Все равно уже нечего терять

Ког­да я прос­ну­лась, Алу­кар­да уже не бы­ло, неудивительно. Совместный сон сра­бота­л, я на­конец-то выс­па­лась. Видимо, с такой стражей даже мои кошмары испугались. Почему Алукард пошел на это? Едва ли это в его характере. Пусть этот жест и не был таким значительным, мы не так близки и вряд ли станем. Кто знает, может, это входит в план моего освоения в новой сущности, а это всего лишь одна из обязанностей создателя. Выбравшись из гроба, я оделась и уже бы­ло собрала волосы, но, не обнаружив резинку и вспомнив, что Алукард настоял на обратном, одер­ну­ла се­бя. Я могла бы ослушаться, сделать так, как привыкла, но ме­ня что-то ос­та­нав­ли­вало. Вряд ли это слепое желание угодить и понравиться. Вот как работает услужение через кровные узы – стоит приказать что-то, и больше рука не поднимется. Связь меж­ду хо­зя­ином и слу­гой очень силь­на, слова приобретают буквальное значение, а волю нельзя оспорить. Пока что ничего катастрофического в этом не видела, но мы знакомы всего несколько дней, впереди у нас вечность, может приказать все, что угодно. В таком случае, плохи мои дела, ведь на подобную верность были потрачены годы, на моего хозяина наложено столько заклятий... Что будет на самом деле, если он ослушается? Что будет со мной? У ме­ня не бы­ло ни­каких поручений и неотложных дел, в связи с этим я ре­шила пой­ти про­гулять­ся по ночному городу. Не веч­но же мне сидеть в четырех стенах, то и дело слоняясь, а навязываться очень некрасиво. В конце концов, я всего лишь консультант. Вый­дя из особ­ня­ка, я от­пра­вилась на поиски красивых и интересных улиц. Как правило, все они располагаются ближе к центру, куда я не особо хотела попасть. Да и свет там не сошелся. Мне дос­та­точ­но прос­то пос­мотреть на лю­дей, ко­торые си­дят не­боль­ши­ми ком­па­ни­ями и сме­ют­ся. Они го­ворят о сво­ем, вспо­мина­ют что-ли­бо ве­селое и прос­то нас­лажда­ют­ся об­щес­твом друг дру­га. Из мо­их наб­лю­дений яс­но – все это ста­новит­ся еще бо­лее забавным, ког­да ты вы­пив­ший. Я не очень часто проводила свой досуг подобным образом, так что сомневаюсь, что мне удас­тся их по­нять. Как бы то ни было, мне хочется этого, ну или хотя бы посмотреть на это со стороны. Что бы я о себе ни думала, я жутко скучаю по человечности, пускай по примитивной: по биению сердца, по теплым рукам, по вкусу еды, по солнечному свету, греющему твои плечи, и все это без риска смерти, по возможности захмелеть и, в конце концов, самой обыкновенной кровати. Прой­дя еще один знакомый мне всю жизнь пе­ре­улок, я ус­лы­шала кри­ки, при­чем жен­ские. Та­кие прон­зи­тель­ные, что я удивилась, как до сих пор никто не побежал ей на помощь. Я, может, и не Супермен, но все же пошла к источни­ку зву­ка. У стены сто­ит блон­динка, до смерти перепуганная, довольно просто одетая, судя по форме, официантка, тесно при­жатая ка­ким-то муж­чи­ной. Яв­но это не по­рыв страс­ти, и, подойдя ближе, я реф­лектор­но сло­мала ему шею. На самом деле, я подошла с мыслью ударить, но, кажется, мое подсознание решило, что я могу и "лучше". — О Бо­же... — девушка с ужа­сом пос­мотре­ла на труп, все темнее прижимаясь к холодной кирпичной стене. — Что вы на­дела­ли?! — Всегда пожалуйста. — откланялась я. Понимаю, что переборщила, но ежели здесь суждено оставить труп, то пусть это будет он. — Вы же уби­ли его! "Я догадалась, спасибо. На­до что-то сде­лать. Убе­дить, что­бы не зво­нила ко­пам? Нет, на каком