Погоня за тенью

Гриммджоу хмуро окинул взглядом вошедших и криво усмехнулся, заметив, как Улькиорра неловко отвел взгляд. Айзен же добродушно улыбнулся, подходя к сыну и садясь на край койки. Шиффер тенью проскользнул за ним, положил на тумбочку фрукты и снова отошел в сторону, явно не зная, куда себя деть. Джагерджак ухмыльнулся, увидев черный шарф на его шее, который брат до этого никогда не носил. — Что, братишка, следы на шее оставил? — ядовито спросил он, полностью игнорируя отца. Улькиорра даже не посмотрел на него, стараясь хотя бы на чем-то задержать взгляд. Увидев Ичиго, который упорно делал вид, что вообще тут случайно оказался, он медленно подошел к нему и попросил прикурить, на что Куросаки ответил положительно, хоть и с явным неудовольствием, метая встревоженные взгляды на Гриммджоу. Джагерджак же вальяжно раскинулся на кровати и почесал небритый подбородок: — Ты ведь не ждешь, что я брошусь к тебе на шею? Айзен мельком окинул его взглядом и вздохнул: — Нет, не жду. Но хотя бы поздороваться мог бы. — Поздно меня воспитывать, Айзен, семнадцать лет уже, как поздно. Чему обязан такой чести? — голос Джагерджака сочился ядом, но Соуске не смутился: — В последнее время меня беспокоит твое состояние, Гриммджоу. Ты все чаще в неприятности попадаешь. Ичиго бросил быстрый взгляд на Джагерджака, ожидая, что того сейчас снова разорвет, но лейтенант держался удивительно невозмутимо, с легкой кривой усмешкой глядя на отца. Все происходящее казалось каким-то сюром. Главный мафиози города, и его сын-полицейский встретились после долгой разлуки. От абсурдности и шалящих нервов Ичиго не сдержал короткого смешка, который попытался замаскировать кашлем. Улькиорра на него покосился, но Куросаки даже внимания не обратил. — Не будь я твоим сыном, того гляди и поверил бы в твои сказки про заботливого папочку, — Джагерджак не менял позу, продолжая расслабленно лежать на койке и смотреть на Айзена почти что свысока, — я понимаю, что мы многое не сможем обсудить при них, — указал он пальцем в сторону «свидетелей», — но я бы и не хотел вообще с тобой обсуждать что-либо. Но раз ты соизволил лично снизойти до блудного сына, то так и быть. — Гриммджоу, — голос Айзена зазвучал рокочуще. — Не думай, что твоя храбрость хоть как-то меня поразит. Наоборот — это выглядит смешно. Подумай сам, ты не в том положении, чтобы… — Захлопни свою поганую гнилую пасть, Соуске, — голос Гриммджоу так же понизился. — Сейчас ты пришел ко мне. Я бы к тебе даже под дулом пистолета не поперся. Это ты заинтересован во мне, а не я в тебе. Можешь хоть застрелить меня, мне давно уже насрать. Ичиго застыл, напряженно ожидая дальнейшего развития событий. Улькиорра рядом так же напрягся, и Куросаки видел непростые муки выбора в его глазах. Ну да, разрываться между отцом и братом — задача не из приятных. Но, кажется, подсознательно Шиффер свой выбор давно уже сделал. Отец и сын тем временем сверлили друг друга тяжелыми взглядами, и Куросаки чувствовал, как вокруг них наэлектризовывался воздух, еще совсем чуть-чуть — и начнут метать молнии. — Гриммджоу, давай не будем сейчас устраивать сцен, — Айзен вздохнул и повернулся к Улькиорре, — сынок, можешь сходить в машину за подарком, который я привез? Шиффер мгновенно вылетел из палаты, а Гриммджоу не выдержал: — Ты из ума, блять, выжил? Мне, по-твоему, пять лет, что ты меня подарками решил задобрить? Айзен недобро улыбнулся и весь пыл Джагерджака моментально сошел на нет, Ичиго увидел, что лейтенанту правда стало страшно. В палате повисла мертвая тишина, и нарушилась она, лишь когда вернулся Улькиорра. Он протянул ему небольшую коробочку, которую окончательно онемевший Гриммджоу безропотно принял. Айзен с хищной ухмылкой наблюдал за тем, как Гриммджоу, недоверчиво поглядывая на него, открыл "подарок". — Хм, — глядя на содержимое, задумчиво изрек Джагерджак. — И что я здесь должен понять, кроме того, что это мои часы, которые разбились в тот день, когда ты грохнул мою мать на моих глазах? — Что? — прошелестел Улькиорра, и Айзен досадно скривился: — Гриммджоу, пожалей психику мальчика… — Мальчика, которого ты поебываешь время от времени, ага, — Гриммджоу достал часы, потянув за цепочку и, небрежно оглядев их, швырнул их обратно Айзену на колени, — убери это дерьмо. Понятия не имею, на что ты рассчитывал, когда решил, что это поможет тебе наладить со мной контакт, но ты облажался. Ичиго от всех свалившихся на его голову подробностей забыл, как разговаривать. Он