***
Родители приехали так быстро, как только смогли. Молча посадили нас в джип, арендованный специально для поиска потерявшихся на этом острове нас, и поехали. Вот уже десять минут все молчат. Это порядком напрягает. Я прямо чувствую, как в голове моей мамы осиным роем жужжат разные мысли. И почти все связаны с моим дальнейшим наказанием. Накричит? Отберёт телефон? Запретит выходить на улицу? Что ещё она может придумать? Хотя, меня больше беспокоит то, что будет с девочками. Они ни в чём не виноваты. Это исключительно моя ошибка. И я никогда не прощу себя, если из-за моего любопытства они лишатся своих каникул. Девчонки были настроены решительно. Они договорились не сдавать меня. За что я им по гроб жизни буду благодарна и никогда не забуду этого. Внезапно моя мама прервала грозно нависшую над нашими жизнями тишину. Словно озвучивая приговор в суде, она начала говорить: — Ничего не хотите рассказать? Я молчала. А что я могу ей сказать? Да, это я всех подставила под удар. Я! А девочки решили взять часть моей вины на себя. Да, я скажу об этом. Дай мне только собраться с духом! — Ну? И что молчим? Саша? — Тётя Арина, прошу, не серчайте — начала Мила. — Мы все провинились, это правда. Мы не со зла, честное слово! Один раз оступились, но впредь такого не будет. Обещаем. Девочки дружно закивали. Но по виду моей матери я сразу поняла, что она им не верит. Я знала её. Знала этот взгляд, коим она сейчас прожигала дырки в лобовом стекле. Понимала, что она не отступится, пока не узнает правду. А девочки всё продолжали покрывать меня из последних сил. Я не могла это больше терпеть. Но как только я открыла рот, чтобы хоть что-то сказать, моя мать вынесла свой вердикт: — Коли вы все к этому причастны, то и нести ответственность будете все в месте. Никаких поездок и гулянок до самого дома. И только попробуйте ослушаться. Остальные мамы одобрительно закивали. — Нет. Они ни в чём не виноваты, — заговорила я, оторвав глаза от дороги и повернувшись к зеркалу, в котором встретилась взглядами с моей матерью. Она выжидающе смотрела на меня. А я продолжила. — Это я их всех увела. Девочки удивлённо уставились на меня с полнейшим непониманием происходящего в глазах. — Но они же не безвольные овечки, которых можно погнать куда вздумается. — Но и я не так уж и проста. Умею уговаривать людей. Мама лишь хмыкнула: — Что ж… Значит, ты всех подстрекала к побегу? — Да, я. — Выходит, ты знаешь, что тебя ожидает за такое поведение? — Да. — Что ж. Как хочешь. И она молча повела машину дальше. А я так и осталась наедине со своими мыслями, возвращающими меня обратно в события сегодняшнего дня. Что же всё-таки произошло? Я до сих пор не поняла, что с нами случилось в пещере. Тоннели, древний храм, куча всяких доисторических книг, странные фрески на непонятном языке, какое-то световое шоу… Да что тут, чёрт возьми, творится?!***
Погрузившись в свои раздумья, я совсем не заметила, как мы остановились. На дворе уже был вечер, и из-за этого сложившаяся ситуация казалась немного жуткой. Чтобы развеять все свои дурные мысли, я решила выглянуть в окно. Что ж… Там была причина нашей остановки… Прямо перед нами на дороге стояла карета скорой помощи. Горела сигнализация, визжали сирены и врачи сновали туда-сюда, словно бешенные воробьи. Абсолютно не понимая, что происходит, я спросила у мамы: — Что там такое? — Понятия не имею. Разве это так важно? Затем она развернулась и решила объехать нагромоздившуюся, возящуюся тут и там, толпу. Но всё тщетно. Машина перекрыла нам путь. А попросить убрать грузовичок мы никак не могли. Чисто физически. Нас словно бы не замечали. Люди метались из стороны в сторону. Каждый из них был занят делом: кто-то нёс аптечку, кто-то — различные медицинские приборы для реанимации, кто-то вывозил каталки. Людские голоса превращались в одну нескончаемую какофонию, из-за которой внутри меня начала закрадываться паника. «Что же там произошло?» Недолго думая, я сказала: — Пойду разведаю обстановку. — Стой! — закричала мама. — Куда намылилась? Но я уже не слушала её. Пойду посмотрю, что там происходит. Всё равно мне терять нечего. Как там говорят? «Перед смертью не надышишься»? Ну а я попробую. Выскочив из машины, я побежала к толпе и заговорила с первым попавшимся мне медбратом. Он определённо искал кого-то, но явно не из врачей, ибо он успел опросить всех за то время, что я шла к нему. Он потерянно озирался в поисках нужного ему человека, но как только увидел меня, сразу же засиял, как новенький самовар. Медбрат что-то быстро затараторил на греческом, и я даже не успела понять, чего он от меня хочет. Задержав меня на полу