Всё сгорает, и ты перегоришь

      24 июля.       Конец июля порадовал относительной прохладой и влажностью. Дожди ежедневно освежали улицы, и Антон довольный выходил гулять. Он искренне любил такую погоду и радовался каждому прогнозу, где был указан ливень.       Один из таких дождливых дней Шастун решил провести в небольшом кафе около будущей школы; ему не было холодно, однако внезапное желание чего-то обжигающего и сладкого заставило его задержаться в заведении.       16:57       Не успел Антон и перешагнуть через порог, как по помещению проносится звон колокольчиков над дверью. Привлекать к себе внимание других посетителей он не любил, отчего и ненавидел подобные «оповещения». Антон, однако, даже не оглянулся; прошёл внутрь и смущённо улыбнулся полной миловидной кассирше.       — Здравствуйте, — говорит он и смотрит на табло, где высвечивается меню, — можно «свежесваренный кофе с добавлением корицы», — читает он, не долго думая, — пожалуйста.       Женщина кивает и уходит, а на плечо Антона тут же ложится чья-то тёплая ладонь. Парень резко оборачивается, вздрогнув от неожиданности, и видит улыбающееся лицо Серёжи: того самого бармена из того самого клуба.       Антон уже и думать забыл об Арсении или Серёже; полностью отдавшись Позову и своей новой подруге Рите, он твёрдо решил забить.       «Время же лечит! Ведь, правильно?»       — Ну надо же! — восклицает Матвиенко и, подхватив Антона под локоть, уводит к своему столику, — ты же недавно к нам заходил, я помню! Или уже давно?       — Да, было такое, привет… — нервно смеётся Шастун, взглядом уже отыскав сосредоточенное лицо другого своего знакомого; Арсений с кем-то разговаривал по телефону, напряженно всматриваясь в свою кружку с напитком.       — Посиди с нами, пока кофе пьёшь. Там всё равно идёт дождь, а в компании всегда приятнее, — довольно улыбается Матвиенко.       Антон не знает, куда себя деть. Чувствует такую панику, что самому становится неловко за себя.       «Ну разве так бывает?! Блядская жизнь! Блядская жизнь!»       Серёжа садится рядом с Поповым, с предвкушением на него посматривая; Шастун же, не в силах справиться с волнением, стоит на месте у стола. Руки невероятно сильно трясёт и, кажется, даже колени пошли ходуном. Остаётся только проклинать себя за такую реакцию.       «Ничего же не произошло! Всё в порядке! Откуда волнение?»       Сердце пропустило удар, когда, подняв глаза, Арсений уставился на Антона.       «Всё не в порядке… не в порядке… не в порядке…»       Попов растерянно осмотрел его, приоткрыв рот от удивления; он всё ещё держал телефон возле уха, однако голос в трубке в тот же миг потерял всякую значимость. Не сразу осознав, что парень реальный, и действительно стоит перед ним, Попов выпрямился и увёл глаза в сторону.       — В пятницу мне подходит, — севшим голосом отвечает он назойливой матери в трубку, — в шесть часов, я понял… — продолжает он и, не сумев сдержать улыбку, кивает Шастуну в знак приветствия.       Антон, в свою очередь, тоже неоднозначно дёргает головой. Арсений в тот же момент резко встаёт и протягивает парнишке ладонь, словно желая убедиться, что тот действительно живой; парень, чуть помедлив, пожимает предложенную руку и нервно улыбается. Он чувствует холодные пальцы и старается унять дрожь своих. Попов, не сводя мягкого, всё ещё удивлённого взгляда от лица Шастуна, внезапно отходит. Понимает, что в присутствии Антона на телефонном разговоре сосредоточиться не получится.       