Бумажная поэма

Сыльги и Чан учились вместе в младшей школе. Он — отличник, пример для подражания и лучший среди всех учащихся по успеваемости. Кан Сыльги же волновали новые кроссовки, сбежать с последних уроков (за это ей всегда влетало от Чонен) и разучить пару-тройку связок для танцев. Поэтому, когда она перешла в среднюю, а потом и в старшую школу, и их пути с Бан Чаном разошлись, девушка особо не горевала. Она не знала его, да и не стремилась узнать. Окружённый особенной аурой, парень был всего лишь учеником из параллельного класса, у которого ее одноклассники часто просили конспекты. Один раз она столкнулась с блондином в коридоре, врезавшись в него со всех сил, из-за чего у Чана вылетела упаковка клубничного молока. Сыльги долго не думала: она убежала со всех ног с развязанными шнурками кроссовок, пока парень недоуменно смотрел ей вслед. — На следующей неделе промежуточная аттестация по английскому, — проговорила Джису, притворно зевая. Ким любила делать вид, словно занималась допоздна, в то время как всего лишь смотрела очередную дораму с Ли Чон Соком. — Ты уже продумала план занятий? Сыльги нервно почесала затылок. На самом деле, так далеко в будущее она не заглядывала. По части гуманитарных наук она была полным профаном (сочинения по корейскому ей давались с огромным трудом), поэтому Ги лишь обречённо вздохнула: — Не думаю, что смогу занять даже предпоследнее место в общем рейтинге. Чонён точно прибьёт меня, если узнает, что я снова вылетела из двадцатки. — Попроси Бан Чана из класса «четырнадцать». Слышала, что он все детство провел в Австралии, а преподаватель Чон хвалила его за самый успешный экзамен в прошлом семестре. Кан Сыльги? «Бан Чан…», — пронеслось в голове девушки. Определенно нет. Она справится самостоятельно.

***

Первую неделю Сыльги искала информацию: перерыла все сайты и опустошила несколько упаковок рамена, пока Чонён не дала ей подзатыльник — дескать, питайся нормальной едой, а не этой гадостью. Сыльги переписывала конспекты, которые удалось раздобыть, и учила времена, но толку было мало. Слова подруги насчёт помощи Чана вертелись в голове, но Сыльги лишь раздражённо от них отмахивалась, словно от надоедливой мухи. В конце концов, когда ещё один видеоурок подошёл к концу, а Кан не поняла ни слова из сорокаминутного занятия, она настойчиво схватила мобильник и нашла номер Чана. Гордость мешала. Сыльги чертыхнулась вслух, и пальцы сами набрали сообщение. «Кан Сыльги из класса «семнадцать»? Я тебя помню. Ты задолжала мне молоко и извинения ㅋㅋㅋ». — Если ты не собираешься помогать, тогда так и ответь, — чувство собственного достоинства вновь одержало победу, и Сыльги, не долго думая, напечатала: «Забудь о моей просьбе». Она отложила смартфон, но тот тут же завибрировал — сигнал о новом сообщении — и Кан разблокировала экран, слегка приоткрыв искусанные губы. «Кан Сыльги, я согласился помочь тебе сразу же, как ты попросила. С чего начнем? Что конкретно ты не понимаешь?». «Ты будешь объяснять мне все? Аттестация охватывает огромный объем информации. Разве кроме того, чтобы помогать мне, у тебя нет более важных дел?». Сыльги не могла понять, как он так легко согласился. Джису рассказывала, что парень посещает всевозможные спортивные секции, тратит уйму времени на репетиторов, а сейчас он готов помочь, будто у него есть свободное время. Бан Кристофер Чан совершенно не похож на остальных. Сыльги никогда не признается, но именно это ее и привлекло. «Да. Я чувствую ответственность за тебя, ученица Кан Сыльги. Просто доверься мне, хорошо?». «Легко сказать», — фыркнула Кан. И она доверилась.

***

— Ты помнишь вспомогательные глаголы к настоящему простому времени? Они расположились в душной библиотеке, где пыль сновала в воздухе, а старые деревянные окна скрипели от напора ветра. Бан Чан второй час объяснял ей разницу во временах в английском языке, а Сыльги хаотично вела записи. До аттестации осталось два дня, и Сыльги особенно нервничала, а Чан, казалось, напротив. Его австралийский акцент грел уши, и когда девушка уходила в уборную, то втайне имитировала его, глупо хихикая. Чан не понимал, почему Кан возвращается такой довольной, так что скидывал все на таинственные девчачьи штучки. Вчера они переписывались до полвторого ночи, разбирая исключения из всех правил, и Сыльги почти заснула, пока не прочитала сообщение от Чана: «Я верю в тебя. Ты быстро учишься». — Помню, — Кан повторила вспомогательные глаголы, и Чан гордо улыбнулась: так обычно улыбаются отцы, когда их ребенок только-только поднялся на ноги или сказал первое слово. — У меня есть кое-что для тебя. Девушка вынула из рюкзака розовую упаковку и вручила парню. Тот озадаченно переводил взгляд с нее на Сыльги, пока та уткнула взгляд в столешницу. — Извини за тот случай. И спасибо. Твоя помощь правда многое для меня значит. Чан благодарно потряс клубничное молоко и улыбнулся, показывая ямочки на щеках. — Дело не во мне, а в тебе: ты быстро схватываешь, просто тебе нужна правильная мотивация. Гении не всегда хороши во всем: я вот полный нуль в математике, так что скоро придет твоя очередь помогать мне. Спасибо за молоко, Кан Сыльги, и давай продолжим, чтобы ты успешно сдала аттестацию и попала в двадцатку. Тепло тронуло сердце Сыльги. И она попала на двенадцатое место.

***

— Ты тогда очень помог мне, Чан, — призналась девушка. — И с тех пор ты делаешь за меня домашку по математике, — засмеялся друг. Чан не мог знать, как сильно выручил Сыльги в тот момент. Не мог и догадываться. «Ты тогда очень помог мне, Чан» — это большее, на что она была способна. В отличие от парня, ей никогда не удавалось в полной мере выразить свои чувства. Чан писал лирику, растворялся в ней. Сыльги же держала чувства в себе. — Это была наша первая весна? Чан глубоко вздохнул. Подруга давно опустошила пакет с наггетсами и теперь пыталась найти в нем хоть крошку еды. «Это и правда была наша первая весна, Кан Сыльги». — Да. Она самая.