Первое, что смог ощутить спящий в этой душной из-за недостатка кислорода гостиной — какой-то предмет покоился на его ноздрях, обостряя ситуацию с подачей воздуха. То ли это произошло в относительно недавнем времени, то ли ещё среди кромешной ночи под раскаты сильной грозы. С другой стороны, второго варианта просто не может быть по вполне логическим причинам.
Подсознание произвело отключение сонных нервных клеток, подключая парня к неизменной реальности. Дышать становилось всё труднее, но он физически не способен пошевелиться. Ему казалось, что это очередной ужасный кошмар, из которого выбраться стоило всех пройденных недель и приключений.
В зоне сомкнутых глаз появилась щекотка, видимо, от шаловливых солнечных лучей через приоткрытую шторами щель. Генри решил смело принять неудобства за действительность, начиная двигать свободными частями тела: с трудом, но управление руками далось быстро, его ноги согнулись в колени. Только в голове прозвучало «маленькое» напоминание из прошлого, какое заставило гримасу Стикмина засиять улыбкой.
Ему ли не знать, какой утренний инцидент в Мексике с ним приключился, потому он сразу удивился, когда не обнаружил какой-либо тяжести на груди и лёгкий холодок по всему телу. «Одеяла нет, это очевидно. Тогда что же меня беспокоит?» — а поводы были. Что-то до сих пор лежало на его носу, как какая-нибудь кукла или механическая игрушка.
Соизволив чуть открыть глаза, парень еле сдержал новый приступ ироничного смеха от ситуации, в которую на сей раз попали он и его подруга, любительница «теплого уединения» с темноволосым по утрам.
— Элли-и-и! — промычал пробудившийся. — Опять ты за своё, да?
Девушка несвязно промычала и слегка заворочалась, подтягивая под себя свои ноги и руки, тем самым убирая ладонь с лица Генри. На мгновение нахмурилась, пока снова не расслабила мышцы лица и не перестала двигаться. Она вновь мирно засопела, не желая просыпаться.
«Кое-кто превратился в сову без моего ведома», — продолжал улыбаться голубоглазый. В какую-то секунду задумал пробудить девушку довольно эксцентричным методом щекотки, но вспомнил вчерашний день. — «Она ведь сама говорила о том, что может сбить собственный режим из-за сонных похождений в уютном кресле — это и случилось. Элли никогда не обманет, который раз удивляюсь её грамотности».
С первыми мыслями о ней на второй день пребывания в британской квартире, как цивилизованным гражданам, Стикмин принял сидячую позу, начал заниматься легкой растяжкой, попутно оборачиваясь на «спящую красавицу». Осмотрел самого себя, замечая свою помятую и потрепанную одежду, — конечно же, разве не у всех людей на утро пижама становится похожа на перемолотое тесто? — и тяжко вздохнул в свой рукав. В помещении было ужасно жарко, а открывать окно на проветривание он боялся: чтобы его подруга получила билет в простудный конец под свежим холодным ветерком, ему нужно было
сделать одно глупое действие.
А Генри не был глупым, поэтому позаботился о компромиссе. По-человечески укрыл девушку двумя слоями одеяла и встал на ноги, удержав равновесие. Парень прошёл за жалюзи под яркое солнце, прищурив глаза, увидел полный резвящихся детишками дворик с мокрыми горками, весь в лужах и, немаловажно, в опрокинутых фонарных столбах и сломанных деревьях, где уже вовсю работали сотрудники коммунальной службы. Пускай детям и весело прыгать по грязным лужам, их родителям стало беспокойно за инфраструктуру Лондона. «Была буря? Я и не знал...» — с острым изумлением наблюдал за происходящим на улице, теряя на лице улыбку. — «Хоть птички поют и солнышко светит. Наверное, редкое явление в этом городе».
Вспомнив о компромиссе, пробужденный американец через верхнее открывание окна впустил во внутрь чудесный озоновый воздух, отдающий приятной для Генри прохладой. Так простоял несколько минут под солнечной ванной, пока ему самому не стало холодно и не закрыл окно.
«Всё для тебя, Элли. А я пока пойду наведываться к хозяйкам. Кто знает, может, и те спят?» — отправился к выходу из гостиной, как вдруг поднес свою ладонь ко рту и быстро скривился. — «Ой, нет, лучше привести себя в порядок за горячей струёй воды перед раковиной. Надо быть красавчиком, а не вонючкой».
Доносящийся приглушенный шум из ванной комнаты привлёк внимание мирно завтракающих сестёр в столь ранний час. Похоже, что восставший из сна сыграл с госпожой Удачей на ставку своего организма и благополучно выиграл, несмотря на вчерашние сонные похождения. Младшая из девушек тихо покинула свой пост и затаилась у двери в санузел, держа в руках кружку с кофе.
— Доброе утро, мистер Стикмин, — с безмятежным акцентом поприветствовала его блондинка с непослушными волосами, отчего парень вздрогнул. Комнату быстро заполонил аромат капучино, уже взбодривший Генри. — Лишние щётки в третьем ящике слева.
— Ох, доброе, Анна, — голубоглазый как раз искал выход в гигиенической ситуации, потому благодарно кивнул: — Спасибо... да, спасибо за помощь. Вы так поздно проснулись?