адекватном человеке это срабатывало, при том, что он стал свидетелем убийства? Не убивать же ее, у меня были иные намерения. Ин­те­рес­но, я умею гип­но­тизи­ровать? Алу­кард мо­жет. Сей­час поп­ро­бу­ем, получится или нет". — мысленно порассуждала я. — Пос­мотри на ме­ня. — я го­вори­ла как мож­но бо­лее рас­слаб­ленно, доверительно. Де­вуш­ка пос­мотре­ла на ме­ня. Ее гла­за бы­ли на­пол­не­ны сле­зами и полным отчаянием. Какая эмоциональная, но ее можно, при желании, понять. — Все хо­рошо. — Все хо­рошо. — пов­то­рила она, как буд­то в тран­се. Официантка не моргала, со стороны могло показаться, что и она меня гипнотизирует. Зато ра­бота­ет. — Ты за­будешь пос­ледние пять ми­нут. Ни­чего это­го не бы­ло. Ты шла, задумалась о... — я напряглась, придумывая на ходу. — ... О том, как сильно ты хочешь съездить в Италию. — в мою голову сразу пришло и то, что бу­дет слож­но объ­яс­нить ей, от­ку­да у нее мер­твый му­жик под но­гами. — Ни­чего не бы­ло. Боже, как я хочу посетить Италию. — чуть громче произнесла она, все еще смотря на меня. Я опустила голову, разрывая зрительный контакт. Она растерянно похлопала ресницами и приш­ла в се­бя. — Вы кто? — рас­те­рян­но спро­сила она. — Мы не знакомы. Поэтому – не важно. — отошла от нее я, бросив еле заметный взгляд на труп. — Кто этот муж­чи­на? — она ука­зала на не­го. — По­нятия не имею. Мо­жет, на­пил­ся в хлам и упал. Я не знаю. — зву­чало со­вер­шенно не­убе­дитель­но, но вы­хода не бы­ло. Я попыталась сделав такой же недоуменный вид, как у нее, словно я только что подошла. Блон­динка по­мор­щи­лась и ак­ку­рат­но пе­рес­ту­пив че­рез труп, пош­ла сво­ей до­рогой. Я раз­верну­лась и то­же уш­ла. Нет, из меня плохой супергерой. А вдруг он бы действительно убил ее? Спасением это, впрочем, тоже не назовешь. Бездумно побродив окутанной воспоминаниями о своей преждней жизни, я, как ни старалась, все равно оказалась в центре, на очередной туристской улице с тьмой магазинов и кафе. Ку­ча рек­ла­мы, яр­кий свет, не­сущи­еся ма­шины, лю­ди, пог­ру­жен­ные в свои де­ла и спешащие домой, поддатые гуляки, беспрестанно фотографирующие все подряд, влюбленные парочки студентов, эта часть города представляет собой совокупность всех разновидностей компаний людей и одиночек, вроде меня, решивших "просто пройтись". Мне нра­вилась моя роль наб­лю­дате­ля. Не вме­шивать­ся, бескорыстно глазеть, при этом что-нибудь жуя. Раньше так было. Помню, как вскоре меня замечали: кто-то хмурился с немым вопросом во взгляде, кто-то смущался и отворачивался, а кто-то напрямую спрашивал "Что смотришь?". Может показаться скучным, но я занимала себя этим на добрые пару-тройку часов. Нет, мне не было чуждо быть как все. Иног­да я вжи­ва­юсь в этот кру­гово­рот жиз­ни, но слу­ча­ет­ся это, увы, не час­то. Случалось... Тут я прош­ла ми­мо кон­ди­тер­ской, очень напоминающей мне одно из моих любимых мест в том Лондоне, где я родилась. Да, бы­ла у ме­ня сла­бость – по­есть слад­ко­го. Вот и отожрала себе в свое время огромную задницу. Если бы я знала, что мне придется провести вечность в неизменном возрасте, то решительно похудела бы в честь такого события. К сожалению, выбора не было. Значительную часть детства и юности я при­ходи­ла имен­но сю­да, ча­сами си­дела и смотрела как лю­ди по­купа­ют тор­ты и бу­лоч­ки, попивая при этом молочный коктейль. Пом­ню, ме­ня еще отец сю­да во­дил. Одни из тех дней, когда он не был женат на своей чертовой работе. Да­же