Ne buvez pas.

      Тэхён ещё с первых секунд разговора с девушкой, что сейчас сидит напротив, хотел, грубо говоря, послать ту и уйти домой к своему крольчонку, который ждёт, судя по сообщениям, и переживает. Благо, старший написал в ответ, что задержится из-за непредвиденных обстоятельств.       Ага, если бы он прямо сказал о встрече с истинной, то у его парня случилась бы истерика, или он бы всего лишь не стал читать дальнейшие объяснения, а сбежал к родителям и хрен бы потом вышел на связь. Нет, Ким не собирается лгать и скрывать правду, просто такие новости обычно преподносят, смотря друг другу в глаза. — Слушай, я не вижу смысла для разговора, — пожимает плечами альфа, безразлично оглядывая девушку перед собой. У неё кольцо на безымянном пальце, заметно выпирающий живот и желание опустошить кафе, в которое она его затащила для обговорения некоторых нюансов. — У тебя муж, ребёнок, меня дома ждёт любимый, так что давай уже разойдёмся. — Ты не можешь так легко уйти, — возмущается Хаюн, элегантно вытерев губы салфеткой. — И я что-то не вижу у тебя кольца, вдруг ты мне врёшь? — Я не обязан перед тобой отчитываться, это раз, — Тэ начинает раздражаться. Что незнакомка перед ним вообще о себе возомнила? — Я связан со своим омегой духовно, а с тобой вообще ничем, это два. И три, если бы ты не окликнула меня, я бы не заметил, что прошёл мимо истинной. Чтобы природа там ни прописала, я люблю Чонгука, а у тебя вообще семья, поэтому не думай, что я стану рушить свои отношения. — Мой муж просто мешок с деньгами, так что рушить нечего. — Моя хорошая, поздравляю, но это уже только твои проблемы, понимаешь? Когда-то ты решила, что с этим человеком в твоей жизни дышать станет легче, а в эти игры с переобуванием меня втягивать даже не вздумай, — старший недовольно косится на наручные часы. — И раз уж у тебя есть папик, то оплатить свой ужин ты способна. — Нахал, — миниатюрная девушка в который раз за вечер вздергивает припудренный нос. — Природа ещё с рождения сделала нас парой, а против неё не попрёшь. — Понимаешь, Плутон не стал снова девятой планетой солнечной системы, Солнце — Луной, а все сказки — реальностью, чтобы я принял тебя как свою пару, — Тэхён поднимается, бросив последний взгляд на Хаюн. — Советую поторопиться, а то твой... мешок с деньгами почует неладное.       Из кафе он выходит с пустотой в голове, разве что доля разочарования присутствует, потому что это место было любимым, а теперь придётся обходить его за десять метров из-за сегодняшнего происшествия.       Альфа, ведомый острым желанием оказаться дома и посидеть в спальне наедине со своими тараканами в мыслях, семенит в нужную сторону, прокручивая ситуацию от — когда он только вышел из здания, в котором работает, и его окликнула незнакомка, и до — то, что происходит в настоящий момент, а в настоящий момент его разрывает от внезапной тоски. Да, понятное дело, отвергать пару, отвергать природой созданную связь дело рискованное, но всё более менее обошлось.       Чонгук тот, кого он смело мог бы назвать своим истинным, потому что они действительно связаны, их души незаметно для них самих переплелись, стали одним целым, тем, что никто, даже сама природа, не способен сломать, разорвать и уничтожить. То, что Ким не почуял в предназначенной своё — первый звоночек; то, что в юношеском возрасте он по собственной воле выбрал отношения с Чоном, а не искал истинного как все — второй; третий прозвенел в тот момент, когда старший отказался от той девчушки в пользу Гука и не пожалел о таком выборе. Они идеальная пара, баланс из противоположностей, которые лишь дополняют друг друга.       Тэ не прельщает мысль о том, что придётся вывалить на своего омегу эту ошеломляющую новость. Конечно, никто никого бросать не собирается, даже больше — об этом и мысли не было, просто его чудо обязательно накрутит себя, ещё испугается и на сто процентов выключит свой внутренний двигатель, который делал младшего болтливым и игривым. Видеть такое не хотелось бы не то что в реальности — в самом кошмарном сне, но неизбежное всегда догонит, всегда проткнёт иглами боли и переживаний, заставит быть чуточку осмотрительнее.       