Куколка

      Вероятно в её возрасте играть в куклы уже не принято. Это считается чем-то не особо престижным, не соответствующим статусу подростка. Куклы, как и любые другие игрушки, становятся атрибутом детства. Якорем. Балластом, от которого нужно избавиться, чтобы двигаться дальше во взрослую жизнь. По крайней мере что-то подобное говорила ей Рене, когда рассказывала, что подвигло её к «ритуальному» сожжению своих кукол. Внутри Маргарет всё похолодело в момент, когда гостья говорила об этом, и сложно было даже представить, как можно отправить продукт стольких человеческих усилий в огонь, даже если речь о современной заводской кукле. Разработка концепта, форм для отливки лиц и тел, подбор волос, прошивки кукольных голов, изготовления штампов лиц и системы шарниров, пошив крошечной одежды. И всё это для создания продукта массового, относительно дешёвого, который разлетится по миру миллионным тиражом. Но всё же держа в руках даже самую простенькую куклу Маргарет не смогла бы заставить себя совершить подобное кощунство, всем своим мозгом осознавая, что за колоссальный труд стоит за этой никому ненужной больше игрушкой.       В ходе того разговора Рене, конечно, призналась в том, что всё ещё держит в своей комнате пару плюшевых медведей, которых ей подарили поклонники, но не играет с ними. Уточнила она этот факт не один раз, заставив свою собеседницу думать, что в прикосновении к игрушкам в таком возрасте в её мировоззрении есть что-то плохое, а возможно даже неприличное.       Пожалуй именно в тот момент Маргарет для себя уяснила, что ни в коем случае не стоит пускать гостей в свою комнату. Даже если они будут этого очень сильно просить. Вид полок заставленных куклами различных времён, цветов, форм и размеров явно заставил бы не в меру «взрослого» посетителя нервничать и надумывать всякого. Да и говорить о своём увлечении после всей полученной информации желания никакого не было, разумеется.       ― Отлично выглядишь, Дороти, ― полушёпотом произнесла Маргарет, усаживая на стол свою фарфоровую подопечную и надевая на её лысую головку парик из натуральных волос, что много лет назад принадлежали прошлой владелице куклы. ― Скола почти не видно. Ещё немного подкрасим тебя завтра и будешь выглядеть лет на пятьдесят моложе.       Для пущей уверенности в собственных словах Маргарет провела подушечкой большого пальца по высохшему тонкому слою грунтовки на фарфоровой щёчке. Хотелось уже сейчас покрыть восстановленное лицо здоровым румянцем, но риск того что краска не ляжет как следует из-за того что не вся влага с поверхности испарилась был выше. Поэтому девочка лишь убедилась в ровности покрытия и решила завтра, на всякий случай, обратиться к реставратору за советом. В случае с куклой, которой больше полувека, хотелось быть наверняка уверенной в том, что она всё сделала верно и исправить недочёты до нанесения слоя краски.       ― Завтра покажу тебя Умельцу, ― сообщила Маргарет кукле, потягиваясь и разминая затёкшую шею. ― Может он посоветует краску получше.       Девочка ещё раз провела пальцами по сохранившейся в первозданном виде кукольной щеке, прислушиваясь к шороху бисквитного фарфора. Жаль, что материал с такой приятной текстурой настолько хрупкий, что не в состоянии пережить жестокую схватку со временем и от него отказались в пользу практичного пластика и резины. Но, если так подумать, эволюция ― часть искусства. Кто знает, может красивое в будущем станет ещё и прочным.       