Погоня за тенью

Он не знал, чего ждать, когда переступал порог роскошного особняка. Его цепко окидывала взглядом охрана, Айзен приглашающе провел рукой по воздуху, указывая на дверь своего кабинета, и Куросаки почти слышал, как захлопываются створки ловушки для него. Но он на это и рассчитывал. — Итак, Ичиго, с какой целью вы пришли ко мне? — Соуске сделал неуловимый жест рукой, и рядом возник расторопный дворецкий, расставляя перед ними кофейные чашки. Снова пускает пыль в глаза. Ичиго едва заметно сморщился. — Вы знаете, зачем я здесь, — глухо произнес он, бесцеремонно прикуривая. Айзен усмехнулся и последовал его примеру: — Вы хотите убедиться, в порядке ли Гриммджоу? Вы ведь, кажется, не ладили? Что-то… — он стряхнул пепел и приятно прищурился, выдерживая паузу, — изменилось? По спине Куросаки от его вкрадчивого голоса поползли неприятные склизкие мурашки. Но он внутренне собрался и ответил Айзену таким же заискивающим взглядом: — А вас так интересуют подробности? Соуске изумленно вскинул бровь: — О нет, что вы. Я опирался исключительно на ваши слова и на то, что мне говорил сам Гриммджоу. Вы, кажется, поссорились перед… расставанием. Ичиго про себя выругался. Ублюдок. Защищает его. — Это он со мной поссорился, — хмыкнул он, бросив окурок в пепельницу и откидываясь на спинку кресла, — я же имею право его увидеть? Мы же работаем вместе. — Гриммджоу уволился, разве он вам не сказал? — Я имею право его увидеть? — настойчиво проигнорировал вопрос Ичиго. Конечно, он знал, но еще немного, и его нервы просто лопнут. Айзен пожал плечом: — Конечно. Вас проведет Улькиорра. Уже выходя из кабинета, он услышал тихий смешок: — Эти следы на вашем горле, мистер Куросаки… Вы первый живой человек, который ходит с ними по улице. Схватившись за шею, Ичиго инстинктивно обернулся, но двери закрылись за ним, скрывая улыбающегося Айзена от его глаз. Улькиорра стоял у стены, выжидающе глядя, но куда-то мимо. Вздохнув, Куросаки поравнялся с ним: — Веди. — Позвольте завязать вам глаза. — Ровно произнес Шиффер, подойдя к нему с лентой в руке, и Ичиго отшатнулся от него, как от прокаженного: — Ты ебанулся? Веди меня к Гриммджоу! — Вы не должны запомнить дорогу в подвал, Ичиго, — Шиффер говорил, словно механический переводчик, что неслабо напрягало, — это необходимость, а не прихоть. — В рот я ваши необходимости ебал! — Разъяренно прорычал Куросаки, — просто отведи меня! — Улькиорра! — Раздался приглушённый голос Айзена из кабинета. — Не трогай мальчика. Веди так. Совладав с дрожью, Ичиго отправился за Шиффером, стараясь не смотреть по сторонам. Хоть и получалось плохо — роскошные картины на белых стенах сами привлекали взгляд, а аскетичный и минималистичный интерьер поместья внушал какой-то необъяснимый трепет. Совсем другие ощущения, чем в ресторане Айзена, где все вокруг в лицо брызгало пафосом и роскошью. Вытянутые окна, завешенные тонкими белыми шторами, высокие потолки без каких-либо украшений. И при этом все не выглядело так, словно происходит разгар ремонта. Дом просто был избавлен от аляпистой роскоши. Спускаясь по ступенькам за молчащим Улькиоррой, Ичиго внезапно понял, что понятия не имеет, что говорить Джагерджаку. И ведь он может слёту и лицо разукрасить ему, за то, что ослушался и все равно приперся, прямо сюда, в логово Айзена. — Пришли, — Шиффер загремел связкой ключей перед неприметной дверью и у Куросаки душа ушла в пятки. Они, блять, Гримма взаперти держат?! Внутри комнаты было светло и просторно. Обстановка не внушала трепета и выглядела обычно — диван, кровать, прикроватная тумбочка, телевизор с консолью да компьютерный стол, за которым сидел сам владелец этой «роскоши» и работал. — Жрать я еще не просил, — Гриммджоу обернулся, стягивая с носа очки, и на мгновение