Я останусь с тобой

       Дарклинг долго сидел рядом с девушкой, слегка поглаживая тыльную сторону ладони, коря себя за то, что не заметил раньше, что позволил ей довести себя до такого состояния. Он же часто обнимал ее, носил временами на руках, она переодевалась при нем, и он до сих пор ни разу не заметил. Придурок!        Александр не мог смириться со своей слепотой, которая выводила его на ужасные эмоции, гложущие изнутри. Каждая секунда была заполнена Алиной, той, которую он видит каждый день, постоянно утопает в мыслях о ней, о том, где она, что делает, жива ли. Последний пункт волновал его намного сильнее. После нападения Николая Дарклинг не был уверен в идеальной защите, каждую секунду волнуясь лишь об одной девушку, его Алине. Моя, ― он повторял и повторял «моя», привыкая, наслаждаясь, сердясь, ведь не смог уберечь его девушку.        Уже около часа он сидит наедине со своими мыслями, пока Алина сладко спит рядом, пару раз она перевернулась с бока на бок, но не проснулась. Ей нужны силы, чтобы восстановиться, а еще еда, много еды, но будет идти постепенно. Обед, перерастающий в ужин, уже почти остыл, поэтому Дарклинг быстро перекусил, а потом позвал гриша, чтобы тот заменил обед на ужин и принес через полчаса. Пока он разговаривал, Алина проснулась, видимо, ее разбудили голоса. Девушка села на кровати, облокотившись на спинку, Дарклинг подходил к ней, медленно садясь рядом, опять накрывая ее руку своей. ― Душа моя, зачем же ты это делала? ― на него накатила грусть, постоянно сменявшаяся гневом. ― Они идеальны, а у меня огромные щеки, живот... ― она хотела продолжить перечислять, но Дарклинг резко прервал девушку, не желая больше слышать такие глупости. ― Алина, ― он говорил тихо, но четко, медленно, будто пытался объяснить ребенку, что два на два ― четыре. ― Ты не должна смотреть на других, ты индивидуальна, прекрасна, невероятна именно потому, что не похожа на остальных, ты отличаешься точкой зрения, упорством, желанием постоянно совершенствоваться, работать, в то время как куклы хотят лишь одного ― мужа, который будет их обеспечивать. Пойми, что ты нужна мне такой, какая ты есть, ты можешь меняться, но не пытаться копировать других. Не сливайся с общей массой, продолжай выделяться, не становись такой, как они. Раньше, возможно, они все были прекрасны, пока кто-то не вогнал им в голову, что они должны быть худее, тогда их никто не остановил, и все стали одинаковыми, но я не позволю тебе, стать такой же как эти куклы. Ты моя прекрасная, красивая, умная, целеустремленная Алина, девушка, которая сразу захватила мое внимание и до сих пор не отпускает, крепко держа рядом. Вот, кто ты, а не такая, как эти куклы. ― Александр, я, ― она замялась, а глаза опять заслезились. ― Как долго? ― он продолжал говорить мягко, без жесткости, нажима. ― Полтора месяца. ― Ужас, как я не заметил? ― она слабо усмехнулась. ― Булавки, которые ты нашел в платье и, наверняка, в другой одежде, корректировали ткань, чтобы она не висела, а сидела по фигуре. При тебе я ела почти нормально, а тут еще прибавилось путешествие, мое плохое состояние, на которое я могла списать не желания есть. При помощи света я могла осветлять кожу, чтобы не было заметно огромных изменений, не так резко. Я плавно понижала использование света, делая переход незаметным, а в силу того, что видел ты меня каждый день, он стал еще незаметнее, ― она говорила с паузами, слегка заикаясь, ведь слезы уже не остановить. Эта тема явно причиняла боль, но он никак не мог оставить ее, ведь тут нужна лишь поддержка, помощь. ― Как я и говорил. Умная, ведь смогла обмануть меня, продумав такой план, но и глупая, ведь повелась на эту чушь! ― Я хотела стать идеально для тебя, ― он стыдливо опустила глаза, уткнувшись в согнутые колени, стараясь полностью спрятаться от него и испытывающего взгляда. Дарклинг тут же среагировал, беря ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза, не отводя, не пряча, сама начала, теперь объясняй. ― А спросить меня, что я считаю идеальным? Ты, Алина, ты идеальна, осталось лишь набрать веса, ― он улыбнулся, а в след за Александром и Алина улыбнулась. ― Иначе в бою слишком быстро проиграешь, а ты мне живая нужна. ― Прости, опять, ― она хотела отвести взгляд, повернуть голову в сторону, но крепкая хватка Дарклинга не позволяла. ― Алина, не отводи взгляд, особенно сейчас. Я хочу понять, где не уследил, что позволил всем случиться. ― Ты не мог помочь... ― Мог и должен был, но не заметил. Почему сейчас ты стыдишься этого, хотя до момента раскрытия тайны, все было хорошо? ― Я, сейчас я поняла, что это было глупостью, ― она слегка повела взгляд в бок, но тут же вернула на место, смотря четко в глаза Дарклинга. Опять врет. ― Алина, ты совершенно не умеешь лгать, можешь больше не пытаться, каждое твое движение выдает все намерения. ― Я не... ― Не врешь? ― он усмехнулся. ― Ну да, ну да. Я давно читаю твои эмоции, видимо, еще не так хорошо, как хотелось бы, но сейчас точно распознал ложь. Теперь есть будешь при мне, а потом еще пару часов проводить под надзором. Мы быстро вернем тебе твой нормальный вес, ― он хотел встать, чтобы подойти к двери, в которую уже стучали. ― Теперь каждый день будешь взвешиваться, ― он улыбнулся, открывая гришу, забирая поднос с едой. ― Приступим.        Он стал давать ей небольшими ложками, кусками еду, не позволяя переесть, но и недоесть. Алина еще не понимала, как, но он четко понимал, когда надо остановиться с тем или иным продуктом. Алине еще на середине хотелось побежать в туалет, но любые попытки могли быть остановлены Александром, хотя она понимала, что, скорее всего, он догадывается о ее желании, но внешне этого не показывает.        Расправившись с едой, он выставил поднос за дверь, поставив на стол, находящийся рядом с входом, как раз для похожих случаев, когда он не хочет с кем-то контактировать. После чего он запер дверь, ложась рядом с девушкой. ― Душа моя, ты же понимаешь, что я не мог не заметить твоих косых взглядов на ванную? ― он приподнял бровь. ― Я просто хотела принять душ. ― Вранье, ― спокойно говорить он. Да, каким нахрен боком, он узнает, что я вру! Язык тела. Я была неподвижна! По этому и понял. ― Кстати, в душ ты тоже будешь под присмотром ходить, я не смогу довериться тебе в этом плане. ― Но, Александр... ― Нет, Алина. Я не подвергну твое здоровье риску, пока не выкинешь эти дурацкие мысли из своей прекрасной головушки, я не оставлю тебя одну. Всегда под присмотром моим или одного из охранников. Уйдешь одна, то посажу на домашний арест, уже специально привязывая к кровати так, чтобы не сбежала. Ты же понимаешь, зачем я это все делаю? Понимаешь, что я стараюсь для тебя, Алина. Пытаюсь спасти тебя, вытянуть из этой бездны. ― Понимаю. ― Вот и хорошо, а теперь готовься ко сну, тебе все еще не хватает сил, чтобы долго не спать. ― Так точно, капитан, ― саркастично ответила девушка, начиная готовиться ко сну, в ужасном предчувствии ночи и следующих дней под чутким надзором Александра.