***
Гости ели от пуза. Запихивали в себя еду жирными, испачканными в различных соусах, пальцами и мерзко чмокали. В зале для трапез они смотрелись омерзительно, совершенно не вписываясь в изящный восточный интерьер своими тучными телами с натянутыми на них костюмами. Швы одежды трещали, пару раз Шестая замечала как отрывалась последняя пуговица пиджака на чьём-то жирном брюхе. Эти элементы одежды напоминали ей заряженные ружья: вот-вот готовые выстрелить и убить какого-нибудь мягкотелого Нома. От хозяйки, доброжелательно и снисходительно кивающей гостям со своего балкона, разило силой. Тёмной, и сладкой. Шестая шумно сглотнула глядя на то, как бьётся венка на тонкой бледной шее Леди, деликатно прикрытой широким воротником кимоно. Хотя от лицемерной улыбки нарисованной на фарфоровом лице начинало откровенно подташнивать. “Ведьма” — подумала про себя девочка, прячась в тени — “Её следовало бы сжечь в том пряничном домике, в котором она родилась”. Но эта ведьма не горела. Шестая знала это почти наверняка. За очередным проходом. За полуприкрытой дверью была комнатка раздачи. Не пустая, что логично, но и не полная одними лишь Номами. За стойкой стояла Кукла. Однажды разбитая и склеенная вместе самым настоящим золотом. Швы на стыках соединения черепков блестели в тёплом свете ламп и свечей. Вокруг Куклы суетились Номы, то и дело по молчаливой команде подавая ей инструменты и нужные продукты. Она элегантно смешивала коктейли. Кубики льда внутри звенели, когда она с грацией циркового артиста жонглировала шейкерами. Разливала по неглубоким бокалам на тонкой ножке напиток не пролив ни капли на столешницу. Номы протянули ей коробок со спичками, чтобы абсентно-зелёные коктейли можно было эффектно поджечь перед подачей. Кукла взялась за широкий поварской нож, прокрутив его в ладони. Номы общими усилиями подтащили к ней заготовки для китайского вока и миску лапши. Существо, не глядя на разделочную доску покрошило овощи идеально ровными кубиками, нарезала сочное, хорошо прожаренное мясо и, засыпав всё содержимое в миску с фунчёзой, стала перемешивать, подбрасывая содержимое тарелки в воздух и заправляя при этом ароматным соевым соусом. Напоследок она поставила миску на сервированный Номами поднос и когда маленькие живые грибы украшали еду листьями салата и причудливыми съедобными цветками, подбросила кончиком ножа в воздух яйцо, эффектно разрезав скорлупу так, что желток внутри не повредился. Финальный штрих в подаче блюда был принят восторженными аплодисментами из зала и еда пошла заказчику. Кукла не отреагировала на похвалу зрителей. Коротко обернулась, заметив Шестую в глубокой тени и будничным жестом бросила ей сосиску, тут же вернувшись к работе. “Вот что имел в виду Моно” — думала Шестая, глядя на то, как сосиска приземляется на грязный дощатый пол у её ног. В животе заурчало. Кукла напоминала ей поваров своей сбитой фигурой. Но была в чём-то даже хуже них. Повара не жалели её. Для них она была врагом, а эта девица кидает ей подачку, словно уличной собачонке. А Шестой не нужны ничьи подачки. Она сама приходит чтобы забрать то, что хочет сделать своим. Паразитка начала обходить Куклу. Медленно подкрадывалась со спины, чтобы в нужный момент наброситься и впиться зубами в фарфоровую шею. Но вместо искусственно тела её челюсти едва успели поймать лезвие кухонного ножа. Кукла оказалась быстрее. Схватив Шестую за горло и продолжая держать бритвенно-острое лезвие в пасти паразитки она потащила её вон из комнаты раздачи заказов и будничным жестом перекинула через прела на нижние палубы Чрева. Она не Ном и не Беглец. Она Хулиганка из школы и не собиралась церемониться с наглецами. “Вот что видел Моно” — успела подумать Шестая, когда образ Куклы исчез из виду, поблёскивая золотыми шрамами.***
