Мой раб Люциус

Люциус застыл над листком бумаги, даже не зная, с чего начать письмо сыну. Пожаловаться? Попросить помощи? Сказать что все хорошо? Губы тронула ухмылка — Драко никогда в это не поверит. В конце концов он решил писать так, как это ложится на бумагу. И слова полились. О том, как он их любит. Как хочет, чтобы они жили спокойно и навсегда забыли все то, что произошло. Как ему жаль, что он не погиб в той последней битве, чтобы его семье не пришлось бы покрывать себя позором. Как хотел бы, чтобы все было иначе. И то, что он рад, что сейчас они далеко и у них есть шанс все исправить, и... На пергамент упала пара слезинок, и бывший сиятельный лорд только сейчас понял, что плачет. Вот почти сорок лет не плакал, а теперь... А теперь это последнее письмо родным, поэтому сил и смысла сдерживаться больше нет. И на пергамент легла последняя строчка. ..."Я рад, что ты нашел время и сообщаешь мне о том, как у вас дела. Но мы с тобой в разное время несли разный груз ответственности, и ты теперь, как и я ранее, глава рода. Я же, как тот, кто нес этот груз до тебя, последним своим распоряжением запрещаю тебе упоминать меня и мое имя в будущем, а также писать какие-либо письма в дальнейшем. Выстрой новую историю нашего рода, сын, и пусть черные пятна из прошлого не лягут на нее. Любящий тебя отец." Вот и все. Последние нити из прошлого были обрублены. Жаль, не получится запечатать и отправить прямо сейчас, но Кричер обещал отправить как можно скорее. Конечно, как только Поттер прочитает и сочтет это возможным — тут даже Люциус ухмыльнулся сквозь слезы. Аврор же. Осталось прижать письмо к губам, словно надеясь, что оно впитает хоть часть его нежности к семье, и вложить в конверт, отдавая Кричеру. А тот, будто бы поняв, что Люциус ничем не занят, снова заставил пихать в себя еду и долго бубнил, ворчал, ругался, вспоминая старые времена, пока у Люциуса голова не разболелась так, что он поскорее лег в кровать, забываясь очередным дурным сном, в котором был темный лорд, Поттер, крики, и зеленые вспышки авады. Кажется, он забыл выпить зелье сна без сновидений. Что до Гарри, то его отлучка была недолгой. Вернулся он тихо, некоторое время наблюдая за Люциусом через заклятие магического зеркала, сидя в своих покоях. Письмо было окончено и отправлено с совой, а ещё через пару минут лежало у Поттера на столе. Он усмехнулся. Верный Кричер добросовестно пытался заставить "несчастного сына лорда Абраксаса Малфоя" лечь в постель и не подниматься, а после доесть свой завтрак, а Люциус вяло огрызался. Под конец домовик-таки пригрозил ему, и Люциус лег. Может, потому что и сам устал. Утомлялся он пока ещё быстро, и хромота не исчезла, хотя скрадывалась. Он точно втайне чувствовал наблюдение за собой и будто нарочно отвернулся, уткнувшись в подушку лицом. Плечи его вздрагивали. Их хотелось обнажить. Малфой вообще выглядел трогательно беззащитным, да и желания свои Гарри давно устал сдерживать. Скоро Люциус затих и успокоился. Может быть, уснул. Выждав часа два и давая ему восстановить душевное равновесие, Гарри спустился вниз. Люциус продолжал дремать: сон был поверхностным, судя по дыханию и тому, как часто он менял позу. Сейчас он лежал на спине, но стоило Гарри сесть, перевернулся на живот. Наверняка проснулся и притворялся, чтобы оттянуть момент. "Выучил, что спящим его трогать не станут", — Гарри откинул одеяло, задрал сорочку. Да, кожа стала светлее, лишилась серого пергаментного оттенка. И к ней хотелось прижаться, вдохнуть запах. "От кого мне скрываться? — спросил он себя и наклонился, вжимаясь в его шею. Хотелось прикусить кожу до крови — вряд ли Малфоя это испугало бы, но он не стал. От плоти и от светлых до белизны тонких волос пахло немного зельем, немного мылом, но ещё больше самим собой. Его хотелось вдыхать и вдыхать, и Гарри заставил себя оторваться. Судя по тому, как Люциус под ним замер, теперь он точно проснулся. Неудивительно. Как он вообще его не раздавил? Может, Гарри не был выше ростом, но теперь уж точно превосходил его и мускулами, и прочим. Он выдохнул, снова