the wind through the mountain tops

— Не хочу усугублять твою обиду на Венти, — произнёс Чайльд подозрительно весёлым тоном, — но прошлой ночью он рассказал мне, что пообещал вашему общему другу, что убьёт меня или что-то в этом роде. Подумал, что может ты захочешь знать. — Не нужно скромничать, Чайльд, — сказал Чжун Ли, заметно удивлённый. Он сидел перед туалетным столиком в своей спальне, рисуя красные стрелки под глазами – последний шаг, который он всегда делал, готовясь к новому дню. — Твоя ревность очевидна с самого утра. Ты же понимаешь, что не стал менее важным в моих глазах только потому, что Венти приехал в гости, да? Я бы не использовал одного из вас, чтобы заменить другого. Пауза. На периферии зрения Чжун Ли увидел, как Чайльд прислонился к стене у двери и скрестил руки. — Я не ненавижу его, — наконец раздался голос, — Он как минимум забавный. Немного напоминает мне моих младших братьев, хотя, если честно, они ведут себя несносно скорее неосознанно, чего нельзя сказать о нём. — Это ты хорошо подметил. Венти уже две тысячи лет как заноза в моём боку, — Чжун Ли вздохнул, — Что касается нашего общего друга, то, скорее всего, это адепт Сяо. Я бы особо не волновался; это вежливый молодой человек, который очень ценит человеческую жизнь. Он ненавидит общаться со смертными и, конечно же, никогда не убьет их напрямую, поэтому он попросил о помощи Венти. — Ты подаёшь мне смешанные сигналы, — усмехнулся Чайльд, — но, полагаю, не стоит удивляться. В конце концов, это ты, господин Чжун Ли. Чжун Ли развернулся на своём стуле и вопросительно посмотрел на него. — Что ты имеешь в виду? Чайльд поколебался, но затем сказал: — Я буду прямолинеен. Иногда мне трудно понять, что именно ты думаешь обо мне. — ... Понимаю, — Чжун Ли не понимал. Он думал, что очень ясно выражал своё мнение о Чайльде. С другой стороны, это был человек, который месяцами не осознавал, что тот самый бог, которого он надеялся сделать своим врагом, был тем же мужчиной, которого он водил на ужин каждые пару дней, так что, по крайней мере, его невнимательность была постоянной. — Если ты хотел узнать, что я думаю о тебе, то мог бы просто спросить. Взгляд Чайльда из-под полуприкрытых ресниц был напряжённым. — Ну, теперь я спрашиваю. Когда Чжун Ли не ответил сразу, он оттолкнулся от стены и сказал, звуча в равной степени раздражённо и разочарованно: — Чжун Ли. Бывший архонт откашлялся. — А, прошу прощения. Дело не в том, что мне нечего ответить, просто у меня так много мыслей о тебе, что трудно решить, с чего начать, — рот Чайлда приоткрылся. Это был хороший знак? Чжун Ли жалел, что не знал больше о сигналах, которые люди подают во время общения. — Хотя, если честно, я не уверен, что могу сказать что-то, чего ты ещё не знаешь. Ты умный, отзывчивый и целеустремлённый человек. Ты также нетерпелив, эгоцентричен и помешан на битвах, но в такой честности есть своё великолепие. Как бы это объяснить? Когда-то я услышал иностранную идиому «носить сердце на рукаве», и я был очарован, впервые увидев её значение в тебе. Я впечатлён- Чайльд настолько быстро пересёк комнату, что это было почти пугающе. Он наклонился и накрыл рот Чжун Ли рукой в перчатке. — Хватит… — прохрипел он, — Перестань говорить, — его взгляд встретился с глазами Чжун Ли, чтобы тут же броситься прочь, приземлившись где-то рядом с его ухом. Его лицо и шея покраснели. Как мило. — Ты… я не могу поверить… Чжун Ли, ты станешь причиной моей смерти. — Убить тебя было бы контрпродуктивно моей цели как можно дольше находиться в твоей компании, — приглушённо сказал Чжун Ли. Он встал, рука Чайльда безвольно упала. Они были в нескольких дюймах друг от друга, но Предвестник всё ещё отказывался смотреть на него, и Чжун Ли беспомощно рассмеялся. — Ты смущён? Тебе не стоило спрашивать, если ты не готов получить ответ. Раздражённое выражение на лице Чайльда было неубедительным из-за не сходящего румянца и довольной улыбки, которую явно пытались сдержать. — Я просто хотел убедиться… нравлюсь ли я тебе, а не получать анализ характера. Ты настолько