— Прекрати зевать! — Палм недовольно зыркнул на брата открывая двери для персонала. Они никогда не заходили с парадного входа, чтобы не давать ни одному потенциальному посетителю знать, что в ресторане уже кто-то есть. Не разогревать аппетит и недовольства заранее. — Я тоже не выспался, но держусь нормально, как видишь. — Будет тебе, — Палм , потянулся разминая спину. — Что плохого в том, чтобы потакать себе в таких мелочах? — Ты ведёшь себя как ребёнок, Палм, — Грен пытался развязать слишком туго затянутые шнурки ботинок пока Брат, скинув с себя сандалии на липучках и быстро натянув на ноги рабочую обувь, прошагал на кухню. — Ты говоришь так только потому что ещё не успел выпить утренний кофе, — Грен потянулся за туркой и молотым кофе в жестяной банке. — Сейчас сделаю твой любимый, по-шведски, и ты сразу раздобреешь. Громкий женский крик заставил повара вздрогнуть, выронив турку из рук. Жестяная посуда звонко ударилась о пол, заглушая протяжный вопль откуда-то снизу. Братья переглянулись прежде чем поняли кто кричал и откуда. В покои “бабушки” вела узкая лестница, пробираясь друг за другом по проходу они спешно спустились на цокольный этаж и застали шокированную Хозяйку у открытой двери в комнату старухи. У входа валялся поднос и разбитый чайный сервиз из тонкого фарфора в луже ещё дымящегося горячего напитка. В глазах женщины было лишь непонимание и тихий ужас. Она лишь молча указала в покои старухи трясущейся рукой, вместо ответа на вопрос “что случилось”. Тщедушное сухое тело лежало в центре комнаты. На белом ковре под ней растеклось пятно ещё свежей крови, а само тело выглядело так, словно его погрызла свора голодных собак. Оторванные конечности, недостающие пальцы и шея, свёрнутая под неестественным углом. Пока Палм успокаивал Хозяйку Грен смотрел как с тела старухи слетела первая сытая трупная муха. Жирная паразитка уже наелась до отвала остатками чужой трапезы и теперь перелетала в комнате с предмета на предмет, оставляя на них крошечные отпечатки своих грязных лап. — Уведи госпожу, — велел Грен брату, не отрывая взгляда от кровавой бойни на белом ковре. — Я вызову полицию.***
Маргарет не собиралась изменять своим утренним привычкам даже когда в доме были гости. Встав ранним утром она первым делом отправилась в зал на разминку. Гнездо достаточно большое поместье, чтобы звуки работающего радио и звон чайных чашек не мешали её кузену наслаждаться утренней дрёмой. Натянув спортивный костюм и ветровку, девочка собрала волосы в высокий хвост и спустилась в холл, где мама, сидя на диване напротив разожжённого камина уже читала утреннюю газету, наслаждаясь крепким чёрным чаем. У её ног как обычно лежал верный пёс, положив морду на лапы. Он не спал, лишь лежал с закрытыми глазами, слушая треск поленьев в камине и дыхание хозяйки, и первым отреагировал на появление Маргарет, подняв голову и навострив остроконечные купированные уши. — Доброе утро, — женщина мило улыбнулась, отрывая взгляд от газеты. Нога в белом гипсе притягивала к себе слишком много внимания, как и костыли, прислонённые к ручке дивана. — Как спалось? — Отлично, — голос Маргарет звучал энергичнее чем следовало бы. Ночное сновидение не давало ей покоя с тех самых пор, как она открыла глаза. Видение фарфоровой куклы с золотыми швами на стыках старых трещин будоражило воображение. Она поцеловала мать в щёку, как не делала уже очень давно, чем вызвала у неё лёгкий смешок. — Решила не завивать сегодня волосы? — женщина поправила кончик её чёлки и заправила за ухо одну из свободных прядей у лица. — Тебе очень идёт. — Спасибо, — девочка тряхнула головой, позволяя пряди волос вновь обрамить лицо. — Мне лень было прихорашиваться перед пробежкой сегодня. — Маргарет хрустнула пальцами, потянувшись. Золото и фарфор. Поэтичное сочетание чего-то баснословно дорогого и обыденного. Вещи которую положено хранить и лелеять и вещи, которую стоило бы выбросить на свалку. Маргарет облизнула бледные губы. — Возьмёшь Арчера с собой? —женщина отложила утреннюю газету, обернувшись к дочери, бодро зашагавшей в сторону выхода. — Ковылять за мной по саду ему явно было скучно. — Без проблем, — Маргарет будничным жестом взяла со столика для писем новые конверты и беглым взглядом просматривая почту, — К ноге! — по команде раздалось цоканье когтей по мраморной плитке. Среди вороха стандартных отказов или своевременных поздравлений Маргарет обнаружила письмо с неизвестным именем отправителя, адресованное вовсе не ей. Имя получателя казалось знакомым, но она никак не могла вспомнить где уже его видела. “Моно”. В лодыжку ткнулся тёплый и мокрый нос Арчера, возвращая девочку в реальность. — Да-да, уже идём, — Маргарет положила стопку писем обратно, а письмо полученное по ошибке, к себе во внутренний карман спортивной ветровки.***