окидывая лежавшего в зажатой позе Малфоя взглядом. Зрелище его удовлетворило. Кости ещё торчали, хотя не так заметно. Он шлёпнул по плоскому бедру. Нельзя было не заметить, что забота пошла Люциусу Малфою на пользу. — Выглядите куда лучше. Недоставало времени заняться собой? Теперь его у вас предостаточно. А я, как ни крути, не любитель живых трупов, — Гарри достал лекарство. — Переворачивайтесь. Если сейчас он закатит глаза, Гарри хлестнет его прямо по щеке — впалой, но гладко выбритой. Он явно научился предугадывать выражение этого гордого породистого лица, потому что так и вышло. Не походило на то, чтобы пощёчина привела его в чувство. — Вина исключительно ваша, что мне приходится возиться с вашим здоровьем. Тем более, если оно изначально было не слишком крепким. Можно было не запускать себя так. Его руки проходились по колену и выше, по бедру, по внутренней стороне. Потом пришел черед зелья, которое помогало сглаживать шрамы. Оно впитывалась быстро, но Гарри не отказал себе в том, чтобы лишний раз пройтись по узкой еле заметной полоске волос в паху и вдоль нее. У него самого она была видна куда сильнее; к тому же Малфой, похоже, сбривал волосы на теле. Гарри провел пальцем по всей ее длине, не дотрагиваясь члена, который вначале процедуры казался куда меньше, а сейчас увеличился в размерах, хотя все ещё вяло лежал у него на бедре. — Это ради меня? Мне приятно, — промурлыкал он. — Кажется, силы и желания к вам возвращаются. Люциус пробормотал что-то недовольно, отталкивая его руку, но Гарри быстро пресек эти попытки. — Бросьте это! Бывший лорд Малфой, а теперь собственность лорда Поттера. Я ещё не закончил. — Он переменил бинты на запястьях, заглянув под них. На месте длинных ран виднелись розоватые шрамы. Кожа розовела в контрасте с его общей бледностью. — Если я ещё раз замечу подобное, я не позволю подниматься с коленей никогда. Прикреплю за цепь на своей постели. И, кстати говоря, я не забыл о наказании за этот... Возмутительный прецедент. Но это позже, — тон Гарри сменился на спокойный и довольный. — Сейчас время обеда. Кричер внёс поднос, сгибаясь под его тяжестью: еды с лихвой хватало на двоих. — А я не просил вас возиться со мной, — уже более привычно задерзил пленник, сверкнув своими стальными глазами. Что ни говори, но отмена силков и принудительный постельный режим пошли ему на пользу. Как и усиленное кормление и те таблетки, снадобья и притирки, которые ему выписали. Первые пару месяцев совместной жизни прошли успешно, судя по осмотру, хотя сам Люциус не признается ни в жизни, что когда почувствовал на себе жар тела склонившегося Поттера, он испугался. Впрочем, он все чаще уже спокойно относился к той мысли, что совсем скоро ему придется смириться с тем, что будет и скорее всего, учитывая слова Поттера о том, что он хаос и разрушение, стоит озаботиться о своей подготовке заранее. До того, как трясущийся от недотраха Поттер сделает это сам, а то и чего лучше, порвет его. Значит, стоит попросить у целителя, когда он придет в очередной раз, специальную мазь. Как бы это еще сделать так, что Поттер не услышал, он ведь обычно присутствует на осмотрах? Решение этой проблемы Люциус решил отложить на потом. В конце концов, не самое это было важное. Мысли сами утекли к утренней попытке написать письмо. Руки и поврежденные мышцы слушались плохо, так что Люциус писал, скрипя зубами от боли и от своего почерка. Надеясь, что Драко поверит в то, что он может так отвратительно писать. — Вы отправили мое письмо? Поттер беззаботно кивнул, да так что Люциус сразу понял — лжет, скотина этакая. Поди еще сам не прочитал, вот и не отправил. Ну, если он ждет там каких-либо призывов о помощи, то обойдется! Взгляд сам скользил по лицу, торсу и рукам Поттера. Интересно, из него хороший любовник? Сейчас он сосредоточенно и внимательно втирает зелье в каждый шрам, даже губы поджаты. Лицо серьезно, а зеленые глаза только поблескивают, будто бы лорд Поттер оценивает поле своей работы. Даже кажется, ни капли заинтересованности в глазах. Стоп, он что, даже обижен этим? Стоит