***
— При любой, даже самой малейшей опасности, зови меня, — серьёзные слова колдуна не вызывали во мне ничего, кроме нервно подергивающейся брови. Серьёзно, он уже раз двадцать это сказал, — Поняла меня, принцесса? Три дня пролетели до ужаса быстро… И вот сейчас я, будто верная жена, провожаю Лукаса так, словно он уходит на войну. Хотелось бы мне, чтобы он остался здесь, но именно с помощью ветви Мирового Древа он вернёт память Клоду. Поэтому сейчас явно не до собственных желаний. — Если что-то случится, я сразу же позову тебя, — нагло вру я, наблюдая, как колдун накручивает на палец прядь моих волос — Топоры взял? — Спрятал парочку в беспространственном измерении. Где-где он их спрятал? В этом мире, оказывается, и такое есть? Надо бы изучить информацию об этом поподробнее. Авось пригодится в будущем. — Тогда удачи, — я улыбнулась, секундным жестом сжимая пальцы колдуна своей ладонью, молчаливо прощаясь с ним. Легонько хлопаю парня по груди, призывая его прекратить щупать мои волосы и наконец-то отправиться в гости к Мировому Древу. Лукас, невесомым касанием скользнув по моей щеке пальцами, обводит линию скулы и приподнимает уголки тонких губ в едва заметной улыбке. Такие едва ощутимые, но достаточно красноречивые жесты уже кажутся для меня чем-то неотъемлемым. Чем-то, без чего я не могу представить наших с магом отношений. Лукас, не сводя с меня пристального, цепкого взгляда, прижимает к губам прядь моих волос, заставляя меня тихо посмеяться. Этот жест кажется уже настолько привычным и правильным, что я полностью забываю о смущении. — Всё, иди, — произношу едва различимым шёпотом, с трудом удерживая на лице ломкую, тусклую улыбку. Не хватает только разрыдаться в голосину, бросаясь колдуну на шею. Ну уж нет, я ведь гордая дочь великого императора! Мне рыдать не положено. Разве что только пустить пару слезинок где-нибудь в одиночестве. — Я вернусь очень быстро, поэтому ничего не бойся. Было очень грустно смотреть, как силуэт колдуна растворяется в серебристой дымке, но я до последнего старалась держать лицо. Зная натуру мага, он мог передумать в любую минуту. Стоит мне только всхлипнуть и он тут же отменит все свои планы. Я знала это, поэтому улыбалась, хотя на самом деле мне хотелось биться головой о стену. А на следующее утро меня, едва открывшую глаза после беспокойной ночи, встречает толпа советников, с деловым видом снующих около нашей с сестрой комнаты. Матерь божья, началось…***
Время было беспощадно. Оно неслось мимо меня так быстро, что я едва за ним поспевала. Две недели. Именно две недели назад Лукас покинул империю, и с тех пор никак не заявлял о своём существовании. Я не знала где он и что делает. И это незнание являлось для меня ещё одним поводом для волнения. Пусть и понимала, что Лукас великий маг, столетиями оттачивающий свои навыки в магии, все равно не могла успокоить свое сердце. Каждый день после его ухода был безмятежным и тихим. Я понимала, что так не может длиться вечно. Я чувствовала надвигающуюся угрозу… И я не ошиблась. Что-то определённо было не так. Я нутром чувствовала нечто плохое, буквально маячившую прямо перед носом опасность, но пока разгребала навалившуюся как лавину документацию, мне было не до плохих ощущений. Ко мне постоянно прибегали то за советом, то за помощью. Откровенно говоря, утомилась я знатно. Переговоры и участия в советах не слабо меня потрепали, но я ни словом, ни взглядом, ни видом не продемонстрировала этого. К обеду ко мне в кабинет заглянула Лили, сообщив о вновь прибывших гостях. Ах да, точно. Сегодня ведь очередное чаепитие. Помниться, мне один раз не удалось присоединиться к ним на пикнике, когда работы было особенно много. Если и сейчас пропущу, это будет как минимум грубо. Я наспех привела себя в порядок, проигнорировав попытки горничных всучить мне новые платья, и направилась встречать гостей. Пересекаться со своей главной проблемой не было никакого желания, но выбора как такового мне не предоставлялось. Меня даже немного замутило, но я нашла в себе силы, и с гордо поднятой головой приблизилась к кучке юных девушек. И практически сразу словила на себе сияющий взгляд Дженит. Мельком просканировав внешний вид Атанасии взглядом, я с облегчением заметила, что никакой сапфировой заколки на её волосах нет. Значит сегодня ничего плохого не случится… — Я так и не принесла свои извинения за то, что не смогла присоединиться к вам на пикнике, — начала я неторопливо, когда мы заняли свои места за столом — Это было очень грубо с моей стороны. — Что вы, принцесса! — наперебой защебетали девушки, стараясь