За сытным завтраком старый охотник как бы невзначай поинтересовался, придумала ли она уже имя щенку. Софи смущённо замялась, уткнувшись в тарелку, не осмеливаясь признаться в том, что даже не думала над этим вопросом. Ночное видение всё ещё вспыхивало где-то на периферии сознания, заставляя всё чаще тереть обветренные губы салфеткой. — У тебя уже кровь идёт, — дед перехватил её руку прежде, чем она в очередной раз успела утереть лицо. — Может хватит уже? Софи остановила свой взгляд на тканевой салфетке с разводами крови. На кухне было на редкость душно. Осевшие на оконном стекле капли влаги скрывали утреннюю лужайку перед домом и сгущающийся утренний туман. На плите закипел старенький чайник, отвлекая старика. — Я ещё не думала, — призналась девочка, глядя на то, как старик неспешно заковылял к конфорке. — Даже не знаю какого он пола. Только вчера его подобрала, — щенок смотрел на неё преданными крохотными глазками-бусинками, виляя хвостом всякий раз когда она обращала на живность внимание. Облизывался, провожая взглядом каждый кусочек еды на вилке. — Это сучка, —дед выключил газ, и накинув на горячую ручку чайника кухонную тряпку, разлил кипяток по кружкам. — Я сначала подумал, что это из-за неё ты опять с матерью поцапалась. Кухня наполнилась ароматом травяного чая с вареньем. Софи отодвинула опустевшую тарелку в сторону, взяв в руки чашку чая. Старенькую, со сколом на ручке и потускневшим изображением чёрно-белого мультяшного кота, одного из тех, которые развлекали её в детстве, но выглядели невероятно жутко сейчас. Широкая улыбка с кучей тупых зубов и пустой взгляд: он казался нелепой карикатурой на нормальность. — Хотела бы чтобы это было так, — Софи отхлебнула немного чая. Губы саднило из-за множества мелких ранок, а на кружке остались красные разводы, словно след от губной помады, которые она поспешила слизать с края кружки вместе с капельками чая. — Мне на работе отгул дали. Даже оплатили. Можно я пока у тебя поживу... может помогу чем. Дед усмехнулся, в усы, поглаживая пышную седую бороду: — Конечно. Как и всегда. Широкие брови и морщинистый лоб обычно делали его вид намного более грозным, чем на самом деле было в его характере. После завтрака Софи натянула на себя старые вещи, потёртые дедовские сапоги и старое кепи, намереваясь прогуляться по утреннему лесу со щенком. Надежда на то что свежий воздух и утренний туман подскажут ей кличку для питомца была слабой, но всё же была. — Постой! — дед, прихрамывая, вышел на крыльцо, окликивая внучку. — Набери грибов к обеду, — попросил он, сунув ей в руки старенькую плетёную корзинку. Затёртая чужими пальцами ручка приятно легла в ладони. — Я в готовке не мастак, но для тебя сделаю супа если принесёшь достаточно грибочков. — Спасибо, — Софи улыбнулась шире, когда дед потрепал её волосы над ухом, сдвинув кепку набекрень. — Беги, пока ещё утро. — голос мужчины звучал хрипло. — Ты знаешь, грибы прячутся, когда выходит солнце. Их потом не поймать. Старые дедовские сапоги болтались на ногах, когда она, прыгая с кочки на кочку, разгребала найденной длинной палкой кучки листьев в поисках грибов. Непоседливый щенок сновал вокруг, подражая новой хозяйке, разгребал кучки листьев короткими лапами и недовольно фыркал, не находя под ними ничего кроме сырой земли. Подняв в воздух очередной ворох листьев, она отряхнулась и подбежала к Софи с палкой в зубах. На конце полусгнившей ветки росла парочка мелких ядовитых поганок. — Хорошая попытка, — Софи присела на корточки, отнимая у собаки ветку. — Но эти не подойдут. Она выбросила палку в болото, дав ей утонуть под рассерженный лай. Щенок не был рад тому, как обошлись с его находкой, но, пару раз недовольно фыркнув, бросился к новой куче листьев, прыгнув в неё с головой. — Может назвать тебя Пого? — Софи осторожно сдвинула с лисичек под старым пнём листву и принялась срезать их, стараясь не повредить грибницу. Пёс недовольно заворчал, копаясь в листве. — Что, не нравится? — девочка сложила грибы в корзинку, на подготовленную подстилку из травы и лишайника. Нежные шляпки было слишком просто повредить. Собачка высунула свой нос, блеснув чёрными глазками, и тихо гавкнула, давая понять что думает о таком предложении. — Тогда может Пончик? Пёс, обиженно ворча, вновь скрылся в лесной подстилке. — Тебе лишь бы критиковать, — Софи поднялась на ноги, вновь беря в руки палку и шаря ей по земле, нашла край болотной кочки. — Тогда сама предложи что-нибудь,— она перепрыгнула на следующий участок устойчивой земли и щенок радостно ринулся следом, виляя коротким хвостом. Казалось что эта собачонка рада всему что происходит вокруг, кроме перспективы подбора клички. Озираясь по сторонам пёс остановился, навострив свои большие висячие уши, часто