Уже закрывая дверь в квартиру, Тэхён не слышит топота, который создаёт Чонгук всякий раз, встречая; тот ступает очень тихо, словно боится издать слишком громкий звук, выходит в прихожую, светя растерянной улыбкой и нерешительно тянется обнять. Если бы альфа знал, что парень ещё по сообщению понял о какой-то неприятности, что он очень слабо ощутил раздражение и тоску своей пары, то сразу же улыбнулся бы фирменной квадратной улыбкой и притянул уверенно, чтобы так сильно не пугать Чона.       Но Ким и сейчас пытается спасти подвешенное состояние своего бойфренда, когда прижимает ближе, подхватывает под бёдрами, быстро стягивая лоферы, любовно целует в родинку под губами, чувствуя, как о его щёку потираются в ответ, шумно дыша, и несёт в зал, где садится на диван, вжимаясь носом в шею. Нужно пару секунд, чтобы собраться с духом, нужно минут десять, чтобы нормально поговорить и сгладить углы, и нужна ещё примерно вечность, чтобы полностью насытиться запахом, улыбкой, взглядом, всеми родинками и телом; чтобы полностью осознать, что омега весь такой прекрасный и только его. — Милый, — мягко заговаривает младший, — что случилось? — Я встретил истинную, — Тэ слышит усилившийся стук сердца, ощущает крепкую хватку на рубашке в зоне лопаток, и не может не выделить феромон для успокоения своей пары. — Точнее, это она меня остановила, а я её даже не учуял. После разговора в который раз убедился, что только ты мне нужен и никто больше. — Так это она те «непредвиденные обстоятельства»?       Голос словно на грани срыва, дурашка, неужели думает, что его собираются бросить? Кажется кто-то слушает в пол-уха. — Да. — И ты не собираешься меня... бросать? — А ты хочешь? — Нет! — всхлипывает Гук, отстраняясь. Он усердно сдерживает слёзы, лбом упираясь в чужой, смотрит расфокусированно в шоколадные глаза, стараясь взять себя в руки. — Я желаю тебе лишь счастья, так что приму любой твой выбор. — Какой выбор, солнце? — старший немного злится на такие слова, что выражает болючим укусом в выпирающую ключицу, слыша писк. Почему его мальчик так в себе не уверен? Или не уверен в нём? — За такие слова тебе бы не помешала отрезвляющая щекотка, — и он действительно лезет под белую толстовку, которая не скрывает голеньких гладких бёдер и милых трусишек с кукурузой, начиная щекотать бока. Тэхён удерживает тушку на месте, не позволяя извернуться, щипает не сильно и только после «хён, хён, прости!» отпускает. — Запомни, пожалуйста, что у меня везде только ты, без "или". Я люблю тебя, я не собираюсь менять свои чувства из-за инстинктов, которые, между прочим, реагируют тоже только на тебя. Именно ты для меня всё, а не какой-то первый встречный-поперечный. Ты — мой мир, который не заменит никто, знаешь почему? — отрицательный кивок. — Потому что тебя не сможет заменить никто, потому что ты затмеваешь всех. Даже не думай, что я могу бросить тебя, хорошо? — Хорошо, — омега рдеет щеками, потому что к таким словам сложно привыкнуть, как бы часто их не говорили. — Я тоже безумно люблю тебя, и конечно заволновался. Знаю, что мы едины, что мы вместе как фиолетовый цвет, в котором я красный, вечно неугомонный, чересчур энергичный, порой несносный и бойкий, а ты синий, спокойный, собранный, сдержанный и умиротворённый. Поэтому, когда у меня появляется глупая идея, ты всегда поддерживаешь, незаметно помогая не оступиться. — А когда у меня случаются плохие дни, ты всегда рядом, чтобы не дать скиснуть подобно забытому кефиру, — альфа смотрит так влюблённо, с нежностью, лаской и не может удержаться от целомудренного поцелуя в розовые губки.       Они сидят так, приклеевшись друг к другу ртами, ещё некоторое время, пока Чонгук вновь не отстраняется, чтобы куснуть очаровательную родинку на кончике ровного носа, едва сдерживаясь от довольного урчания. — Мой маленький ураганчик, — посмеивается Ким. — А теперь мне следует дать тебе отдохнуть? — Поправочка: мой маленький понимающий ураганчик.       