Маргарет окинула свою подопечную долгим взглядом, с улыбкой склонив голову набок. С тех пор как она забрала новую «малышку» на барахолке во Франкфурте за сущие гроши и пообещала ей новую жизнь, то старательно совершенствовалась в кукольном деле, постоянно советуясь с Умельцем, как она называла старичка-реставратора Дэвида, доживавшего свои дни в небольшой каморке их семейного особняка. Когда-то этот человек работал на благо Гнезда мастером по ремонту, но годы и приобретённая инвалидность вынудили его сойти с поста, уступив его более молодому работнику. Однако за выслугу лет мужчина остался в поместье, всё ещё оказывая его жителям посильную помощь в различного рода ремонтах дорогих старинных вещей. Наблюдать за работой его тонких пальцев Маргарет любила с детства. Казалось, что эти узловатые руки приобретают почти сверхъестественную живость и гибкость всякий раз когда заняты делом, требующим ювелирной точности и аккуратности.       К нему же она в первую очередь пришла жаловаться на отношение Рене к куклам. «Мадам, куклы это всё же вещи» ― пояснил он тогда. «Да, может это и неприятно, но с вещами их владелец и правда может творить всё, что в голову взбредёт. Однако это может многое сказать вам о его личности. Эгоист предпочтёт уничтожить ненужное ему более. Бережливый человек с небольшим достатком, постарается починить, если поломка не критичная. Практичный, вероятно, отдаст нуждающемуся то, в чём сам более не видит для себя пользы. В отношении к предметам могут крыться тонкости человеческого характера, небольшие детали, что дополняют общую картину. Возможно, что если ненужную вещь человек готов без лишних раздумий уничтожить и развеять её прах по миру, то стоит задуматься, может он и в отношении чего-либо живого на это способен?»       ― Спокойной ночи, Дороти, ― улыбнувшись сказала Маргарет, поднимаясь со своего места. Глаза болели от долгой сосредоточенной работы, проделанной за сегодняшний вечер. Стакан из-под молока опустел, а высохшие остатки содержимого образовали на стенках белёсые разводы. Куклы были её друзьями. Тихими, покладистыми и добродушными. Они не критиковали её вид, не шептались за спиной и обладали идеальным воспитанием в отличие от сверстников. Прекрасная компания, в которой время летит незаметно.       На часах была половина первого ночи, когда девочка вернулась в спальню из рабочего кабинета. Белый шум портативно радио несколько обескуражил, ведь она была уверена в том, что не включала его в течении дня. Взяв небольшой прибор с прикроватной тумбы, Маргарет щёлкнула тумблером выключения пару раз, проверила настройки, но причину внезапного включения нашла только после того, как повернула прибор задней панелью к себе. Через щель отсека для батареек сочилось что-то неприятное и липкое, оставляющее на пальцах следы разъеденного пластикового корпуса.       ― Фу, ― буркнула девочка, обнаружив протёкшую и вздувшуюся батарейку в приёмнике. ― Не удивительно что ты забарахлил.       Поддев уголком крышки испортившуюся батарейку, девочка извлекла её из корпуса и кинула в мусорную корзину, подальше от спального места. Протёрла отсек салфеткой и закрыла, поставив приёмник на место и сделав в уме пометку, что стоило бы и его показать завтра Умельцу. Да, электрические приборы современного образца немного не его специализация, но возможно он сможет что-нибудь подсказать. Отправившись в малую ванну, чтобы как следует вымыть руки от испорченной химии Маргарет задумалась над тем, что никогда не видела, чтобы цинковый порошок или двуокись магния имели такой кроваво-алый цвет.

