Влюбиться в смерть

– Ч-что? В смысле? Шакс, да ты в своем у… Нет. Нет, не знаю. Ты точно уверен? Черт… Да как будто у нас много вариантов! Клим расхаживал по комнате с сосредоточенно-обескураженным выражением лица, а я мог лишь в молчаливой нервозности ожидать окончания разговора, чтобы узнать, наконец, что же там случилось. Сомнений не было – это что-то выходит за привычные рамки, а оттого мое сердце тревожно сжималось и замирало всякий раз, когда я видел непривычно побледневшее лицо Клима. Вот мало было проблем на нас двоих, теперь еще и с Ярдом неизвестно что, и я даже не возьмусь предположить, что это может быть. Его изнасиловал Шакс? Тогда что он делает в его квартире? А Эйри знает? Тысячи вопросов с бешеной скоростью проносились мимо меня, и я просто не успевал за ними угнаться, а потому в томительном ожидании просто сидел на кровати и наблюдал за Климом. Не к добру это все… – Да, понял. Я скоро приду, – Клим нажал на отбой и тут же привалился к стене, рассеянно пропуская сквозь пальцы струящиеся светлые локоны и роняя телефон на пол. Я тут же подбежал к нему и вопросительно заглянул в глаза. – Что там? Что случилось? – Все. Очень. Плохо, – глубоко вздохнул Клим. – Я даже не знаю, как тебе объяснить… да я и сам толком не понял. Давай я вернусь и все подробно расскажу, хорошо? Что? Я не ослышался? – Издеваешься? – искренне удивился я. – Думаешь, я смогу тут сидеть и спокойно ждать, даже не зная, что случилось? Да я быстрее с ума сойду, чем ты вернешься! – А ты уверен? – Клим слегка сощурился и пристально на меня посмотрел. – Ты… как ты себя чувствуешь? – Я в норме, – соврал я. Тело ломало, хотелось спать, но блин, я даже во время разговора не знал, куда себя деть, и неизвестно, когда Клим вернется обратно. Тем более после того, как я узнал про нас правду, мне вообще не хочется отпускать его ни на мгновение… – Вот зачем ты мне врешь? – Клим притянул меня к себе и глубоко вдохнул запах моих волос. – Я же знаю, что не в норме. – Тогда зачем спрашиваешь? – прошептал я, прижимаясь ближе и физически ощущая облегчение от мягкого тепла его тела. – Но мне будет еще хуже, если ты оставишь меня одного в полном неведении. Комната погрузилась в тишину на несколько секунд, показавшихся мне вечностью, пока Клим, наконец, не нарушил ее коротким выдохом: – Хорошо. Тогда собирайся. Однако совершить такое, казалось бы, простое действие на практике оказалось труднее, чем в теории. Руки не слушались, ноги не слушались, каждый шаг давался с огромным трудом, саднящей болью пульсируя в месте, пострадавшем больше всего, но я просто плотнее сжал зубы, стараясь ничем не выдать того, как мне хреново, иначе Клим снова будет винить себя, а потом еще и с собой не возьмет. Когда стало совсем невыносимо, и я невольно охнул от неприятно ноющей боли, Клим вдруг оказался совсем близко и молча стал помогать мне застегивать пуговицы на рубашке, потому что с перебинтованными пальцами делать это было совсем невесело. И почему я не мог выбрать одежду попроще? – Ты всегда был таким упрямым? – вздохнул Клим, надевая на меня сверху свою темно-зеленую толстовку, выуженную откуда-то из недр шкафа. – Даже не представляешь, каким, – улыбнулся я и, легонько вцепившись зубами в его нижнюю губу, слегка оттянул на себя, после чего резко отпустил. По его широко распахнувшимся глазам я понял, что еще чуть-чуть, и я напрошусь на второй раунд, но Клим быстро взял себя в руки и, в отместку укусив за нос, взял за руку и потащил к двери. Улица встретила нас ночным проливным дождем и холодом. Очень круто, нечего сказать. А мы даже зонт не взяли. – Нет, под дождь я тебя не выпущу, – твердо заявил Клим. – Зачем выпускать? Можно вызвать такси, – возразил я, и по его удивленному взгляду понял, что ему бы это и в голову не пришло. Ну да, а на общественном транспорте он как-то катался и ничего… или это все ради меня было сделано? – Долго. Хотя, какая разница, вряд ли мы там что-то исправим. – Так а что все-таки случилось? – спросил я уже после того, как служба такси обещала прислать машину примерно