Бумажная поэма

Сыльги ворвалась в студию вовремя: Хосок ещё не начал занятие. Сонбэ не было рядом, поэтому Кан со скоростью света сменила обувь на удобные кеды для практики и ловко сбросила рюкзак. Хвиин заставила девушку пройтись по кампусу в поисках Того-Самого-Старшекурсника, имени которого она даже не запомнила, и Сыльги не смогла отказать. Вернее, она правда пыталась, но Чон вцепилась в нее мертвой хваткой. Сыльги украдкой наблюдала, как Вернон разучивает новые связки, опустив на глаза бейсболку. Волосы цвета пшеницы выглядывали наружу, непослушные и вечно лохматые, как у Чана. Минхо жадно опустошал бутылку воды: видимо, он здесь уже не первый час. Когда Сыльги только записалась на занятия, то и не думала, что найдет столько людей, увлечённых танцами. Для кого-то танцы – не просто хобби, а страсть, настоящая и искренняя. Первые дни Кан ютилась в углу, незаметно наблюдая за парнями – те были на несколько лет старше и опытнее, словно настоящие артисты, только что покинувшие сцену. Их уверенность на лице, упорство и сосредоточенный взгляд заставили стеснительную Сыльги подняться с пола и встать в одну линию с парнями. Тогда Ли Минхо, кажется, усмехнулся, но виду не подал. В том семестре их наставником был Ли Тэмин, выпускник и круглый отличник. Он научил ребят азам, как правильно дышать и когда стоит отступить, а когда – набраться сил и, глубоко вздохнув, высоко поднять голову. В этом же году наставником стал Чон Хосок, весёлый сонбэ за пределами кампуса, но его пронзающий взгляд не раз заставлял отстраненного Минхо съежиться. Сыльги метнула пытливый взгляд и застыла. Обычно в студии занималось немного: не каждый решает посвятить свободное время танцам. Но сегодня в студии пополнение. Новичок ровно держал спину, ни разу не опустив глаза, пока тренер Чон осматривал его сверху вниз. Отчеканенный профиль, словно на монете, золотистая кожа и губы, что сразу же изогнулись в полуулыбке, стоило незнакомцу словить на себе взгляд Сыльги. Та, чертыхнувшись, отвернулась и приступила к тренировкам. Сыльги опускалась и взлетала, неслась в ритме танца и опадала на землю, словно цветок, что только распустился. Она держала страсть и желание в сердце, хватаясь за них, как за последнюю надежду. Музыка была для нее последним вдохом, а танцы – крыльями, что несли ее. — Быстрее! – кричал Хосок. Перед глазами расплывалось, но Сыльги не остановилась. Девушка кружилась и сплеталась с ритмом. Падала и поднималась, лавировала и опускалась. — Ещё быстрее! Контролируйте дыхание! Сыльги кружилась в танце. Она чувствовала себя живой. Настоящей. Совершенно счастливой. На глазах выступили слезы. Незнакомца звали Мингю. Ким Мингю. На выходе он кинул ей бутылку воды и сказал: — Либо у тебя в жопе мотор, что ты так скачешь, либо это и правда талант, Кан Сыльги. Девушка туповато хмыкнула, залпом осушив бутылку. Новичок показался смутно знакомым, словно они уже встречались раньше. Глупо, но Сыльги ждала парня и на следующее занятие. Ким Мингю не пришел.

***

Сыльги сидела и считала звёзды. Чан сидел и считал интегралы. Она так и не рассказала другу о Мингю, хотя обычно не закрывала рот. Да и Чан в последнее время не особо разговорчивый: после записки Юнги он стал чаще пропадать в комнате, заканчивал прямой эфир на десять минут раньше и убегал глубоко в свои мысли. Наверное, стоило расспросить его, - иногда думала Сыльги, но что-то не давало ей покоя. Они с Чаном – словно лёд и пламя. Банально, но Бан всегда называл их дружбу именно так, насмотревшись «Игру престолов». Сыльги не знала точно, кто из них лёд, а кто – пламя, но Чан всегда выглядел так возбуждённо, болтая об этом, что Кан лишь молча кивала головой, усмехаясь уголком губ. В тот день они не сомкнули глаз. Сыльги позвала Чана на ночёвку, а тот в свою очередь притащил несколько пакетов маминых закусок. В какой-то момент Чан решил, что математика будет лучше решаться, если считать ее под открытым небом. «Что ж, в его голову всегда приходят лучшие идеи». Сыльги допивала второй стакан апельсинового сока. Когда-то ей казалось, что вся жизнь впереди, и, глядя на бесчисленное количество огней на небе, ее мысли подтверждались. Бан Чан недовольно засопел: он бился над последним примером четверть часа, а Сыльги мысленно посмеивалась. — Может, тебе... — Я так тебя люблю, Кан Сыльги. Девушка уставилась на парня. Слова комом застряли в горле. «Что ты...», — беспорядочно думала она, до боли прикупив губу. Крис разразился звонким смехом – боже, как же она любила этот звук! – и приблизился к девушке. Бан Чан щёлкнул подругу по лбу, и Сыльги нахмурилась: складка тут же выступила на лбу, темные брови сошлись на переносице. Парень делал так ещё со времён средней школы: вечно ловил ее в самый неожиданный момент. Обычно Кан всегда держит оборону, готовясь к внезапной атаке, но не сегодня. Чан победно улыбнулся. — Думаешь, это было похоже на признание? – он потряс расписанной вдоль и поперек тетрадью перед лицом Кан. – Я всё-таки решил ненавистное уравнение. Ещё по стакану сока? «Разве что я вылью его тебе на голову». — Ответ красивый хоть вышел? – крикнула она вслед, когда широкая спина парня скрылась за дверью. Звёзды мерцали в такт сердца. Сыльги прижала руку к груди, щеки раскраснелись. «Я так тебя люблю, Кан Сыльги». — Да! – крикнул Чан. Девушка слышала, как зазвенели стаканы. «Да... — Сыльги опустилась на дощатый столик, глядя на неправильно решённый пример, и втянула воздух. – Не буду его расстраивать».