Младшая отпила глоток любимого кофе, усмехнувшись:
— Не знала, что восемь часов утра являются поздним сроком для пробуждения.
Такой корректировки он не ожидал, неловко принимаясь за чистку зубов.
— Ну, а твоя соседка по кровати ещё спит, так что тебе крупно повезло проснуться, — проговорила она, изредка на него засматриваясь, и развернулась обратно. — Ждём тебя на кухне, Генри.
В ответ он что-то промычал ей сквозь мыльную пену во рту, ощущая себя глупее, чем когда-либо.
Старшая Уоррен спокойно допивала свою чашку горького напитка на серебряном блюдце, читала заголовки столичных новостей на экране своего смартфона, ожидая возвращения своей сестры. Толпиться в проходе не горела желанием, так же как и повышать голос, чтобы поприветствовать Генри с добрым утром, ведь в их доме всё ещё кто-то сладко спал.
— Кажется, у нас пропадает печенье быстрее обычного, — задумчиво подметила Риза, когда Анна наконец вернулась на кухню.
Сестра осмотрела вазу с шоколадным лакомством, запустив ладонь в свои волосы:
— Я думала, это ты такая обжора, — полуулыбнулась.
Очки Ризы съехали на кончик носа, пока сама глядела на неё с изогнутой бровью.
— Ну-ну, кто бы говорил! — рыжеволосая нехотя встала из-за стола и подошла к раковине, промыла свою уже пустую чашку. — Никак иначе у нас завелись профессиональные воры.
— Ты на что намекаешь, Сестриза? — Анна приняла довольно серьёзный вид, но с потрепанным утренним обликом это выглядело куда смешнее, чем могла предполагать старшая.
— Нет, ни на что, — та тихо усмехнулась, ставя вымытую чашку дном кверху на сушилку для посуды, но в её спокойном тоне можно было почувствовать нотку саркастичности.
Сама Риза давно была одета и причесана по бытовому «шику» зрелого доктора, на фоне чего младшая Уоррен взаправду представляла её взору немного забавной в домашнем халате и с взъерошенной шевелюрой до плеч. Ей понадобилось большое усилие, дабы не начать тихо хихикать над своей сестрой.
— Что смешного?! — резко возмутилась последняя, выяснив её намерения. От Анны нельзя скрыть недосказанностей, какие бы невинные они ни были. — Если!.. — чуть притихла, вспомнив о других в квартире, — Если ты опять по поводу страшной ненакрашенной ведьмы, тебе конец…
— Я и не смеюсь, — спокойно сказала Риза. — Однако когда я вообще называла тебя ведьмой?
— Ага! Значит не ведьма, но всё-таки страшная и не накрашенная! — взбунтовалась девушка, её уши начали краснеть. — Сама прекрасно помню, как вечером в кафе ты прямо во время моего разговора с моей помощницей заявила: «Ани, что это за страшная и ненакрашенная ведьма передо мной сидит?». Тогда я не могла смотреть к ней в глаза ещё неделю... — с обидой напомнила, допив остывший кофе. — А после этого, до сих пор тебя не понимаю, ты зачем-то потратила пол зарплаты на «Шато Латур» девяностых годов. Ты знатно отличилась в тот день.
Риза сняла очки, закрыла глаза и начала раздраженно тереть переносицу.
— Нашла что вспомнить, — едва выдавила из себя рыжеволосая, после чего вновь посмотрела на свою сестру, вернув свои линзы на законное место. — Я за тот случай извинялась несколько сотен раз! Тогда был очень сложный... день на работе. Я тебе и об этом рассказывала, забыла?
Крайне неприятно, что безобидная шутка перешла в такое русло с затрагиванием старых ран, какие могли бы уже с концами забыть и выбросить из жизни. Риза на свою беду часто забывала, насколько злопамятной бывает её младшая, казалось бы, без особой на то причины. Теперь в это утро — за несколько часов до полудня — настроение у сестёр Уоррен сильно подпортилось.
Шум нового потока воды из санузла превратился в единственную симфонию напряженного молчания. Гордость каждой девушки не позволяла пойти на примирение, те отстранились друг от друга на разных концах обеденного стола, устремив свои взгляды на экраны телефонов, — привычная услада для человека в любой ситуации.
«Не люблю, когда она сердитая. Чего бы такого сделать, чтобы исправить ситуацию?» — подперев ладонью подбородок, просматривая новых подписчиков в QueenLife , Анна придумала интересный способ, зайдя во вкладку с сообщениями.
В её избранных, как бы это прискорбно не звучало, нужен был не Gabe Park с одним непрочитанным стикером, желающим прекрасных выходных, а строгая по аватарке медсестра, стоявшая чуть в элегантной позе на фоне шоколадной двери своего кабинета.
А моя Сестриза действительно самый красивый доктор на планете?😏 — напечатала первое послание, не отводя взгляда от розовых букв.
Пролистывая очередную свернутую безынтересную статью, старшая Уоррен почувствовала, как гаджет в её руках коротко завибрировал. Риза взглянула на угол экрана и заметила горящий значок уведомления о входящем сообщении. Со спокойной усмешкой фыркнула, отчего хмурость в её лице не оставила и следа, а после сама стала перебирать пальцами по сенсорному экрану.
