Влюбиться в смерть

*Отдохнем от наших баранов ХД Да, я и не думал, что писать про близнецов так сложно...* – У меня есть подарок для тебя, – тихо прошептал Эйри на ухо брату. Тот поднял на него заплаканные глаза. – Правда? Сейчас Ярд был похож на того ребенка, каким он был до всего случившегося: которого нужно оберегать, заботиться о нем и просто любить. Больше даже любовью брата, нежели другой, более сильной любовью, но Ярду было все равно. Как это называется – «лишь бы его любили». А моментов, когда он вот так вот просто смотрит на Эйри, с надеждой, восхищением, было в их жизни слишком мало. – Да, – Эйри достал из кармана маленькую коробочку и протянул Ярду. – Держи. Ярд аккуратно развязал ленточку, открыл крышку и изумленно ахнул. На него вылетела маленькая, крошечная, белая бабочка. По щекам снова потекли дорожки слез. – Эйри…это… – Я знаю, – брат прижал его к себе крепче. Белая бабочка была их символом: символом любви, верности и душевной близости. Когда-то, точно такая же, соединила их сердца и сломала все преграды… – Ты не забыл…ты все помнишь… – шептал Ярд, а брат продолжал успокаивающе гладить его по голове. После того, как Эйри стал смертью, он все время разрывался между своей работой и братом. Ему все было ново: звуки, запахи, ощущения. Он даже видеть стал по-другому. Но Ярд…он это все ненавидел. Он не желал делить брата с кем-то еще, уж тем более с полумертвыми. А что Эйри мог сделать? Даже сегодня вместо того, чтобы провести весь этот день с братом, он бегал по городу в поисках самоубийц. Но больше он никуда не побежит…хотя бы сегодня, чтобы Ярду не было так больно. Но уже на следующий день все будет по-старому: опять истерики, слезы и крики о том, что Ярд его ненавидит. Эйри прекрасно его понимал, и ему тоже было больно… – Я хочу тебя… – прошептал Ярд, вдыхая родной запах брата. – Как пожелаешь, – так же тихо ответил он. – Сегодня хочу, чтобы ты вел себя так, как хочешь сам. Эйри улыбнулся и поцеловал его в макушку. А потом бережно взял на руки и перенес на кровать. Ярд всегда сам устанавливает правила игры и говорит, как стоит себя вести брату. Иногда он хочет резко и без смазки, а причинять брату боль для Эйри было невыносимо, но он всегда выполнял желания брата. Всегда. Иначе он рисковал потерять это хрупкое существо, тот ведь в душе так и остался ребенком, у которого тысяча желаний одновременно… Эйри вгляделся в лицо брата, которое сейчас отражало трепетное желание соединения двух сердец. Брат желал только одного: быть с ним, а Эйри хотел, чтобы он был счастлив. И его счастье находилось в его руках. Он всегда испытывал к нему сильнейшую братскую любовь, не задумываясь, хорошо ли, что они делают что-то больше, чем просто любят друг друга. Просто так хотел Ярд – этого было достаточно. До сих пор Эйри испытывал странное чувство, когда они переходили грань теплых братских отношений. Лицо, выражение, волосы, тело – один в один как у него. Как будто смотришься в зеркало. И если это зеркало желало, чтоб ему причинили боль, Эйри было еще больнее. Будто бы под ним кричит и стонет он сам. Но сейчас Ярд разрешил брату вести себя так, как он сам бы захотел. И Эйри аккуратно снял с него одежду, погладил брата по животу, груди, бедрам, потом наклонился и поцеловал. Мягко-мягко, осторожно проникая своим языком и сплетаясь с его. Ярд обнял его руками за шею, стараясь еще больше углубить поцелуй, но Эйри не позволил ему этого сделать. Он лишь, не прекращая поцелуя, развел его ноги в стороны и аккуратно ввел в него указательный палец. В разработке практически не было необходимости, Ярд уже давно не был девственником, но Эйри все равно казалось, что тот слишком хрупок, а он может любым своим действием сделать ему неприятно, хотя сам себя хрупким и беззащитным никогда не считал. Просто Ярд был ребенком, а брату пришлось слишком