в восторге от звучания своего голоса? Он не так уж и много говорил. В любом случае Чжун Ли сделал паузу, вынужденный пересмотреть свою оценку интеллекта Чайльда. — Конечно же ты мне нравишься, — это всё, что он смог сказать. В противном случае он не стал бы проводить с ним время. Чайльд скривился от того, как ровно звучал его голос. — Я почти уверен, что мы сейчас ведём два разных разговора, — неразборчиво пробормотал он. — Не говори глупостей, здесь больше никого нет, — Чжун Ли протянул руку и провёл большим пальцем по щеке Чайльда, касаясь кожи под его глазами, — Я хотел сказать, что впечатлён твоей решимостью. Чайльд… было бы самонадеянно со стороны того, кто обладал символом божественности и добровольно с ним расстался, пытаться отговорить тебя от стремления превзойти богов, поэтому я буду молчать. К какому бы выводу ты ни пришёл в конце своего пути к силе, ты должен знать, что он будет только твоим. Но, как бы то ни было, я восхищаюсь тем, насколько ты по сути своей человек – во всех своих противоречивых, эгоистичных, искренне любящих и переменчивых проявлениях человеческой натуры. Поэтому, как тот, кого заботит твоя судьба, я прошу тебя хотя бы подумать о том, чтобы не отказываться от своей человечности слишком быстро, когда ты начнёшь продвигаться к своим целям в будущем. Чайльд прижался щекой к чужой руке, его губы приоткрылись, а глаза цвета океана блестели. Чжун Ли дружески похлопал его один раз, два. — Но постарайся не задумываться над этим, — посоветовал он, а затем проскользнул мимо него и вышел из спальни. Три других браслета дружбы, которые он сделал вчера, всё ещё лежали на кофейном столике рядом с коробкой с лентами. Бело-бирюзовый, конечно, был для Сяо, но был также сине-красный и красно-чёрный, который он сделал, думая о Ху Тао. Недостатков у Венти было… много, но Чжун Ли пришлось признать, что браслеты дружбы были хорошим способом израсходовать ленты. Он собирался сделать ещё. Большинство адептов откажется от такого подарка, потому что он бесполезен на практике и имеет отношение к обычаям смертных, но ему казалось, что мадам Пин обрадуется, получив один. Что до Гань Юй, то она не поймёт подарок, но будет ценить его. Конечно, Сяо не будет ни понимать, ни ценить, но Чжун Ли был практически уверен, что он всё равно будет носить его, потому что браслет подарит он (и Венти), и для Сяо этого достаточно. И если и впрямь подарить один Ху Тао, то как можно оставить ни с чем служительницу ритуального бюро... Чжун Ли сел рядом со столиком. Он взял сине-красный браслет и задумчиво покрутил его в руках. После некоторой задержки Чайльд последовал за ним и растянулся на диване. Он закинул ноги на колени Чжун Ли так небрежно, как будто делал это всю свою жизнь. Это было что-то новое. Обычно их жесты привязанности не получали физического воплощения, хотя Чжун Ли не мог винить его после того, как фактически использовал в качестве второго матраса. — Как понимаю, этот не для меня? — спросил Чайльд. — На самом деле, он как раз твой, — ответил Чжун Ли. Он взял чужое запястье и начал завязывать браслет. Чайльд сел так быстро, что то, что его рука оставалась неподвижной, показалось небольшим чудом. — Чжун Ли, — выдохнул он, — Можно мне- Их прервал стук в дверь. Чжун Ли закончил с браслетом. Он и Чайльд обменялись взглядами, первый был сбит с толку, а настроение второго заметно испортилось. — Ожидаешь других гостей? — спросил Чайльд. Чжун Ли отодвинул ноги в сторону и, нахмурившись, поднялся. — Мадам Пин иногда приходит одолжить муку и Ху Тао не особо уважает моё свободное время, — хотя он уже знал, что это были не они. Стук был слишком резким – даже профессиональным – и он не чувствовал энергию адепта мадам Пин и не слышал голос молодой девушки, весело намекающей, что его с его дверью скоро случится несчастный случай в виде внезапного возгорания, если он не поторопится. Когда он открыл дверь, с другой стороны стоял один из Миллелитов. Чжун Ли вспомнил, что этого зовут Цзя И; несколько лет назад он как Властелин Камня тихо благословил путешествие