за другим.       Она выключила телефон и отложила подальше. Больше всего на свете сейчас ей хотелось провалиться в глубокий сон под убаюкивающий звук дождя за окном. И пускай сегодня ей ничего не приснится. Душа хотела отдыха и покоя.