***
Натаниэль уже давно проснулся, но не спешил раскрывать глаза и подавать хоть какие-то признаки жизни. Привычка, следующая за ним ещё с детства. Когда маленький Нат, лежа в кровати, прислушивался к каждому шороху за пределами его комнаты, к походке отца, к его дыханию. Пытался угадать его настроение. Одна из немногих детских привычек, что пригодилась ему и во взрослой жизни. Тихо. Вокруг очень и очень тихо. Такая обстановка не внушала доверия, но выбора другого у него не было. Распахнув глаза, он осмотрел комнату. Плотные шторы были занавешены и не позволяли яркому солнечному свету проникать внутрь, так что Натаниэлю не пришлось жмурится от яркого света. А может, сейчас и вовсе была ночь, и шторы не скрывали никакого света, и Нат просто себе это надумал. От глупых рассуждений и попытки по собственным ощущениям выяснить, сколько он провалялся в отключке, его отвлёк скрип двери. В комнату зашла невысокая женщина. Она приветливо улыбнулась и закрыла за собой дверь. — С пробуждением. Как ты себя чувствуешь? — Я в порядке. — ложь. И они оба это знали. — Меня зовут Эбби Уинфилд. Я — командный медик. Веснински неуверенно кивнул, не понимая к чему ему эта информация. Его имя и статус она наверняка знала, так зачем. — Ты тоже часть лисов, так что можешь быть честен со мной, хотя бы тогда, когда это касается твоего здоровья. Ах, вот как. Натаниэль недобро ухмыльнулся, чудом не рассмеялся с начала фразы. Ему показалось, что показывать свой характер перед человеком, который ему помог, было как минимум не вежливо. Вежливый Натаниэль Веснински. Услышав это, Жан бы закатил глаза и состроил недовольную мину, не поверив в эти бредни. Попытка пошутить хотя бы для самого себя отодвигает, пожалуй, одну из самых неприятных для него тем. Натаниэль — лис? За последние восемь лет он совсем позабыл об этом, слышать такое сейчас было до жути непривычно. И всё-таки он решает оставить при себе все мысли по этому поводу, переходя к более насущным проблемам, чем собственные обиды. — Ваймак здесь? — осторожно спрашивает. Он не боялся. Нет. Но, откровенно говоря, к встречи был не готов. — Да, он здесь. Мне позвать его? И опять же Веснински сдерживает своё природное недовольство («надо же, ты это умеешь», — в голове слова француза с привычным недовольством в голосе). Он наверняка сходил с ума, но даже это не давало ему закатить глаза. Точно, Ваймак. Это сейчас важнее. Мотает головой и откидывает одеяло в сторону, свешивая ноги на пол. Ему хватает сил, чтобы подняться с постели, после голова идёт кругом, а гравитация пытается взять верх над ним. Так бы и случилось, его встреча с полом была неминуема, но Эбби вовремя подбегает к нему, подхватывая под локти. Кажется, эта женщина была намного сильнее, чем выглядела. Иначе Нат не мог объяснить, как она удерживала его. — Я за ним схожу. — У меня есть свои ноги. Эбби смотрит с секунду в его глаза, что-то внимательно рассматривая в них. И кажется рассмотрела. Она не ждёт его просьбы, отпускает и, сделав шаг в сторону, даёт пройти. Несмотря на громкие фразы, на ногах Натаниэль держался с большим трудом. Но всё равно двигался вперёд, находя опору во всём, что попадалось под руки. Изголовье кровати, прикроватная тумбочка, стеллаж с книгами. Пока, дойдя до двери, не смог наконец выволочить себя из комнаты. — Они внизу. — подсказывает голос за спиной. Под «они» Эбби наверняка намекала на самого Дэвида, Кевина и возможно даже того парня. Эндрю, если ему не изменяла память. Натаниэль помнил этого парня по долгим воодушевлённым речам Кевина, которые он читал Рико пару лет назад. А заодно делал мозг и ему с Жаном, будто надеясь на их поддержку и согласие в этом вопросе, будто они могли помочь убедить капитана. Дэй грезил мечтами затащить этого вратаря в эвермор. Отмахивался от его прошлого, от его характера и психических проблем. Им двигала идея, которая очень быстро сошла на нет. Натаниэль не был удивлён такому исходу, но время, потраченное на изучение немецкого языка было жаль. Он благодарно кивнул и, не спеша, двинулся к лестнице, намереваясь самостоятельно спуститься