Влюбиться в смерть

Вскоре «убивать» стало привычкой. И эйфория перестала ощущаться так уж остро. Тебе нравилось лишать их жизни. Некоторые молили о пощаде, но ты… ты был хладнокровен. Несмотря ни на что. Их слова никогда тебя не трогали. Да и как ты мог повлиять на произошедшие события, если они уже умерли, и от тебя требовалось провести всего один – последний – ритуал в их жизни? Ты слишком хорошо выучил урок Шакса. Нельзя забывать о своей боли. Прошло уже тридцать с лишним лет. Времена менялись. Ты оставался прежним. Но однажды… Всего один человек смог кардинально изменить твой взгляд на, казалось бы, привычные вещи. – Мы нечасто ходим с тобой вместе, правда? – сказала сестра. За эти годы она стала сильнее. И она рассчитывала только на себя, даже несмотря на то, что ты всегда был готов помочь ей. – Разные районы. В чем смысл столь расточительно использовать наши способности? – усмехнулся ты, глазами внимательно выжидая своего «клиента». Это просто работа, ничего больше. Ты никогда не запоминал их лиц. – Ну да, – девушка скучающе села на край крыши – отсюда удобнее было следить за происходящим внизу. Она тоже давно перестала удивляться чему бы то ни было. Чаще скучала. Ты невольно взглянул на нее. Внешне она осталась такой же, как в момент смерти – пятнадцатилетней девушкой, слишком взросло выглядевшей для своих лет. Высока, стройна, красива, с длинными рыжими волосами и немаленькой грудью. Хотя, ей было вообще наплевать на свой внешний вид. Тебе на свой тоже. Ты даже в зеркало почти никогда без надобности не смотрелся. – Потом сходишь в магазин? Нужно купить еды, – бросил ты. Снова жить на земле поначалу было непривычно. Но настоящее небо и настоящее солнце иногда заставляли улыбаться. Никто больше не лишит тебя этого. Ту ужасную лабораторию вскоре закрыли. Неизвестно, как и кто, но оставшиеся дети вернулись домой. А вы… вы дома так и не были. Незачем, если вас там уже давно похоронили. Хотя иногда, мучительно хотелось вернуться… – Не зевай, смотри, вот он! – фыркнула сестра, и ты про себя выругался за то, что позволил себе потерять контроль над ситуацией. А вот и объект. Молодой парень, совсем не смотрящий по сторонам. Зима в самом разгаре, а он так спокойно ходит под крышами. Что ж… – Кто вы? – он недоуменно похлопал глазами, смотря на открывшийся желтый купол и на тебя самого. – Твоя смерть, – хмыкнул ты, уже доставая оружие. – Смерть не может быть столь прекрасной, – улыбнулся он, что заставило тебя замереть на месте. О чем он говорит? – Больно не будет, – выдавил ты, почему-то не имея возможности отвести от него взгляда. Даже сделать малейшего движения. – Вообще-то я не собирался умирать, – вздохнул он. Потом поднялся и подошел к тебе ближе. – Ты ведь Бог смерти, да? Пришел за моей душой? Ты кивнул, совсем не понимая, чему он улыбается. Тебе никогда не попадались столь странные экземпляры. – Я рад, что смог познакомиться с тобой. Хотя бы в последний миг моей жизни, – парень подошел еще ближе, так, что заставило тебя замереть на месте. Глаза этого парня словно сковали тебя невидимыми цепями. – Мне ведь положено последнее желание, так ведь? Ты не успел издать ни звука, так как его мягкие губы уже завладели твоими. Почти беспрепятственно его язык проник глубже, сплетаясь с твоим. А ты в шоке не мог сделать ни малейшего движения. Ты целуешься с душой? Но как? Хотя, по сути, душа в этом куполе имеет те же возможности, что и тело в обычной жизни. Но… он тебя целует? Зачем? Почему? Тысяча мыслей вмиг пронеслась в твоей голове, а он все продолжал мягко изучать тебя изнутри, чуть прикрыв свои серые глаза, на которые спало несколько светло-коричневых прядей волос. А ты так и не смог оттолкнуть его… хотя должен был, наверное… – Теперь ты вряд ли меня забудешь, – улыбнулся он, дотрагиваясь рукой до твоей щеки. – Знаешь, я уже завидую тому, кого ты будешь любить. Но разве кто-то обратит внимание на твою красоту, если ты будешь столь же мрачным? Я бы хотел видеть тебя другим. Хотя волосы у тебя и без этого клёвые. Он засмеялся, а ты, слегка краснея, отвел глаза, невольно дотрагиваясь до своих губ. – Обещай измениться, – подмигнул он, расставляя руки в стороны. – Ну, чего ждешь? И ты, впервые, пожалев о том, что не смог ничего изменить, дрожащей рукой пронзил его. Парень исчез, вместе с куполом. У его телесной оболочки уже собрались люди. Но даже на мертвом замерзшем лице читалась улыбка… – Ты чего так долго? – возмутилась сестра, но заметила странное потерянное выражение на твоем лице. – Что-то случилось? – Мне нужно измениться, – сказал ты, уверенно поднимая на нее взгляд. – Сейчас же! Ты никогда