пос­ле его смер­ти я при­ходи­ла в эту кон­ди­тер­скую, наб­лю­дала как лю­ди при­ходят и ухо­дят, при этом ку­шая че­го-ни­будь эда­кое, наслаждаясь запахом теплого хлеба и свежих пирожных. Черт, вам­пи­ры та­кие ог­ра­ничен­ные! Прям про­тив­но. А мо­жет, не все так ужас­но? Я при­села нап­ро­тив подсвеченной двери и на­чала ду­мать. Вам­пи­ры мер­твы. Вку­совые ре­цеп­то­ры не ра­бота­ют, мы чувс­тву­ем толь­ко вкус кро­ви. А ес­ли кровь сме­шать с чем-то еще? Условно, что будет, если смешать кровь с чем-то похожим по цвету и, отдаленно, консистенции, то бишь красное, желательно сухое вино. До­пус­тим, кровь ак­ти­виру­ет вку­совые ре­цеп­то­ры, и мы смо­жем по­чувс­тво­вать вкус вина. Вдруг сра­бота­ет? Про еду, наверное, не стоит размышлять, но при всем при том едят же мясо с кровью. Нет, все-таки не вариант. Окрыленная новой идеей, я заско­чила в бли­жай­ший вин­ный ма­газин и ку­пила од­ну бу­тыл­ку. Дело за малым, осталось раздобыть кровь. Можно ис­поль­зо­вать ме­дицин­скую кровь, пакет-другой найдется дома. Стуча каблуками по крутому каменистому спуску, я напоролась взглядом на маленький магазинчик на углу спального дома с местами перегоревшей вывеской «Табак». Когда-то я курила... Чем черт не шутит. Купив обволакивающую меня ностальгией пачку «Честерфилда», я завершила свой променад в поисках вещей, как мне казалось, заставящих почувствовать себя как прежде, простым человеком. Когда все самые новомодные улицы были посещены, а основные философские темы обдуманы, мне захотелось домой, поход куда я не стала откладывать. Не успела я зайти в дом, как во дворе приметила су­мато­ху. Вер­то­лет, ма­шины, даже раненые солдаты шагали в неизвестном направлении, опираясь на своих товарищей. Определенно, произошло что-то серь­ез­ное. Из вер­то­лета выш­ла ле­ди Хел­лсинг. Выг­ля­дела она вымотанной, еще более бледной, чем обычно, и ей явно, как и любому человеку в ночное время суток, хотелось спать. На какой же операции они были, раз сама Интегра присутствовала там? А я все, как всегда, про­пус­ти­ла! Прос­коль­знув в зда­ние, я быс­тро спус­ти­лась в под­вал. Захлопнув дверь в свою комнату, я ски­нула паль­то и пос­мотре­ла на стол. В ве­дер­ке со ль­дом ле­жал па­кет с кровью для пе­рели­вания. Как раз вовремя. От­ку­порив бу­тыл­ку, я на­лила ви­но в бо­кал, при­мер­но до по­лови­ны, и тут же до­бави­ла кро­ви, сначала четверть. Поп­ро­бовав, я долила еще немного, ибо вкус был каким-то слишком пресным, будто кровь водой разбавили, но, оказывается, смешав пятьдесят на пятьдесят, будет вполне неплохо. Я, честно говоря, еще не забыла вкус вина, но сейчас он ощутим, а это значит, что получилось. Возможно, на днях поэкспериментирую с томатным соком... Несмотря на отсутствие необходимости дышать, ощущения от сигарет были абсолютно теми же, что и при жизни. Разве что вдыхание дыма не укачивало как прежде, только оставляло кисловато-горький привкус, который я когда-то любила. Положим, удачный эксперимент. Так как ку­да-то ид­ти я уже не пла­ниро­вала, я ре­шила пе­ре­одеть­ся во что-то более приемлемое для "дома". Обыч­но я но­сила стро­гую одеж­ду, ведь к убий­ству ко­го-ли­бо я от­но­силась как можно более почтительно и счи­тала, что убий­ство – не­кий ри­ту­ал, во время которого обязательно быть при параде. К то­му же, я чувс­тво­вала се­бя бо­лее уве­рен­но в кос­тю­ме, мне редко нужно было "маскироваться", одеваясь в платья или еще что-нибудь. Я ре­шила надеть са­мые