Я останусь с тобой

       Дарклинг шел по темной лестнице, вновь ощущая затхлый, сырой запах подземелья. Он был слишком привычен, чтобы скривиться, но удовольствия все равно не доставлял и вряд ли когда-нибудь сможет доставить.        В тюрьму Дарклинг спускался не менее трех раз в неделю, только так он был уверен на все сто, что никто не сбежал. Только себе он мог доверять, не проверяя дважды. Хотя не всегда мог сдержаться и остановиться на трех посещениях. Были времена, когда он вообще не доверял страже, тогда мог за день появиться там несколько раз, а посещения за неделю достигали отметки в 21, что бывало пугало охрану, но те стали привыкать к таким не редким визитам капитана Киригана. Со временем уровень доверия стал значительно больше, ведь теперь он посещает это место лишь от трех до четырех раз за неделю, а может в скором будущем сократится и до одного посещения. Совсем забросить или уменьшить до раза в месяц, Дарклинг никогда не сможет. Вера в других никогда не станет такой, но и раньше о думал также, хотя все поменялось, и появился человек, доверие к которому иногда выше, чем к самому себе.        На входе гриш доложил об общей обстановке, все спокойно, Дарклинг не ожидал ничего другого, но все равно облегченно выдохнул, узнав, что Николай или следопыт не сбежал.        Меньше, чем за минуту, Дарклинг достигнул клетки Мальена, который был ему интересен. Николай все еще здесь и за ним следят, этого достаточно, разговоры уже давно закончены, а новость о его завтрашней казни распространена.        Оретцев же мог рассказать что-то новое. Ему, по приказу капитана Киригана, передали несколько книг об усилителях, поэтому могла появиться новая информация. Дарклинг надеялся на новую зацепку, ведь с каждым днем его вера в то, что они сильно ошибаются с третьим усилителем, росла, не давая сказать окончательной даты отправления, что тянулось уже слишком долго. Время поджимало, в любой момент их могли попытаться застать врасплох. Хорошо, если они смогут выкрутиться, но пройдёт два, три, пять, десять раз, и им может не повести, тогда либо смерть, либо плен. Дарклинг выбрал бы первое, но ему никто не даст решить, тогда все было бы слишком хорошо для него. ― Оретцев, ― Дарклинг обратил внимания юноши на себя, заставляя того встать, опустить голову. ― Капитан Кириган, ― тихо ответил юноша. Голос не дрожал, но пальцы, которые то сжимались в кулак, то разгибались, сразу выдавали волнение парня, которое он так усиленно пытался скрыть. ― Узнал что-нибудь новое? ― Уходи от сюда! Тебе здесь не рады! Ты слеп и глуп, несмотря на года. Ты глупец, Але..., ― начал Николай. Его поток речи было максимально сложно остановить, если бы он произнес бы еще пару слов, но Дарклинг успел. Он не просто остановил поток бессмысленной речи, но и вовремя спохватился, прервав свое почти прозвучавшее имя. ― Заткнись, Николай. Не рады тебе в этом мире, а меня почитают, поэтому будь добр, заткнись и не мешая мне работать, я все же не отлыниваю в камере за свои не обдуманные действия, ― Дарклинг выдавил улыбку, хотя сердце бешено колотилось. Николай узнал его имя, что может плохо повлиять, но завтра его не станет. Главное, чтобы раньше не проболтался. Хотя Николай мог давно рассказать все Мальену. Тот не должен трепаться, боясь за смерть Алины. Но в один момент он мог бы возомнить себя героем, способным спасти девушку из лап злодея. Надеюсь, такое не произойдет. ― Нет, но появилось пару зацепок. Я работаю над ними. ― Работай активнее, иначе вслед за Ланцовым пойдет твоя прекрасная Алиночка, ― он растянул имя девушки. ― Конечно, завтра я смогу ответить на ваш вопрос. ― Не сомневаюсь.