Честно, Арсений старательно игнорирует бьющееся сердце и вскипающую радость. Давно он не ощущал такого прилива предвкушения и восторга. Детского восторга, непривычно живого и искреннего.       — Совсем уже с этой работой сдвинутым стал, — говорит Серёжа, замечая растерянный взгляд Антона, — он работает репетитором: у него и без того горы детей, так он ещё себе набирает.       — Он работает репетитором? — эхом переспрашивает Шастун, чуть шире улыбнувшись.       Арсений мог кого-то учить? Как-то не в такой профессии представлял его Антон. В его мыслях Попов был то менеджером, то каким-нибудь экономистом или бизнесменом…       Но… учитель?       — Я тебя ещё больше сейчас удивлю, — многообещающе сообщает Матвиенко, неторопливо отпивая из кружки, — ты садись, чего стоишь-то? Он работает не только репетитором, но и учителем в нашей школе.       Антон неловко приземляется напротив, несколько секунд смотрит в лицо Серёжи, думая, а затем нервно смеётся. Кажется, что-то такое он уже слышал…              — Ты вообще знаешь, кто здесь? — понижает голос Саша, наклоняясь к подруге.       — Нет, не знаю… — неуверенно отвечает Рита.       — Математик наш, — говорит Саша, нервно хватая руку подруги, — нам надо срочно уходить!              — Да что ты… — выдавливает из себя Шастун, уводя глаза то к окну, то к своим дрожащим рукам, — а в какой школе он преподаёт?       Антон, конечно, пока паниковать не спешит: надежда есть. Однако, сердце, заходящееся в ударах, говорит об обратном. Он в ожидании смотрит на знакомого и, кажется, дыхание его замедляется. Или, может, даже утяжеляется.       — Третья, — пожимает плечами Серёжа, — а что?       «Блять».       — Нет, ничего… — тихо улыбается Антон и глотает скопившуюся слюну.       «Срочно нужно уйти. Неважно куда. Лишь бы дальше от него».       Арсений, идя мимо, невесомо касается плеча парнишки и садится напротив. От этого касания становится тошно;       «Учитель? Он блядский учитель? Он мой блядский учитель?»       Словно не замечая волнения Шастуна, Попов спокойно обращается к Матвиенко:       — Если эта мамашка реально придёт ко мне разбираться, почему я не могу взять её сына к себе на несколько часов в день, я сброшу её с балкона. Я что, похож на ёбанную няньку?       — Да забей, — машет рукой Серёжа, не отрывая губ от горячей кружки, — вон, поздоровайся лучше с Антоном. Не я же его ждал всё это время.       — Ждал… — тихо повторяет Шастун, внимательно посмотрев на Арсения, который, в свою очередь, кинул уничтожающий взгляд на своего друга. Попов и без того был на взводе.       — Ещё как… — загадочно улыбается Серёжа.       Арсений переводит глаза на Антона, который теперь напряженно вглядывается в полную женщину за кассой. И, как бы Попов не старался, поймать взгляд Шастуна у него так и не вышло. Парень словно нарочно на него не смотрел! А получив, наконец, свой кофе, он и вовсе попрощался и резко выбежал на улицу, несмотря на льющий там дождь.       — И ты снова даёшь ему уйти? Я больше выслушивать твоё нытьё о нём не стану! — недовольно ругается Серёжа, вглядываясь в напряжённое лицо друга.       Чем он вызвал такую реакцию у Антона? А может, тот и правда о нём не помнит и ему плевать?       «Похоже на правду».       Антон, успев только вылететь на свежий воздух, сразу печатает сообщение Рите. Пальцы его дрожат, капли воды на дисплее тоже мешают. Все словно сговорились, не давая успокоить нервы несчастному подростку.