рано повзрослеть. Ярд что-то простонал ему в губы, на что Эйри добавил второй палец и стал медленно его растягивать. Как он это не любил! Не потому, что ему были неприятны такие действия, просто он понимал, что брату сейчас больно. Не нужно быть психологом или обладать какими-то знаниями, если ты эмпат и ощущаешь все его чувства на себе. Поэтому он мог контролировать свои движения, чтобы ему не было так больно. Ярд хоть иногда и просил от брата именно боли, он все равно сам бы никогда ему ее не причинил. Ярд изнемогал от желания чего-то большего, от такого медленного темпа он давно отвык, но остановить брата…когда он внимательно вглядывается в лицо, желая заметить хоть тень какого-то сопротивления или нежелания – он бы тут же прекратил все это, если бы Ярд захотел. Но разве можно его остановить…Ведь выражение этих до боли знакомых карих глаз, таких же как у него самого, бесценно. Это странное чувство, когда ты вроде пассив, но практически все зависит от тебя. И его это устраивало. Только бы такие мгновения случались в их жизни чаще… Эйри уже закончил растягивать его, добавив еще и третий палец, после чего вышел из Ярда, быстро разделся, и снова улегся сверху. Опять нежно погладил его, поцеловал в губы и прошептал, глядя прямо в глаза: – Ничего не бойся. Я буду аккуратен. Он всегда так говорит…А Ярд и не боялся. Ему хотелось вечно смотреть на это лицо, которое так и не изменилось после смерти…Оно словно запечатлело юность, хотя возраст у них был одинаковый. Только Ярд стал внешне взрослее, и, если приглядеться, то немного выше. И эти изменения Ярд ненавидел. Он желал быть точной копией брата, а не постаревшей тенью минувших дней. И, смотря в это любимое, совершенное лицо, он осознавал это все больше, но и любовь тоже росла. И эти два противоречивых чувства не давали ему покоя, почти все время он думал о том, что когда-нибудь состарится и умрет, оставив Эйри одного на этой земле. С кем он будет? Один навечно или же найдет себе нового друга? Эти мысли были невыносимы, Ярд с силой сжал его плечи и буквально нанизался на его член, запрокидывая голову и закусывая губу. Из глаз брызнули слезы. Не от боли - от душевных сомнений и страданий. – Сильнее… – процедил Ярд сквозь зубы. Может, боль он и не любил, но она помогала ему отвлечься от душевных ран и сосредоточиться на физических ощущениях. Поэтому он и просил брата сделать это резко и грубо, ведь именно в такой близи от него он снова видел между собой и своим близнецом пока еще еле заметное, но различие. Близость, которая провоцировала новую истерику, и в то же время давала моральное удовлетворение. Ведь Ярд любил своего брата больше всего на свете. Эйри выполнил его просьбу, но не до конца. Все-таки со всей силы вколачиваться в это тело было выше его сил. Но толчки стали заметно ощутимее. Эйри все прекрасно понимал и сам хотел плакать, ведь то, что творилось у брата внутри, невозможно описать словами. Обида, обреченность, безнадежность…И еще отчаянное желание слиться с братом, стать с ним одним целым, раствориться в нем навсегда. Садистское, сильнейшее желание. А Эйри был готов его удовлетворить, но в нем тоже боролись чувства: он хотел исполнить его прихоть, но в то же время не желал причинять ему еще и физическую боль, хотя знал, что она заглушает моральную. Брат царапал кожу на его спине, наверняка, оставляя следы, стонал и старался как можно глубже насадиться на член Эйри. Ярд притянул его за шею и впился поцелуем, сильным, чтобы высказать все свои чувства, о которых брат и так знал. Чтобы кончить, ему не требовалось дополнительной ласки члена или чего-нибудь еще, только чувство заполненности внутри себя. И скоро он кончил, выгнувшись и простонав в губы брату его имя. Теперь Эйри сам разрешил себе получить разрядку и, прикрыв глаза и сделав несколько последних движений, излился в