обыч­ные тем­но-си­ние джин­сы, ке­ды и са­мую прос­тецкую май­ку. Дом, как никак. Ложиться спать только через три часа, и мне показалось правильным скоротать это время в той же библиотеке. Ког­да я выш­ла из ком­на­ты и за­вер­ну­ла за угол, то тут же на­лете­ла на неспешно идущего Алу­кар­да. Нечасто его можно было встретить вот так, как простого прохожего – он перемещался как угодно: на крыльях, сквозь стены, растворялся в тени, но что бы пешком... Чуть ошарашенно посмотрев на него, я отошла на шаг и сказала: — Доброй ночи. — Да­леко идем? — Нет. По правде говоря, я недавно домой вернулась. — я невольно оглянулась. — А ты где был всю ночь? — За го­родом. Там та­кой ка­вар­дак. Подняли всю королевскую конницу и всю королевскую рать. — утомленно протянул вампир, приподнимая глаза. — По­чему ме­ня не взя­ли? —сложила руки за спиной я. — По­тому. Не до­рос­ла до та­ких опе­раций. — он дернул уголком рта и про­шел ми­мо ме­ня. — Ми­нуточ­ку. — резко развернувшись, протянула я и пош­ла за ним. — Что зна­чит "не до­рос­ла"? — То и зна­чит. Дос­ловно. — Не надо со мной как с маленькой!... Ты же сам ви­дел, все у ме­ня по­луча­ет­ся. Я, между прочим, много лет до этого выполняла задания разной степени сложности, — с интонацией ребенка, чью гордость задели произнесла я. Алу­кард медленно повернул голову и внимательно пос­мотрел на ме­ня исподлобья, будто я сказала нечто возмутительное: — Нашла чем удивить. Чтобы стрелять из соседнего окна в заплывшего жиром чиновника много ума не надо. Что касается твоего недавнего выступления... То были упыри. Они ни­чего из се­бя не пред­став­ля­ют, а я го­ворю о нас­то­ящих вам­пи­рах, ко­торые про­жили на этой зем­ле не один день. Те­бе не спра­вить­ся с ни­ми. — А я хо­чу справ­лять­ся! Я хо­чу быть та­кой же как ты! Силь­ной, не­побе­димой, иметь зве­ро-фор­му в кон­це кон­цов. — для полной картины не хватало топнуть ногой. Я не могла привести ни одного весомого довода в свою защиту. Правда, кто я такая, что бы требовать подобного на считанном дне вампирского бытия? Тем не менее, я уверена, низшие вампиры тоже кое-что могут, с четырнадцатью-то душами за спиной. Как показывает практика, для полного превращения хватит и одной. Нос­фе­рату, нахмурив темные брови и двинув желваками, внезапно сменил досаду на милость, глаза цвета бургунского вина посветлели и приняли покровительственное выражение. Коснувшись моего плеча почти у основания шеи, он ответил: — Не упо­доб­ляй­ся мне. Я те­бе не об­ра­зец для под­ра­жания, я всего лишь сберег тебе жизнь по известной причине. Однако если ты хо­чешь стать силь­нее, все же хо­чешь быть та­кой как я, тог­да придется приложить много усилий. От­крыть в се­бе вам­пи­ра. По­ка что ты поль­зу­ешь­ся толь­ко че­лове­чес­ки­ми на­выка­ми. Недостаточно поглотить чью-то душу, к этому нужно прийти внутренне. — Как же тот слу­чай, ког­да я выр­ва­ла то­му вам­пи­ру сер­дце? Много людей ты знаешь, вырывающих сердца? Алукард толь­ко пос­ме­ял­ся, а за­тем до­бавил: — Это­ ничто по сравнению с тем, на что способны настоящие вампиры. Не­чело­вечес­кая си­ла, в сущности, не показатель, — вдруг он остановился, его рука сжалась на моей трапециевидной мышце, я впервые увидела, как он втягивает воздух, приближаясь к моему лицу. Я недоуменно покачала головой и чуть усмехнулась. — Как мило, Рейвен. Но, боюсь, прежние привычки не вернут тебе иллюзорность человеческой жизни. Я сообразила, что Алукард учуял забористый