Младший улыбается, поднимаясь с любимых колен, и задним ходом шаркает на кухню, без возможности оторвать взгляд от своего бойфренда, которому стоит расслабиться после тяжёлого и насыщенного дня. Сегодня его очередь кашеварить, и если до этого заморачиваться не было желания, то теперь Чон собирается приготовить любимые блюда Тэ, главное не испортить.       Так что следующие час с лишним он тратит на приготовленние фунчозы с курицей, салата с баклажанами, дайкона и не забывает достать кимчи. Всё это время парень думает о том, что стоит поделиться некоторыми тайнами. Ещё одна их особенность — они никогда не вытягивали друг из друга все секреты, не было жёсткого прессинга и попыток манипуляции вроде «если ты не расскажешь всё, то я сделаю это и то». Постепенное открытие себя партнёру ещё один залог хороших отношений, даже если это «постепенно» происходит на протяжении восьми лет. Вообще каких-то супер страшных тайн у них не осталось, так, по мелочи, только вот один момент, на который омега раньше не обращал внимание, занимает все мысли. Вроде и ничего преступного, тем более это произошло до начала их отношений, но именно сейчас прошлое пугает.       Гук трясёт головой, стараясь сбросить наваждение. Нет, его поймут без претензий и всё будет хорошо. Жаль что эти убеждения не способны воздействовать на переживания, засевшие в душе. Он смотрит на руки, которые одолел тремор, и надеется не выдать волнения из-за голоса, когда стучит в дверь спальни и входит после хриплого «открыто». — Ураганчик, если ты забыл, то эта комната общая, как и вся квартира. Зачем стучаться? — альфа, уже в домашних штанах и майке, садится на кровати, склоняя голову к плечу. — Ты теперь всегда будешь меня так называть? — бурчит Чонгук, невольно расслабляясь. Он окончательно открывает дверь, но не спешит подходить ближе. — Только сегодня, — Тэхён потягивается, шумно внюхиваясь в витающий аромат еды, и не может сдержать радостного удивления. — Ты приготовил фунчозу? И дайкон? — И салат с баклажанами, — младший неловко мнётся на месте, сбитый с толку пристальным взглядом. — Ты ничего не кушал, как пришёл, так что пойдём поужинаем? — Ооо, мой маленький приготовил всё, что я обожаю, разве это не мило? — старший наваливается на Чона и тащит за собой на кухню. — Не мило, ох, и кто теперь липучка? — тот показушно недовольно фыркает, но всё равно занимает любимое место за столом — колени Кима, который таким поворотам только рад. — Так, самое время пробовать, — омега палочками захватывает порцию, немного дует и подносит ко рту Кима, снизу держа ладонь, чтобы в случае чего не заляпать одежду. — Я надеюсь, что не испорчу твою любовь к еде. — Главное, что тебя я буду любить вечно, — альфа послушно всё съедает, тщательно жуёт с абсолютно серьёзной миной, но под испытывающим взглядом долго не выдерживает, довольно замычав. — Настолько вкусно даже мама не готовит. — Кушай. — А ты? — А я это... на диете, — отмахивается Гук, повторяя действия, но только вот никак не ожидает, что Тэ направит еду к его рту. — После шести есть вредно, так что нет! — Скажи это прошлому себе, когда гонял в мак посреди ночи. Давай, ураганчик, скажи «а», — и пока его пара возмущается, Тэхён успевает поднести к губам кусочек курицы с лапшой, а в следующую секунду рокочет с якобы злобно жующего Чонгука. — Какая диета? Ты прекрасен, даже модели нервно курят в сторонке.       На этом моменте младший вспоминает времена в период восемнадцати-девятнадцати лет, которые были наполненны комплексами и ненавистью к себе как к омеге. Тогда, да и сейчас тоже, он обожал чёрные вещи, другие цвета в его гардеробе были под запретом, если только владельцем этих светлых оттенков не являлся Ким. Ладно бы только одежда, но тёмной у него была даже душа, как любил постебаться друг.       