Ярда. – Почему жизнь так несправедлива? – прошептал Ярд, смотря в потолок. – Не знаю… – честно ответил Эйри, крепче прижимая его к себе. В такие моменты он, действительно, проклинал судьбу за то, что на их долю выпало столько страданий, которым, кажется, не будет конца… а их счастье заключалось только в том, чтобы Ярд перестал страдать. Но как это сделать?.. *** – Ты знаешь, что я против твоего проживания в МОЕЙ квартире! – буркнул Шакс, когда Нейра вышла из ванны. – Дорогой, меня это не колышет, – усмехнулась она в ответ, по-хозяйски проходя в его готическую комнату и оглядываясь вокруг. – Да-а-а-а уж. Интерьерчик зашибись. Ты что-нибудь, кроме черного цвета, видел в своей жизни? Или ты тут похоронное бюро собрался открывать? И где тогда гробы? – Не твое дело! Не нравится – собирай монатки и проваливай! – прорычал Шакс. – Нельзя быть таким сердитым, – миролюбиво улыбнулась Нейра. – Это разрушает добрую ауру вокруг. Давай глубоко вдохнем и выдохнем, – она показала, как примерно это должно выглядеть, потом скинула каблуки, и, сев в позу лотоса прямо на пол, стала медитировать. – Оммм, оммм…Я что, одна буду это делать?! Давай со мной, «оммм…» – Да пошла ты на ***! – заорал Шакс и буквально выбежал на кухню, подальше от этого тихого торнадо. – Эка мы куда загнули! – цокнула языком Нейра, а сама про себя подумала, что вроде бы пока все идет неплохо…относительно. План предельно прост: заставить Шакса постоянно о ней думать всеми правдами и неправдами. Чтоб он засыпал с ее именем на устах. Только вот сама реализация была ей не по душе, все таки она практически пытается заставить его себя ненавидеть. В этом-то и заключался план…но все равно, как-то стремно. Но Клим сказал, что сработать должно, да и отступать уже поздно… Пока Шакс тихо матерился на кухне, а иногда и не очень тихо, Нейра продолжила игру «как достать соседа». Она оглядела комнату еще раз, задержалась на черном шкафу и, подойдя и раскрыв его, стала сбрасывать на пол вещи хозяина. – Ты рехнулась?! – завопил он, заходя в комнату и наблюдая сию картину. – Что ты творишь?! – Не кричи, я освобождаю место для своих вещей, – невозмутимо ответила она. – Каких еще вещей?! – Которые с собой привезла, ты что, забыл? А у тебя тут из мебели один шкаф, и тот, видимо, на мальчика с пальчика. Причем странный какой-то мальчик, коль всем черненьким балуется. Кстати, а где ты спишь? Чай не в гробу? – Зат-кнись… – четко и по слогам прошипел Шакс, ища вокруг себя что-нибудь, что можно запульнуть в его новую приживалку. – Да ладно тебе, вдруг ты, действительно, вампир, – улыбнулась девушка. – Значит так, – Шакс попытался взять себя в руки. Его давно так никто не выводил из себя, а он знал, чем это все может закончиться. – У тебя четыре, НЕТ! Три дня на поиск жилья. И все эти дни, уж постарайся сделать так, чтоб я тебя не убил! – Я уже мертвая, – усмехнулась она, – Меня убить не-воз-мож-но! – Как же ты меня БЕСИШЬ! – Заорал Шакс, схватил подвернувшийся под руку магнитофон и с силой швырнул его об пол. Несчастная машинка разлетелась на кучу маленьких кусочков. После этого наш пафосный гот выбежал из комнаты и хлопнул входной дверью так, что она, кажется, дала трещину. Что-то дверям в этой квартире, определенно, не везет. Нейра сначала смеялась, а потом только глубоко вздохнула. Нет, это, определенно, не то, о чем она мечтала. Она хотела, чтоб все было как в сказке. Чтоб принц на черном коне, чтоб с цветами…черными. И с ресницами накладными… Нет. Это уже чересчур. Пусть просто принц, но обязательно с цветами! А не псих, который матерится и тебя ненавидит. Ей любви надо, а не ненависти! Но как там Клим говорил? От ненависти до любви, да? Ладно, посмотрим. Но у нее только три дня, и за это время она должна покорить его мрачное сердце! И, кажется, сделать это будет непросто...Но только не для Нейры!