И при этом достойного кавалера нашла её младшая сестра. — едва отправила ответ, как продолжила печатать. —
Возможно, пора менять работу, не то так и останусь в белых пропахших медицинским спиртом стенах одна одинешенька...
Анна подняла на неё глаза, обменявшись смущенной улыбкой, и вновь стала писать послание:
Прямо-таки кавалера ордена Её Величества? Мне бы такой не помешал :) — отправила и приступила к следующему: —
Не загоняйся насчёт бойфренда, многих привлекают и сёстры милосердия в халатиках🤣
Больно мне нужен в ухажеры фетишист-извращенец. — Риза слегка обиженно надула губы, посылая ответ.
Ой какие мы серьёзные😒 — блондинка отправила сообщение с прикрепленной гифкой заумного диктора прогноза погоды с увеличенным лицом.
Рыжеволосая спокойно положила телефон экраном вниз и взглянула с прищуром на свою младшую, после в её зрачках мелькнул недобрый огонек, а на губах хитрая улыбка. Один ловкий рывок с места и пальцы девушки нырнули под уши Анны, атакуя быстрой щекоткой.
Та заерзала на стуле, извиваясь случаю внезапности, невольно вскрикивала от чрезвычайной коварности её сестры и беспомощно молила остановиться.
— Я так телефон уронить могу, ай! Хва-а-атит, прошу! — попыталась наклониться, но безуспешно.
Всё же Ризе не располагало желание подолгу заниматься пытками над своей неизменной «подопытной», своё злорадство она достаточно потешила, поэтому наконец отпустила Анну, на глазах которой уже наворачивались неконтролируемые слёзы.
— Ла-а-адно, — протянула медсестра будничным спокойным тоном. — Чем заниматься-то сегодня будем, а?
Переход к обязанностям немного встревожил сероглазую, что вспомнила вчерашний день — один из самых невероятных в её жизни, когда появились два незнакомца с криминальной историей. Естественно, они чуточку выяснили из той крупицы откровенной лжи от Стикмина, но этого было недостаточно.
— Генри и Элли, — холодным тоном произнесла, скрестив руки на груди.
— Ах, точно... — лицо Ризы приобрело на пару секунд кислый оттенок. — Черт!
Ей придется позабыть о долгожданной субботе на какое-то время и разобраться с неоконченными делами, какие остались со вчерашнего дня. — «Ничего не поделаешь, я сама решилась взвалить ответственность за их свободу на ближайшие сутки, теперь нужно сделать так, чтобы эта двоица сама занялась своими жизнями, ибо с нахлебниками я имею личные счёты, особенно если это касается моей семьи».
— Когда начнёшь им обещанный тренинг по обычной жизни? — вывела её из транса Анна, щёлкнув перед глазами пальцем. — Вон Генри скоро придёт, натянешь на себя улыбку и вперед к благоустройству. Не переусердствуй только.
— Желательно, чтобы уже оба были на ногах и в трезвом уме... — рыжеволосая задумчиво почесала подбородок, глядя в окно. — У Роббинс, вероятно, нарушился биоритм, раз она так долго не просыпается. Разница в часовых поясах между Европой и Америкой весьма велика, им здесь ещё долго привыкать. Что до Стикмина, по нему видно, в этом плане он куда «гибче» своей бедной подруги.
Младшая Уоррен снова начала метаться — слишком много противоречий с её прошлым и нынешними временами сбивали с толку, заставляли усомниться в правильности выбора.
— Я и не знаю, как мне реагировать на них. Это сводит меня с ума! — сжала руку в кулак, готовясь ударить по столу, но передумала поднимать шум. — На самом деле… ах, я вчера хотела вызвать копов и сдать их к чертовой матери, получив вознаграждение за лакомого властями Генри. Да, теперь ты это знаешь, я долго держалась, чтобы не сказать и не услышать в свой адрес новые вопросы. Но как видишь!.. — с внутренним сожалением и горечью на лице она закрыла глаза, отворачиваясь от сестры.
«Ого...» — мало сказать, что Риза была ошарашена этим признанием. Конечно, её от природы спокойный темперамент едва ли позволял выразить это на лице, но… — «Это-то… да и услышать от родной сестры — приговор моей безразличности».
Сцена затянулась долгим молчанием. Могла бы ещё подольше, если бы не её инициатива разрушить стену недопониманий.
— В чём-то я могу тебя понять... — тихо начала она, — и извиниться за такой поступок следовало бы мне, но... — запнулась на таких простых словах, начиная говорить куда медленнее. — Это было обещание нашим родителям, Ани.
Девушка оцепенела, словно её только что ударили.
— Ни слова больше.
Последняя фраза, как распространяющийся мрак, пролетела по всей кухне, когда её обладательница по-прежнему стояла спиной к собеседнице. Сейчас лишь бог знал, как продолжить разговор так, чтобы окончательно не разгневать блондинку.