перекричать друг друга — Мы очень рады, что несмотря на такую занятость, вы находите для нас время. Я мило улыбнулась, потупив взгляд в напускном смущении. На самом деле, мои мысли целиком и полностью крутились вокруг возможных вариантов решения надвигающихся проблем. Интересно, если я все же решусь вмешаться, каким будет моё наказание? Ранение или смерть? А ведь если подумать, то ни одного из этих вариантов я не боюсь. Последние несколько лет своей прошлой жизни я представляла собой одну сплошную рану, а когда отмучилась, то поняла, что смерть не так уж и страшна. Пара минут боли, а дальше полное беспамятство. — Как продвигается твоя задумка? — Атанасия похлопала меня по ладони, привлекая к себе внимание — Отец говорил, что после твоего предложения, на тебя навалилось ещё больше дел. — Через три дня начнётся строительство приютов, — довольно сообщила, полностью забыв о напряжении. Все-таки разговоры о политике прельщают меня гораздо больше, чем беседы о моде и мужчинах — Сейчас мы выбираем наиболее подходящие для постройки места. Молчаливо внимающие нашему с сестрой разговору девушки тут же оживились. — Ох, я тоже слышала о вашей идее! — воскликнула Елена, хлопнув в ладоши — В империи теперь только о вас и говорят, принцесса! — Да-да, ваша доброта не знает границ! — С вами Обелию непременно ждёт процветание! Ну и ну… А ведь мы с отцом даже не сообщили об этой задумке самим аристократам и крестьянам. Теперь, видимо, в этом нет особой нужды. Все-таки сплетники — то ещё оружие массового поражения. Стоит только сказать одно слово, и вот о нем уже известно всей империи. "Молва — это бедствие, быстрее которого нет ничего на свете", — вспомнилось мне высказывание одного римского поэта, которое полностью описывало сложившуюся ситуацию. — Ваши слова для меня самая лучшая награда, — вопреки своим не радужным мыслям, я расплылась в милой улыбке. Господи, такими темпами эта маска лицемерия прирастет ко мне так сильно, что потом будет не отодрать. Чувствую себя отвратительно… Девочки ведь неплохие. Это я толком не могу поддержать их разговор. Не желая портить атмосферу своим далеко не радостным настроением, я держала язык за зубами и отвечала только тогда, когда меня спрашивали. Ну, по крайней мере Атанасии нравятся подобные посиделки, поэтому можно и потерпеть. Кстати о моей драгоценной сестрице… Я слегка наклонилась к ней, чтобы наш разговор не услышали переговаривающиеся между собой девушки: — Ати, думаю, на сегодня с тебя хватит сладостей, — шёпотом произнесла, наблюдая как это неугомонное создание с завидно периодичностью отправляет в рот аккуратные кубики шоколада. — Почему? — девушка посмотрела на меня большими, обиженными глазами, отдернув тянущуюся к вазочке руку назад. — Потому что недавно ты опять жаловалась на зубную боль, — строго напомнила я, вспоминая её скривившуюся от боли мордашку — Пожалуйста, откажись от сладостей хотя бы на пару дней, и дай своим зубам отдохнуть. Атанасия обиженно насупилась, но больше поползновений в сторону сладостей не совершала. Сдавленно рассмеявшись, я почувствовала себя строгой мамочкой, которая привела ребёнка в лес за ягодами, но трогать и тем более собирать ничего не позволяет, переживая о том, что ребёнок съест какую-нибудь отраву. Хотя, если вспомнить, в детстве мы с Атанасией часто баловались подобным. Помню, как Лили с напускной строгостью отчитывала нас за испачканные в ягодном соке лица и руки, а потом загоняла нас в ванную. Благо, никаких волчьих ягод и прочей гадости на территории Рубинового дворца не росло, поэтому с сестрой избежали счастья испытать на себе все радости отравления. Позволив себе наконец-то отпустить все страхи и опасения, я проявила чуть больше активности в разговоре, напрочь забывая и о грядущих проблемах, и о присутствии Дженит. В какой-то момент я зацепила взглядом какое-то странное движение за спиной одной из девушек, и внимательно вгляделась в… несущегося к нам Воронулю? – Ати… — протянула я, скептически наблюдая за приближением этого волосатого монстра, оставляющего за собой огромные облака пыли. Прежде чем девушки успели заметить это чудовище и испугаться, я поспешно поднялась с места и перекрыла зверю проход ко столу. Небось почуял запах сладостей и ломанулся сюда. — Сидеть, — строго скомандовала, тыкнув указательным пальцем на землю. Животинка, к моему удивлению, послушно плюхнулась на толстый зад, тихонько повизгивая от радости. Странно… Обычно этот меховой шар меня не слушается. — Ой, Воронуля! — Атанасия, едва заметив своего горячо любимого питомца, тут же подлетела