запах дешевых сигарет. Да, не сигары Интегры, мы люди простые. — Я взрослый человек, не ныкаться же мне. Ты мне даже не отец, — скрестила руки я, отведя взгляд в сторону и прислоняя руку к лицу: действительно, как дальнобойщик. — Я хуже, но дело твое, — вампир окончательно стянул очки с носа. Как бы там ни было, а без очков ему гораздо лучше. Но иногда этот неистовый взгляд лучше спрятать. — Как ты думаешь? — подала голос я, — Через много лет... Я буду уметь то же, что и ты? — я словно надеялась на что-то. У меня не было времени подумать об этом. Стать даже относительно похожей на Алукарда означало начало ада в и без того тяжелой жизни. Да, одно его имя внушает врагам страх, точно им уготованы вечные муки в преисподней, хотя это тесно граничащие понятия. Разве это стоит того?... — Надеюсь, что нет. — в мужском голосе не звучало ни капли иронии, без "будничных" нот усмешки он говорил не так часто, по крайней мере, со мной. Вампир сно­ва за­хотел уй­ти, как я неожиданно даже для себя порывисто бросила: — Алукард! — М? — не обернувшись остановился он, приподняв голову. — Почему ты обратил меня? Я не верю, что ради информации, не нужен вам личный Оракул, тебе уж точно. Зачем обременять себя содержанием нежеланного детища? К тому же, я не проявила никакого героизма, ничего, что ты так ценишь в людях, в тот момент, когда умирала. Почему?... Вампиров и без того много. Это явно был разговор не для коридора, он не должен был вытечь из праздной беседы, но не нам выбирать, когда чему случиться. У меня были вариации, что Алукард может ответить на это, одна неудовлетворительнее другой. Раз спросила, нужно будет смириться с любым из них. — Твое заблужение начинается со слова «нежеланный». Думай поменьше, что ты сделала или не сделала, теперь это мало имеет значения. Ты просто хотела жить, остальное не важно, — он говорил об этом так же просто, как если его спросить о погоде или рядовом проишествии: размеренно, словно разглаживая бархатную ткань по огромному столу. — Конечно, — хмыкнула я и изобразила кавычки, — «Она сама сделала свой выбор», — все же сорвалась с языка эта злосчастная цитата, также подходящая к моей ситуации. Почему он обратил Серас? Доподлинно неизвестно. Почему меня? Тем более. Безопаснее было дать мне умереть. — Я действительно так сказал? — непонимающе усмехнулся Алукард. — Не обо мне. И еще не сказал. Вампир уже зашагал дальше, но я неторопливо поплелась за ним, уже забыв, куда я когда-то направлялась. — Ты ушел, когда я заснула или позднее? Он, закатив глаза, раздосадовано фыркнул, и бросил в мою сторону почти испепеляющий взгляд длиною в мгновение. — У тебя паршиво спится. Вампиры не ночуют в гробах друг друга, чтоб ты знала. Вдобавок, не буду лукавить, ты дол­го пи­налась, ру­ками ма­хала, стона­ла. Нас­толь­ко страш­ные сны?... Ста­ло как-то не­удоб­но. На­до же, я нас­толь­ко бес­по­кой­но сплю. — Я же... не спе­ци­аль­но. — за­пина­ясь ска­зала я. Черт подери, с каких пор я так делаю? Не очень при­ят­но уз­на­вать, что че­ловек, ко­торый спит ря­дом ухо­дит, по­тому что ты ви­дите ли "пи­на­ешь­ся и стонешь". Алукард не выглядел удивленным, будто ждал чего-то подобного. — Я уже по­нял. — да­же из-за спи­ны я мог­ла за­метить, что он улы­ба­ет­ся. В сле­ду­ющее мгно­вение, он зак­рылся у се­бя. "До зав­тра" — по­дума­ла я, на что он от­ве­тил: "Настало время бороться со своими демонами самостоятельно, я тебе не мама-птица. И на этот раз, стони по­тише.".