are you really that holy?

Антон старался ни о чём не сожалеть – за него сожалеют другие люди, протирая слёзы на глазах рукавами рубашек и подолами футболок. Он не хотел верить, что существование может закончится так быстро и неожиданно. Но, кто знает, Рома видел резкую перемену настроения Антона, потому не хотел лезть в душу нравоучениями, посыпая солью старые раны. Наверняка это что — то очень важное, что он не может спокойно рассказать. — Тише, тише. Не хочешь говорить — не говори. — Антон бросился Пятифану на шею, уткнулся носом в плечо, очень тихо плача. Рома никогда не любил слезы, даже сам предпочитал побыть в такие моменты наедине с собой, а тут такое. Он глубоко вздохнул и слегка приобнял. — Будь сильным. Иди повеселись с остальными. Я скоро подойду. Неопределённо кивнув, Антон поспешил прочь, практически чувствуя, как он провожает его взглядом, слегка разочарованным или даже усталым. На этот раз Рома не реагировал на него как на раздражителя, наверное, из-за того, что он такой настоящий и не пытается притворяться. Несомненно приятно, что он показывает себя таким, какой он есть, не приукрашивает, не строит из себя того, кем не является. Но по — настоящему ли всё это? — Ты где пропадаешь? — Бяша протянул к Антону руки, грубо схватил за запястья и потащил на себя. — Достал уже. Вечно где-то шляешься. Я разве не говорил тебе находиться все время около меня? Не дай Бог, ты был с ним. — больно сжал руку. — Почему он считает, что со мной можно обращаться как с вещью, либидинозно занятым предметом, а не полноправной развивающейся личностью? Мое место на «сцене» , но уж точно не с такими людьми. — Антону, — парню странной искренности – просто хотелось так думать. Злость охватила. Недолго думая, он занес ногу и со всей силы ударил его в пах. — Сука. — Бяша резко осел на пол, держась за место удара. — Я тебе это просто так не спущу. * * *

В горле пересохло. Рома делает несколько жадных глотков из бокала, чтобы справиться с сухостью. И сразу же чувствует легкое головокружение. Все-таки это вино, а не вода. Антон не отводит от него взгляда.

Ну вот. Пришел час. Рома в два глотка допивает вино, поднимается и встает напротив.

Невольно скользнул по Антону взглядом.

Странно, что он путается с мужчинами, иногда и со взрослыми. Он ведь… Он очень привлекателен. И в нем чувствуется сила. Обычно девушки с ума сходят от таких.

Ничего не говоря, ни о чём не спрашивая, Рома крепко обхватывает и прижимает его к себе.

Это оказалось так же неожиданно, как и обескураживающе. Сквозь одежду Антон чувствует его крепкие мышцы — грудь и пресс — и пояс брюк, и даже твёрдую плоть, которая упёрлась в бедро. Может быть, ему показалось?..

Но нет, его объятия становятся ещё настойчивее — руки бегут по спине, плотнее прижимая тело. Нет, ему не показалось.

Рома уже вплотную уловил лёгкий аромат парфюма, и через миг его губы накрыли шею.

10:56 Сон оборвался, Рома резко проснулся, его сердце бешено колотилось, казалось, ещё немного и оно выпрыгнет из грудной клетки. — Нет, это всего лишь сон, – успокаивал он себя, – блять, ну конечно. Целый вечер с ним, вот и снится. Пора прекращать это общение. Он сел на край кровати, давая глазам привыкнуть, и через какое-то время уже начал изучать место, в котором невольно оказался. Расписные стены. Кофты мятые валялись около шкафа, альбомные листы разорваны и разбросаны по всему столу. Ну точно, всё очень даже в его духе. Нужно уходить, а дверь заперта. * * * День оказался чересчур свежим. Ночной дождь оставил на улице сырость и запах озона. На часах оставалось пять минут до конца пары. Пять минут до свободы, они как назло шли не спеша, будто время замедлилось во всём мире, заставляя сидеть на паре дольше. Всегда ведь так, не правда ли? Жутко бесит. Время шло, прошедшие минуты уходили в забвение, перед глазами тетрадь, преподаватель диктует лекцию, конец пары. Перерыв, начало пары, перед глазами тетрадь, уже другой преподаватель диктует лекцию. Замкнутый круг. Все что — то записывают. Не Антон, конечно, у него свои проблемы. Не уснуть бы. Уставшие глаза закрываются, напряжение спало, не спеша унося остывающий разум куда-то очень далеко-далеко, туда где когда-то было хорошо. — Вставай… — И голос такой недовольный. Преподавателя. — Антон… — О, мы даже вспомнили, как меня зовут. И главное, никаких больше «утырок»! — подумалось Антону. — Все равно не встану. Я тебе еще устрою сновидения со смыслом. — Антон Петров! Ноль реакции. И пока в группе нервничали и отсылали многие ранее неизвестные Антону эпитеты в его же адрес, он с чистой совестью заснул. Ну, совесть… она его никогда особо не мучила. Но окончательно разбудили чьи-то руки, аккуратно перебирающие волосы... эти руки были знакомы. — Ты что тут забыл?! — Антон испугано подскочил. — Соскучился, — раздраженно ответил Бяша, — хочу понять, что так взбесило одну конкретную принцесску, что тот шарахается от меня, как дикий зверь от огня. — Бяша убрал за ухо прядь волос, упавшую ему на глаза, затем большим пальцем погладил щёку. — Серьезно, малыш, хватит дуться. У меня для тебя подарок в качестве извинений. Тебе точно понравится. — Нет. Не хочу. — Обижено фыркнул Антон. Колкие слова так и лезли на язык. Но после выражение лица смягчилось, и в его глазах появился интерес, потому что энтузиазм оказался заразительным. — А что за подарок? Бяша усмехнулся : — Я за тобой заеду. Никуда не сматывайся, жди. Ты это любишь. — Я подумаю. * * * Открыв дверь, Антон попытался максимально тихо зайти в квартиру, чтоб не разбудить никого. Но не получилось. — Петров! Почему я не дома? — Рома стоял, наполовину скрытый дверным косяком, и смотрел, скрестив руки на груди. — Ааааа, как же вы все надоели со своим «Петров, Петров». Хм, не знаю даже. Может я тебя похитил? — Заперев двери, Антон небрежно бросил рюкзак на тумбочку в коридоре и попытался сделать серьёзное лицо, усилием воли стирая с лица улыбку. Не очень — то и убедительно. — Да ладно, ты вырубился, а я уж слишком гостеприимный. Можешь поспать ещё, я скоро к тебе присоединюсь. — Катись — ка нахуй. Не собираюсь я с тобой спать. Мне домой надо. — Рома прикрыл тело рукой. Торс обнажён, взгляд сразу падает на его каменный, накаченный долгими тренировками пресс. — И где моя одежда? Антону не понравилась его непокорность, неестественно ровный голос, которым он «приветствовал» его сейчас. Он сделал задумчивое лицо. Посмотрел на Рому и широко улыбнулся: — Ммм, не знаю. Но мне и так нравится. Иди ко мне. — он радостно протянул руки для объятий. — Казалось бы, только вчера он был настоящим, без этих своих выходок, а сегодня будто подменили. Что ж, видимо такие люди не меняются. — Рома тяжело выдохнул, проигнорировав Антона, и сам принялся искать свою верхнюю одежду. Роме, по сути дела, становилось с ним скучно – не знаю, как Антону, – а как только он мысленно, но очень отчётливо представлял их дальнейшую «дружбу», желание общаться сразу пропадало. Но ох уж этот сон. Двоякие мысли, чувства.