Мой раб Люциус

Ультиматум был поставлен быстро и безжалостно. — Ты больше не будешь рисковать собой на рейдах, — со стороны Люциуса это был не вопрос, утверждение. И пока Поттер сдерживал полезшие на лоб глаза, Люциус все также посасывал апельсинку. — Я не готов к еще одному твоему виду всего в крови, или пьяного. Ты заварил эту кашу и расхлебывать ее будешь вместе со мной, понял, идиот? Гарри раздумывал, достаточно ли окреп Люциус для порки, и эту же мысль озвучил вслух. И повторно сдержал рвущиеся на лоб глаза, когда Малфой прям под одеялом перевернулся на живот и скользнул вперед, оказываясь животом у него на коленях, а соблазнительно выставленной задницей — в прямой досягаемости от рук. — Хорошо. И ты больше не ходишь на опасные рейды. Идет? И спину прогнул, расставляя бедра шире, все как Гарри любит, с полным доступом к телу. Но на его аппетитную нижнюю часть пришлась всего пара шлепков, и то мягких, для острастки, после чего ладонь Поттера прошлась по ягодицам — он как всегда хотел помять их, наслаждаясь округлостью и идеальной формой. Наказания же не последовало. Гарри оставалось только головой покачать — но так или иначе Люциус доходчиво объяснил ему, чего хочет. — Хорошо, — согласился Поттер. На что только не пойдешь ради здоровья будущего чада и того, кто его сейчас вынашивает! Особенно если этот "кто-то" — очень вспыльчивый блондин с расшатанной психикой. — Я не буду подставляться и ввязываться в это, тем более, что по службе у меня и бумажной работы хватает. Он не стал уточнять, что, являясь главой Аврората, давно может не участвовать в рейдах лично, и в этот-то, где его порезали, вышел по старой привычке и чтобы показать паре новобранцев, как вести задержание, иначе это привело бы к очередному взрыву и воплям типа "Выходит, ты мог собой даже не рисковать, идиот?" Люциус, похоже, что-то заподозрил, поскольку Гарри ощутил на себе пристальный оценивающий взгляд. Глаза у Малфоя остались те же — умного холодного аристократа, который, несмотря на нынешний вид, остался и старше и, что уж там, куда умнее его. Гарри поспешил его отвлечь, подавая ещё одну дольку апельсина. Когда он вновь вернулся со службы, Кричер сообщил ему, что мистер Люциус спит, и лучше бы его пока не будить, что Гарри и сделал. Вечер обещал быть одиноким, но нет: через пару часов Люциус сам спустился к нему в длинном халате, отороченном страусиными перьями. Восхищенный взгляд он принял как должное. — Выглядишь куда лучше, — заметил Гарри и вовремя прикусил язык, чтобы не сказать: "видишь, все наладится, а ты психовал", — потому что вслед за этим непременно последовало бы угрожающее: "Тебе напомнить, аврорская дубина, из-за кого я психовал!?", — и с идеей спокойного вечера можно было распрощаться. Малфой сел напротив, за столик, накрытый к ужину, и зевнул — даже его зевок показался Гарри очаровательным, о чем он и сообщил. — Надеюсь, я тебя не разбудил? — Гарри подвинул ему кружку с чаем и нарезанные фрукты. А в ответ на "просто скучно" задумался, но довольно скоро просиял: — Послушай, я придумал шалость. Не смотри на меня так! Она тебе понравится. Помнишь, как ты появился передо мной в платье? А ведь скоро Рождество и министерский бал. Я смогу там с тобой появиться, и тебя примут на прекрасную незнакомку. Газеты потом еще месяц будут писать об этой загадке. Правда, в список неустановленных лиц записывать нельзя, но список широкой публике недоступен, так что... Люциус обещал подумать. К его лицу вернулся более или менее здоровый вид, и даже так, немного сонным, он был прекрасен. Гарри усадил его к себе на колени — тот спорить не стал, и оба развалились в широком кресле напротив огня, один обнимал другого. — Тебе, наверное, скучно целыми днями взаперти. Прогуляемся по саду? Сейчас как раз закат и красиво, хотя прохладно. Конечно, зимний сад не был и вполовину так хорош, как летний, а голые деревья с их тонкими черными ветвями выглядели мрачновато, но елочки и пихты стояли зелеными даже сейчас. Небо окрашивалось в глубокие цвета, солнце клонилось к горизонту, ровные аллеи с расчищенными дорожками просили пройтись. Гарри с Люциусом под руку дошел до беседки. Чтобы темная аллея не казалась такой мрачной, Гарри украдкой взмахнул палочкой, прошептав заклинание цветения, и розовые кусты вдоль дорожки начали расцветать — фокус не слишком сложный, но красивый, на