пути, он махнул рукой куда-то за меня, очевидно приглашая кого-то. Я оглянулась и увидела подруг. Они бежали за мной, а сейчас уже подходили к зовущему их медбрату. Женя заговорила с ним по английски, и судя по их разговору, который я еле улавливала краем уха из-за нарастающего шума медработников, он сказал, что расскажет уже всё на месте. Я ничего не понимала, но чувствовала, что нам надо пойти за ним. Я бросила короткий взгляд в сторону медбрата, указывая на него девочкам, на что они одобрительно кивнули. Мы пошли во тропе, указанной нам парнем. Через некоторое время нашей ходьбы я заметила одну странность — я помнила это место. — Девочки, у вас нет ощущения лёгкого дежавю? — Знаешь, есть, — ответила Женя. — Мы тут уже были днём. — Верно, — сказала Розе́. — Не тут ли Мила ногу подвернула? — Точно. Это то самое место. Хотя… Нет! Здесь мы уже шли вместе с вами к… Женя резко осеклась, осознав, куда мы попали. Мы напряжённо переглянулись между собой, но идти не перестали. «Боги, спасите нас всех!»***
Мы вышли к уже знакомой хижине. Вокруг неё кружились врачи, смотревшие на нас озадаченными и перепуганными глазами. Повсюду была какофония голосов. Врачи готовились вывозить пациентов, но почему то не погружали их на перевозки. Словно ждали чего-то… Или кого-то… Медбрат всячески подгонял и без того спешивших нас. Ничего не понимая, я слепо следовала указаниям окружающих меня людей. Девочки же шли за мной. Подойдя к дверям скрипучей хижины, мы буквально влетели в неё, чуть не снеся хлипкий дверной косяк. Войдя внутрь перед нами предстала странная, я бы даже сказала страшная, картина. Ещё утром живые и бодренькие старушки-отшельницы лежали сейчас на каталках под аппаратами для реанимации. Одна из них (та, которая была у них, вроде как, за главную), увидев что мы пришли, жестом указала на меня. Приведший нас сюда парень толкнул меня вперёд, и я послушно зашагала к кровати. Подойдя ближе к старушке, я увидела, насколько всё плачевно. Ещё не так давно бодрая и живая бабушка со старым и морщинистым лицом, но молодыми глазами, теперь лежала передо мной, готовясь предстать перед Всевышним. Её внешний вид выдавал все признаки скорой кончины: она ещё больше иссохла, крохотные ручки её непрерывно дрожали, а от былых живости и блеска в глазах не осталось и следа. Она сама прекрасно осознавала своё положение. Поэтому ничего и не предпринимала. И ждала неизбежной гибели, словно лучшую подругу. У меня закололо в груди. Я сострадала этой несчастной женщине и всем своим существом тянулась к ней, наивно полагая, что хоть как-то смогу помочь в её безвыходной ситуации. Интуитивно я подошла к ней. Не поднимая век, она заговорила. — Запомни… Я наклонилась к ней, так как не расслышала что она сказала. — Запомни всё… Всё, что я скажу… — она вцепилась в мою руку. — Да. Я слушаю вас, — единственное, что пришло мне на ум в эту секунду. Она продолжила: – Твоя душа в твоих руках… Только тебе распоряжаться ей… Не дай… Не дай миру завладеть тобой… Помни… Чтобы не случилось… Кто бы ни стоял над тобой… Кто бы ни был во главе… Поступай по совести… Говори правду, даже если смерть тебе грозит… — Что? О чём вы? — Дослушай! И… Не забывай о тех, кто тебе дорог… Никогда не забывай… Пообещай… Пообещай мне… Я колебалась, но её истощённый вид и сдавливающие мою руку до побеления костяшек пальцы буквально вынудили выдавить из себя: — Обещаю. — Хорошо… — с облегчением вздохнув улыбнулась старушка. — Атлантида ждёт тебя… — Что? Да о чём вы, чёрт возьми, говорите? Но она не успела ответить на мой вопрос. Линия кардиомонитора показала, что сердце старушки остановилось… Я крикнула что есть мочи, и к кровати прибежали врачи. Они быстро достали дефибриллятор и попытались запускать пациентке сердце. Разряд… Ещё один… И ещё… Отчаянная попытка… Но всё бестолку… Они не успели. Приборы зафиксировали остановку сердца. Кругом все заметались, и меня поглотила бешеная толпа.***
Из-за страха от происходящего у меня подкосились ноги. Закрыв уши руками, я осела на пол и зажмурила глаза. Мне стало невыносимо плохо. Я чувствовала, как безудержный страх от увиденного быстро превращался в панику, накрывая меня с головой и блокируя доступ к кислороду. Стало очень тяжело дышать. В глазах моментально потемнело, и от моих отчаянных попыток сбежать от происходящего, зажмурясь, из моих глаз посыпались искры. Вместе со слезами. Я абсолютно ничего не понимала. Что произошло? Что случилось с этими отшельницами? Они ведь ещё днём были здоровы! Что эта старушка пыталась мне сказать? Зачем она мне это говорила? О чём вообще она мне говорила? Что всё это значит? Что значит «Атлантида