только и мог, что переводить взгляд с одного на другого, пытаясь восстановить картину мира в своих глазах. А беседующие, кажется, и вовсе о нем забыли. Что ж, возможно, получится по-тихому смыться. Но как только парень попытался сдвинуться с места, Гриммджоу бросил на него взгляд: — Постой еще тут, пожалуйста. — Гриммджоу, я устал. — Не выдержал Айзен. — Я всю ночь был на переговорах, потом разбирался с делами Эспады, они снова чего-то натворили… — А у меня дыра в животе, задница чешется и нахрен тебя послать очень хочется. Интересно, правда? — Гриммджоу демонстративно зевнул, после чего сел и неожиданно мягко скользнул по подбородку Айзена кончиками пальцев, отчего тот непроизвольно дернулся, — не жди, что я тебе сочувствовать буду. Ты зашевелился, когда я твою мышку ручную метлой прогнал, так бы хер сам пришел. Говори уже, что тебе нужно. И я подумаю, смогу ли я тебе помочь. — Мне, на самом деле, ничего особо и не нужно, — Соуске резко поднялся, поправляя пальто, — я просто хотел тебя предупредить насчет дела, которым ты сейчас занимаешься вместе с Куросаки, — он вежливо кивнул рыжему и тот машинально ответил тем же, — и лучше бы тебе его превратить в «глухарь». Иначе докопаетесь до такого, что вам жить обоим не захочется. — Ты угрожать мне решил? — нахмурился Джагерджак. Айзен снова расплылся в улыбке: — Мило, что ты защищаешь своего напарника. Но я сказал, что пришел предупредить. Решение все равно будет за вами, — с этими словами он развернулся и направился к двери. Остановившись перед выходом, он неожиданно снова посмотрел на Ичиго, — мистер Куросаки, я могу вас попросить на пару слов? Гриммджоу только было собрался огрызнуться снова, как вдруг рыжий кивнул: — Конечно, — и покинул палату вместе с Айзеном. Улькиорра застыл соляным столпом, пока брат мрачно сверлил его взглядом, явно недовольный тем, что вынужденно остался в его компании. — За что, Гриммджоу? — наконец, выдавил он из себя, не решаясь взглянуть. Он, конечно, знал. Но спрашивал о другом. И Джагерджак знал, о чем именно. — Она была неудобной, задавала много вопросов, а под конец угрожала ему уехать и забрать меня. — Джагерджак поднялся и, слегка пошатываясь, подошел к Шифферу, зацепив пальцами шарф, — плюс она грозилась тем, что дед, ее отец, расторгнет контракт с Айзеном. В общем, она была препятствием на пути к успеху. И ко мне, — голос мужчины звучал глухо, но Шиффер дрожал, — теперь ты понимаешь, за что я ненавижу этого подонка, и не хочу иметь с ним дел? — Почему ты раньше мне не рассказал? — Улькиорра поднял на него взгляд, — я бы… — Да что бы ты сделал, мышка подневольная? — грустно улыбнулся Гриммджоу, едва касаясь губами его щеки, — ты ведь жизнью ему обязан. И он не устает тебе об этом напоминать, правда? — он коснулся огромного темного засоса на бледной шее и Шиффер дрогнул всем телом, — я вчера перегнул палку. Видимо, из-за следов на твоей шее он и разошелся. — Да… — тихо прошептал Улькиорра, чувствуя, как ноги подкашиваются. Он хотел зацепиться за плечи Гриммджоу, но боялся, что и без того ослабленный ранением брат потеряет остатки равновесия. — Прости, — проникновенно прошептал Джагерджак ему на ухо, — прости меня, мышонок. Я был бессилен, я сам был в ужасе, и ничего не мог сделать. А теперь… теперь уже и поздно. Иди, он ждет тебя. Шиффер не выдержал и впился в губы брата самым безумным поцелуем, на который только способен был. Гриммджоу застонал, будто от боли, и осторожно прижал его к себе, отвечая так же дико. Улькиорру перетряхнуло с головы до кончиков пальцев на ногах, он потянул брата на себя и уперся спиной в стену, чувствуя, как Гриммджоу вжимал его всем своим весом, но уже не с целью запугать и ударить, а с нарастающим желанием и страстью. Прикосновения пробравшихся под одежду пальцев обжигали кожу, тело выгибалось само и Шиффер не мог и не хотел что-либо с этим делать. Гриммджоу смотрел на него с странным выражением лица, пока прижимал его к себе, в глазах читалась боль, желание и бесконечное сожаление. Но черта с два Джагерджак хоть одно из этих чувств воплотит в слова. Улькиорра закрыл глаза и снова ответил на поцелуй. Гриммджоу отпустил его лишь когда воздуха стало слишком мало им обоим. Выдохнув, он посмотрел на брата, который тяжело дышал, не открывая глаз. — Улькиорра… — он запнулся, когда тот посмотрел на него. — Времени у нас мало. Лучше уходи. Шиффер молчал, опуская взгляд в пол. Чертов придурок. Хотя нет — оба придурки, который теперь