Если дела идут хорошо, кто-нибудь обязательно устроит какое-нибудь шоу и всё испортит.
Рома бесшумно поспешил к двери, быстро повернул ручку и распахнул дверь настежь. Будто демонический зловещий вой и оглушающий скрежет металла ударили по барабанным перепонкам, он испуганно вскинул голову и замер в ступоре. Внутри буквально трясло от животной ненависти, практически физического отвращения. В горле пересохло, голова гудела, а глаза пульсировали от невыносимой рези - как же ещё себя вести тому, у кого на горле захлестнулась удавка? Он с ужасом шарахнулся в сторону. Бяша резко оттолкнул от себя Антона, стараясь выровнить дыхание. И метнулся к Роме, схватив его за запястье. — Ром, Ром, Ромочка. Послушай, это он... — Он уставился в пол и начал оправдываться, Рома попытался высвободить свою руку из каких-то невидимых тисков, которые не позволяли ему сойти с места. — Отпусти. Бяша проигнорировал его слова и продолжил говорить, будто ничего не слышал : — Он полез... — Отпусти, блять! — Закричал Рома, резко выхватив руку. Он начал пятиться назад, желая поскорее исчезнуть и больше не слышать столь ненавистный ему голос. Бушующая в нём ярость, не знающая прощения и милосердия, была так же ощутима, как хлёсткий удар порывистого ветра в лицо. — Какого хера я тебе вообще поверил? — Драаа-ма. — Антон стянул с шеи ремень, сел на кровать, изящно закинув ногу на ногу и озадаченно побарабанил по колену пальчиками. — Ты спроси у своего святоши, сколько ещё мы так виделись. * * * Первая встреча : 26 ноября : 00:48 : — Ну, открой уже. Мне очень плохо. Пожалуйста, дай мне что-нибудь. — Антон стоял на пороге у дома Бяши. Ноги дрожали, он весь трясся, как осиновый лист. Это была ломка. Бяша открыл дверь где-то в час ночи и обнаружил его. Антон кашлял хриплым захлёбывающимся кашлем, согнувшись пополам и прикрыв рот ладонью, а другой прижимая к рёбрам. За окном уже который день лил дождь, и ощущение сырости было сильным даже в доме, но Антону было всё равно. Его мокрые волосы облепили лицо, вода сверкала на его бледном, почти не тронутом после лета загаром теле, с пупырчатой проголубью от холода. Он осторожно попытался приподняться. Как ни странно, ему это удалось, несмотря на то что к горлу по-прежнему подступала тошнота, а холодная одежда липла к телу. Бяша едва узнал своего веснушчатого, вечно улыбающегося мальчика, такого взъерошенного, такого жалкого, что даже странно, как это ему удалось дойти сюда. Но даже в таком виде он не потерял какого-то своеобразного изящества. Через полминуты Бяша протянул ему полиэтиленовый пакет, наполовину наполненный белым порошком. Теперь Петров видел только полоску белого порошка, бегущую по идеальной стеклянной поверхности, а рядом — тонкую серебряную трубочку, и все забылось. Он секунду замешкался, решая, как бы в одной руке удержать и спичку, и трубочку. Понял, что это невозможно, нагнулся, резко втянул носом и сразу почувствовал, как в ноздрях что-то взорвалось холодом и радужные пузырьки побежали по телу, по лицу, по векам, по ушам, собрались в тугой узел возле затылка и ринулись сквозь черепную коробку в самые потаенные уголки мозга. — Героин? — Антон несколько раз шмыгнул носом, прогоняя остатки порошка, усмехнулся. — Не боишься, что я умру? — Лучше бы умер, да тебя уже ничего не берёт. — Лукавил. Он соскучился, но не хотел показывать. Да и зачем? Чувствуя свою безнаказанность, он всегда был груб и часто не справедлив с Антоном, даже когда был не прав, и не мог не осознавать этого. — Найди себе уже кого-то постоянного. Я всё, почти завязал. У меня есть человек... — Да мне без разницы, я не в постель тебя зову. — Антон стянул мокрую кофту, от чего стал виден длинный тёмный шрам, тянувшийся у него через обе лопатки. Взгляд Бяши сразу пал на то место. Когда он умудрился его заработать? Кто это сделал? И за что? — Опять эти твои игры? Откуда шрам? — Бяша постарался спросить ровным безразличным голосом, чтобы не выдать своё волнение, словно бы его эта информация вовсе не интересовала. — Не помню. Может быть они. Но разве это важно? — Антон был в одних боксерах, била мелкая дрожь, которую он не мог сдерживать. Он сел рядом с Бяшей, не смея даже укрыться одеялом. — Я устал. Я очень устал. Это кажется таким бесконечным... Одно и то же , одно и то же. Я буквально не помню, что было вчера. Откуда этот шрам, засосы. Я больше не приду к тебе, обещаю. Это последний раз. «Не приду» - будто эхом раздалось. Пылкий по натуре, при всей своей кажущейся холодности юноша горячо привязался к Петрову.Но может это единственный шанс начать нормальную жизнь?
— Отлично. Наконец-то поживу нормально... без тебя и твоих вечных проблем. Антон засмеялся, сверкнув белыми зубами. На скулах появились пламенели пятна, а светлые растрёпанные волосы , которые закрывали пол лица придавали ему несколько простоватый вид. — Почему? Ну почему ты всегда делаешь вид, будто тебе всё равно на меня? — Ничего я не делаю. Мне реально похуй. Не понимаю, что ты там о себе возомнил. Мир не крутится вокруг тебя. — Врал. Нагло врал. Всё это — полный бред. Сейчас бы он точно не выдержал такой пронзительный взгляд, потому встал с кровати, подошёл к шкафу и вынул оттуда чистую одежду для него. — Возьми и проваливай. — М, понял. Но учти, не будет того, что раньше. Все будет по-другому. — Он натянул штаны, которые в два раза больше его самого и туго затянул ремнём. Бяша схватил его за горло. Антон обхватил его руки, стараясь вырваться, но тот сдавил его горло еще сильнее. — Какого хера ты всегда заставляешь чувствовать себя виноватым? — Спросил Бяша. Антон скрёб ногтями по его предплечьям и плечам, стараясь ослабить хватку, но тот давил все сильнее, пока наконец не отшвырнул от себя. — Да, мне будет сложно без тебя. Но пора кончать. У меня есть человек. Хороший человек, намного лучше тебя. «Мне будет сложно без тебя» - кажется, единственное, что хотел услышать Антон. — Ну давай кончим вместе? — После этих слов он снял с себя ремень, сексуально вильнув бедрами, штаны сами спали. * * * — О нет, это была не последняя встреча, как ты понял. Он сам ещё несколько раз ко мне приходил, Ромочка. А я выполнил своё обещание, и больше не был у него. — Антон всё также сидел на кровати, наблюдая за ними.В этот момент сам Рома утратил что-то очень важное. Что из его жизни ушло то тепло, тот интерес к людям, чувство симпатии к ним. И что теперь ? Антон ждёт его ответа? Он ему ответит, как только сформулирует наиболее пристойный и цензурный ответ из тех слов, что приходят ему в голову.