невзыскательный поттеровский вкус. Они постояли немного в беседке, наблюдая, как солнце садится за вершины деревьев, вернулись назад. Гарри снял с плеч Люциуса шубу, обнял его сзади. — Замерз? Идём, я тебя согрею. Он подхватил его на руки, и оба оказались в их спальне, где Гарри укрыл его одеялом, а после душа начал греть сам. Он был не прочь повторить вчерашний опыт и мягко целовал прохладные руки, согревая их дыханием, а потом обнял Люциуса, прижимая его к себе. — А ты невыносимый романтик, Гарри, — и несмотря на тон, которым это было сказано, и тому, что Люциус отвернулся от него, было заметно что ему понравилось. Лед тронулся. А потом они повторили вчерашний вечер. Потому что Люциусу нравилось, когда грубость в его отношении не переходила границ. Нравилось, когда пальцы на теле сжимались, чтобы после отпустить и приласкать. Нравилось получать, чтобы отдавать взамен, и он сам хотел такого. — У тебя кончились увольнительные, да? Лекарь его исцелил и Поттер нырнул в свою работу. Люциус не мог понять, как к этому относиться — как к благу, потому что тот не приставал к нему, или же он скучал и хотел быть с ним? — Я не хочу, чтобы мой ребенок был бастардом. Люциус поднял голову с плеча Поттера, подпихнув подушку под голову, и требовательно глядя на него. Тот, кажется, что-то себе надумал и подозрительно смотрел на бывшего Пожирателя. Люциус закатил глаза. — Есть масса способов принять в род, особенно если это кровное дитя. Я не о браке, Поттер. Боже, ты же сам как ребенок, ну куда тебе детей... И снова уткнулся в чужое плечо, раздумывая. Он об этом и вчера думал. Что герой, лишенный родителей, будет хорошим отцом сам. Он, холодный и отстраненный, и взбаломошный Поттер. Наверняка будет позволять все, что возможно. "Люциус, ты еще даже не родил, а уже думаешь про воспитание". Он скоро так станет полоумным — разговаривать сам с собою в мыслях, ей-богу. — И я пойду с тобой на бал, если ты оградишь меня от рыжего семейства. Не хочу их видеть. Особенно твою невесту, Джиневру. Если только позволишь "Авадой" в нее кинуть. Поттер рассмеялся, и кажется прижал его к себе чуть сильнее, скользя ладонями по спине и ниже, игнорируя его возмущенное бубнение. Вообще, удивительная способность — по тону бубнежа, понимать, когда еще можно продолжить посягательства, а когда уже нет. Но это же чертов Поттер, чего уж тут удивляться. Утром Люциус не услышал, как ушел Поттер, но и сам проснулся раньше обычного. Завтракать ему не особо хотелось, и он решил одеться и пройтись по дому. Вообще, Поттер удивительно жил в своем Мэноре. Часть дома была открыта, остальная же оставалась будто бы нежилой. И Люциуса это не устраивало. Поэтому этот день стал... несколько хлопотным для Кричера и Люциуса тоже. Он заставил старого домовика перетрясти все ковры, перемыть люстры, даже портреты протереть. Старые шторы, что обычно в больших мэнорах меняли два раза в год, и уж конечно, никто не делал этого тут, Люциус сам помог снять, и поменять на зимний, более тонкий комплект. Теперь, в мэноре было больше света, особенно учитывая что это была зима. Убрать старые вещи, портреты повесить в особой галерее, подальше от входа. Моменты, когда входящих в дом пугала сумасшедшая Вальбурга — это было слишком... — Кричер, тебе давно пора завести еще домовиков. Мэнор большой, почему ты не скажешь Хозяину об этом? Он пробудил дом? Он слишком неухоженный, чтобы быть домом главного Аврора. Кричер не мог перестать ревновать и считать себя единовластным повелителем этого дома, но и Люциус не планировал больше оставлять дом беспризорным. Вечером, когда они ужинали с Гарри, Люциус поднял тему управления домом. — У тебя дом спящий. Почему ты не пробудил его после смерти своего крестного? И Кричер не справляется один, часть комнат запущена. Родовое покрывало необходимо починить. Это же позор, чтобы оно вот так... Висело, как тряпка. Пусть Вальбурга и выжгла некоторых членов рода, это же не значит, что у вас не было в роду прославленных магов. Так нельзя, — и Люциус отпил немного вина, глядя в лицо главному аврору. — А ты никого не принимаешь дома. Специально? Или из-за меня? Если из-за меня, то я могу не выходить в моменты, когда у тебя будут гости. Еще кусок мяса отправился ему в рот. Люциус облизнул вилку, глядя на то, как Поттер смотрит на него. — Что-то не так? Домовиков всегда можно