***

      Зал для гостей украшен к празднику. Столы, с рассаженными за ними молчаливыми и неподвижными гостями ломились от вкусностей, которые принёс сюда дворецкий. Гости молчали, глядя на Маргарет своими стеклянными глазами. Они не куклы. Нелепые, излишне экстравагантные и неподвижные, но по какой-то причине вызывали у хозяйки праздника искренний ужас тем, настолько своей внешностью напоминали людей. Все искусственные гости неотрывно смотрели на неё, поворачивали к ней свои лица куда бы она ни пошла.       ― Я не хочу, ― бормотала Маргарет, стоя на пороге зала и нервно теребя в руках кружевной подол своего длинного платья.       Тишину помещения нарушало лишь мерное тиканье старинных напольных часов и едва слышное журчание чая, разливаемого по чашкам. Шагов дворецкого не было, словно он передвигался, паря над полом, в то время как стук небольших каблуков Маргарет оглушительным эхом отражался от стен, привлекая к её маленькой персоне слишком много внимания.       ― Не хочу такого праздника, ― лепетала девочка, надеясь, что услышав её собравшиеся соберут свои вещи и оставят её одну. Возможно с праздничным тортом, но, если сладости будут залогом тишины и одиночества в этом доме, то она готова отдать им всё. Лишь бы ушли. Лишь бы перестали пялиться на неё как на циркового карлика.       Дворецкий, низко поклонился прежде чем бесшумно исчезнуть из помещения, оставив свою маленькую хозяйку наедине с гостями. Манекены, наряженные и напомаженные до безобразия вульгарно продолжали смотреть, одновременно, словно по команде, взявшись за свои чашки.       Таким как они не нужна ни еда ни вода. Они питаются только чтобы создать иллюзию. Сделать вид что они настоящие. Куда более настоящие люди чем сама Маргарет.       ― Какой чудесный чай, Маргарет, ― визгливый голос манекена в розовом платье мерзко раздался над самым ухом. Ростом это пластиковое чудовище было с саму девочку, но на человека походило только издалека. ― Это ассам?       ― Не мели ерунды, Пинк! ― прикрикнул ещё один манекен, одетый в точно такое же платье синего цвета. ― Ты ставишь хозяйку вечеринки в дурацкое положение. Никто не подаёт ассам вечером. Это всем известно!       ― Но я уверена, что это он, Блу! ― воскликнула Пинк, вскинув руки в фальшивом жесте изумления и уронив чашку чая на ковёр залы.       ― Какой ужас! ― вновь перешла на писк Блу, обращаясь в этот раз уже к Маргарет. ― Тебя что манерам не учили? Ты же позоришь своих родителей, таким из рук вон плохо организованным чаепитием.       ― Я…, ― девочка в ужасе отступила назад, опустив глаза в пол и позволив чёлке полностью закрыть обзор. Гости не куклы. Они будут её осуждать. Вслух или мысленно, за её спиной или глядя прямо в глаза. К этому стоило быть готовой.       ― Перестань, Блу, ― Маргарет вздрогнула, услышав за своей спиной очередной писклявый голос и почувствовав на плечах холодные шарнирные пальцы очередного манекена, вмешавшегося в диалог. ― Лично мне всегда казалось это правило устаревшим. Пережитком аристократии прошлого.       ― Грин, как ты можешь такое говорить? А как же верность традициям? ― Возмутилась Блу, размахивая руками. Её шарниры разболтались из-за чего действия выходили нелепыми и размашистыми. Вот уж кому явно не стоило упрекать Маргарет в отсутствии воспитанности, так это существу с такой жестикуляцией. Но Маргарет молчала. В конце концов, она лучше этих болтливых манекенов. Умнее. А умный всегда промолчит.       ― Брось, традициям следуют традиционно выглядящие люди, а Маргарет у нас не такая, верно? ― На лице манекена улыбка. Нарисованная криво и явно бездарным художником. ― Она у нас необычная леди. Выделяющаяся. Смешаться с толпой было бы для неё легче лёгкого, додумайся она всего лишь покрасить свои седые волосы. Но раз не додумалась, значит её всё устраивает. И подгонять себя и свои пищевые привычки под этикет она не будет. Верно я говорю, Маргарет?       Манекен приобнял девочку за плечи, неприятно впившись в неё своими длинными, выкрашенными зелёным, под цвет платья, лаком ноготками. От болезненного проявления фальшивой поддержки девочка отмахнулась по инерции, не позволив когтям разорвать ткань платья вместе с кожей. Она отпрянула от стайки окруживших её гостей к столу с десертом и парой чайных чашек. Остальные гости лишь молча смотрели. Им было весело наблюдать за шоу. Гостям всегда весело смотреть на то, как хозяйку праздника ставят на место колкими замечаниями и критикой, с их точки зрения, безусловно конструктивной и сказанной от чистого сердца.       ― И ты её защищала Грин, ― фыркнула Блу, скрестив руки на груди.       ― Погорячилась, ― раскаянно пожала плечами искусственная гостья. ― Маргарет ты чего? Я же тебя поддерживаю. Встаю на твою сторону, защищаю, а ты… так меня отталкиваешь. Я ведь и упасть могла, ― плаксивая интонация вызывала лишь раздражение. Желание разбить её пустую голову о пол, а тело сбросить с утёса в море.       Маргарет поджала губы, стараясь расправить плечи и придать своей осанке как можно более статный вид. Постаралась скопировать свою матушку, которая всегда умела отвечать на неуместные выпады излишне неблагодарных визитёров.       ― Ты не твоя мать, Маргарет! Даже не пытайся начинать притворяться ей! ― прикрикнул строго манекен в голубом. ― Это ничего не изменит. И ты от этого не поменяешься. Притворство всегда видно, знаешь ли.       ― Знаешь, а ведь для такого праздника ты уж могла бы привести себя в порядок, ― заметил манекен в розовом, потянувшись за новой чайной чашкой. ― Покрасить волосы. Причёску сделать не такую дурацкую. Румян побольше нанести, что бы не быть такой бледной.       ― А ещё можно было бы платье подобрать приличное, а не это твоё любимое старьё, ― знакомый голос заставил её сжать зубы сильнее. Голос её личного ночного кошмара в жёлтом. Рене с искренним наслаждением поглощала пирожное, запивая его чаем. Она сидела на столешнице, закинув ногу за ногу, чувствуя себя полноправной гостьей. Персоной номер один в этом доме. ― Знаешь, ты никогда не найдёшь себе парня, если будешь одеваться как седая старуха. На тебя только твой дворецкий и будет смотреть. Ну или кто-нибудь его возраста.       Рене поддержали гости, дружно и сдержанно захихикав, гадко прикрывая свои несуразно размалёванные рты руками. Мерзкие люди, которых её заставил пригласить в дом чёртов этикет, воспитанность и родители. Почему она должна быть вежливой, а остальные позволяют себе такое хамство по отношению к ней в её же доме? Почему она должна позволять зарвавшимся личностям так с собой разговаривать и «быть мудрее», не отвечая на это. Закрывая глаза на всё что её раздражает.       ― А ещё, ― Рене облизнула пальцы от сладкого крема и спустилась на пол, изящно цокнув каблучками. ― Было бы здорово, если бы ты больше не таскала в дом этих своих кукол. Они делают тебя ещё более странной и жуткой. На таких парни вообще не посмотрят никогда.       ― Мелкая мерзость! ― выкрикнула Маргарет, запустив чайную чашку в голову Рене.       Рене уклонилась от снаряда легко и грациозно. Лишь пара капель чая попала на её модный плащик, да и те она поспешно стряхнула, с хитрой ухмылкой глядя на Маргарет.       ― Фи, как грубо, ― произнесла она растягивая слова. ― Ты так со всеми, кто даёт тебе дружеские советы поступаешь? Хамка, мы же хотим, чтобы тебе было лучше. Чтобы ты не выделялась. Чтобы ты получила от жизни все радости. Именно поэтому и избавились от всех этих мерзких игрушек, которые отпугивают нормальных людей.       ― Вы что? ― Маргарет застыла. Вторая чашка, которую она хотела было запустить в наглое улыбающееся лицо гостьи выскользнула из рук.       ― Не смотри на меня так испуганно, ― фыркнула Рене. ― Ещё потом спасибо нам скажешь за то, что нормального человека из тебя сделали.       Маргарет бежала по коридорам так быстро. Как только ей позволяли длинные юбки. Бежала, спотыкаясь об углы ковров и не вписываясь в повороты. Спешила в свою комнату, надеясь на то, что слова ненавистной гостьи были лишь глупой угрозой.       На пороге комнаты её встретили осколки фарфора, оторванные кукольные головы и клоки вырванных из париков волос. Вновь разбитая Дороти лежала у самой двери, печально смотря на хозяйку своим единственным уцелевшим голубым глазом, в котором Маргарет видела собственное отражение.       Отражение заплаканного ребёнка с белыми ресницами и излишне светлыми голубыми глазами. С опухшим от слёз лицом и глупым хвостиком на затылке, который ей так нравилось завязывать в детстве.       ― Мы хотим исправить тебя, Притворщица, ― раздался за спиной хор голосов гостей. Сделать тебя настоящей, как мы.