Цзя И из деревни Цинцэ, когда тот отправился в Ли Юэ в поисках работы. Он был человеком с добрым лицом, довольно высокопоставленным среди Миллилетов, хотя в тех немногих разговорах, которые Чжун Ли вёл с ним мимоходом, в основном говорил о том, как сильно скучал по своей маленькой дочери, оставшейся на севере. Цзя И отсалютовал. — Доброе утро, господин Чжун Ли! Извините, что беспокою вас, но я здесь, чтобы сообщить о нарушении порядка, произошедшем сегодня утром за несколько часов до рассвета. Господин Дун Шэн из «Второй жизни» написал заявление об ограблении. — Ограбление, — повторил Чжун Ли, — Понимаю… ему сильно не повезло. Могу я узнать, что было украдено? — Э… четыре моркови, картофель и лук. — Боже, — сказал Чжун Ли, — Господин Дун Шэн, должно быть, так разгневан. Я понимаю его гнев, хотя до сих пор не представляю, какое это имеет отношение ко мне. Не могу себе представить, чтобы Миллилеты подходили к дверям каждого жителя Ли Юэ просто для того, чтобы распространить информацию о незначительном преступлении. Цзя И застенчиво закашлялся. — Ну, а… Господин Дун Шэн мельком увидел вора. Он описал его как низкого белокожего молодого иностранца в чёрной мантии и с бирюзовыми косами. Миллилеты навели справки в районе скалы Чиху, и несколько жителей заявили, что вчера вечером видели вас спорящим с человеком такой же внешности в «Трёх чашках в порту». Конечно, вас никто не подозревает, господин Чжун Ли, но, возможно, если эти два инцидента связаны между собой, вы могли бы... помочь нам пролить свет на личность вора? — Разумная просьба, — согласился Чжун Ли, наблюдая, как плечи Цзя И облегчённо опустились. — К сожалению, я не уверен, насколько полезным будет мой вклад в дело. Вчера я действительно встретился со старым знакомым из Мондштадта, который заплетает волосы в косы, но на нём был ужасный бело-зелёный костюм, а не черная мантия, и мы разошлись вскоре после ужина. Я не спрашивал, что он намеревался делать дальше. Уверен, что он планировал вернуться в Мондштадт. Ничто из того, что он сказал, не было ложью, если брать предложения по отдельности и вне контекста. — Вы можете предположить, почему ваш друг мог решиться на такое преступление? — Чтобы внести ясность, мы говорим о серьёзном и непростительном преступлении в виде кражи небольшого количества овощей у господина Дун Шэна? Цзя И поморщился. — ... Да. Ответ заключался в том, что Венти был беден, импульсивен и хотел готовить. — Мы разошлись не на лучшей ноте, — холодно произнес он, — так что нет, он мне ничего не сказал. — Как его зовут? — Барбатос, — Чжун Ли вздохнул, увидев выражение вежливого замешательства на лице Цзя И, — В городе вина у него репутация ветреного богохульника. Возможно, вы получите больше информации от дипломатов из Мондшадта, чем от меня. — По какой причине вы спорили? О чем вообще они не спорили? — В общих чертах мы не одобряем образы жизни друг друга, — добавил он, — Не хочу пересказывать подробности, но в целом я презираю тот факт, что он грубый алкоголик. — Вы знаете, где он может быть сейчас? — Уверен, что он планировал вернуться в Мондштадт, — повторил Чжун Ли. Цзя И выглядел так, словно был готов рассыпаться в извинениях. — Конечно, я понимаю. Просто вы наша единственная зацепка, а господин Дун Шэн поднял много шума. Никто не сомневается в вашей честности, но мы не знаем, где ещё искать, кроме как здесь. Это почётное дело – попытаться защитить своего друга, но если он решил укрыться в вашем доме… — И как такое могло произойти? — протянул Чайльд из конца зала. Его шаги начали приближаться; Цзя И побледнел, когда собственническая рука обвила талию Чжун Ли. Одиннадцатый Предвестник уткнулся подбородком в чужое плечо, кончики его мягких волос щекотали щеку, — Я всю ночь занимал господина Чжун Ли, так что могу засвидетельствовать, что никто другой не приходил. Учитывая, кем я работаю, думаю, я бы заметил присутствие третьего лица несмотря на то, что был сильно отвлечён. В конце концов, я довольно собственнически отношусь к тому времени, которое выделяю для близких мне