через десять минут, а мы сели на лавочку под козырьком подъезда. – Это не так просто объяснить, – ответил Клим, снова становясь крайне сосредоточенным. – И, если честно, не знаю, как ты это воспримешь… Но ты уже так много знаешь о нашем мире, что вряд ли эта информация будет лишней… По правде сказать, я вообще не хотел касаться этой темы. Не потому, что не доверяю – просто мы сами стараемся лишний раз не вспоминать об этом. Я внутренне весь сжался, замирая от волнения. Я думал, что знаю о смертях чуть ли не все, но, видимо, пора запомнить, что знать всего невозможно. – В общем, наверное, начну издалека, иначе ты ничего не поймешь. В нашем мире, как ты уже знаешь, есть смерти, такие как я, ангелы, такие как Рик, и Наивысшая смерть, управляющая всем этим. Мы все входим в одну большую систему, основой которой являются проводы душ в мир иной и их распределение. Но помимо нас на этом свете существует еще один, параллельный нашему мир, по свойствам схожий с нами, но совершенно от нас отличный. Называть их можно по-разному, но главное, что верх их системы составляют бывшие проводники, ставшие демонами-пожирателями. Я распахнул глаза, судорожно пытаясь переварить услышанное, а Клим тем временем продолжил: – В общем и целом, демоны делятся на две категории. Первая – те, кто был проводником, а потом стал демоном, и те, кого в демона превратили из человека посредством сложного ритуала. Только высшая категория может обращать людей в себе подобных, и только высшая обладает определенным рядом способностей, о которых мне, если честно, известно мало. В любом случае как бы эти категории ни отличались, обе умеют то, за что и именуются пожирателями – они могут убивать, отделяя душу от тела так, как это делают проводники. Но после отделения от тела душа не отправляется к ангелам на перераспределение, а поглощается самим демоном. – С ума сойти… – потрясенно прошептал я. – Но как? То есть… В смысле, как из проводника вообще можно стать демоном? – Каждый проводник живет со своей болью, поэтому обычно мы уходим с головой в работу. Если проводник очень долго находится в своей должности и уже с ума сходит от обязанностей, или если ему настолько опостылевает мир людей, что он начинает его ненавидеть, Эльвейс решает произвести его в ангелы, тем самым избавляя от ненавистного мира. Что это значит – когда человек после смерти становится проводником, в нем появляется определенный ряд способностей, половина из которых спит, и пробудить их можно только ритуалом, после чего проводник и становится ангелом. Если вовремя этого не сделать, проводник дойдет до точки невозврата, после чего тьма внутри него вырвется наружу и заполнит все его существо, тем самым самостоятельно пробуждая эти спящие способности. И в том и в другом случае проводник, по сути, становится ангелом, вот только разница между ними огромна. Эльвейс пробуждает способности естественным путем, силой своего света. А если проводник переступает черту сам, все его существо навечно заполняет тьма. Из-за этого он начинает чисто физически ненавидеть всех смертей и ангелов просто потому, что у нас разная природа, хотя и имеющая общее начало. Помимо природной ненависти они также испытывают к нам презрение, потому что устройство их жизни в самом принципе является полной противоположностью нашей. Опять же, если вкратце, мы, находясь на земле, все равно живем отдельно от людей, и единственной нашей задачей являются обязанности по проводу душ. Они же, будучи проводниками, стали в какой-то момент ненавидеть эти обязанности, ненавидеть весь этот мир, Эльвейс по тем или иным причинам не успел поднять их на новый уровень, и поэтому, став демонами, они живут, как люди, и наслаждаются этой жизнью, притом, что этих же людей они потом и пожирают. Это очень долгая песня, но они строят целые корпорации, зарабатывают миллиарды, развивают бизнес – они упиваются властью и своей силой, потому что, естественно, благодаря их способностям они могут намного больше, чем простые люди. Та самая высшая категория демонов произвела на свет целый отряд