не задумывался над своим внешним видом. Никогда. Но теперь тебе вдруг захотелось поменяться. Сначала снаружи. Поэтому, сидя в парикмахерском кресле и ожидая специалиста, ты прокручивал в голове сотни вариантов того, что можно было сделать с твоими волосами. Длинные, всегда зачесанные назад и собранные в хвост. И почему раньше ты не замечал, что из волос можно сотворить какое-нибудь чудо? – Как будем стричь? – спросил парикмахер, молодой парень с крашеными светлыми волосами и дежурной, но дружелюбной улыбкой. – Как угодно. Только, пожалуйста, перекрасьте меня в какой-нибудь другой цвет. Рыжие волосы всегда будут напоминать о прошлом. Вроде бы обещал никогда о нем не забывать, но… ты просто чувствовал, что так сделать необходимо. Словно последняя улыбка того парня добралась до краев твоей души и заставила желать меняться. Ты вдруг понял, что эта жизнь – новая вечная жизнь – должна быть другой. В ней уже нет слез и боли. А значит, солнце теперь должно светить всегда. – Ким… – ахнула сестра, увидев твое преображение. Теперь ты был платиновым блондином с длинной челкой и волосами до плеч. – Нет. Я хочу себе другое имя. Помнишь, нам сказали, что все смерти его меняют? И я не хочу, чтобы какие-то три буквы тянули меня назад. Хотя, и забывать о них тоже нельзя. – Но… – неуверенно возразила Нэра. – Может, будешь Нейрой? – улыбнулся ты. – Всего одна новая буква, и жизнь станет иной. – А ты? – Я? – ты задумался. Нужно тоже добавить в имя всего одну букву. Только какую? – Может, Клим? Кажется, такое имя существует. *** – Ким?! – Шакс пораженно замер, кажется, все же узнавая тебя. – А что, не похож? – наигранно расстроился ты. – Что ты сделал со своими волосами?! – Ну… перекрасил, а что? Вы как-то случайно столкнулись. В магазине. Хотя ты не особо горел желанием его видеть, ведь заранее знал исход такой встречи. – Зачем? – Я хочу забыть свое прошлое, ясно? – Ты идиот! – рыкнул Шакс. – Посмотри, на кого ты похож! Что за амплуа – подросток-неформал?! Оглядев себя, ты не нашел ничего необычного. Во всяком случае, не выделяешься из толпы, и слава Богу. – А что такого? – милая улыбка, которая наверняка его разозлит. – Нельзя вечно жить своим горем. – Ты обязан ненавидеть… – Я устал. Это раз. Да и потом, столь сильное чувство… оно лишь еще больше убивает меня изнутри. А я так жить не хочу. Хочу праздника, – видя, что Шакс еще хочет что-то добавить, ты приблизился к нему, хватая за ворот черной кожаной куртки. – Это моя жизнь, ясно? И я сам распоряжусь ей! – Тогда ты мне больше не брат, – сощурился он. – Окей. Пойду возьму овсяночки и заем ею такое горе! И кстати… я решил поддержать традицию. Теперь я – Клим. Запомни это. Помахав ему рукой, ты отъехал подальше, вскочив на свою тележку с продуктами. Ты слишком долго не понимал простой истины. Людей не надо ненавидеть, они ни в чем не виноваты. Кому можно ты уже отомстил. Нужно просто любить свою жизнь. И улыбаться. *** Он стоял и кормил уток… и делал это так просто, так изящно, но эта-то простота и покорила тебя. Грусть во взгляде, устремленная на птиц, некая отрешенность и изредка проскальзывающая улыбка – в нем было прекрасно абсолютно все. Он был человеком, но одновременно с этим не был им. Прекрасный, с фантастически сложной душой и пока еще спящими чувствами. Закутанный в теплый серый шарф и осеннее черное пальто он все равно выделялся среди яркого осеннего листопада. Бешено застучало сердце, во рту будто бы пересохло, и весь воздух куда-то исчез. Он – невообразимо загадочный и совершенный, такой обычный и уникальный, один из миллиона и противопоставленный всем заставил тебя, старую-престарую смерть содрогаться. Совсем юный, лет шестнадцать, не больше, но уже может сравниться с тобой. Восхищение, что ты испытал в ту минуту, наверное, не забыть никогда. Это еще не любовь, нет… лишь интерес, постепенно перерастающий в откровенный несдерживаемый восторг при одном взгляде на него. Да, постепенно, ты научился и радоваться, и восторгаться. Он же жил в своем маленьком закрытом мирке, никого не впуская в свою жизнь. Но… когда тебя останавливали трудности? Желание познать его, окунуться в его взгляды на мир, доказать ему, что надежда на чудеса еще не потеряна, унесли тебя с головой. Тебе говорили, что однажды появится тот, с кем рядом сердце будет биться чаще. И он явился. Поэтому стоило дождаться лета, чтобы органично влиться в его жизнь, чтобы рассказать ему о любви, чтобы поведать и о смертях, и о читателях… Потеряв того парня, что поцеловал тебя в огненном шаре, этого мальчика ты никогда не отпустишь… Он станет воплощением картины твоего идеального счастья.