только вспомнить, как Гарри пару минут назад, дышал ему в шею, хрипло и тяжело, чтобы понять что это лишь попытка таковым казаться. Тон разговора поменялся, и Люциус понял, что даже не слушал. Только сорочку натянул пониже, до самых пят, пытаясь держаться от парня подальше и глядя на поднос чуть ли не обреченно. — Иногда, Лорд Поттер, у меня ощущение, что вы хотите меня откормить и съесть... как в детской сказке. Потому что иначе, я не понимаю как вы представляете меня съедающим все это. Лорд молчал, а Люциусу под угрозой насильного кормления, пришлось снова взять что-то с подноса. На этот раз это оказался какой-то густой суп с сухариками. Цедить можно — и то ладно. Он уже давно не обращает внимания на то, что ест, лишь бы не трогали. После обеда его оставили в покое. Ближе к вечеру пришел целитель, и пока Гарри не успел зайти в комнату, и рядом был только домовик, Люциус торопливо, краснея и не глядя ему в глаза, объяснил, что ему нужно. — Перестаньте делать вид, что не понимаете, на каких я здесь условиях. И просто достаньте мне то, что нужно. Когда сможете принести? Вместо ответа целитель, замерев на минуту и услышав шаги Поттера за дверью, вытащил из сумки баночку с какой-то полупрозрачной субстанцией и быстро бросил ее в ящик прикроватной тумбочки, поворачиваясь к вошедшему главному аврору и приветливо кивая. Кажется, осмотром целитель был доволен. Даже больше, чем обычно, пока уставший от того, что его крутили и трогали, да еще и обсуждали так, будто бы его нет тут, блондин залезал в кровать и кутался в одеяло, устало смежая веки. — Видимо, вы проводите рядом много времени, верно? Поттер что-то фыркнул, все еще недовольно на него смотря, будто бы он грозился утащить отсюда его главный военный трофей. — Я вижу, что у него начинает формироваться магическое ядро, действует ваша привязка. Я уж не знаю, что именно за вами за договор, юноша, но тем не менее, вижу, что лечение идет на пользу. В ближайшие пару недель возможны несколько стихийных выбросов магии или магических лихорадок, в такие моменты вы должны быть рядом. Ему может быть или слишком холодно, или жарко, но в любом случае, лучше чтобы вы были в пределах досягаемости, в отличие от других магов, так как ядро будет оттягивать магию на себя, чтобы воссоздать все потоки в теле. Уже сейчас вижу, что излечение идет гораздо более быстрыми темпами, шрамы почти исчезли. После формирования ядра, все пойдет еще лучше. И да, не забудьте, что он может помолодеть, когда магия вступит в свои права. А то еще подумаете, что вам подменили пленника. В момент, когда все случится, зелья нужно будет отменить, они будут только мешать, кровь должна быть чистой. Таблетки тоже. Ну а после... думаю, еще один осмотр, и если все пройдет хорошо, то он будет последним. Ваша бабочка вылупится из кокона. Главное — терпение, мистер Поттер. И, похлопав его по плечу, целитель ушел, оставив в раздумьях над словами. Впрочем, следующее утро началось как обычно. От почти домогающегося Поттера до завтрака и зелий, после которых его оставили в покое. Мысли наложника метнулись к той самой баночке, что была спрятана в ящичке и пока что не обнаружена. — Кричер... Я хочу в ванну. Не волнуйся, дурить не буду. Просто хочу полежать, мышцы болят после массажа утреннего. Можешь мне сделать ванну? Тот что-то бормотал про то, что хозяин Поттер будет не рад, и лучше бы его дождаться, но, взглянув на лицо Люциуса, все же сделал, как он просил. — Я не буду закрывать дверь, мистер Люциус, и лучше бы вам не придумывать больше ничего. — Я просто полежу, обещаю. Люциус проводил взглядом домовика и разжал ладонь, в которой было полотенце, а в нем заодно завернута банка. Даже выглянул, чтобы убедиться, что домовик ушел. Поставил банку на край ванны и, спустив завязки на плечах, позволил сорочке соскользнуть вниз, на пол, залезая в ванну. Сначала мышцы отозвались негодующей болью, а после он и правда расслабился, чувствуя, как все неприятности отступают. Сначала скользил губкой по рукам и ногам, положив длинные ноги на край ванны, не обращая внимания на то, что