вынуждены сторониться друг друга, в то время как страстно хотелось коснуться. Гриммджоу для Шиффера был словно отдушиной, человеком, с которым и весь мир не страшен. И даже когда Джагерджак на него орал, Улькиорра не боялся, знал, что вечером получит самые жаркие ласки, объятия и поцелуи, которых его вспыльчивый и импульсивный брат не жалел никогда. Никогда не хотел спасать, но хотел защитить, уберечь от собственных ошибок. Жаль, что он слишком поздно это понял. — Я хочу остаться, Гриммджоу. — Идиот! Ты ведь сам знаешь, что нельзя, — мужчина зажмурился, и через титаническое усилие выпустил парня из рук, сделав шаг назад, явно сдерживаясь, чтобы не наброситься на него прямо сейчас, плюнув на весь мир. — Прошу, иди, Улькиорра. Папочка ждать не любит. Пока брат дрожащими пальцами поправлял шарф на шее, Гриммджоу устало присел на кушетку и наблюдал за ним. Вся злость сошла на нет. У мальчика и правда выбора не было, его никто не спрашивал. А что до него самого… Ему слишком плевать на жизнь, чтобы беспокоиться о подобном. И пусть это эгоистично, подло и низко по отношению к окружающим, но именно затем Гриммджоу выстраивал щиты — чтобы никто и никогда не пожалел его после смерти. Они справятся и без него, время это понять. Улькиорра вышел, даже не взглянув на него и не попрощавшись. Пусть. Гриммджоу только легко улыбнулся, глядя вслед. А когда вернулся Ичиго, Джагерджак растянул губы в невероятно кривой и ушлой ухмылке: — Чего Айзен хотел, Куросаки? Ичиго застыл, прикрыв за собой дверь. Усиленно стараясь скрыть дрожь в руках, он мотнул головой: — Ничего особенного. Попросил приглядеть за тобой, — парень криво усмехнулся, — и сказал, что если мы все же решимся продолжить это дело, то он даже нам поможет. — Неожиданное благородство от этого сраного ублюдка, — Гриммджоу покосился на подарок, который так и остался лежать на койке. Взяв часы в руку, он покрутил их в руке. Хмуро разглядев их, он откинул крышку и цыкнул, увидев, что часы были отремонтированы. Жаль теперь их снова разбивать, — не знаю, чего он хотел добиться, но мне не нравится, что он теперь так часто дает о себе знать. Ичиго потер подбородок, задумавшись. Это действительно все неспроста, и, учитывая, что Гриммджоу действительно опасается Айзена, ситуация складывалась достаточно удручающая. Куросаки мрачно посмотрел на Гримма и вздохнул. Он ведь не все ему сказал по поводу разговора с Соуске, но, наверное, если сейчас ему все выложить, то в лучшем случае Джагерджак снова спровоцирует разрыв швов, а в худшем — на второй койке, скорее всего, окажется сам Куросаки. Поэтому… сейчас не время. Он и так взбешен появлением отца. — Гриммджоу, нам понадобится его помощь, ты ведь понимаешь, — осторожно начал он, на что лейтенант лишь угрюмо кивнул, не сводя взгляда с часов, — нам все равно будет нужно… поехать к нему. Сомневаюсь, что он согласится приехать в участок для допроса. Джагерджак хмыкнул, покосившись на свое полицейское удостоверение, которое лежало рядом с его вещами. Ну да, против Айзена это ничто. Вздохнув, мужчина поднялся: — А мне вообще можно отсюда свалить? Я тут свихнусь. — Когда мы приехали, Исида очень внушительно и угрожающе сообщил мне, что готов тебе глаз на жопу натянуть, за то, что ты режим не соблюдаешь, — доверительно наклонился к нему Куросаки, — но, мне кажется, ты даже с одним глазом его соблюдать не будешь. Оформи документы, что выписываешься под собственную ответственность, и лети на все четыре стороны. Джагерджак усмехнулся и потянулся к своим вещам: — Да не вопрос. Поехали выпьем, Куросаки. Расскажу тебе охуительную байку о любви к ближнему своему, которая оказалась слишком пылкой. — Собираешься пересказать какую-нибудь поучительную историю из жизни вашего семейства? — хмыкнул Ичиго, даже не удивившись предложению и автоматически на него согласившись, — я не люблю сопливые драмы. — О, нет, мудила ты рыжий, это сказка про невероятное блядство, безграничный пиздеж, и в ней очень кровавый финал, — Гриммджоу воодушевленно одевался, мельком заметив, что его запачканная рубашка была заменена на чистую, той же фирмы. Куросаки еще и домой к нему съездил? — А потом мы с тобой жарко засосемся на заднем сиденье моей машины. — У тебя нет в машине заднего сидения, придурок, — хрипло хохотнул Ичиго, на что лейтенант изумленно поднял брови: — Значит, ты не против пососаться? — Я этого не говорил, — тут же нахмурился его напарник, хотя в душе понимал — если они напьются, всякое может быть.