Погоня за тенью

В глаза упорно лез свет. Ичиго жадно вдохнул воздух и подлетел на огромной кровати, схватившись за шею. Она странно болела. Куросаки задрожал, вспомнив ночное происшествие, и заозирался по сторонам. Черт, где он? Что произошло? Почему, блять, он жив вообще? Гриммджоу сидел на полу у панорамного окна, безразлично глядя на только-только начавший заниматься рассвет. Голубые волосы растрепались, почти высохшая рубашка, лишенная почему-то пуговиц, сползла с одного плеча, показывая перевязку, которая, на удивление, была в норме. Джагерджак никак не реагировал на Куросаки, который в священном ужасе смотрел на него, и продолжал молча смотреть в окно, плотно сжав челюсть. Надо и сказать что-то, обматерить его, или убить, на худой конец, но Ичиго сомневался, действительно ли он справится с Джагерджаком. Ночная метаморфоза дала понять, что в порыве гнева Гриммджоу неуправляем, и Куросаки действительно поразился тому, как смог вообще выжить. — Ты очнулся, — бесцветно констатировал лейтенант, даже не глядя на него, — это хорошо. Не хотелось бы тебя закапывать где-то. — Гриммджоу… — голос сел, любой звук нещадно драл глотку, и Ичиго зажмурился от боли, понимая, что говорить не в состоянии. Джагерджак лишь едва повернул голову в его сторону: — Воды? — Пошел ты… — еле как выдавил из себя Куросаки, пытаясь встать. На языке вертелась целая куча нецензурной брани, но Ичиго забыл все слова, как только Гримм поднялся и приблизился к нему. Страх сковал конечности и Куросаки непроизвольно дрогнул, когда тонкие пальцы Гриммджоу коснулись шеи, на которой отчетливо виднелись темно-фиолетовые, почти черные синяки. — Блять… — хрипло выдохнул Джагерджак, оглядев дело рук своих, — помню ведь еще. Не думал, что тебе придется испытать это. И он даже не извинится? Парень оторопело и как-то даже… обиженно? смотрел на то, каким равнодушным взглядом Гримм окинул его тело. — Уходи, Ичиго, — он отвернулся и, придерживая бок, заковылял в сторону кухни, — убирайся и больше не приходи. Ты и так узнал достаточно. — Ты пытался меня убить, а теперь… — Куросаки закашлялся и застонал от пронизывающей боли, — а теперь просто решил сбежать? — Ичиго, — почему-то все тело дрожь прошибала, когда Джагерджак обращался к нему по имени, — я не хотел этого. Поверь, не хотел. Куросаки трясло все сильнее с каждой секундой осознания того, что ему обидно. Обидно, сука! Чем он заслужил то, что получил? — Твое оружие табельное лежит на тумбочке у кровати, — Гриммджоу продолжал стоять к нему спиной, лишь голову повернув, — если есть желание отомстить — валяй. Куросаки схватил пистолет и взвел курок. Джагерджак не шевелился, продолжал стоять в сползшей рубашке, держась за бок и глядя на него через плечо. Что не так с ним? Почему он не реагирует? Почему он так убийственно равнодушен и спокоен? Ичиго упорно пытался держать оружие твердо, но рука немилосердно тряслась, как у какого-нибудь сопляка в дурацком боевике, который не мог убить главного злодея по причине собственного малодушия. Куросаки таким сопляком точно не был, но почему-то дуло гуляло во все стороны. Психанув, Ичиго защелкнул предохранитель, отшвырнул пистолет и бросился на Гриммджоу в рукопашную. Тот пошатнулся, когда Куросаки налетел на него, но устоял на ногах и схватил за запястья: — Ты. — Он смотрел в глаза как-то по-новому, Ичиго прежде не сталкивался с такими пробирающим до костей холодом. — Чего ты хочешь? Отомстить? Или просто тебя разъебало от того, что я не оправдал твои ожидания? После задушевной истории в баре мы могли бы поехать сюда и жарко бы трахались до этого момента, а может и дольше, но ты заковал меня в наручники, а я едва тебя не убил в состоянии аффекта. Что нам теперь с этим делать? — А есть