людей. Цзя И сильно покраснел и сказал: — Господин Тарталья, я не ожидал – конечно – я не говорю, что я... — Если только вы не думаете, что это я совершил кражу? — продолжил Чайльд. Чжун Ли посмотрел на него; его глаза были широко раскрыты в выражении ложной невинности, хотя обещание опасности плясало на губах. Он встретился взглядом с Чжун Ли, и его ухмылка стала шире, — Господин Чжун Ли, как думаешь, я бы хорошо выглядел с косичками? Он ненавидел быть голосом разума, но… — У тебя слишком короткие волосы для плетения косы, — мягко заметил Чжун Ли. Чайльд печально вздохнул, наклонив голову так, что его щека упёрлась в шею Чжун Ли, которого внезапно поразило желание ещё раз окружить себя его теплом. Только с большим усилием ему удалось сохранить нейтральное выражение лица. — Может ты и прав, но я был бы признателен за простое «да», мой самый дорогой консультант. Чжун Ли попытался обменяться долгим уставшим взглядом с Цзя И. Это не сработало, в основном потому, что Цзя И отказывался смотреть им обоим в глаза. — Я просто ... я лучше отчитаюсь в министерстве гражданских дел, — запинаясь, пробормотал он, — Ещё раз извините, что вмешался в ваше мирное утро, господин Чжун Ли. — Передайте господину Дун Шэну мои соболезнования, — сказал Чжун Ли, — и удачи в поисках вора. Ожидаю, что тяжесть его преступления требует казни. Он закрыл дверь, и через несколько секунд они услышали, как Цзя И уходит. Чайльд отодвинулся. Когда Чжун Ли повернулся, чтобы посмотреть на него, он скрестил руки на груди и самодовольно улыбнулся. — Обращайся. — Ты же понимаешь, что теперь он думает, что мы спим друг с другом? У Предвестника хватило наглости подмигнуть. — Разве мы не этим занимались? Чжун Ли покачал головой, посмеиваясь. — Ты неисправим. Венти был на заднем дворе, почти в том же состоянии, в котором его оставили: он дулся, и из земли торчала только голова. Единственная разница заключалась в том, что за это время на его голове было свито гнездо. Чжун Ли свистнул. Сяо Инь оживилась в его присутствии и, порхая, приземлилась ему на плечо, начав радостно чирикать. — Чжун Ли! — закричал Венти, — Ты здесь, чтобы вытащить меня? — Ты пробыл там всего полчаса, — нахмурился он, гладя Сяо Инь по спинке, — Этого времени достаточно, чтобы ты научился раскаянию? — Я просто потрясающий ученик, — быстро ответил Венти, — Я никогда в жизни не раскаивался так сильно, клянусь. Да ладно тебе, ты ведь не ожидаешь, что я останусь здесь на весь день! — Я хотел, чтобы ты остался там на несколько дней, — парировал Чжун Ли. Он выдохнул, — Но сейчас ситуация изменилась. Венти, почему ты не мог дождаться, пока я проснусь, прежде чем отправиться за продуктами? Я не настолько беден, чтобы не дать тебе денег на пару овощей. Зрачки Венти начали метаться из стороны в сторону. — О, ха-ха… ты слышал об этом? — Миллилет только что допрашивал меня прямо у порога, — он провёл рукой по лицу, — Забавно. Мне опять придется вывозить тебя из города. Такими темпами он опоздает на работу. Не то чтобы Ху Тао могла уволить его, но пунктуальность была главным принципом их бюро, и она потом не даст ему покоя. — Хорошо, в своё оправдание я видел, как Дун Шэн пнул кошку, которая ничего не делала, кроме как занималась своими делами, пытаясь залезть в его бутылки с молоком. — Тебе даже не нравятся кошки. — То, что у меня аллергия, не значит, что они не кажутся мне милыми. «У него аллергия», — пробормотал Чайльд себе под нос. — Честно говоря, — произнёс Венти, глядя на него с некоторой настороженностью, — я удивлен, что ты не злишься сильнее. Я не напрашиваюсь, но я украл у одного из жителей твоего города. Конечно, чтобы приготовить нам всем завтрак, но всё же. — Это больше не мой город. В любом случае, это всего лишь Дун Шэн, — снисходительно сказал Чжун Ли, — Гань Юй нашептала мне, что он уклоняется от уплаты налогов, так что это не имеет особого значения. — Точно, — Венти нервно рассмеялся, — Налоги. Кто не любит их платить? Уж явно не я… — Миллилеты не найдут тебя, — заверил его Чжун Ли, — Не волнуйся. У меня есть план.