Темы о родных предках у них практически не заходят, при том владелица цветочного магазина со скоростью лесного пожара заканчивала их, оставляя гнетущий сестринский осадок на целые сутки вперёд. Риза отвела взгляд на край стола, где вдумчиво рассматривала узоры на скатерти, что совершенно не помогало ей разбавить нависшее молчание. В очередной раз.
Сквозь холодное пространство и не прозвучавшие мысли возникло неторопливое вышагивание из коридора, игнорировать которое обе девушки собирались бы и дальше. Озарение их не настигало, были слишком углублены в себя из-за поднятой новости, как падающей солью на рану. Но не одних британок беспокоила теперешняя проблема — надвигающийся объект сам поразился столь прекрасной тишине.
— Приветствую, — заглянул к ним голубоглазый парень, переодетый во второй подаренный комплект одежды: белая рубашка до предплечий и чёрные брюки на кожаном ремне. — У вас минута молчания или мне зайти позже? — абсолютно невинно говорил он с намёком на улыбку, немного насторожившись обстановке.
— Ты как раз вовремя! — повернулась к парню эмоционально обновлённая Анна с фальшивым гостеприимством. — Ого, да ты прям английский джентльмен, не хватает ещё фрака и цилиндра на голову, — говорила первое, что приходило на ум для отвлечения себя от скверных воспоминаний. Исходящая от американца приятная свежесть притупила разум девушки, коей внутренние чувства постепенно находили для себя истину без театральных наклонностей — Генри на неё каким-то невиданным образом стал влиять, как шприц с успокоительным. — Не, даже два цилиндра! Ещё накладные усы в придачу и ты превратишься в самого Чарли Чаплина.
Если бы триггер являлся настоящим вирусом, то Генри его моментально подцепил.
— В наше время не только «джентльмены» и вежливые киноактёры носят цилиндры, — саркастично усмехнулась Риза на притворный комментарий своей сестры. — Они теперь вообще запрещены в некоторых странах, Ани.
Сенсационная новость о крушении поезда преступной организации в Перу разлетелась на весь земной шар. Заголовки об её разгроме неизвестными лицами продолжаются третью неделю, но чувство неопределённости пугало граждан: может, этот шляпный синдикат многое и потерял в том инциденте, не каждого преступника изловили всемирные миротворческие и правительственные силы. Никто до конца не знал, что случилось с остатками уничтоженного клана — а точно ли уничтоженного?..
«Реджинальд в тюрьме, красноглазый терминатор мёртв... они не могут возродиться», — твёрдо верил Стикмин, ведь здесь определенно требовалась вера, как высшая степень подтверждения для рациональной реалии. — «Риза знает, значит и остальной мир тоже. Это очевидно».
— Ты чего, Генри? — изучала застывшее лицо парня, недоумевая. — Вы о ком сейчас вообще? Риза?! — прикрикнула блондинка, заливаясь румянцем от недоумения.
— Совсем не помнишь этих типов в дурацких шляпах? — зеленоглазая была весьма озадачена неведеньем Анны. — Нам же однажды когда-то не повезло увидеть их проклятый дирижабль, пролетающий над Лондоном. Лет пятнадцать назад грабили городской банк, посеяв смуту на всю Британию... Вот такое у них было воровское «благородство».
Сероглазая прозрела за считанные секунды:
— Фиш! Эти твари наживались всем, до чего могли дотянуться.
— Им удалось совершить больше ограблений, чем любой другой криминальной империи за всё существование человечества, — констатировал помрачневший Генри. — Они были своеобразными лидерами в ячейке преступности, неуловимыми торговцами оружием и мастерами в ведении боя без жертв среди гражданского населения, — веснушки на лице старшей Уоррен благодарственно засияли.
— Откуда знаешь? — спохватилась Анна за его факты. — Ах, конечно же. Ты ведь знаменитый вор-американец, тебе ли не знать... — гнусно фыркнула и протяжно зевнула в ладонь. — Небось, это мог быть и ты, кто поспособствовал их недавней неудаче.
Погружённый в воспоминания шатен с руками за спиной прошагал до чайника, минуя старшую хозяйку квартиры, бросил ей молящий взгляд и притронулся к своему подбородку, желая покончить с этой темой.
Кудрявая Уоррен сильно прикусила десну, лишённая выбора между младшей сестрой и человеком, который по-прежнему считался вне закона на территории Великобритании. Всегда была бы на стороне первой, но ситуация в этот раз иная, когда разрыв договоренностей падал железной наковальней на её голову, и шанс поддержать родную кровь становился несоизмеримо низок. Она понимала, как этот мужчина в самом расцвете сил превозмогает жить так, как все обычные люди, поэтому придумала новый план, какой мог бы устроить всех троих в этой квартире.
«Ой, про четвёртую чуть не забыла. С ней тоже начнется достаточно весёлая история, когда та наконец проснётся», — и Риза жалостливо взглянула на бывшего вора. — «Это ведь можно использовать в своих целях, я права? Анна будет не против, уверена точно».
— Хватит о плохо-о-ом, друзья! — пропела девушка и словно закружилась в танце перед плитой. — Генри, свой первый завтрак приготовишь ты сам. Мы взрослые люди, а даже такое скучное по первому взгляду задание легко превратить в увлекательное.
Анна сначала встрепенулась активности сестры, но уже быстро сообразила действовать и на её лице в мгновение засветилась ухмылочка.