Рита

Рита, это срочно, иди сюда 17:23

      Ответа долго не было. Антон же, мчась в свою квартиру, только и мог смотреть на экран и ждать. Сердце билось часто и неспокойно. Я тут 17:36

Как зовут твоих учителей-мужчин? Всех Срочно нужно 17:38

Павел Алексеевич 17:38

Дальше 17:38

Алексей Николаевич Арсений Сергеевич 17:39

Блять 17:39

Никита Олегович и всё, вроде 17:40

Спасибо 17:40

Обращайся, котик! 17:40

***

      2 августа.       Антон не знал, что делать; не знал, куда прятаться. Все его мысли были заняты только сентябрём, новым учебным годом и Арсением. Как оправдаться? Как он отреагирует? Разозлит ли его появление Антона?        Проще, кажется, не искать ответы на мучающие вопросы, а перевестись в другую школу.              Шастун пытался представить их возможный разговор; думал, как конкретно он будет объясняться перед учителем. Однако, от одной лишь мысли о нём всё тело сводило от тревоги, а в груди неприятно кололо. Чувство непреодолимого волнения и тоски стали в жизни Антона основными; он уже и не помнил, когда последний раз думал о чём-то отвлечённом.       21:22       — Кажется, я совсем недавно сдал сессию, а уже через… две недели новый учебный год… — прохрипел Дима, падая в постель товарища.       — Через месяц, Дим, не нагнетай… — отозвался Шастун, взбираясь на подоконник; кажется, даже сейчас он видел перед собой призрачный образ Арсения, невесомо касающегося его, — хотя, я согласен, время быстро пролетело… — жмурясь, продолжает Антон и обнимает замёрзшими руками колени, — несмотря на то, что мы ничего интересного и не делали.       — Ну так давай сделаем что-нибудь интересное, — просто отвечает Дима, даже как-то безразлично, — напьёмся и спрыгнем с моста в воду? В одежде. Или сядем на автобус и уедем в какую-нибудь деревню, о которой первый раз слышим?       — Мне оба варианта нравятся, — тоскливо улыбается Антон, — но ты сольешься сразу, как только выпьешь первую рюмку; до моста ты даже не дойдёшь, а на трезвую делать что-либо и не подумаешь.       — Ну вообще-то, — Позов виновато усмехнулся, делая вид, будто действительно задумался, — ты прав.       — Ага, — разочарованно кивает Шастун; надежда всё-таки была, — во сколько у тебя электричка?       — Через час, к сожалению, — отвечает Дима, — но мы встретимся на следующей неделе, я надеюсь. Если Даша позволит.       — Что это такое вообще? — выпрямляется Антон, хмурясь, — «Если Даша позволит», — передразнивает он, — если бы ты был хоть чуточку твёрже, она бы не контролировала тебя так! Это же вообще пиздец.       — Ну… может быть…       Антон несколько секунд смотрел в потерянное выражение лица Позова, а затем лишь тяжело выдохнул. Дима Дашу любил, как он сам говорил; однако, Шастун его не понимал. Сам он никогда никаких чувств к другим людям не испытывал, поэтому судить Позова сложно.       В глазах снова появляется туманный образ Попова; его рук, тонких и холодных; его глаз, светлых и, кажется, таких тёплых… его волос…       «Ты бы хоть с Димой о нём забывал», — укоряет себя Антон и откидывается назад, тяжело выдыхая.       22:46       Проводив Диму, Антон медленно шёл от вокзала домой; он снова достаёт наушники и уходит в себя. Музыку Шастун очень любил; настолько, что без неё он не мог даже в магазин сходить. Он не любил городской шум, и жизни своей без наушников не представлял.       Время совсем позднее, однако отец работает в ночную смену, так что переживать не о чем. Антон, кстати говоря, был неимоверно «благодарен» Андрею за то, что тот стал так часто выходить на работу в ночь. Хотя, внезапная паранойя иногда заставляла оглядываться на проезжающие машины, нервно всматриваясь в их номера. Как отреагирует отец на шляющегося по ночам сына не ясно, но думать об этом не хочется.