оторопел. Улькиорра посторонился, пропуская Ичиго, и встал у стены: — Гриммджоу, к тебе пришли. — Я, блять, не ослеп ещё, — рыкнул Джагерджак, поднимаясь, — будешь тут торчать? — У меня приказ наблюдать за тобой, — ровно ответил Шиффер, и Гримм нервно рыкнул: — А если я ссать пойду, ты тоже смотреть за мной пойдешь? Вдруг я сбегу, сука, через унитаз! Ичиго невольно опустил голову, пытаясь понять, что происходит, и внутри души радуясь, что Гриммджоу все такой же невыносимый ублюдок. Он не теряет хватку, и это радует. — Пойду, если понадобится, — кажется, Шиффер сидел на каких-то колесах, потому что тон его голоса не менялся абсолютно. Куросаки сглотнул и улыбнулся Джагерджаку: — Долго будешь делать вид, что меня тут нет? — Сколько понадобится, — сухо бросил Гримм и отвернулся, вернувшись обратно к компьютеру. — Пидор. — Что?! — Что слышал, — Куросаки сунул руки в карманы и принялся покачиваться с пятки на носок, щуря глаза. Гриммджоу с минуту смотрел на него неверяще и злобно, после чего стремительно подошел к нему и схватил за подбородок, впиваясь в губы требовательным поцелуем. «Зачем, зачем ты пришел…» — Ичиго слышал его дрожащий шепот едва-едва, но разбирал каждое слово. И как ответить? Соскучился? Сошел с ума от волнения? Или просто устал дрочить, вспоминая их единственный и самый безбашенный секс? Наличие в комнате еще одного человека совершенно Гриммджоу не смущало — он засунул руки в задние карманы джинсов Ичиго и целовал жадно, прижимаясь бедрами. Казалось, что он был только рад тому, что Шиффер это видит. Куросаки, осознав это, осторожно отстранился и выдохнул: — Джагерджак, я тоже рад тебя видеть, но… — Забей на эту мебель, Куросаки, — рокочущий голос Гриммджоу прокатился вибрацией по телу, и ноги сами подкосились, но Ичиго титаническим усилием взял себя в руки и сделал шаг назад: — Я вообще поговорить приехал. — Стесняшка, — улыбнулся Джагерджак и, резко развернувшись, приблизился к Улькиорре. Шиффер захрипел, когда Гриммджоу слегка вжался коленом в его пах и зарылся рукой в черные волосы: — Улькиорра, будь паинькой. Я сам, блять, приехать согласился, куда я съебу сейчас, м? Ичиго, глядя на это безобразие, совершенно не понимал, как реагировать. Но не испытывал ревности или чего-то подобного, так как догадывался, что произошло между этими двумя, и вряд ли там осталось хоть что-то, кроме выжженного пепелища. На котором Гриммджоу с радостью плясал. А вот Шифферу явно было несладко, хоть он и пытался держаться. — Ичиго, отвернись, — бросил Джагерджак через плечо, гаденько ухмыляясь, — не хочу, чтобы ты смотрел. — Так ты не делай, — пожал плечами Куросаки, — ему уже достаточно, кажется. Но Улькиорра так не думал. Он резко вывернулся из захвата и ловко сбил Гриммджоу с ног, вывернув ему руку назад почти до хруста, на что Джагерджак лишь едва слышно захрипел. — Хватит продолжать этот цирк, Гриммджоу, — сухо сказал Улькиорра, вжимая брата лицом в пол. Тот лишь хрипло рассмеялся, насколько ему позволяло его положение. Куросаки даже заметить не успел, как он сбросил Улькиорру с себя и, уйдя в разворот, сильным ударом ноги отбросил Шиффера обратно к стене. К ужасу Ичиго, он услышал довольно четкий хруст. Но Улькиорра поднялся спокойно и вытер кровь с разбитой губы: — Хватит. — Выметайся, — Гриммджоу кивнул на дверь. И, к огромному удивлению Куросаки, Шиффер развернулся и покинул комнату, закрыв за собой дверь на замок. Прислушавшись, можно было понять, что он еще и ушел наверх. Ичиго сглотнул, осознав, что снова остался с Гриммджоу наедине. Что-то внутри шевельнулось, похожее на закостенелую тень страха, но когда голубые глаза посмотрели на него с бесконечным теплом и беспокойством, она рассыпалась, чтобы больше никогда не появиться. — Ичиго, — Гриммджоу