ждёт тебя»? При чём тут вообще Атлантида?! Я даже не заметила как меня подняли с пола и повели на выход. Ещё долго я не могла прийти в себя. Оглядевшись вокруг, я внезапно осознала, что стою на улице одна. Но где же девочки? Не успела я о них подумать, как ко мне подбежала Женя. — Саша, что с тобой? Ты в порядке? — Да… Нет… Не совсем… — Что произошло? — Не знаю… Я… Я не знаю… Она с пониманием и сочувствием посмотрела на меня и взяла за руку. — Не волнуйся. Что бы там не случилось, всё уже позади. Я коротко кивнула, так и не выныривая из захлёстывающего меня с головой океана мыслей. Мы стояли с Женей около двери, ожидая вторую часть нашей команды. К счастью, долго ждать не пришлось. Вскоре к нам вышла Розе́, и по её мрачному выражению лица стало понятно, что ей отнюдь не лучше, чем мне. Её мысли были ещё более спутанными и взгляд озадаченным. Мы с ней переглянулись и всё поняли. Ей тоже читали проповедь. Минут через десять вышла Мила. И по ней было видно, почему она так сильно задержалась. Мила вышла вся в слезах. Она что-то бормотала себе под нос. Что-то невнятное. Как только мы её увидели, сразу же кинулись к подруге. Женя закутала сестру в свои объятья, образуя кокон, которым, по-видимому, пыталась защитить Милу от всех нахлынувших бедняжку страхов. Это помогало. Потихоньку Мила начала успокаиваться. — Солнышко, что случилось? — спросила Женя, когда Миле стало легче. — Она… Она…– Милу захлестнула новая волна слёз. — Ладно. Прости. Не буду больше спрашивать. Ну, всё-всё. Я с тобой. Тебя никто не тронет. Тише-тише, солнце. Женя стала укачивать Милу. И тем временем, пока она успокаивала сестру, Женя параллельно начала спрашивать у нас с Розе́ что случилось. — А ты разве там не была? — Нет. Меня выгнали. Вас всех кто-то да позвал, а меня просто проигнорили. — Что это было? — спросила у меня Розе́. — Не знаю… Они просто…– тихо шептала я, так и не сумев закончить это предложение пугающими меня до дрожи в коленях словами. От жутких воспоминаний на меня нахлынула новая волна паники. Хотелось убежать отсюда, чтобы больше никогда не вспоминать этот кошмар. *** И вот мы стояли здесь, посреди огромного пустыря. Вокруг нас всё ещё бегали люди. Но сейчас весь балаган прекратился. Ведь спасать было уже некого. Я краем глаза видела, как тела погружают в чёрные мешки и куда-то увозят. От увиденного мои мысли вновь вернулись в тот самый момент. «Твоя душа в твоих руках… Кто бы не стоял над тобой… Поступай по совести…» — непрерывно звенел в моей голове голос старушки. Так она сказала… Что именно она хотела донести до меня? Я совершенно не знала этого человека. Но почему то сейчас думала только о ней. В мою память врезались осколки воспоминаний о ней. Иссохшиеся руки. Тёмный платок. Её живые глаза. Странная, непохожая на старческую, улыбка, в которой я видела что-то необычное. То, что сложно описать словами. Её лицо в моих воспоминаниях казалось вовсе не таким, каким оно видится мне в других стариках. Она была живой. Невероятно живой. И сильной. От этих мыслей, возвращающих меня в то злополучное мгновение, в горле у меня встал ком и покатила тошнота. — Девочки… Пойдём отсюда. Они лишь молча кивнули.***
Родители искали нас повсюду. И поверьте мне на слово, бучу они устроили нам похлеще, чем когда мы сбежали в первый раз. Нас силком затолкали в машину и заблокировали двери, чтоб мы уж точно не сбежали во время возвращается домой. Долгая поездка до базы. В полной тишине. Её никто не смел нарушить. Да и никому не хотелось. Все и так всё понимали. В добавок к этому, мы с девочками никак не могли прийти в себя после увиденного. Слов не нашлось ни у одной. Всё также молча мы вышли к туристической базе и направились к катерам. Отшвартовывался последний. И вот, сидя на носу корабля и наслаждаясь ночными пейзажами, я осмысливала происходящее. Море уже не было таким красочным, как утром. Его смолисто-чёрные глубины, казалось, затягивали не только мой взгляд, но и саму душу, не оставляя ни частички в моём дрожавшем теле. Создавалось впечатление, что весь океан вымер, высох изнутри, и остался только мираж, пытающийся заполнить пустоту внутри себя, высасывая мои последние жизненные силы. Лишь полная луна, отражавшаяся в зловещем зеркале подозрительно спокойного моря, напоминала о существовании света, который в данный момент отчаянно пыталась поглотить непроглядная, густая тьма дождевых облаков. Всё кругом молчало. Люди, море, небо. Тишина окутала нас своим удушающим одеялом, не оставляя надежды на спасение. И лишь изредка был слышен тихий шум мотора, боявшегося нарушить диктатуру, установленную всепоглощающей госпожой этой ночи.