      В это же время, Арсений, в который раз убивая время в излюбленном баре, искал новую жертву на эту ночь. Серёжа время от времени показывал на молоденьких девушек, предлагая Попову их кандидатуру, однако все они парню не нравились.       — А та симпатичная, я бы даже сам с ней замутил, — кивает в сторону Матвиенко и улыбается, — да, я сам с ней познакомлюсь, забудь о ней.       Арсений оборачивается на темноволосую девушку, осматривает её и хмурится; ничего особенного. Самому уже становится тошно; хотелось вроде лишь снять напряжение, а по итогу он будто в жёны себе кандидаток набирает.       Просто потрахаться и забыть имя человека, с которым бы он проснулся. Это было почти необходимо.       — Привет, — сев по правое плечо Арсения, улыбается миловидная девушка. Матвиенко тут же ретируется, неловко усмехнувшись, и на раздраженный взгляд друга не отвечает.       Попов кивает ей в ответ и натягивает неубедительную улыбку; кажется, незнакомку и этот жест полностью устраивает, поэтому она, придвинувшись ближе, продолжает:       — Отлично выглядишь, — щурится, касаясь маленькой ладонью предплечья Попова, — меня Женя зовут, — елейным голосом добавляет она.       Арс не пытался выглядеть эффектно; как-то так выходило, что девушки ему давали и без этого. Не всегда, конечно, но, зачастую, без каких-либо сомнений. Это, конечно, тешило его самолюбие, однако, со временем подобная практика стала слишком не интересной.       Арсений молчит, опуская глаза на пальцы, мягко касающиеся его кожи. Маленькие, холёные пальцы без колец. Сердце пропускает удар, замирая, и Попов чуть теряется. В голову настойчиво врезается образ тёплых, худых, окольцованных и неловких рук.       Даже сейчас. Даже в такие моменты он не оставляет его.       Арсений, разочарованный и в себе, и в сегодняшнем вечере, поднимается с места; ничего не отвечая, он кивает Серёже в знак прощания и уходит. Знакомиться нет никакого желания. На пронзительный взгляд блондинки тоже плевать.       Не успев очутиться на свежем воздухе, Арсений достаёт из кармана спортивных штанов телефон и медленно бредёт к своей машине. На улице прохладно и слякотно, но такая погода Попову даже нравится. Затем по салону разносятся долгие гудки и приятный голос одного знакомого парнишки.       — Слушаю.       — Привет, Денис, — говорит Арсений и заводит машину, — могу я заехать к тебе? Например, минут через двадцать.       — Минут через двадцать… что-то срочное?       — Невероятно срочное, — кивает Попов, улыбаясь, будто собеседник может его видеть, — так что, я еду?       На том конце тишина, затем слышится сдержанный выдох и тихое «приезжай».       Денис сдавленно улыбается.       Он знает, почему ему звонит Арс. И он также знает, за чем тот приедет.       Бросив трубку, Арсений выезжает на главную дорогу, стараясь ни о чём лишнем не думать. Выходит плохо, но это, в принципе, не так мешает. Даже маячащий в фантазиях Антон уже не так выбивает из колеи. Кажется, после той встречи в кафе он стал думать о нём чаще… и мысли эти не всегда были приличными, отчего почему-то было стыдно и перед собой, и перед парнишкой.       Остановившись на светофоре, Попов нервно бьёт по рулю пальцами и оглядывает пустующую вечернюю дорогу. Машин почти нет, как и людей. Однако, за кое-что взгляд Арсения всё же цепляется. Вернее, за кое-кого.       Как там говорится?       Мысли материальны?       Вдалеке виднеется знакомый силуэт, и из-за невольно пришедшей мысли, что этот прохожий может оказаться тем самым, Арс заворачивает не туда, куда нужно было изначально. Появляется странное волнение и тревога, какие он почувствовал в кафе.       Ему самому смешно от того, каким он стал. Когда это он раньше бегал за кем-то? Когда последний раз в своей жизни чувствовал такой мандраж?       Подсознание любезно подкидывает ответ: никогда.       Все больше приближаясь к прохожему, Арсений понимает, что не ошибся. Он действительно видит его, и поверить в это не может. Ну разве бывает так в жизни?       Всё внутри сжимается из-за резко наплывшего предвкушения и радости. Арсений улыбается чему-то и выдыхает. Сердце в груди отдаётся колющей болью, давящей и… приятной.       Он видит его: высокого, тонкого, в мешковатой одежде. Действительно видит его, бредущего вдоль тротуара.       Арсений, чуть поравнявшись с парнишкой, замедляет скорость. Антон сразу оборачивается, обращая внимание на почти остановившийся автомобиль и хмурится, снимая наушники. Машина точно не отцовская: слишком дорогая и чистая. Затормозив окончательно, подросток наблюдает за опускающимся стеклом и чуть наклоняется.       — Не думал, что увижу тебя ещё раз, — сдержанно улыбается Арсений, а у самого сердце волнуется так сильно, как никогда до этого, — думал, ты или нет… вижу же, что знакомый кто-то идёт.       Шастун ошарашенно смотрит на Попова, резко выпрямляется и едва заметно кивает. Рот приоткрывается от удивления, а глаза округляются.       Ну почему он и дня не может прожить спокойно?       