дышал, высунув длинный язык с которого медленно упала капля слюны. Суетливо навернув круг у ног девочки животина едва не сбила её на сырую землю. — Ты чего? — не успела Софи договорить, как собака сорвалась с места, бросившись в погоню за невидимой добычей в сторону ближайших холмов. — Эй! Девочка едва поспевала за животным. Большие сапоги болтались на её маленьких ногах и скользили по сырой почве. На туманном болоте ориентироваться можно только если знаешь куда идти, а щенок вряд ли раньше бывал на болотах. Подстёгиваемая страхом застать животное утопающим в трясине Софи спешила нагнать его. В дали, на ближайшем холме раздался лай двух собак. — Это твой пёс? — спросил знакомый голос, стоило ей подняться на холм. Прямые белые волосы. Светлые глаза и бледная кожа. Идеальная кукла из сна заставила Софи застыть на пару мгновений, пока в чертах ночного видения не узналось лицо Маргарет, вчерашней аристократки которая пришла в ресторан с толстяком-кузеном. — Типа того, — Софи надвинула на глаза козырёк затасканной дедовской кепки и, повесив корзинку с грибами на локте, взяла активную маленькую псину на руки. На фоне лощёного вымуштрованного добермана она казалась безродной дворнягой. Слишком бойкой и невоспитанной. — Ты ведь Софи, верно? — Маргарет звучала холодно. Склонив голову на бок она пыталась заглянуть под козырёк кепки. Пряди волос, обрамляющие лицо, слегка покачнулись, а в её светлых глазах отражались лучики утреннего солнца, окрасив светлую радужку в нежный розовый цвет. Софи молча кивнула, сосредоточив взгляд на радостном щенке, беспокойно вертевшимся в руках, лизнувшем её подбородок и вынудившим её вновь поднять взгляд. Она неловко заправила за ухо прядь жёстких растрёпанных волос, задев подушечками пальцев старый шрам на виске и глядя на идеально прямые локоны аристократки цвета благородной платины. — Как плечо? — голос прозвучал мягче. — Жить буду, — Софи окинула девушку взглядом. На спортивных хлопковых брюках заутюжены чёткие стрелки, а на светлых беговых туфлях ни единого следа грязи, хотя она явно вышла из дома не пять минут назад. Жилые особняки располагались в нескольких сотнях метров дальше по холмам. Девочка неловко опустила взгляд на поношенные дедовские сапоги и старые штаны с растянутыми коленками, впервые в жизни ощущая неловкость за свой внешний вид. — Не ожидала тебя здесь увидеть. Думала ты из города, — Маргарет подошла ближе. Под подошвой её обуви едва слышно шелестел гравий лесной тропинки. Дрессированный пёс держал осанку, не отставая от хозяйки ни на шаг. — Деда навещаю, — Софи прикусила губу, ощутив на языке солоноватую кровь. — Он тут лесничий. — Ясно, — взгляд аристократки Софи ощущала на себе почти физически. — Можно погладить? — спросила Маргарет, указав на щенка в руках Софи. — Угу... Тонкие пальцы коснулись мохнатой макушки, осторожно почесав животное за ухом и заставив добермана ревниво фыркнуть. Софи невольно засмотрелась на бледные пальцы с короткими ногтями. Подвижные и ловкие, несмотря на тонкий слой бинта, защищающий повреждённые костяшки пальцев. Красивые. Совсем как в её сне. — Как его зовут? — спросила Маргарет, вырывая девочку из собственных мыслей. — Её, — поправила Софи смущённо покраснев. — Я ещё не придумала ей имя. Вчера нашла на улице, когда шла с работы и...вот. У Маргарет был цепкий и внимательный взгляд, не упускавший ни одной детали её внешности и ни одного движения. Казалось, ей хватит и мгновения чтобы узнать о человеке всё, вплоть до деталей его последнего сна. Софи чувствовала себя лабораторной лягушкой на вскрытии. Старалась дышать ровнее, но от этого лишь больше кружилась голова. Старалась убедить себя, что это из-за запаха чужих духов, но принюхивалась старательнее, опознавая каждую простую ноту из сложной симфонии запаха. — Хочешь пройтись? — предложила Маргарет. — Может вместе придумаем ей имя. Софи молча кивнула. Такие как Маргарет обычно не общались с ней таким тоном. Не были ни вежливы, ни дружелюбны. Не интересовались её состоянием и не пытались вести светских бесед как с кем-то равным себе. Раненое плечо слегка кольнуло, когда щенок дёрнулся в руках слишком активно и его пришлось опустить обратно на землю. Неугомонное животное вновь принялось радостно скакать вокруг взрослого добермана с радостным лаем. Скромная улыбка Маргарет показалась Софи милой. Много лет пересекаясь с ней в школе она ни разу не видела, как красиво эта девушка улыбается.