варианты кроме бегства и мести? — хрипло поинтересовался Ичиго, — я не горю желанием убивать тебя, потому что не уверен, что меня душил тот Гриммджоу Джагерджак, которого я знал. — А ты уверен, что вообще его знал? — голос убийцы понизился до шепота, — ты наивен. Мне жаль, что это так. И веришь… — он замялся, улыбаясь уголками губ, — я так хочу тебя сейчас. А вот это стало для Куросаки совершенной неожиданностью и он дернулся из захвата, но поздно — Гриммджоу держал его достаточно крепко. — Нет. — Получилось как-то неуверенно, и Куросаки возненавидел себя за это. Джагерджак мягко усмехнулся: — Я когда-то тоже так говорил. Не бойся, Ичиго, я не стану тебя принуждать. Я держу твои руки, чтобы ты мне по роже не заехал — я и так еле на ногах стою. Ты боишься меня, правда, Ичиго? Толку отнекиваться не было, Куросаки кивнул. Он и правда боялся. Даже после слов Джагерджака о том, что он держится на ногах только из огромного энтузиазма, он продолжал бояться. Кто знает — вдруг малейшее сопротивление, и он вновь окажется на полу придушенным? — Я очень люблю касаться, — Джагерджак отпустил его руку и мягко провел по губам Ичиго кончиками пальцев, — люблю гладить, люблю сжимать до боли, до хруста в спине, слышать дыхание и голос. Черт возьми, у тебя такая мягкая кожа. Куросаки мог вырваться, мог врезать ему и уйти, мог пристрелить его, убить, задушить, растоптать. Но он застыл, словно мраморная статуя, пока Гриммджоу едва ощутимо гладил его по щеке: — Но касаюсь обычно я. А меня трогал только этот старый урод, пока трахал раком на ковре, у меня такие ссадины были на локтях и коленях, страшно вспомнить. Ичиго, кто меня коснется? — Ты ебаный псих… — просипел Куросаки, чувствуя странную слабость в теле, — я бы под страхом смерти теперь не захотел к тебе притронуться. — Мы можем это легко проверить, Ичиго, — дыхание Джагерджака щекотало шею, — но я не хочу ни к чему принуждать тебя. Уходи прямо сейчас, если хочешь. Способность двигаться вернулась, как только Гриммджоу отошел. Куросаки собирался молниеносно, даже не глядя на того, кого еще вчера считал своим напарником. А теперь непонятно, кто это был. Убийца Пантера? Гриммджоу Джагерджак, сын Айзена Соуске? Или просто абсолютный чужак, ни то, ни другое, больной псих? А ты уверен, что вообще его знал? Какого хрена это значит? Замерев у двери, Куросаки обернулся, услышав, как открылось панорамное окно. Гриммджоу закурил. Стоя прямо на краю, неосторожное движение — и он полетит вниз. Ичиго задрожал от ужаса, осознавая, свидетелем или даже виновником чего может стать. Джагерджак выдохнул ароматный дым, сунул вторую руку в карман брюк и закрыл глаза, пока Куросаки боролся с желанием плюнуть на все и броситься к нему. Ветер обдувал лицо и словно выносил все лишние мысли из головы. — Джагерджак, — Куросаки выдавил это из себя, замерев в проеме. — Не вздумай. — Не вздумать что? — Гримм обернулся через плечо и насмешливо окинул его взглядом. — Расслабься, Ичиго. Я каждое утро так курю. Смотреть на город в открытую чертовски успокаивает. И я не такой слабак, чтобы броситься вниз из-за того, что чуть по тупости не придушил тебя. Не драматизируй. Давай… — он опустил глаза, как-то очень мягко улыбаясь, Куросаки впервые видел такое выражение его лица, — давай мы позже об этом поговорим? Я сейчас хочу наконец-то проспаться. Ичиго сжал дверную ручку до того, что острые края больно впились в ладонь. Он уже совсем ничего не понимал, и, видимо, ему тоже требовался отдых. В обнимку с выпивкой, чтоб отключиться и дать воспаленному мозгу, наконец, все переварить. — Пожалуйста, пиши мне, — он сказал это раньше, чем успел обдумать, на секунду даже испугался, но решил, что терять уже нечего, — если… нужны будут лекарства. Джагерджак