подошел к нему, глядя хмуро и настороженно, — нахуя ты приехал? Не пизди про «соскучился», все равно не поверю. Куросаки не выдержал и вломил ему от души в челюсть: — Мразь ты конченная. Придется поверить. Гриммджоу положил ладонь на болящую скулу и усмехнулся: — Ичиго, я ведь предупреждал, что уеду. На что ты теперь обижаешься? — Не буду ебать тебе мозги, — стушевался Куросаки, унимая дрожь в руках. Гриммджоу жив, цел и относительно в порядке. Утыкаясь губами в его губы, он зажмурился. Да, черт возьми, он соскучился. С одной стороны, они надолго не расставались, как бы ни старались. Ичиго все равно оказывался рядом с Гриммджоу, дрались ли они, или трахались — неважно. — Ичиго… — Джагерджак дернулся в его объятиях и хрипло задышал, — ты на вопрос ответишь? — Я поговорить приехал, — Ичиго непроизвольно вел ладонью по его спине, замирая, — и вообще хотел убедиться, что тебя и правда не грохнули. Ты же понимал, что отговаривать меня было бессмысленно, правда? — Конечно, понимал, — Джагерджак уткнулся носом в его плечо и не смог сдержать улыбки, — а поговорить о чем хотел? — Тебя тут слушают, да? — Куросаки прошептал это едва слышно, глядя прямо в камеру, что висела в противоположном углу комнаты. Гриммджоу кивнул. Куросаки улыбнулся: — Ho trovato quello che hai chiesto. Джагерджак поднял на него изумленный взгляд, и офицер прижался к нему теснее, лаская губами ухо: — У меня в заднем кармане. — Блять, ты волшебник, — Гриммджоу быстро достал крошечную карту памяти и сжал ее в кулаке. Ичиго снова глянул в камеру и сморщился: — Не так я представлял себе начало карьеры порно-звезды, — отстранившись, он взглянул на Джагерджака, который, взъерошенный, стоял перед ним и улыбался, прикрыв глаза. Куросаки был почти уверен, что проебался по полной программе. Надо было хотя бы в углу его зажать… Хотя, тогда он точно не смог бы сосредоточиться. — Куросаки, — Гриммджоу вздохнул, наконец, беря себя в руки. — Ты едь лучше домой. Сам понимаешь, что тут небезопасно. — Я не хрустальный, Джагерджак, — Ичиго вытащил портсигар и взял из него последнюю сигарету, — у тебя тут можно курить? — Вентиляция тут охуенная, несмотря на то, что окон нет, — Гриммджоу вернулся к компьютеру и сел за него, украдкой убирая карту памяти под клавиатуру. Он так же достал сигарету и закурил, развалившись в кресле. Ичиго плюнул на всё и сел сразу на его колени, чувствуя наконец-то искомый им запах одеколона и сигаретного дыма. Интересно, почему именно вишневые? Гриммджоу положил ладонь на его бедро: — Всегда удивлялся тому, как ты это делаешь. — Что именно? — не понял Куросаки. — Ты сочетаешь в себе несочетаемое, Ичиго. Ты ломаешься, как целка, но трахаешься, как бог. Ты тупой до беспамятства, но иногда такое проворачиваешь, отчего у меня мозги взрываются. Ты, сука, мужик, но красивее всех, кого я, блять, знал, — он провел кончиками пальцев по плечу Ичиго и болезненно скривился. Куросаки обеспокоенно нахмурился, и он продолжил: — Зачем ты приехал на самом деле? Вернее, почему? Ичиго замялся, нервно стряхивая пепел. Он сам не мог это себе объяснить, а тут ему еще нужно было это Джагерджаку выложить, чтобы это не выглядело по-идиотски. — В том письме, — сглотнув, начал он, — ты написал… — Что люблю тебя, — кивнул Джагерджак, — и что теперь? Куросаки бросило в холод, и он вздрогнул. Все слова, которые он хотел, мог сказать, скрупулёзно собирал, чтобы хоть немного объясниться, сейчас дружно собрались и улетели куда-то из головы. И Ичиго даже не понял, куда именно. — Блять, да, я понимаю, — Гриммджоу потушил сигарету и откинулся назад, прикрывая глаза, — Ичиго, моё «люблю» тебя ни к чему не обязывает. Ты не обязан вообще тут быть, после того, что я тебе сделал. Я предлагал тебе уйти. Вернёмся к этому. — Не