таких же демонов, которые управляют филиалами их банков и фирм по всему свету. В общей массе их намного меньше нас – чтобы высший демон решил сделать человека себе подобным, человек должен обладать определенным набором качеств, и в первую очередь достаточным уровнем внутренней тьмы. Она может родиться посредством тяжелых жизненных обстоятельств или какой-то сильной ненависти к чему-либо, плюс обязательно наличие внутренней силы, так что у них идет достаточно жесткий отбор. При этом наивысших демонов, которые стали демонами из проводников, всего двое. К слову сказать, главным аргументом против того, чтобы мы были вместе, Эльвейс приводил именно демонов. Он считает, что я, связавшись с человеком, очень близко подступил к точке невозврата, и что якобы скоро тьма в моем сердце вырвется наружу. – Да… да что за бред? – воскликнул я, наконец-то понимая, что значили те слова Эльвейса на совете. – Он совсем с катушек съехал?! – Вот и я про то же, – вздохнул Клим. – Ему проще сделать меня ангелом, чем рисковать. Но я скорее стану демоном, если тебя не станет, чем когда ты со мной. – У меня голова кругом от всего этого, – прошептал я, понимая, что мне явно понадобится какое-то время, чтобы все это воспринять. К тому же после такого рассказа у меня появилось еще больше вопросов, хотя и не факт что Клим знает на них ответы, раз два этих мира, как он говорит, живут отдельно друг от друга. Поэтому я вернулся к тому, с чего мы начали. – Так а что случилось с Ярдом? Почему у него дома Шакс? – Ммм… – протянул Клим, видимо раздумывая, как лучше перейти от общего к частному. И я его понимаю – не так-то просто обо всем этом рассказать. – Ты же знаешь, мне не семнадцать лет. И когда мы с Нейрой только появились, в этом городе был только Шакс, потому что и город-то раньше был намного меньше, чем сейчас. Нас о демонах предупредили, но еще много лет мы не видели ни одного из них – в то время они возводили свою империю где-то за рубежом, и в нашей стране не появлялись. Но потом, как ты знаешь из курса истории, мы стали занимать одну из лидирующих позиций на мировой арене, и демоны заинтересовались нашей столицей из чистой коммерции. А лет семь назад, когда где-то на окраине нашего города нашли крупное месторождение меди, они открыли здесь свой филиал. Вот тогда я впервые их увидел. Встреча была короткой – мы с Нейрой патрулировали город, когда вдруг почувствовали чье-то присутствие, а потом и увидели их воочию. Что ж, они действительно всем своим видом воплощают концепцию своей общины – дорогая красивая одежда преимущественно черных тонов, утонченные аристократические манеры, такой же аристократический облик и ярко-красные глаза. Это был наивысший демон, и единственное, что он сказал – я не собираюсь с вами конкурировать. Это означало, что убивать людей в нашем городе он не собирался, хотя между нашими мирами есть соглашение: кто успел, тот и съел. Когда человек находится на грани смерти, мы это чувствуем, но чувствуем по-разному. Если ему суждено умереть, мы ощущаем один сигнал, нас тянет к этому месту, и мы просто ждем, чтобы исполнить свою работу. Если ему умереть не суждено, то мы ощущаем другой сигнал, и наша обязанность его спасти. И в том, и в другом случае мы банально можем не успеть, а после смерти есть очень мало времени, чтобы проводить душу. Если за душой не приходит проводник, за ней приходит ангел – его просто перекидывает к нужному месту. Но если даже ангел не придет, то рядом с душой тут же окажется демон, который ее просто сожрет. Именно поэтому нам нельзя отлынивать от работы, и именно поэтому мы должны патрулировать город, чтобы заранее прийти к месту. В общем, я отклонился от темы – он не собирался влезать в наши дела, и он этого действительно не делал за все семь лет. – А сейчас? – на одном дыхании спросил я, чувствуя, как мы подобрались к самому главному. Но тут подъехало такси, и нам пришлось прерваться. Ехал я весь как на иголках, но не говорить же при таксисте? Именно поэтому, когда мы добрались до места, слова Клима прозвучали сильнее, чем