с неё. Эбби шла за ним, готовая в случае чего, ловить больного («на голову», — мысленно добавляет про себя Нат). Но он держался стойко, сжимая руками перила, волок себя вниз. Ещё на втором этаже до него доносились отголоски бурного обсуждения. Сперва он подумал, что ему показалось, Дэвид не был похож на человека, что будет тратить нервы на спор с Кевином, а Кевин не был человеком, решающий проблемы спорами… Ошибка. Именно этим они и занимались, о чём-то увлеченно спорили, за чем наблюдали несколько ребят. Присмотревшись, он смог разглядеть в них часть команды лисов. Пару раз краем уха Нат улавливает своё имя, что заставляло его двигаться немного быстрее, что кажется труднее, чем ему хотелось бы. Какая же ссора и без его него и его отсутствия умения держать язык за зубами? — Ты должен был забрать его раньше! Наверняка на эмоциях. Наверняка совершенно случайно, но фраза вылетает из чужих уст в обвинительном тоне. Веснински не нанимался охранником чести и достоинства Дэвида, даже был уверен, что тренер в силах за себя постоять. Но, как и в большинстве случаев, язык начинает действовать прежде, чем его хозяин всё хорошенько обдумает. — Заткнись! Если бы не он, ты бы так и сдох в этом гнезде. Он пытается говорить спокойно, но какая-то детская обида за чужую неосторожно брошенную фразу берёт вверх. Для пущего эффекта не хватало лишь ножкой топнуть и нахмурить бровки. На мгновение ему кажется, что ещё год назад нужно было оставить его слезливую мордашку со сломанной рукой и вредной задницей в том лазарете. Веснински никогда не жалел о своём поступке. У него не было комплекса героя с желанием помочь всем и каждому, но если страдал он, не значит, что должен страдать каждый, кто находился в его окружении. — Натаниэль… — из его голоса пропала та злоба. Неужели ему стыдно перед ним? Он бы рассмеялся, но его нынешнее состояние вряд ли позволило бы ему это. Натаниэль не успел сказать или сделать что-то ещё. Ваймак подходит первым, сгребая в аккуратные объятия. Будто боится лишний раз тронуть и задеть незажившую рану. — Это лишнее. — Веснински аккуратно отпихивает тренера, пытаясь высвободиться из принудительных, хоть и таких теплых, объятий. Ваймак хмурится, осматривая раненое лицо в близи. В глазах много вопросов, но он будто бы догадывается, что у Натаниэля нет никакого желания давать на них ответы. У Кевина же в глазах ужас, как и у половины присутствующих в этой комнате. Неужели он настолько плохо выглядел? Не мог сказать наверняка, по пути в гостиную ему не встретилась ни одной отражающей поверхности. Нат проходится взглядом по развалившимся на диване лисам. На секунду кажется, что у него с головой совсем худо, а в глазах у него двоится. Вот только у его «раздвоения» взгляды абсолютно разные. Один смотрит с полным безразличием, будто не находит во всей сложившейся ситуации для себя хоть что-то интересное. У второго взгляд совсем отличался. В глазах детское любопытство, он будто ребёнок, увидевший интересную игрушку в магазине. — Они близнецы. — заметив чужое замешательство, поясняет парень, сидящий между ними. И тогда Веснински обращает своё внимание на него. Он слишком… Просто слишком. Слишком солнечный, широко улыбающийся, с искорками в глазах, будто из диснеевского мультика. — Меня зовут Ники, это мои кузены, Аарон и Эндрю. Ники был похож на яркое солнышко, на фоне своих кузенов, что хмурыми тучками, будто прятались за его дружелюбием и не желали лишний раз контактировать с внешним миром. — Мне тоже представиться? — О, мы уже многое о тебе услышали. Натаниэль не сдерживается, когда рот расплывается в улыбке. Чувствует, как натягиваются швы, заставляя пожалеть о своём мимолётном желании. Но на улыбку хочется отвечать улыбкой, игнорируя жалостливый взгляд Ваймака и Кевина, что абсолютно идентичными выражениями лиц смотрели на покалеченного парня. Надо же. — Как тебе удалось сбежать? Конечно же, Кевин не мог не задать самый интересующий всех здесь сидящих вопрос. Ведь у него не было такого придурка, который бы рисковал своим здоровьем, только чтобы вывезти покалеченного сокомандника