— Мистер Стикмин, — снова играла роль деловитой леди с британским акцентом, понурив головой, — пусть нам не часто подкидывали беглого преступника и его беженку, а желание помогать таким как вы равнозначно жестокому обращению с милыми зверятами... — чуть раскинула волосами в стороны как в рекламе женского шампуня, подходя ближе к парню. Сейчас она переняла немую просьбу Ризы, следуя пути дипломатии. — Помощь попавшим в беду — наше первое призвание. Короче, мир, жвачка, любовь и желудок. Я с радостью готова помочь повысить твои кулинарные способности!
Ошеломленный Генри встал в защитную позу:
— Вы не шутите? Просто скажите, что работаете на ФБР и сдайте уже сейчас, не томите.
Блондинка утонула в игривом хохоте с самыми настоящими слезами от переизбытка чувств. Другая — коротко усмехнулась.
— Хорошо, так и поступим, но сперва возьми ингредиенты из холодильника. М, Ани, не поможешь?..
Она с ощутимым усердием вытерла влагу с ресниц, начиная с трудом успокаиваться.
— Как первая приближенная лучшего шеф-повара на свете, я только за. Для идеального английского завтрака потребуются яйца, бекон, тосты и в качестве напитка, барабанная дробь... горячий чай.
— Опять чай? — удивленно похлопал глазами Генри, помогая хозяйкам доставать продукты. — Мы разве вчера не напились им?
— Американцы, — одновременно с циничной и теплой нотами протянули обе сестры.
Как и Элли, он всё же не уловил то зачарованное пристрастие к этому напитку, но прекрасно понял его суть в семейных кругах. «А сейчас ведь простая готовка, зачем по её итогам вновь упиваться чайными листьями?» — не понимал голубоглазый.
— Ох уж эти британцы со своей странной любовью к горячему, когда можно охладиться мятным лимонадом и в буквальном смысле не париться, — в ответ съязвил Генри с глуповатой улыбкой из-за ударившего в ноздри запаха замороженного мяса.
— Так дело до национальной войны дойдет, давайте уже просто приготовим яичницу... а лучше посмотрим, как с этим справятся ты, Ани, и ты, Генри, — кивнула довольная собой Риза.
— Соревнование? Это по-нашему, Сестриза. Готов мне проиграть за пять минут? — с вызовом подмигнула ему блондинка и, закатывая рукава, разложила упаковку яиц рядом со сковородой.
Стикмин самодовольно фыркнул:
— Ещё посмотрим, — с малой долей стеснительности произнес он, открывая сливочное масло. Готовить приходилось уже очень давно, но осилить обыкновенную яичницу смог бы даже безрукий. — А что-нибудь кроме сахара в чай ещё добавляют? Ну, джем какой-то или типа того?..
Одно радовало, старшая Уоррен нашла в этом для себя выгоду, облегченно вздыхая в потолок: больше никаких «тёмных» разговоров о больном прошлом, между всеми наступило хрупкое, но заметное перемирие, отчего раздосадованности Ризы благополучно и след простыл.
«Так бы находить общий язык с каждым...» — мысленно закатила глаза и под новый аккомпанемент смеха сестры приступила к обратному отсчету для старта мини-битвы.
***
Строгий на вид мужчина в брюках с подтяжками и свободной клетчатой рубашке загорал при солнечном свете, держал ковбойскую шляпу в левой руке, придерживая правой заграждение для пасущихся внутри лошадей, которых пытался дрессировать отчаявшийся берейтор, — дерево приятно грело ладонь, не обжигало. Воздух был пропитан растительной свежестью с запахом животных и земляного компоста, что являлось привычностью для сельской местности.
Огромное ранчо дружелюбно приветствовало сотрудников по сборке урожая и табака на бескрайних полях и виноградниках за пожелтевшим горизонтом с чистыми небесами наверху. Где-то позади располагалась одна из малочисленных винокуренных фабрик — гордости юго-запада Америки по процветающему бизнесу. Дым из труб устремлялся серыми завитками ввысь, как единственный портящий природную картину элемент.
Приближающееся авто вывело обладателя шоколадных волос из экстаза, тот не оборачиваясь уловил остановку транспорта с поднявшейся пылью и раскиданным по асфальту дорожным гравием. В полуобороте засвидетельствовал малиновый кабриолет с единственным пассажиром за рулем, примечая белую широкую шляпку на макушке неизвестного прибывшего.
— Альфред!
Сразу узнал в водителе вечно правильную Грейс — женщину в платье цвета морской волны, чей отблеск от солнцезащитных очков на секунду его ослепил. В такой простоте облика каждый аристократ этого городка находил в ней безмятежную элегантность, подчеркивая схожесть с её скромным характером.
— Купила новый автомобиль?
— Подарок от моего личного водителя, — поправила супруга своей сестры, приулыбнувшись. — Если искал изъяны в моей добросовестности, вынуждена провалить твои планы.
— Но деньги-то твои, — ехидничал Фред, — с зарплаты этого горе прислужника, которую ты ему выплачиваешь.