вода и пена капают на пол. После осмотрел себя уже более придирчиво, скользя ладонями по телу, задевая соски, спускаясь по торсу и ниже, обхватывая головку члена и пару раз скользнув ладонями вверх-вниз, закрыл глаза. Сосредоточиться. Представить жадный взгляд Поттера. Его руки на собственной заднице. То, как он сжимает его член и мошонку в пальцах, или, удерживая на коленях одной рукой, беззастенчиво порет рукой, слыша и чувствуя, как он стонет в подушку и выгибается. Черт подери, он дрочит на Поттера! Люциус усмехнулся, разводя ноги в стороны и кидая взгляд на банку. Потянулся, открывая и зачерпывая совсем чуть на палец. Интересно, как бы Поттер отреагировал на такое зрелище? Он ведь никогда не касался его там. Порол, смотрел, но не посягал еще ни разу. Надо сказать, что подготовка к анальному сексу вспоминалась не очень приятным действом, одна очистка чего стоила.... Сиятельный лорд выдохнул и после неприятных процедур, снова залез в воду, переворачиваясь в ванне на четвереньки — запястья заныли, напоминая, что они не привыкли к такой быстрой смене позиций и вообще, бывший лорд удумал херню какую-то. Впрочем, Люциус не отступил, даже подсмеиваясь над собой, заводя одну ладонь за спину и касаясь себя пальцем в столь укромном месте. Опереться плечом на край ванны, положить голову набок, прикрывая глаза и сосредоточившись на ощущениях. Чуть надавил, проскальзывая внутрь и как следует смазывая. Второй рукой приласкал свой же член, обводя головку пальцами, и освобождая от крайней плоти. Представил, что это делает Поттер, и, черт подери, почувствовал, как тяжелая волна возбуждения поднимается мурашками по телу. Тихий стон. Чтобы Кричер не услышал и не зашел, не сбив такой важный настрой. Добавить смазки и второй палец, продолжая ласкать, открыв мутные от подступающего возбуждения глаза и уставиться на себя самого в зеркале. Боги, пусть Поттер задержится на своих утренних делах и работах, лишь бы не застукал. "А то что? Что бы он сделал, Люциус? Как думаешь? Зашел бы, глядя на тебя, как тогда, когда он последний раз вытаскивал тебя из-за грани? Когда зеленые глаза становятся черными от злости? Он ведь считает, что ты весь его. Шага не смеешь ступить без его ведома. И вдруг нашел бы тебя тут, так беззастенчиво играющего с собой. Представляешь, что бы было?" Люциус прикусил губу. Почему-то явственно привиделось, как Поттер заходит в ванну и смотрит. Делает шаг к ванне, видя своего раба с вздернутой кверху задницей и уже тремя пальцами в ней. Наматывает волосы на руку, отвешивая пощечины, тяжелые, сильные, и утыкает в свой пах. Интересно, какой у него член? И завитки, наверное, черные, как волосы... Рука на члене ускоряется, Люциус поднимает задницу выше, чувствуя, что вот-вот — и он кончит, и представляет, как Поттер заставляет его взять в рот. По самые гланды, не отпуская, затыкает, чтобы и сказать ничего не смел. И требует поднять глаза, чтобы видеть, как собственный член заставляет сиятельного Люциуса Малфоя раздувать щеки, отсасывая герою Второй Магической, забивая до слез, до саднящего горла, до нехватки воздуха, заливая спермой до кашля... Где-то в реальности Люциус Малфой вскрикнул, сжимая бедра и кончая в собственную ванну. Вскрикнул и распахнул мутные от оргазма такой силы глаза, бездумно глядя в зеркало на самого себя и облизывая губы. Подумать только, он ведь кончил от одних мыслей о Поттере. Позор ему. Впрочем, пока не прибежал Критчер, надо было вылезать. А то еще вместо мысленного Поттера придет настоящий и налупит за то, что Люциус решил раствориться в воде с пеной. Через пару минут отдышавшись, сиятельный лорд включил-таки душ, и, смыв с себя негу, семя и заодно пену, вылез из воды, спуская ее и глядя, как следы его преступления стекают по трубам. — Шалость удалась. Он даже чуть не хохотнул, представив, что было бы, если бы это услышал Поттер, а сам набросил на себя обратно сорочку, возвращаясь в комнату и пряча баночку обратно. Его ощутимо потрясывало, было жарко и душно и хотелось только растянуться на холодной постели и не думать... не вспоминать.