из гнезда. Наверное, нужно подобрать какие-то слова, которые хотя бы на малую часть смягчат реакцию на случившееся. Вот только зачем? Нат решает опустить подробности, переходя к самому волнующему. — Я угнал лексус Рико. В комнате вновь воцаряется гробовая тишина. Ему хочется навсегда запечатлеть в памяти это мертвенно бледное лицо, страх в глазах и приоткрытый в немом шоке рот. Поставить его в личную коллекцию на одну полочку с удивлением и детским страхом, сохранившемся в памяти с той самой ночи. Дэвид же пытается рассмотреть на лице Натаниэля хоть намёк на шутку, его привычный чёрный юмор или сарказм, которым он не брезговал даже в текстовых сообщениях с ним. Ничего. Абсолютно ничего, что только сильнее пугало. Затянувшуюся тишину разрывает громкий хохот, что привлекает всё внимание к смеявшемуся. Блондин смеётся, прикрыв глаза и держась рукой за живот. Он задерживает свой взгляд на продолжающем смеяться Эндрю. Хоть кому-то весело в этой комнате. Остальные же смотрели на него с тем же ужасом в глазах, который присутствовал в первые секунды его нахождения в гостиной. Даже его брат до этого уткнувшийся в телефон, наконец обратил на него внимание. Кстати о телефоне. — Вы прослушали голосовую почту? — Нат выглядит излишне довольным собой. Дэвид молчит несколько секунд и хмыкает, кивая головой и пытаясь скрыть улыбку. — Прослушал. Каждое сообщение. От такой мелочи в душе становится чуточку теплее, что не укрывается от чужих глаз. — Ох, Натаниэль, ты такой малыш. — Николас! Парень, будто привыкший игнорировать постоянное недовольство Кевина, и взглядом не удостаивает заносчивого лиса, продолжает: — Тебя хочется укутать в плед и напоить молоком с печеньем. Это звучит как неудачная шутка, которую никто не воспримет всерьёз. Но вот Эбби уже опускает на его плечи мягкий плед, подталкивая его к дивану. Спустя пару минут на кофейный столик перед диваном ставят кружки с молоком и тарелку с шоколадным печеньем. Натаниэль держался, пытаясь уловить суть проскальзывающих мимо его ушей разговоров и непонятных шуток. Его любопытства хватило лишь на короткое время, но его истощение в конце концов выиграло войну. Он заснул на середине разговора, опираясь на подлокотник дивана. Его сон был неглубоким и без сновидений, но он все еще не шевелился, слыша копошения вокруг него. Усталость брала своё, притупляя инстинкты.***
Он проснулся глубокой ночью и обнаружил, что комната пуста. В доме вокруг него было тихо. Его пульс сильно стучал в висках, когда его охватила паника. Он включил лампу на торце стола и потянулся, разминая затекшие конечности. В его голове было множество вещей, которые другие могли бы сделать с ним в его уязвимом состоянии, и каждый сценарий заставлял его кожу горячо покалывать. Пока он не убедил себя в том, что всё в порядке. Он не в эверморе. Он так и остался сидеть в углу дивана, укутанный в плед. Никто не рискнул потревожить его сон. Натаниэль долго трёт глаза и пытается рассмотреть что-то в темноте. Нат долго не мог понять. Правда ли кто-то копошился в коридоре или это картинки, подкидываемые его уставшим от происходящего сознанием. Но очень быстро ему удаётся разглядеть знакомый силуэт. — Куда ты? — хрипло шепчет Натаниэль, привлекая к себе внимание. — На ночную тренировку. Хочешь со мной? Натаниэль смотрит на него с откровенным презрением в глазах, но вскоре понимает, что из-за темноты бывший сокомандник вряд ли разглядит его. Вытягивает руку, демонстрируя средний палец, и под недовольный вздох Дэя переворачивается на другой бок. Утыкается в спинку дивана, подтягивая плед повыше. Вслушивается в скрип половиц, скрежет ключа в замочной скважине и последовавшую за ними тишину. Кевин ушел. Но Натаниэль не спешил вновь проваливаться в сон. Рука тянется за телефоном, лежавшему около лампы. Одно сообщение: «позвони, когда проснёшься» Кажется, пришло время для серьёзных разговоров. Он жмёт на первую цифру из быстрого набора и вслушивается в длинные гудки. Веснински надеется, что тренер ещё не спит. Иначе ему придётся извиняться за то, что разбудил его столь поздним звонком.