выбросил окурок и размашистым шагом подойдя к нему, прижал к себе и крепко поцеловал. Ичиго сдавленно выдохнул и забился в его руках: — Какого хуя ты творишь? — он отскочил от него на шаг в коридор, глядя сердито и вытирая губы. Гриммджоу ухмыльнулся: — Не говори мне такие вещи, Куросаки. Иначе тебе придется остаться здесь. Напряженные нервы Ичиго, наконец, сдали. — Ты снова мне угрожаешь, Джагерджак, заебал! — он пихнул лейтенанта в грудь, зашел за ним в квартиру и захлопнул дверь, — я тебе, блять, что, маленький пацан? Я тебя сейчас могу скрутить в бараний рог, и ты даже пикнуть не успеешь, — он приблизился к Джагерджаку вплотную, глядя в голубые глаза напротив, — с тем, что ты пиздец угрожающий, никто не спорит, но это не дает тебе права постоянно пытаться меня этим заебывать. — Эй, Куросаки, полегче, — Гриммджоу ухмыльнулся, примирительно подняв руки, — а ты не думал, что я просто не умею по-другому? Да и откуда у тебя такая уверенность проснулась? Всего-то пару минут назад ты еще боялся меня, как огня. Ичиго вспыхнул и нахмурился: — А как мне еще реагировать на то, что ты меня чуть не убил, а после этого начал руки распускать? — По ебалу съездить? — Гриммджоу поднял бровь. — Да, я ранен, но не разобьюсь от одной зуботычины. Куросаки неожиданно шагнул назад от него: — Мне кажется, тебе и без этого прилично от жизни досталось, чтобы тебя бил еще я, — по мере того, как он это говорил, Гриммджоу стремительно бледнел, — просто… я пытаюсь относиться к тебе по-человечески, каким бы ублюдком ты ни был. Я бы давно выбил тебе парочку зубов, если бы был уверен, что это действительно подействует. Но как насилие может сработать на человека, который всю жизнь с его помощью решает свои проблемы? — парень грустно усмехнулся, понимая, что сказал слишком много, но ошарашенное лицо Джагерджака явно стоило того. Он положил ладонь на дверную ручку, собираясь уходить, но ощутил, как пальцы второй руки легонько сжали. Обернувшись, он увидел Гриммджоу, который опустил глаза в пол и это было что-то невероятное. — Ты чего? Джагерджак молчал долго. Словно то, что он хотел сказать, физически было больно говорить. Ичиго выжидающе смотрел на него, уже зная, что будет, но все равно не сдержал улыбки. — Куросаки… — лейтенант поднял на него взгляд, — останься. Ичиго осторожно высвободил руку и, дрогнув, коснулся скулы Гриммджоу, видя, как голубые глаза расширились от изумления: — В другой раз, ладно? Мне нужно в участок явиться, иначе Старик меня за яйца к потолку подвесит, — его пальцы мягко скользнули по небритой щеке и парень улыбнулся, — да и надо мне все это в голове как-то уложить. Он заметил, что Гриммджоу неожиданно подался навстречу прикосновению и склонил голову, как-то хитро щурясь. Сообразив, как это все выглядит, Ичиго стремительно покраснел и убрал руку: — Выздоравливай. И пиши, если что. Джагерджак усмехнулся: — Договорились, — подмигнув, он закрыл дверь и Ичиго услышал его удаляющиеся шаги. Что-то загрохотало и явно разбилось. Нервно сглотнув и пытаясь усмирить колотящееся сердце, Ичиго прислонился к стене и закрыл лицо ладонью. Блять. «Чуть по тупости не придушил тебя.» Ичиго поднял глаза к потолку и непроизвольно провел пальцами по шее, чувствуя, как внутри нарастает желание размазать напарника по стене тонким слоем. Грохот в глубине квартиры усиливался, словно Джагерджак громил все, что только мог увидеть. Ичиго напряжённо прислушался и различил глухой мат, перемешанный с чем-то, похожим на сдавленные крики. Бросившись обратно к двери, Куросаки кулаком замолотил в нее. Черт возьми, как он не подумал? Гриммджоу открыл дверь взъерошенный, вспотевший и окинул Ичиго взглядом: — Чего ещё? Куросаки мельком глянул ему за спину и увидел, что