Мария махнула рукой, намереваясь игнорировать очередные претензии этого старпера. В ладонях придерживала сумочку, неспешным шагом приближаясь к мужчине со всё ещё смазливой улыбкой на его лице.
— Как твои дела? — спросила чуть безразличным тоном, заранее зная типичный ответ.
— Вкушаю сладость жизни, Мэри. Твои-то как ничего?
— Ничего?.. — слегка возмутилась.
— Я так и знал, — хмыкнул Роуз, облокотившись спиной к ограждению.
Она скривилась в саркастической ухмылке.
— Вернулась в Голдберг на неопределенное время, побеседовала с Беллой и многое с ней обсудили. И это ты называешь «ничего»? У тебя вообще нет манер, как и не было их никогда со дня слияния нашего семейства с вашим.
Мария сохраняла вечный нейтралитет к отношениям родной сестры и нового родственника, предпочитая не вмешиваться в их дела, существовала на своей половине общей компании с целью продвижения бизнеса в других частях страны, успешно начав в Нью-Йорке. Там было много возможностей для расширения активов, ей это нравилось. Но иногда терпение к выходкам Альфреда убавляется, чего Грейс так не хотела — желала сохранить нервную систему без единых нарушений, что становилось крайне сложно в последнее время.
— Только не заплачь, — с издевкой рассмеялся, демонстративно расстегнув верхнюю пуговицу рубашки. — Я возбуждаюсь при одном лишь её упоминании, — пошлая ухмылка слетела с его лица, — о чем сыр бор?
— Извращенец, — Мария нашла в себе смелость улыбнуться от сказанного, пускай и нервно схватилась за мочку своего уха. — Где... где моя сережка? — пропажа насторожила женщину, какая быстро проверила другое ухо и обнаружила вторую серьгу в виде ромбика с каратом изумруда.
— Бога ради, купишь другую. Или наша мисс скромница бережет каждую драгоценность? — лошадиный смех на фоне очень кстати закончил слова мужчины, иронизировав ситуацию.
Она сняла очки, подняла голову на уровень выше, хмуро посмотрев ему в беспечные глаза, вдохнула побольше воздуха в легкие и цокнула языком:
— Вы денег не считаете, как и бóльший процент аристократии. Мне выпал этот шанс превзойти в высшее общество, не знающее даже простой человечности к собственным слугам, ни любви, ни заботы, сплошное потребительское отношение. На камерах такие вежливые, а при жизни строите из себя снобов, — разочарование из её уст выливалось бесконечной рекой злости к своей же знати и сострадания к простым труженикам.
Альфред с привычным цинизмом взглянул на неё свысока:
— Говоришь мне это восьмой раз.
— Скажу и девятый, и десятый, пока не проснётся твоя совесть. Ты должен быть примером для жителей нашего города! Храни Америку, Изабелла меня вообще слушает?
— Мистер Роуз, — окликнул его латиноамериканский берейтор с радостной улыбкой, — спит как убитая!
Дрессировка парнокопытного создания окончилась тихим часом, которого был бы не против сам сотрудник ранчо. Грейс подошла поближе к ограде, умиленная картиной спящего животного, а владелец винокуренной компании безразлично зааплодировал.
— Поздравляю, можешь идти на обед к остальным, — стандартно говорил Фред, получая до более стандартный поклон в свой адрес.
— Ты буквально держишь своих подчинённых в рабстве, куда смотрит твоя жена? — у неё появилось ещё больше вопросов к своей занятой сестричке, четыре года жизни на востоке действительно изменили её мировоззрение. — Кстати, Альфред, она хочет от тебя детей.
Роуз подавился собственной слюной:
— Что за грязь? Мы ни за что не пойдем на уступки будущих совладельцев, даже если это будет стоить краха чьей-либо карьеры из нашего рода! — Мария привыкла к жестокости в его голосе, уже хватаясь за переносицу.
— Хорошо, это неправда, но я прибыла сюда как раз за этой информацией, чтобы достичь взаимовыгодных успехов. Белла рожает ребёнка — наследник бизнеса есть, следовательно и распространение влияния благодаря наплыву инвесторов! Почему нельзя просто сделать это, чтобы все остались довольны?
Мужчина надел обратно на себя шляпу, скрывая пугливое выражение лица в образовавшейся тени.
— Есть причины.
Это всё, что ей довелось услышать из ответа, который породил ещё больше вопросов: что скрывает Альфред? Банальная ненадобность в продолжении рода не оправдание, значит за этим стоит что-то покрупнее. И она догадывалась, что именно.
Мария знала его тайну. Вопрос теперь в том, как грамотно её раскрыть, чтобы сохранить общедоверительные отношения.
***
Она приоткрыла влажные от слез глаза, пальцами вцепилась за свернутую простынь, начиная осязаемость себя на мягкой и до странного мокрой постели. Холодный пот стекал с её лба, по алым корням волос и дальше по затылку к спине, сонная девушка разобралась с очередью новых покалываний в теле, что отражались неприятной головной болью. Скинув прилипшее одеяло, приняла сидячее положение и втыкающим взором «рубила» одну точку на ковре, не понимая происходящие махинации в сознании.
«Почему?» — Элли не знала ответа.