к нему. Шерстяной комок тут же завертелся на месте, едва заметив приближение своей хозяйки. Дураку понятно, что он таким образом выпрашивает сладости. К моему облегчению, девушки не испугались, а скорее удивились, увидев подобное существо на территории дворца. Хотя их эмоции понять можно. Если вспомнить, в истории не упоминалось ни одной принцессы, у которой был хоть какой-то питомец. Что странно, учитывая любовь прекрасного пола ко всяким щеночкам и кошкам. — Ваше Величество, могу я узнать, что же это такое? — ко мне бесшумно приблизилась Елена, не сводя с веселящейся животинки ошарашенного взгляда. — Питомец моей сестры, — сообщила я и поспешила добавить, обращаясь уже ко всем девушкам — Не бойтесь, он совершенно безобиден. Что-то странное… Почему у меня такое стойкое ощущение дежавю? С непонятной тревогой наблюдая, как гости приближаются ближе к питомцу моей сестры, я внутренне похолодела, когда рядом с Атанасией присела Дженит. Слишком знакомая картина… Я рванула вперёд прежде, чем рука Магритты успела коснуться головы священного зверя. Резкое движение, и вот тонкая фигурка моей родственницы отлетает в сторону скучковавшихся девушек. Дженит вскрикивает от боли, но мне сейчас далеко не до её благополучия. — Асти, ты что…!? — возмущенная Атанасия не успевает закончить мысль и вскрикивает, когда по её руке проходится неожиданный разряд тока — Ай! Боги, умоляю… Только не это. — Ати… — едва могу говорить осипшим от страха голосом — Всё будет хорошо. Я прижимаю девушку к груди. Пожалуйста, я умоляю… Пусть с ней все будет хорошо. — Асти, о чем ты… — С тобой все будет хорошо, — повторяю я, игнорируя попытки сестры отстраниться от меня, и лишь сильнее прижимая её голову к своей груди. Парализованная страхом, я сидела на чуть влажной траве, впиваясь пальцами в острые плечи своей сестры, не решаясь даже сдвинуться с места. Время словно застыло, и я с содроганием сердца ожидала, когда этот кошмар закончится. Я понимала, что мне необходимо что-то придумать, но слышала лишь взволнованный голос Атанасии, который прокручивался у меня в голове, словно на пластинке. — Кха…! — едва услышав этот звук, я почувствовала, как внутри меня все обрывается. Заскулив сквозь плотно сжатые зубы, я почувствовала, как одежда на груди насквозь пропитывается кровью. Тело в моих руках ослабло, и я легла на землю, ни на секунду не выпуская драгоценную ношу из рук. Я не могла даже позвать на помощь, горло как будто сдавило в железных тисках. Краем глаза я ещё слышала, как округу сотрясают испуганные женские крики. Кажется, я даже слышала голос Феликса, но весь этот гомон я воспринимала как фоновый шум. — Ничего не бойся, — я заглянула в распахнутые от испуга глаза сестры, безуспешно пытаясь стереть с её подбородка кровавые разводы — Что бы ни случилось, просто запомни… Ты ни в чем не виновата. Мощный всплеск маны прошёлся по моему телу болезненной судорогой, но я сдержала себя от крика, лишь сильнее стиснув сестру в объятиях. В щеку ткнулся нос скулящего Воронули, и я грустно улыбнулась. Надеюсь, и с тобой все будет хорошо. От моего тела в небо стало подниматься облако сияющей, серебряной пыли. Я буквально распадалась на миллионы маленьких частиц. Тело становилось практически невесомым, словно перышко. Как же обидно, чтоб вас! Мне ведь совсем не хочется умирать. Почувствовав слабое прикосновение к щеке я, сквозь мутную пелену, смогла разглядеть исказившееся в испуге лицо Атанасии, в глазах которой застыли прозрачные кристаллики слез. О боги, она ещё в сознании… Ты уж прости меня, моя дорогая, я упертая и глухая идиотка! Захотелось мне погеройствовать, чтоб меня, а в итоге умру, не оставив после себя даже тела. До чего же не справедливо! Неужели в этом мире я не заслужила хотя бы могилы? Благими намерениями вымощена дорога в ад, да? Впрочем, я ни о чем не жалею. Будь у меня возможность все переиграть, я бы поступила точно так же. Пусть и будущее, и этот проклятый канон горят синим пламенем. Больше я никому не позволю собой крутить! Единственное, о чем я сожалею, это моя неспособность попрощаться с папой и Лукасом… А ещё с Феликсом и Лили. Я бы многое хотела сказать сейчас, но времени у меня осталось мало. Мне нужно беречь последние крупицы воздуха, чтобы сказать желаемое. Поэтому я отчаянно, выталкивая из лёгких последние остатки воздуха, говорю: — Что мне дали — возвращаю, а остальное… хрен вам! Глупо было ожидать чьей-то помощи. Как бы я не просила, как бы не старалась, мои мольбы всегда будут оставаться без ответа. А это даже грустно… Не молитесь никому… Боги вас не слышат.