Рук тут же коснулась лёгкая лихорадка, а вскоре и всё тело начинает колотить от тревоги и волнения. Или даже страха.       Страха перед… Арсением?       — Садись. Подкину, куда надо, — Попов самостоятельно открывает дверь, не вставая с водительского места, а Антон медлит и сомневается. Парень всё ещё не может прийти в себя, тупо всматриваясь в мягкие черты лица Арсения.       «Может, это и есть подвернувшийся случай, чтобы всё рассказать и объяснить заранее?»       — Да я бы сам… спокойно дошёл… мне недалеко.       — Брось, я всё равно ничем не занят, — улыбается Арсений, уводя глаза в сторону, — садись, правда.       Потупив ещё пару секунд, Антон всё же принимает предложение и неуверенно усаживается на переднее сидение. Арсений некоторое время смотрит на профиль парнишки, словно чего-то ожидая, но по итогу ничего не говорит. Только тронувшись с места, он кидает быстрый взгляд на грудь Антона и хмурится.       — Ремень, — небрежно кидает он, или даже командует, после чего Антон вздрагивает и тут же пристёгивается, — так куда тебя везти?       — Да уже куда хочешь… — нервно смеётся Антон, но сразу осекается, — вернее, хотите, вернее… э-э… в общем, я домой шёл… — путается он, жмурясь и забавно мотая головой. Арсений ждёт ещё где-то полминуты, игнорируя поведение парня, после чего, улыбаясь, спрашивает:       — Адрес мне не скажешь? Или мне тебя к себе домой везти? — покосившись на Антона, спрашивает он и замечает лёгкий румянец на его щеках.       В голову лезут мысли о том, что Шастуна он встретил не случайно; возможно, это как раз то, чего он хотел всё это время, потому что именно сейчас стало очень спокойно. Спокойно и волнительно одновременно.       — Я напротив завода живу, там… там хлеб пекут, — говорит Шастун, немного открывая окошко, — здесь душно, вы же не против? — Арсений пожимает плечами, бросив слегка растерянный взгляд на Антона.       Кажется, тот снова только что обратился к нему на «вы».       — Я так понимаю, там фонтан недалеко? — спрашивает Арсений, уточняя, и останавливается у очередного светофора. Затем, увидев кивок Шастуна, добавляет: — У тебя такое расстояние считается небольшим? — Антон в ответ неуверенно смеётся и крутит кольца, не решаясь посмотреть на водителя.       Глаза то и дело опускаются на его руки, которым так идёт руль. На вены с тыльной стороны ладони. На запястья и родинки… он так часто видел эти руки перед сном… кажется, ладони даже почувствовали призрачное касание, случившееся непростительно давно.       — Я не знал, что ответить… — тихо оправдывается Шастун.       — Ну ясно, — отвечает Арсений, улыбнувшись, — или не знал, как отказать… — добавляет он, взглянув на Шастуна рядом с собой.       Тот нервно смеётся, чуть подавшись вперёд, и устремляет глаза на дорогу. Эта привычка Антона слегка сгибаться при смехе каждый раз заставляет Арсения улыбаться чуть шире. Он еще в клубе отметил этот факт.       Дальше они едут молча. Антон глотает нервные вздохи; кажется, воздуха вокруг становится всё меньше. А Попов же наоборот успокаивается, удерживая себя от коротких взглядов в сторону паренька. Ему нравилось видеть подрагивающие колени Антона в таком коротком расстоянии от своих. Нравилось наблюдать за постоянно взмывающей рукой, нервно поправляющей чёлку.       Появилось ощущение, что Шастун на своём месте. Там, где должен быть. Рядом с ним.       — Слушай, — вдруг начинает Арсений, замечая внимательный взгляд на своём лице; кажется, Антон первый раз посмотрел на него в упор, — ты можешь дать мне свой…       — Останови тут! — перебивает Антон, схватившись за его предплечье, и тут же корит себя за несдержанность.       — Номер… — теряется Арсений, округлив глаза. Он некоторое время смотрит на дерганного парнишку, чувствуя себя редкостным придурком. Антон выдыхает, отдёргивает руку от Попова и сглатывает.       — Спасибо за… за то, что подкинули. Правда. Дальше я сам.       — Всё в порядке, — тихо кивает Арсений, хмурясь, и, сжимая руль левой рукой, тормозит у киоска. Стало ясно, что парень перебил его намеренно.       Намёк был понят.       Стало очень неприятно, или даже больно. Однако, заставлять парнишку он не собирался.       Арсений наблюдает за тем, как Шастун отстёгивает ремень дрожащими руками, открывает дверь и выходит, оставляя окно открытым. Несколько секунд Попов следит за уходящим силуэтом, ожидая, что тот обернётся, пока Антон в то же время умолял себя этого не делать. Он шёл прямо во двор, поскорее скрыться от пристальных глаз.       Желание было необъяснимым. Даже сам Антон не понял такого порыва со своей стороны.       Он же почти сделал это: почти попросил его номер!       «Какого чёрта ты остановил его! Зачем!»       Примерно в это же время Арсений осознал, что снова упустил его. А если быть точным, снова отпустил. Намеренно.       — Сука… — шипит мужчина и, несильно ударив по рулю ладонями, глушит двигатель, уже хватаясь за ручку двери. Появляется обманчивое ощущение, что этот шанс был последним.       Однако, телефон в кармане раздаётся вибрацией, и Попов, тяжело выдыхая, остаётся в машине.       