вернемся, так как я тогда всё тебе сказал, — обрел Куросаки дар речи. — И если ты продолжишь, я тебе челюсть вышибу. — Да хоть печень мне вырежь, я все равно это скажу, Ичиго, — Джагерджак погладил его по руке, — я рано или поздно исчезну из твоей жизни. Уже навсегда. Сдохну я, или уеду — это неважно. Вообще. И я не хочу, чтобы ты из-за этого беспокоился или страдал. Я уже три жизни загубил. Не хочу, чтобы в этот список и ты загремел. — Ты мне своим исчезновением заебал угрожать, — гневно рыкнул Ичиго, схватив его за волосы, — или исчезни, и не еби мне мозги, или не еби мозги себе. Я не маленький, чтобы за меня было необходимо принимать решения, — он зарылся ладонью в голубую шевелюру и потянул еще сильнее, заставляя Джагерджака зашипеть, — мне похуй абсолютно. На Шиффера, на Широсаки, на Кучики, на всех поебать. — Значит, ты знаешь… — выдохнул Джагерджак, едва сдерживаясь, чтоб не заорать от боли, — Ичиго, ты хоть не перестарайся… Куросаки опомнился и отпустил его, опуская глаза: — Это всё сложно. Но если ты паришься насчет того, что у нас все началось с попытки убийства, то не стоит. Да, это непростительный пиздец, но у тебя не все дома, и раз ты жалеешь об этом, значит, не все потеряно, правда? — Не оправдывай эту хуйню, Ичиго, — Гриммджоу гневно нахмурился, — я пытался тебя грохнуть. Сделал тебе больно. Рисковал твоей жизнью, блять. Кучу раз подставил тебя под удар. Ты, блять, впутался во всю эту хуйню только из-за меня. — Я впутался в эту хуйню, когда тебя пырнули ножом на задании, и мне позвонил Айзен, полюбопытствовать, что там с его сыночком случилось. Кстати, как рана? — Ичиго бесцеремонно задрал футболку Джагерджака, пытаясь осмотреть место ранения, но Гриммджоу резко дернул ткань вниз и хрипло выдохнул: — Мы так ничего не решим. — Что ты хочешь, чтоб я сделал? Ушёл? И больше не появился? — взбесился Куросаки. — Ты убегаешь, блять, от проблемы, Гриммджоу. — Да, блять, я убегаю! — Джагерджак спихнул его с себя и вскочил, чувствуя, как стремительно теряет контроль над собой. — Сука, я не понимаю, как ты можешь, блять, продолжать за меня волноваться?! Я просто не понимаю этого! Я в любой момент могу слететь с катушек и свернуть тебе шею, разорвать тебя на куски, блять! — Так сверни, мать твою, что тебе мешает?! — заорал в ответ Куросаки. — Или ты только и можешь угрожать?! Гриммджоу болезненно скривился: — Ты что, не понимаешь? — Да понимаю я все, — пробурчал Ичиго, — ты сам определись, чего ты хочешь. Откинь свое сраное самобичевание. Просто скажи, чего ты хочешь сейчас. — Я хочу быть с тобой, — Гриммджоу вздохнул и притянул его к себе, вдыхая запах, — я на стены лезу, когда тебя нет рядом. И я в ебаном бешенстве, что так все сложилось. Доволен? — Вполне, — Ичиго обнял его в ответ и вздохнул, — что ж ты такой сложный-то, раз такие простые слова из тебя клещами доставать надо. Джагерджак улыбнулся и ощутил, как напряжение, которое его держало все это время, отступило. Он расслабился, закрыл глаза и прижался крепче. Ему хотелось слышать дыхание, чувствовать запах, слышать голос. Он больше не одинок, и это пьянило похлеще любой выпивки. — Я не могу теперь отпустить тебя, Ичиго, — прошептал он, сжимая рубашку Куросаки пальцами, — ты уйдешь, и я не смогу даже на работе сосредоточиться. — Если я останусь, то будет тоже самое, — Куросаки вывернулся из его рук и снова взглянул в камеру. Интересно было бы взглянуть на лицо Айзена, наблюдавшего их «семейную ссору». И понимает ли он в полной мере, что во всех проблемах с башкой у сына виноват именно он? Гриммджоу встал рядом и снова закурил, неприятно скривив губы, сообразив, куда Ичиго смотрит. — Ты паришься о том, что он подумает? — тихо спросил Куросаки, заметив его перемену эмоций. Джагерджак мотнул головой: — Мне похуй. Меня беспокоит то, что об этом паришься ты. Ичиго неуверенно опустился в его кресло и снова оглядел комнату. Темные стены, минимум мебели, никаких окон. Тут и правда можно двинуть крышей в одиночестве. И даже консоль не спасёт. Он не понимал, чего хочет Айзен, он и знать этого не хотел. Его беспокоило сейчас только состояние Гриммджоу, который хоть и храбрится, но все же Куросаки видел, как его ломает. Он курил одну за одной, его руки то и дело дрожат, глаза бегают и в них страх, хоть и спрятанный так глубоко, что, возможно, сам Гриммджоу о его существовании не подозревает. Джагерджак взглянул на него: — О чем задумался? — О том, как ты тут ебнешься, если все так и останется, — рассеянно сказал Куросаки, буравя взглядом стену. Джагерджак задумчиво смотрел на него с минуту, после чего вздохнул: — А теперь, золото моё, нам надо поговорить очень серьезно. Ичиго напрягся. Эту фразу он не любил. А из уст Джагерджака она уж точно не предвещала ничего хорошего. — Ты мне сегодня помог просто невероятно, — Гриммджоу нежно погладил его подбородок и едва заметно улыбнулся, — я бы хотел тебя поблагодарить. Он поднял в руке небольшую флешку и, бросив на нее взгляд, вздохнул: — Здесь есть ответ на один из самых главных твоих вопросов, Ичиго. Он расставит все по своим местам. Но прошу тебя, — он бережно вложил носитель в ладонь ничего не понимающего Куросаки и пронзительно посмотрел офицеру в глаза, — обещай мне, что не станешь действовать опрометчиво. Я отдаю это тебе для того, чтобы ты понял, зачем я сейчас здесь, и почему делаю то, что делаю. Ичиго нахмурился: — Скажи прямо, зачем эти загадки? Гриммджоу болезненно скривился и опустил глаза: — Если я скажу сейчас, то, скорее всего, испорчу момент. Я признался тебе в любви, Ичиго, ты первый в этом сраном мире человек, который услышал от меня эти слова. Просто бери сейчас флешку и уходи. Возможно, после этого, ты не захочешь возвращаться сюда. Куросаки захотел размозжить ему голову чем-то тяжелым. Снова он за свое. Но… Взглянув на носитель, он задумался. Сейчас у Джагерджака явно были причины так говорить, он непривычно тих, непривычно спокоен. И безумно подавлен, это как пить дать. Ичиго засомневался, хочет ли он знать то, что скрывается в этой маленькой херовине. Гриммджоу говорил очень убедительно о том, что эта информация поможет ему с чем-то очень важным. Пока он думал, Джагерджак все смотрел на него, выжидающе-нетерпеливо, даже с явной горечью. Сейчас он не притворялся никем, не пытался напугать. Скорее, он сам боялся реакции Ичиго, и ждал только худшего. Как и всегда, в своей чертовой жизни, без единой надежды на счастье. — Не знаю, что там, — вздохнул, наконец, Куросаки, переведя на него уверенный взгляд, — но прошу тебя, прекрати так смотреть. Я уже сказал тебе, что не оставлю тебя одного, не в такой момент. Джагерджак порывисто поцеловал его, и Ичиго даже едва не улетел со стула. Он вцепился в густые пряди, рванул на себя, и Гриммджоу буквально упал на него колени, прижимаясь крепче. У них все так — сумбурно, безумно, с зубами и до боли. И им обоим это нравилось примерно так же, насколько и было больно. — Хватит геройствовать, Куросаки, я тебе уже говорил, — Гриммджоу прошептал это так тихо, что едва можно было расслышать, — сейчас меня спасать не нужно. Я сам сюда пришел, сам позволил Айзену достать меня. Мне просто… просто нужно немного времени, солнце мое, — он прогнулся под жадными прикосновениями, желая вплавиться в тело Ичиго, чтобы навсегда остаться с ним, — прошу тебя, просто дай мне время. И тебе самому оно бы не помешало. Куросаки взглянул на него: — Я не верю, что говорю это, но… — он улыбнулся, — хорошо, как скажешь. Гриммджоу провел ладонью по его плечу и вздохнул: — Спасибо, Ичиго.