попросить у Хогвартса. Или в Министерстве, насколько я знаю, у них есть учет домовиков. Гарри... Это важно. Люциус отложил приборы, закинув ногу на ногу и промокая губы салфеткой. Если уж ему тут жить, и жить долго, тем паче, его наследнику... значит, и жить, и вести дела, он тоже будет так, чтобы никто и подкопаться не мог. — А ты уже решил, где будет детская комната? И еще, он уже решил согласиться на Рождественский бал. Но все еще не решил, как сказать об этом Поттеру. — Может быть, в южном крыле? Там много солнца. Конечно, не так близко от нашей с тобой спальни, но зато уютно. Можно устроить детскую и игровую. Конечно, правильнее было бы оставить детскую там, где она была когда-то — а именно, в спальнях Сириуса и Регулуса Блэков, но Гарри пока не хотелось их трогать. Привести в надлежащий вид, убрать пыль, прибраться — да, но менять — нет. С этими людьми было многое связано в его жизни. Гарри потому и не пробуждал дом — воспоминания были частью болезненны, и после войны с Волдемортом заботы хватало и без этого, а потом привык так жить. Ему достаточно было прихожей, малой гостиной, библиотеки с кабинетом и их с Люциусом спальни. — Не вздумай решить, что я тебя стыжусь или стесняюсь! Я горд своим трофеем, — Гарри положил руку на талию Люциуса, садясь поближе. — Но с друзьями я встречаюсь редко: Гермиона вся в делах, а с Роном мы слишком разные, да и ему в качестве гостя ты сам не будешь рад, уж это точно. В сравнении с его манерами мои покажутся тебе безупречными и изысканными. Но если мы приведем Мэнор в порядок и украсим, можно будет устроить бал. Я ведь так и не отпраздновал вступление в должность. Говоря так, Гарри не лгал. Сослуживцам, многие из которых и вовсе учились не в Хогвартсе, не было дела до старых сплетен, и Гарри они уважали. А Малфоя в нынешнем виде и вовсе бы, наверно, не узнали. Устроить прием, позвать тех, с кем у него ещё сохранились теплые отношения — Луну, Невилла, Гермиону, если она отыщет время в своем безумном расписании... Было бы отлично. — А ты становишься хозяйственным. Я рад, что ты решил обустроить наше гнездышко, а то мне все недосуг. Но как только время появится, я помогу. Старый огромный дом сложно было назвать "гнездышком" — он больше походил на лабиринт, такой запутанной была его планировка и так много было в нем залов и переходов между этажами. Но величественность его и сейчас поражала, что же будет потом? С домовиками дело обстояло сложнее. Нет, Гарри запросто мог попросить кого-нибудь из эльфов на службе Министерства перейти к себе, или, наконец, позвать домовиков Малфой-Мэнора, который сейчас тоже оставался спящим, но... Проблема была совершенно иного характера. Что сказала бы Гермиона, зная, что Гарри прибегает к их помощи и заставляет работать на себя? Ему было неудобно, но заставлять Люциуса (тем более в нынешнем положении) менять гардины самого — еще хуже, так что аврору Поттеру пришлось снова пойти на сделку с совестью. Слизеринская часть его натуры говорила, что он поступает совершенно правильно. Ритуал пробуждения дома они провели вместе, рука к руке. Люциус был против, говоря, что по крови не относится к числу хозяев, но Гарри считал, что они пара. — Если тебе не нравится роль моего супруга, хоть я и возмущен этим, то можешь считать себя моим помощником. Ритуал требовал воззвать к духам, хранящим дом, пробуждая их ото сна, и происходило это на родовом алтаре семейства Блэков. Он был не слишком сложен, и куда больше труда и нервов они потратили на то, чтобы его найти. Вальбурга, очевидно, потрудилась на прощание, чтобы скрыть его от чужих глаз. — Мы дураки оба. Надо было спросить Кричера! Не обращая на очередное закатывание глаз, Гарри позвал его, и старый домовик явился, ворча, что его целыми днями дергают, заставляя то перемыть весь хрусталь, то укрепить расшатавшиеся перила на боковой лестнице, а в его преклонные года... — Ладно тебе, не ворчи. Кричер, скажи мне, где семейный алтарь? Он должен быть в библиотеке, но Моргана меня схвати, я обошел ее на три раза и не нашел ничего похожего на... — Он и есть в библиотеке, молодой лорд, — ехидно ответил домовик. — Просто лорд так и не увидел её полностью. И он, кряхтя, толкнул один из массивных дубовых шкафов. Гарри бросился ему на помощь. Два стеллажа разошлись, за ними открывалась высокая арка, затянутая хищным вьюнком, который