небольшой стеллаж с книгами теперь лежал на полу, развалившийся, а пол кухни был устлан осколками стекла. — Гриммджоу, эй… — он положил ладонь на плечо Джагерджака, ощутив мелкую дрожь, которая сотрясала лейтенанта, — разве это поможет? Заебешься же убирать все это потом. — Убери руку, Куросаки, — хрипло выдохнул Гриммджоу, — я не хочу ее ломать. Ты хотел уйти — проваливай. Я не хочу причинять тебе большего вреда, чем уже успел. — Ломай. Гриммджоу уставился на него во все глаза, думая, что ослышался. Ичиго смотрел на него прямо, и больше не было похоже, что он его боится. Только один человек в его жизни смел так смотреть на него. Гриммджоу обхватил пальцами крепкое запястье и осторожно опустил его руку: — Я больше не хочу пугать тебя. Прошу, Ичиго, иди. Мне многое надо обдумать. Куросаки вздохнул. В нем все еще боролось чувство страха и неприязни к этому человеку, который сейчас сверлил его взглядом голубых глаз. Он скоро явится в участок снова, кривя губы от периодической боли в области раны, будет курить, копаться в бумагах и крыть матом все, на чем свет стоит. Они будут выезжать на новые дела, или копаться в старых, устраивая перестрелку взглядами и делясь впечатлениями. Ичиго тяжело задышал, понимая, что и рад бы это все так и оставить, но уже нельзя. Слишком сильным было напряжение между ними, и уже непозволительно это так просто оставлять. Дикий ублюдок, Гриммджоу Джагерджак, ранивший его судьбу, даже не подозревая об этом. Отец беспокоится о том, чтобы Ичиго никуда не вляпался из-за работы с ним, но поздно уже. Он уже вляпался. — Куросаки, хватит так на меня смотреть, — Гриммджоу отстранился от него и собрался было снова закрыть дверь, но Ичиго глухо зарычал и схватил его за волосы, рванув к себе. Против воли с губ Гриммджоу сорвался короткий стон боли, и Ичиго, помедлив всего мгновение, впился в них жадным поцелуем. Миг — и Гриммджоу оказался вдавленным в стену, неспособным сопротивляться абсолютно. Ичиго дернул его за волосы снова, заставляя приглушенно застонать и замереть, пока губы кусали с таким остервенением, что болеть до вечера точно будут. Гриммджоу опустил руки и даже не предпринимал попыток оттолкнуть его. Ичиго вжался коленом ему между ног и хрипло шепнул: — Почему ты не сопротивляешься? Гриммджоу тяжело вдохнул сквозь зубы, осторожно отодвинувшись: — Потому что не хочу. Я почти привык к этому. — Ты долбоеб? — искренне поинтересовался Куросаки, склонив голову к плечу и пронзительно глядя в глаза лейтенанта, — к чему ты, блять, привык? — Вот не пизди, что не понял, — на лице Джагерджака появилась его фирменная ухмылочка и Ичиго, не выдержав, ярко и красиво зарядил по ней кулаком. Гриммджоу отлетел в сторону, схватившись за разбитую губу и ошарашенно воззрился на Куросаки, который сунул руки в карманы брюк: — Будь так добр, явись на работу адекватным, тем Гриммджоу, которого я так терпеть не могу. А по-хорошему… — он понизил голос и осторожно взял пальцами подбородок Гримма, — тебе бы отдохнуть. — У меня еще есть дела, Куросаки, — Джагерджак слабо усмехнулся и вытер кровь с губ. Нервы были на пределе, еще немного, и он или убьет этого сопляка, или завалит на пол, чтобы до полусмерти оттрахать. Ичиго кивнул и, отстранившись, окинул взглядом сначала царящий вокруг разгром, а после вопросительно посмотрел на лейтенанта. Гриммджоу махнул рукой: — Расслабься, Куросаки, не впервой. Проваливай уже. — Пожалуйста, Гриммджоу, просто лечись, — Куросаки подошел к двери, неловко сунув руки в карманы брюк, — я не всегда смогу быть рядом. Пока Джагерджак оторопело пытался осознать его слова, офицер, вновь мельком оглянувшись, ушел, чувствуя странную горечь и возрастающие в груди угрызения совести. Он никак не решится сказать...