***

      Белый шум резко включившегося радио выдернул Маргарет из затянувшегося кошмара. Злосчастный барахлящий прибор девочка оставила без внимания, подскочив на кровати и едва не скатившись на пол, запутавшись в сбившейся простыне. Перед глазами всё ещё стояло вновь разбитое фарфоровое лицо Дороти. Она бросилась в рабочий кабинет, стремясь убедиться в том, что всё случившееся лишь сон. Что её куклы целы.       Все её подопечные сидели на тех же местах, на которых она оставила их вчера вечером. Целые и невредимые. Возможно на некоторых из них осели одинокие пылинки, но это мелочь в сравнении с тем, в каком состоянии Маргарет застала их в своём кошмаре. Дороти смотрела на хозяйку проницательными голубыми глазами, а нарисованная на бледном лице улыбка казалась по настоящему искренней.       Девочка выдохнула. Её сердце билось всё спокойнее, когда она пробегалась взглядом по своим подругам, расставленным на полках ровными рядами. Выбившиеся из заплетённой косы пряди волос лезли в глаза, но Маргарет игнорировала это небольшое неудобство, грузно опустившись в кресло и обхватив ноющие от резкого пробуждения виски ладонями.       ― Мне приснился кошмар, ― начала она хрипло, всё сильнее стискивая ноющую голову, запустив пальцы в растрёпанные волосы. Понимающий взгляд молчаливых спутников она ощущала кожей. Они ждали продолжения её монолога. Никогда не перебивали и давали столько времени на то, чтобы собраться с мыслями, сколько ей было нужно.       ― Ненавижу сны, ― девочка откинулась на спинку кресла, уставившись бездумным взглядом в потолок, считая количество сорвавшихся с него пылинок за время собственного молчания. ― В большинстве случаев мне никогда ничего не снится. Ночи похожи на долгий экран загрузки отцовского макинтоша. Либо на быстрый телепорт в утро. И, знаете, хоть во втором случае мне не удаётся отдохнуть, он всё равно лучше чёртовых сновидений. Его хотя бы можно отличить от реальности.       Она вдохнула поглубже, ощущая, как постепенно перестаёт кружиться голова. Как грядущий день целиком завладевает её разумом, вновь делая его холодным и расчётливым.       ― Сюрреализм ночного кошмара всегда становится смехотворным при свете дня и это, наверное, можно назвать лучшей частью пробуждения, ― Маргарет хмыкнула, прикрывая глаза. ― Я никогда не могу в своём сне уловить момент, когда столько отвратительных личностей попадает в мой дом. Не могу понять почему есть только они и ни одного взрослого, который бы остановил их. Я не понимаю многого из того что творится в мире сновидений, а пытаться разбираться слишком страшно.       Маргарет со стоном встала с кресла, держась за голову. Нужно начинать новый день, отодвинув в сторону все свои ночные страхи и нелепые видения. На десять утра назначен очередной экзамен, а после ещё пара визитов вежливости, которые обычно устраивают к особо важным гостям перед приёмами в её семье. Если она хорошо отыграет, то у неё будет достаточно свободного времени на личные дела. На посещение Умельца, покупку красок и кистей, ремонт Дороти.       Шум работающего приёмника больно ударил по ушам, когда девочка вернулась в свою комнату. Монотонному шипению она была благодарна за собственное пробуждение, но теперь оно лишь раздражало. Взяв приёмник Маргарет пару раз щёлкнула тумблером, чтобы прибор затих и решила окончательно вынести его из своей комнаты, чтобы он больше не включался так внезапно.       «А может всё же лучше выбросить?» ― промелькнула в голове девочки шальная мысль. Приёмник в конце концов был старым и дешёвым настолько, что отец во время этой спонтанной покупки дочери сулил технике смерть в течении месяца. Немного повертев в руках прибор с потёками химии от вздувшейся батарейки на корпусе, девочка всё же бросила его в мусорную корзину, механическим жестом завязала пакет и отправилась в ванну.