пропускал лишь членов семейства. Гарри взял Люциуса под руку, вводя туда: перед ними предстал высокий зал. Из-под купола его заливал рассеянный дневной свет. Стены были украшены росписью, потускневшей, но мастерски выполненной, а посередине был начертан магический круг, в который они и встали. Взмах палочкой — и Гарри принялся взывать к дому. Когда заклинание было окончено, на миг все стихло, и сперва показалось, что ничего не произошло, но потом все вместе — и стены, и пол — точно встрепенулись. Гарри подумал, что у него кружится голова, но, судя по тому, как за его локоть уцепился Люциус — не у него одного. Со стен медленно сходили и проносились мимо них прозрачные эфемерные тени — призраки бывших хозяев дома, и Гарри кланялся им и приветствовал. Люциус склонил голову. Только попытки найти родовой камень и те его утомили — дом в принципе не реагировал на его заклятья, так что палочку он давно уже вложил в ножны и просто на четвертый раз обходил библиотеку вокруг. — Бал делается на несколько десятков, или сот гостей. Если же их немного, это больше дружеский ужин. Так уж и быть, я его организую. Что же до домовиков... В один из дней Поттер, придерживая Люциуса за талию, появился перед воротами Малфой-мэнора. Длинный разрез на ладони, тут же залеченный аврором, — но и капли крови хватило на то, чтобы дом почуял его и открыл ворота и дом. Люциусу было тяжело. Фактически, он сейчас грабил свой дом, но... Сын не собирался возвращаться, а еще немного, и он по крови перестанет быть Малфоем, а значит, это будет сопряжено с проблемами. А Поттер еще даже не понял, зачем они сюда вернулись, ежась под темными и угрюмыми сводами. — Я еще помню времена, когда этот дом был полон смеха и тепла. Люциус бережно огладил колонну, и двинулся вниз по лестнице в подвалы. — Но тебе со мной лучше не ходить. Останься на пороге. Зала поражала воображение — темный мрамор со светлыми прожилками, буквально пронизывающая воздух запечатанная в нем сила, что собиралась годами. Мрачные тени вокруг и тишина, что нависала, давя на плечи. Зал был круглым, а прожилки в полу совмещены были так, что образовывался круг, в центре которого был самый большой кусок мрамора, отполированный до блеска и оббитый шкурой сверху. Шкуру Малфой сдвинул и еще раз резанул по ладони, вытягивая руку над желобками, которые, как оказывается, были в полу. Не только Певереллы были темномагическим родом, что предпочитал кровь всем другим жидкостям из тела. Но заклятье Малфоев было несколько иным. Но и оно заставило дом будто бы вздохнуть, расправить плечи. Ненадолго, будто бы чувствуя вселенскую усталость, зная, что хозяин вернулся ненадолго. Но первыми появились именно домовики. Около сотни, если не больше. Люциус прикусил губу, глядя на стоящего в дверях Поттера. — Я пробудил вас, чтобы заключить с вами контракт. Те из вас, кто согласятся, получат свободу в обмен на клятву служить роду Поттер-Блэков-Певереллов, и с честью носить их герб на своей одежде. Неволить не буду, время на раздумья — 10 минут. Забрать могу всех. Вашим хозяином будет... Гарольд Джеймс Поттер-Блэк. Стоило ли сомневаться, что все домовики покинули Мэнор? Так Люциус решил одну проблему. Когда он выходил из зала, его чувствительно потрясывало, поэтому он только уткнулся в объятия Поттера, шепнув, чтобы он молчал и все. Тот понял. — И мне нужны будут носки. Все ушли на подарки домовикам. А еще Люциус забрал всю библиотеку кроме родовых книг и артефактов. Точнее, перед Поттером вскрыл один из тайников, так и не обнаруженных аврорами. Любовно провел по корешкам книг и баночкам с такими ингредиентами, что Поттер мог только ужасаться их редкости и тому, что даже аврорат не смог их найти. — Что? Неужто ты думал, что твои дурни смогут найти все мои тайники, Поттер? Даже не думай. Домовики все перенесли в дом на Гриммо, 12. И еще Малфой, краснея, забрал один фамильный сервиз, объявив, что покроет таким способом небольшой ущерб от идиотизма Гарри и своей вспыльчивости. Под смех этого самого идиота. Люциус смотрел за тем, как шкафы встают на место, закрывая родовой зал, и зябко ежился. Кричер командовал где-то внизу целой домашней армией и теперь, кажется, был крайне доволен, так что дом очень быстро превращался именно в дом, а не в обветшалую хибару, как пару раз ее назвал Люциус, чуть не упав с лестницы из-за расшатавшихся перил.