***

       Ланцов отказался от последних слов, чем сильно удивил Александра и Алину. Возможно, он попытался показать, что все равно его слова ни на что не повлияют, поэтому нет смысла даже говорить что-то, нет смысла стараться переубедить решительного Дарклинг, упертую Алину и верных гришей-охранников, а также толпу, которая давно поняла, на чьей стороне. Но в любом случае, это было идеально для них, ведь Николай не сказал ничего лишнего, не испортил все перед своей смертью.        Наблюдая за казнью, толпа разделилась на несколько групп: первые ликовали, наслаждаясь процессом, вторые рыдали, кто-то все же жалел короля и его преждевременную смерть, следующие кричали на предыдущих, те видите ли мешали им, а другие их успокаивали, скорее всего родные, последние же были равнодушны, будто их даже не касалась эта казнь, будто они видят такое каждый день, хотя, кто знает, может так и есть.        Приговор был вынесен, Николай на эшафоте, а голова уже лежала на плахе, готовясь отделиться от тела, заканчивая жизнь этого человека. Топор опускается не обычно, даже для Дарклинг, повидавшего не одну тысячу смертей, все будто замедлилось, но лишь до момента, когда металл соприкоснулся с кожей, тогда все резко ускорилось, топор прошел сквозь, ударяясь о дерево, разделяя тело на две части. В этот момент раздался визг всех зрителей, такой длинный, громкий, пронзающий душу, а самое главное синхронный, словно этот момент был обговорен и отрепетирован сотни раз, перед тем как совершилась сама казнь. Голова, уже катилась к краю, почти падая с возвышения, пока один из гришей-охранников не поднял ее, поднимая ввысь, доказывая, что это конец жизни Николая.        Дарклинг, когда смог отвести взгляд от головы, тут же посмотрел на Алину, которую пробивала легкая дрожь. Срочно обняв девушку, он укрыл ее своим кафтаном, огораживая от любопытных зрителей.        Алина не могла перестать думать о смерти Николая. Она морально готовилась увидеть, как кого-то намеренно убьют, знала, кто это будет, почему. Сама давно желала ему смерти за все, что ей пришлось пережить из-за Николая, но все равно это было тяжело. Несмотря на все наказания, что она проходила; несмотря на всё, что он творил; несмотря на ее истощения, после каждой их встрече; несмотря ни на что.        Девушка медленно шла, прижимаясь все ближе и ближе к Александру, ведь только он сейчас удерживал ее на плаву, не давая погрузиться в размышления, съедая себя изнутри, не давая начать истерику, которая лишь навредит их репутации. Ты должна держаться, Алина. Разве это так сложно? Ну да, Николай мертв, и его убили на твоих глазах. Ну и что? Ты уже видела не одну смерть. Сама хотела его смерти, так, что же происходит? Не знаю, все слишком сложно. Все как раз очень даже просто. Надо забыть и веселиться. Через пару дней вы отправитесь на поиски последнего усилителя, а найдя его, сможете наконец-то достигнуть своей цели, а значит, мировое господство!        Ее внутренний демон явно ликовал, пока девушка все еще была растеряна и не знала, что должна испытывать, почему не может испытать той же радости, что и этот демон, почему ей жалко того, кто почти убил ее саму. Все это не важно. Через пару часов она придет в себя, умоется, расправит плечи, поднимет подбородок по выше и выйдет гордой походкой из комнаты, вновь возвращаясь в свой образ, который стал почти родным.        Дарклинг вел Алину, пока та размышляла. Он не мог прочитать мысли, но знал одно, она думает о смерти Николая. Он хотел оказаться в комнате, дать ей выговориться, помочь разобраться в эмоциях, которые он знал и прекрасно понимал, ведь и сам когда-то впервые оказался на казни. Почувствовал смятение, злость, страх, панику. Ему никто не помог понять, что лучше делать с этим, как выкрутиться, успокоиться и вернуться все в прежние русло. Сейчас он хочет помочь Алине, чтобы девушке не пришлось одной проходить через годы, в которые тебя переполняют противоречивые эмоции, не давая нормально есть, спать, функционировать. Они переключают твой режим «жить» на «существовать».