молния, прорезавшая небо пополам: – А сейчас Шакс сказал мне, что Ярда больше нет. Как человека нет. Потому что этот самый демон обратил Ярда в себе подобного. И, если честно, я до сих пор не могу в это поверить. Я не смогу описать, в каком шоке я был, и, пока мы поднимались на лифте, я мог только молчать, отказываясь верить услышанному. Но то, что мы увидели в самой квартире, повергло меня в куда больший шок. В единственной комнате на достаточно большой двуспальной кровати, откинувшись на спинку, сидел Шакс с самым искренним выражением раскаяния, жалости и растерянности, которое я когда-либо видел, но даже не это было главным. Он с, казалось бы, несовместимой с ним бережностью и осторожностью прижимал к себе закрывшее лицо руками и рыдающее существо, в котором я узнал одного из близнецов. Вот только какого из них? – Неужели это все-таки правда? – прошептал Клим, которого данная картина, видимо, ошарашила не меньше. – Правда, – Шакс поднял на него тяжелый взгляд. Эйри или, возможно, Ярд при этом зарыдал еще сильнее, на что Шакс наклонился и что-то прошептал ему на ухо, еще крепче прижимая к себе. Но… как? Как такое возможно? Это Шакс вообще? По-моему, все, что сейчас творится в этой комнате, как минимум паранормально. – А Ярд… где? Так значит, рыдает все-таки Эйри? – Не знаю, – глухо ответил Шакс. – Он ушел почти сразу после моего прихода. – А… он? – Клим кивнул на Эйри. Шакс тяжело вздохнул, слегка покачал головой и после небольшой паузы ответил: – Я не могу его успокоить. Клим осторожно подошел к ним и сел на кровать, я же, как вкопанный, остался в дверях и с все большим изумлением наблюдал за происходящим, не в силах даже пошевелиться. – Эйри, – тихо позвал Клим. – Ты слышишь меня? – Ярд… – провыл Эйри, начиная рыдать еще больше. – Чщ, – прошептал Шакс, успокаивающе гладя его по голове, а затем вновь посмотрел на Клима. – У него истерика, и я не знаю, чем помочь. Шиздец. Либо у Шакса есть добрый брат-близнец, либо мы все тут тронулись умом. Потому что Шакс просто не может быть таким. – А чем тут поможешь? – ответил Клим. – Я просто до сих пор не могу поверить, что это вообще могло произойти… Да и зачем им Ярд? – А я знаю? Тут Шакс заметил мое присутствие и, сощурившись, недобро посмотрел в мою сторону. Меня тут же окатило волной страха, и тут же Клим обнял меня со спины, беря под защиту. – Зачем он здесь? Только не говори, что ты все ему рассказал. – Рассказал, – с вызовом ответил Клим. – Потому что имеет право знать. И если бы знал Ярд, то этого бы не случилось! – Ярд… почему… – сквозь слезы провыл Эйри, и Шакс, оторвавшись от нас с Климом, вернулся к нему. Но очень странным способом. – Ты когда-нибудь прекратишь рыдать или нет? – достаточно грубо одернул он, при этом не разжимая объятий. – Слезами ты горю не поможешь! Того Ярда больше нет, ясно? Опустим то, что я офигел от такой резкой смены поведения с аномальной заботы на свой привычный озлобленный режим, но Эйри, как ни странно, плакать действительно перестал. Впервые за все это время он явил нам свое заплаканное раскрасневшееся лицо, и меня просто передернуло от безжизненности и пустоты в его вечно несколько грустных, но все же живых глазах. Это был не тот Эйри, которого я знал. Эйри был сильным, ведь он фактически жил для брата и черпал откуда-то силы ради него, а сейчас передо мной сидела слабая, беспомощная, затравленная личность. Причем намного слабее истеричного Ярда. – Нет… Не смей этого говорить! – в ужасе закричал Эйри и попытался вырваться, но Шакс не позволил. Вместо этого он еще сильнее сжал его и четко, чеканя каждое слово, произнес: – Еще как посмею. Посмотри, во что ты превращаешься?! Ты сильный, Эйри, так что соберись, наконец, и прекращай жевать сопли! Ярда, которого мы все знали, и которого ты любил, больше нет, а этот, другой, плевать на тебя хотел! Вот и ты наплюй. Странно… мне кажется, или Шакс таким образом пытается помочь, раз по-другому не вышло? Но он же только хуже сделает… Я мельком взглянул на Клима, но тот был ошарашен не меньше моего. – Ты! – похоже, истеричное