***

      Добравшись до нужной квартиры, Попов с неконтролируемым раздражением хватает парня за щеки и грубо, требовательно целует. Тот, в свою очередь, податливо отвечает, поднимая ладони к лицу приехавшего мужчины. Он чувствует под пальцами лёгкую небритость и улыбается в поцелуй.       — Что с тобой… — смеётся Денис, — неужели никто не даёт? — продолжает он, после чего Арсений прерывается и резко отстраняется. Он хмурится и потерянно смотрит на парня: на его чёрные взъерошенные волосы, карие глаза, тонкие губы и веснушки. Он смотрит на него сверху вниз, понимая, что всё это не то.       Не его.       — Будешь кофе? — простодушно спрашивает Денис, не дожидаясь ответа. И, улыбаясь, идёт на кухню. Он знает, что тот не откажется. Арсений идёт вслед за парнишкой и садится перед столом, вглядываясь в пол.       — Я не хочу кофе, — говорит Попов и смотрит на удивленное лицо Дениса, — вот нисколько не хочется.       — А что ты хочешь? — смеётся тот и подходит ближе. Арсений встаёт, вздыхая, и мотает головой, пока чужие тёплые руки касаются его спины, нежно поглаживая.       Попов, матеря и Антона, и самого себя, разворачивается к Денису и, подхватив его на руки, несёт в постель. Он изучил его квартиру также досконально, как свою. Парень в его руках блаженно извивается, похотливо двигаясь и целуя его.       Нет, точно не его.