Обыденная жизнь только начиналась, а к ней ещё надо привыкать из принципа вежливости, в основном за благую цель её единственного верного спутника. Мозги трещали по швам, что не мешает пробужденной из недр уже тонущего в блеклой пучине сна подняться на ноги, еле выдержавшие свою хозяйку. Мокрое пятно отобразилось на бывшем месте пребывания, напомнив девушке об утренних процедурах. Как никак чувствовала себя сморщенным помидором, который давно влачит прогнившее существование.
По пути к ванной Элли услышала непонятные звуки азартной борьбы, но решилась их проигнорировать — задание освежиться выше удовлетворения любопытства на пьедестале приоритетов. Предварительно закрывшись в санузле и освободившись от пижамы, она устроила комфортную зону ареала отдыха в виде принятия горячего душа, о котором мечтала после «игр в прятки» на улицах Тихуаны. Кожа смывала с себя грязь прошлого, мыльная пена обволакивала приятными надеждами на счастливое будущее.
Десятиминутное удовольствие растянулось бы на века, ежели того потребовала физиология человека, которой неподвластна наша стареющая клеточная структура... и сдерживающий фактор прихода чужих счетов. Отрезанная в потоке собственного мира созидания перед запотевшим зеркалом, Роуз скрутила свои волосы свободным розовым полотенцем и облачилась в неприметный белый халат, какой дожидался этого момента с никогда не снимаемого крючка. В подобные случаи она искренне благодарила людей, заботящихся о запасных вариантах одежды. Ей не важен вердикт модного приговора, главное — простая надежность и доступность.
В тапочках старшей владычицы британских покоев Элли прошлась по коридору, словила при этом холодок после возвращения из душистой ванной комнаты. Прислушиваясь к тем самым нарушителям умиротворенной тишины, девушка сделала вывод: разгорался конфликт. Пускай в полусознательном состоянии, она готовилась защитить интересы каждого спорящего и со скоростью Вирты объявилась в проходе кухни. Аромат готовящегося соленого белка с приторным запахом искрящегося в масле бекона нельзя было спутать с традиционным омлетом из американских штатов. Здесь происходила целая кулинарная битва!
— Пахнет гарью. Ты, Генри, точно умеешь готовить? На твоём месте я бы благоразумно признала поражение. Залей-ка всё чаем, не мучай себя, — издевательской насмешкой топила своего противника Анна, ловко переворачивая лопаткой съедобного кандидата на победу.
— Зато мой сэндвич вышел красивее твоего. Позаботься лучше о собственной яичнице, кажется, она чернее угля, — Генри ответно ей ухмылялся, не собираясь поддаваться на провокации. — Или ты боишься мне проиграть, мисс всезнайка?
— Я выиграю на хлебцах, — она практически призналась в некачественном приготовлении яиц, промолчав на угольном комментарии. Анна мечтала научиться готовить так, как руководствовался этим занятием Паркер. Взять простые уроки у друга детства стыдно, а попросить помощи — не хватает гордости. — Так что молчи!
— Без агрессии в спортивном поединке. Как малые дети, ей богу, — разразилась формальная фигура судьи данного состязания, наблюдавшая за процессом бок о бок между ними. — Учтите, проверка блюд будет строгая с независимой оценкой. И не пытайтесь меня подкупить...
Попавшая ей на глаза Роуз, на лице которой была смесь удивления, непонимания и легкой зависти, перевернула сегодняшнее утро к справедливой точке с запятой — продолжение субботы может стать куда интереснее.
— Добрый день, Засоня-Роббинс, — Риза прикрыла веки глаз, изображая сонливый вид девушки. — У нас тут двое непризнанных поваров доказывают друг другу, кто из них... более признанный.
— Привет, Элли, — на секунду отвлекся Стикмин, оценив домашние черты миловидности подруги, и сразу же вернулся к плите. Младшая Уоррен помахала рукой, ощущая уверенность при втором свидетеле их битвы. — Рад, что ты проснулась! — не отрываясь от сосредоточенности на потекшем желтке, заявлял парень.
— Я тоже бессомненно этому счастлива. Что-что, а вашей голодной игры никак не ожидала... Болею за Генри! — подмигнула красноволосая с вытянутым указательным пальцем в жесте пистолета на своего товарища, облокотившись о дверной проём. Впоследствии услышала, как шёпотом ругнулась его соперница на такие пожелания.
Голубоглазый воодушевился пускай и простым эмоционально, но важным для него словам — именно Элли и её точка зрения способствовали снижению уровня стеснительности за прошедшие недели. А он ещё помнит, как боролся с социальным барьером в тухлой камере перевода: вокруг были лишь голые стены, заместитель директора колонии, железный люк на потолке... и она. Нужное в тот момент взаимодействие проходило через призму молчаливой принципиальности, нарушить которую ему удалось нормально по прибытию в Перу.
Стадия подачи приготовленных порций соблюдалась по британским нормам классического завтрака: сначала заливают кипятком чашки с пакетиками чая, крепкость и добавление сахара по усмотрению. После само украшение блюд на тарелке в пропорции четыре в одном, когда выкладывают омлеты или жаренные яйца, чья начинка может состоять из копченой колбасы, овощей и грибов — для них ею стала буженина в Вустерширском соусе , какой заинтриговал Генри. Затем идут бекон и тосты с фасолью. Последний этап — дружеское рукопожатие соперников, но Уоррен и Стикмин предпочли поклониться друг к другу, из-за чего настойчивый взгляд Ризы сменился легким раздражением.