сожаление перешло в стадию агрессии, потому что Эйри вдруг резко вывернулся и заехал Шаксу кулаком по лицу. Тот только качнулся, видимо, не испытав никакой боли, и слегка сощурил глаза, в которых я с безошибочной точностью прочел хорошо завуалированную жалость. – Не смей говорить так о нем, а не то… Шакс не стал дослушивать и с силой вжал его в себя, так, что все слова превратились в возмущенное мычание. – Ты должен найти Рика или кого-то из ангелов, плевать кого, – сказал Шакс, обращаясь к Климу. – Они должны поставить Эльвейса в известность, потому что это уже из ряда вон – демоны никогда не влезали в нашу жизнь, и уж тем более не отбивали людей, связанных с проводниками любовью. Как видишь, Эйри я сейчас оставить не могу, а ты сам вряд ли захочешь видеть нашего ошизительно мудрого правителя. – Но чем Эльвейс-то помочь сможет? – удивленно спросил Клим, все так же потрясенно глядя на затихающего Эйри – он уже не вырывался и даже не плакал. – Твою мать, Клим, не моя это забота, чем он там помочь может! – взорвался Шакс, и меня всего затрясло от его эмоций. По его лицу было видно, что теперь он злится, причем сильно. – Он же, черт его подери, Наивысшая смерть, вот и пусть хоть что-нибудь сделает! Вместо того, чтобы лезть к вам с тупыми обвинениями, он должен предотвращать подобное, а не разгребать потом последствия своей тупости! Что вот мне теперь с Эйри делать, а? – Что за шум, а драки нет? Кажется, кто-то хотел, чтоб я пришел, – раздался знакомый веселый голос, и я, обернувшись, увидел Рика, улыбка которого спала почти сразу же, стоило ему только взглянуть на Эйри. – Боже мой, что тут творится? – Рик подбежал к Эйри и, плюхнувшись на кровать, тут же стал гладить его по голове.– Ну, что случилось? Почему слезы льем? И где наш пуська Ярд? – А нет больше Ярда, – хмуро бросил Шакс. Эйри от его слов вздрогнул, но не издал ни звука. – То есть… как? – потрясенно прошептал Рик и поднял на него недоуменный взгляд. – В смысле? – Да в прямом! Брэндон умыкнул у нас Ярда из-под носа, и теперь все, тушите свет! – Брэндон?! Ярда? Шутишь, что ли? Зачем ему Ярд? – А я знаю?! – заорал Шакс. – А я, мать вас всех за ногу, знаю, на кой черт он ему сдался?! И любовник твой мудак – почему он не предотвратил это? Почему он лезет в жизнь людей, когда не надо, и не спасает их, когда необходимо?! – Может… может, он просто не знал… – растерянно ответил Рик, но в следующую же секунду он уже стоял, недобро сощурившись. – Я немедленно с ним поговорю. И пусть только попробует сказать мне, что это не его вина! С этими словами Рик исчез, и мы вчетвером внезапно остались в полнейшей тишине, словно вдруг остановилось течение времени. Шакс все также прижимал к себе Эйри, Эйри все также почти не шевелился, а мы с Климом все также стояли рядом. Все также… но каждый из нас понимал, что мир с этого момента уже никогда не станет прежним. – Мы… наверное, мы тоже пойдем, – Клим, наконец, нарушил всеобщее молчание и, взяв меня за руку, сделал несколько шагов в сторону выхода. – Да, у вас и своих проблем хватает, – ответил нам вслед Шакс. – Если можешь, позвони Нейре. Она, похоже, единственная ничего не знает и к тому же единственная, кто в состоянии работать за нас всех. Ох, черт, Нейра. Оказавшись вовлеченным в эту бешеную череду событий, я вообще забыл, что она существует. Да и остальные, походу, тоже забыли. – Как ты? – Клим уже в лифте притянул меня к себе и обеспокоенно заглянул в глаза. – Все-таки там было слишком много проводников. – Все хорошо, только… я не могу поверить, что Ярда больше нет… В смысле, нет как человека. – Я тоже, – устало вздохнул Клим. – И главное, никто не знает ответа на вопрос, зачем им это надо. И как у них вообще это получилось, потому что человек обязательно должен дать свое согласие на превращение, иначе ничего не выйдет… – Наверное, Ярд согласился… – я вдруг почувствовал дикую слабость – голова закружилась так, что подкосились ноги, сознание утянуло куда-то на дно и последнее, что я помню, как Клим зовет меня. Что же нам всем теперь делать?…