Когда его впервые спутали с альфой, Чон не заострил внимание, хотя это стало зерном, что дало корни после очередной обидной шутки от постороннего человека. Нелюбовь к себе росла с геометрической прогрессией, пришлось уменьшить количество встреч со старшим, потому что его дёргали постоянным «Тэхён такой стильный, всегда яркий, а в пару выбрал какого-то гота». Слова каких-то там левых людей, которые лишь за спиной могли шептаться, не должны были влиять на Гука вообще, но он был подростком, он любил (и любит) Тэ, поэтому месяц избегал его, посчитав себя недостойным, и пытался найти хоть капельку симпатии к бежевым, белым и голубым цветам. Он ведь омега, а всем омегам такое нравится. А потом альфа подкараулил его около школы и надавал люлей. Не буквально, конечно, просто на словах пояснил, что менять свой стиль, тот самый, который любит Чонгук, который любит и сам Тэхён, не надо, что для него его пара прекрасна в чём угодно «хотя лучше без одежды» — пошутил тогда он, заставив младшего густо покраснеть.       Потом парень ещё продолжительное время учился не обращать внимание на чужое балабольство, принимать себя и обговаривать проблемы со своим партнёром. Повезло конечно, что Ким легко считывал изменения в настроении (читай как: чуял горечь в запахе) и сразу спрашивал, что случилось.       После ужина они борятся за право мыть посуду, в следствии чего страдает любимая тарелка Тэ. По кухне разносится звук бьющейся посуды, из-за чего парень невольно вскрикивает. — О нет-нет, вот же блять... — поникнув, шепчет Чон. — Завтра куплю новую, прости. — Да фигня. И вообще, это на счастье, — старший ободряюще щёкочет того под подбородком.       Гук собирает осколки, пока Тэхён моет посуду, вытирает со стола и ждёт своего ненаглядного, чтобы вместе завалиться в кровать. Так и происходит.       Чонгук, лёжа под альфой, который перекинул через него свои конечности, чувствует себя защищённо, набирается смелости и начинает говорить куда-то в шею. — Ты спишь? — Нет. — А хочешь? — Пятьдесят на пятьдесят. — Айщ. Короче, я никогда не рассказывал, но... — он шумно сглатывает, зарываясь пальцами в копну волос своей пары, чтобы успокоиться. — Я тоже встречал своего истинного. Это случилось ещё до начала наших отношений. — И кто он? Или она, — через зевок интересуется старший, приподнимая голову, чтобы подбородок уложить на чужую грудь и смотреть прямо в обожаемые глаза, взгляд которых пьянит лучше любого алкоголя. Он впервые слышит о таком, немного щемит сердце, ведь уже прошло столько времени, но это всё ерунда. Главное, что ему в принципе рассказывают такую информацию. — Он в то время был экскурсоводом, сейчас не знаю, да и не хочется так-то, — Чон подвисает, засмотревшись на красивые черты лица. — Кхм, так вот. Мы с классом ездили в какой-то музей, и так получилось, что по запаху я понял про истинность. Пока у нас был перерыв, мы беседовали. Во-первых, тогда мне уже нравился ты, а этот истинный даже грамма чувств не вызвал. — Как грубо. — Зато честно, — пожимает плечами Гук. — Во-вторых, он взрослый и на тот момент был женат, двое детей. Мы сошлись на том, что наши пути никак не пересекутся в будущем, поэтому после экскурсии я о нём и не вспоминал. Далее ты начал встречаться со мной, и я хотел рассказать, но всё время забывал. А потом случилось сегодня, и я подумал, что времени лучше быть не может. — Так просто отпустил его? Тогда же мы ещё не были настолько связаны, — Ким потягивается выше и с наслаждением вдыхает совместный запах, целуя ключицы. — Он был слишком стар, и, опять же, у меня был вагон и тележка чувств к тебе, так что никакая истинность меня не сломила. — А если бы я был старше не на два года, а двенадцать лет? Работал бы у вас в школе учителем, и всё получается? Никакой совместной жизни? — Я бы на сто процентов влюбился, а потом начал добиваться, — омега опускает руки на крепкую шею и начинает массировать, слыша благодарное мычание. — Как же я тебя люблю, ты не представляешь, — Тэ нависает над ним, опираясь на локти, целует родинку около глаза, уголок губ и шрамик на щеке. — Но вообще я бы раньше заметил своего супер умного и красивого ученика, назначил бы этому омеге с запахом горячего шоколада и зефирок дополнительные занятия, а сам таскал бы по свиданиям. Нас бы обязательно кто-нибудь спалил, меня бы минимум уволили, максимум посадили. Ждал бы? — Ждал.