Отстранившись на небольшое расстояние продемонстрировать свои результаты кулинарной деятельности, оба вели себя по-разному. Если Генри ждал победы с гордой улыбкой, то Анна переминалась с одной ноги на другую, в душе боясь проиграть бывшему преступнику, но снаружи показывала сдержанное подергивание уголков губ, что сейчас превратятся в неестественную улыбку.
«У тебя всё получилось, ты лучше этого самодовольного, местами привлекательного, вежливого... кретина. Фиш, я действительно об этом подумала? Так, ладно, соберись!» — и наконец блондинка преодолела краткую долю сомнения, ехидно ухмыляясь в его сторону.
Риза надула щеки, аромат приготовленных блюд и их внешний облик были первыми компонентами оценивания. Вдруг посмотрела на Элли с серьёзным выражением лица:
— Не хочешь разделить со мной эту честь?
Полотенце девушки, кажется, зашевелилось вместе с мечущимися рубиновыми зрачками. От трудного выбора стала искать поддержку в глазах друга, который одобрительно вытянул большим пальцем вверх.
— Я согласна.
— Ха! Говоришь так, будто тебе сделали предложение, — подловила её на этом рыжеволосая, хлопнув в ладоши. — Прости, не удержалась.
— Хватит заниматься троллингом, Сестриза, позволь ей тоже быть судьёй! Ты вроде сама учила меня вежливости, а теперь крадешь мои приколы, — Анна и не собиралась скрывать, что не успела первой так ответить. — Ой, — невинно заулыбалась.
Несмотря на чуждость к подобным приколам, Роуз всё больше замечала, как обе сестры пользовались фишками друг друга, придавая красочности их диалогам — это впечатляет и смешит одновременно.
— Я и не отказывалась, Ани. Пошутить нельзя?
— Можно... — три голоса слились воедино.
Кухню пронзила неловкая тишина. Они между собой переглянулись, этакое невероятное совпадение заставило всех присутствующих в мгновение окунуться под громким безудержным ансамблем смеха: Анна в припадке хваталась за живот, а Генри и Элли наклонились вниз, пряча свои раскрасневшиеся лица. Даже Риза не сдержала усмешку над этой милой ситуацией — английская солидарность во всей красе.
— Вернемся к нашему соревнованию, — старшая Уоррен с курьезной улыбкой попыталась остановить извержение хохота, причем выбрала подходящую для этого причину. От её упоминания участники битвы вспомнили утерянный азарт из-за ожидания огласки победителя, и те замерли. Элли настроилась на свою обязанность пробы блюд, её обонятельные рецепторы самопроизвольно выделяли слюну — она ведь не завтракала, поэтому оценивать еду будет тем ещё наслаждением.
Элли пересеклась взглядом со Стикмином — парень стоял непринужденно, да только легко определила его искреннюю надежду в лазурных небесах сияющих от интриги глаз. Данный поединок красноволосая не воспринимала всерьёз лишь из-за оценивающих сторон, убежденная во взаимной поддержке сестёр. Несомненно Элли поддержит своего друга и выйдет максимально очевидный исход ничьи, которого она ждёт ещё после момента понимания сути поединка.
— Каким дезодорантом пользуешься? — Анна в обыденной форме заигрывания подкатила плечом к плечу Генри.
Поначалу он было смутился резким телодвижениям его соперницы, становясь в защитную позицию солдата, но догадался об её намерениях:
— На мне такое не сработает, — ехидно ответил шатен, затихая. — Французскими духами твоей старшей сестры.
— Я всё слышала, — скрестила руки рыжеволосая, также переходя на шёпот. — Это парфюм «Coco Paris», к сведению. Итак, мы с Роббинс начинаем оценочную программу, поесть хочется-то всем.
Закусив нижнюю губу, Элли хрустнула пальцами рук, соглашаясь с первой судьёй готовностью делиться «независимым мнением». Правда, один судьбоносный звонок изменил расположение вещей к новым испытаниям — рингтон кубинского саундтрека напитал воздух игристыми звуками латинского ритма, поднимающий настроение в самое депрессивное время. Старшая Уоррен со стыдливой улыбкой ответила на вызов, даже не посмотрев именование контакта.
Пара минут диалога, которые постепенно убирали с её лица веселость и предвкушение, сменяясь потерей эмоций, по большей части светлых, текли по временной реке появляющимся разочарованием в голосе. Она сохраняла подчинительный тон, не позволяя себе идти на поводу чувств. Никто не понимал такую перемену образа девушки из её постоянных фраз наподобие «Конечно, да», «Я знаю, знаю» и «Серьёзно? Именно сегодня?».
Риза бросила трубку с безразличными словами «Скоро буду» — теперь все ждали ответов от неё, затаив дыхание.
— Из-за ночной бури приходят сообщения о пострадавших со всего города, есть погибшие. А мне приказало начальство выйти на смену до завтрашнего утра... в мой законный выходной.
