Накануне Фестиваля

Была ли хоть одна ночь за 4 года, чтобы я не видел этих великолепных снов, но при этом спал? Не припомню. Не удивительно, что перед запланированной встречей с Кэйей за три часа беспокойного сна я успел прокрутить в памяти ворох воспоминаний, проиллюстрированных психоделическими образами. В видении у Кэйи была голова лосося; не шелохнувшись, он стоял в водопаде, сложив руки в молитвенной позе, и испускал изнутри дикий гортанный голос. Чудовище повторяло слова признания Кэйи, что это он принёс в наш дом Теневой Глаз Порчи, уникальный артефакт Каэнри’а, превосходящий по силе все разработки Фатуи. Спасибо, что просветил, как эта штука работает, с ней гулять было намного веселее. Твоё лицо было искажено таким страданием. Тебя мучала вина за то, что ты хранил этот секрет 10 лет; за то, что ты задержался тогда почти намеренно; за то, что вместо скорби ты испытал облегчение, что не придётся больше делать настолько тяжёлый выбор. На самом деле выбор остаётся за тобой в любом случае: нашей семьи больше нет, но ты всё ещё служишь этому городу. Что бы ты делал, если бы вдруг получил весточку из прошлого дома? В этой ситуации рискованные решения не выглядят такими забавляющими? Что ж, ты хотя бы избавлен от необходимости нести ответственность за Глаз Порчи (который нужно было уничтожить с самого начала). Хотя, судя по тому, с какой заботой были обработаны мои раны три дня назад, ты всё ещё чувствуешь эту ответственность. Было проще искать ему оправдания и обелять его образ, чем втаптывать в грязь, – говорят, это свойственно тем, кто не желает признавать, что сильно ошибался в близком человеке. Не лучшие рассуждения для утра перед встречей с братцем, во время которой ещё и придётся с ним танцевать. Узнав, что на Луди Гарпастум Фатуи приглашены в особняк на Утёсе на торжественную часть приёма, Кэйя первым делом напомнил, что я наверняка забыл все бальные танцы. Так и было, разумеется, и не у Эолы же мне брать уроки, до конца жизни потом не отмоюсь от клейма обречённого полена, пусть уж вся желчь исходит от одного человека, так привычнее. К тому же мы решили репетировать в особняке, а я не хотел лишний раз пересекаться там с Эолой, потому что она успела внести множество правок в дизайн отделки, из-за чего приходилось менять проектные чертежи и сметы. Сметой и решил заняться, раз всё равно не спал с раннего утра, благодаря чудесным видениям. Мой учитель танцев взял с меня слово выспаться, а я, выходит, его не сдержал, даже стыдно. Время пролетело незаметно, я успел выпить только две чашки кофе, а уже пора было выезжать. Как же красиво на Утёсе, особенно в ясную погоду. Видно всё вокруг: океан, мондштадский храм, Логово Бури и восходящий ветряной столб, горы Ли Юэ в тумане, Драконий хребет… Я оставил коня гулять и направился в приёмный зал. Стоял запах свежей штукатурки, на не зашторенных окнах осел налёт, солнечный свет торжественными лучами пронизывал пространство. К нашему приходу вымыли пол и занесли два кресла, столик и вешалку для одежды. Кэйя уже ждал меня, сидя в одном из кресел и попивая молодое красное. Он был одет в атласную блузу цвета жемчужины Санго, белые обтягивающие брюки и белые кавалерийские сапоги. Рядом стоял ещё один пустой бокал и запечатанная бутылка виноградного сока. – Привет, танцор, раздевайся! Полностью – не обязательно. Я снял сюртук, подошёл к нему и, зевая, вскрыл бутылку сока. – Слушай, мы начинаем в три часа дня. Ты мог спать до обеда. Что пошло не так? – Ожидал увидеть, как я скачу вприпрыжку и восторженно улыбаюсь? Извини. – Это всё потому, что ты трезвенник. – В нашу последнюю встречу ты сказал, что я пью слишком много. – И поэтому тоже! Попробуй настой листьев лилии калла, успокаивает. – Попробую, но, если бы он работал, ты бы тоже был трезвенником. Мы приступили к занятию. Кэйя показал основные движения кавалера, я повторял под его счёт, стараясь преодолеть неловкость. Обстановка не могла не навеять воспоминаний. Когда мы были детьми, нас учили танцевать в этом же зале, мы стеснялись своих ужимок и смеялись... Нам по 9 лет. Кэйя показывает фотографию темноволосой девушки из нашей учебной группы: «Как она тебе? Мне кажется, ей не стать хорошей женой». Откровенно говоря, мне она никак. «А хорошая жена – это какая?», – спрашиваю с волнением. «Чтобы не лезла в мои важные дела. И добрая. И чтобы лошадей любила, а то я хочу стать капитаном кавалерии». «Я тоже хочу!» – лишь это сбивает с мыслей, соответствую ли я его критериям. «Будем вдвоём». «Так же нельзя!» «Значит, по очереди». «Договорились, – киваю я, и мысли сразу же возвращаются к прежней теме, – А кто тебе нравится из девчонок?» «Соня. И Анна тоже ничего». «И ты бы взял в жёны Соню?» «Ну да. Или Анну. Или Стефани, может быть». «И ты хочешь детей?» «Ну, мне нравится общаться с детьми…» Отец любил поговаривать «будет у вас жена, будут у вас дети»… Наслушавшись, Кэйя рассуждал о своих предпочтениях таким образом, что у меня складывалось впечатление, будто ему необходимо иметь семью, но при этом он невероятно ветреный. Это одновременно отодвигало меня от его идеала, но и Кэйю – от моего. Когда мне было 12, я попытался поцеловать его, но всё пришлось обернуть в шутку. Такая смешная получилась шутка, что я рыдал целый час, прячась от него в подвале собственного дома, и несколько лет после этого не повторял попыток. Потом у Кэйи была череда романов, явно успешных, хоть и не продолжительных. А я всё так же был вынужден имитировать обмен мнениями с ним и периодически покидать комнату, когда он приходил ночью и ложился на мою подушку лицом к лицу, рассказывая о новом увлечении. В конце концов, я решил, что нужно хотя бы попробовать. Мне было 16, когда выдался очень урожайный год, и отец нанял сборщиков на сезонную работу. Среди них была смуглая жилистая девушка чуть старше меня. Вид её обнажённого тела не вызвал никаких особенных ощущений. Я рассказывал Кэйе, как прекрасно всё прошло с такими нелепыми подробностями, что он наверняка понял, что это не правда, хоть и не подал вида. – Держи ритм, – прервал мои мысли Кэйя, – Не ожидал, что с этим будут проблемы. Раз-два-три… О чём ты думаешь? – О том, как врал тебе про свой первый опыт с девушкой. – Ой, ты тогда отжигал, мне понравилось. Врать никогда не умел. – Куда мне до маэстро. Шёл третий час урока, когда маэстро заключил, что я что-то усёк, в том числе в танце, и сам встал за даму. Рискуя пальцами ног, он разулся, чтобы сгладить неудобную разницу в росте. Кисть Кэйи изящно легла на мою вытянутою руку и в объёмном рукаве розовой блузы стала казаться ещё более тонкой, чем была на самом деле; другая его рука лежала на моём плече. Мне нравилось, как сочетаются между собой цвета кожи и одежды. – Моя ладонь лежит на рваной ране. Всё нормально? – Не бери в голову. Прикосновения Кэйи в сочетании со щекотливыми ощущениями вызывали реакцию в сотню раз сильнее, чем прикосновения юной сборщицы винограда. Её молчание недорого стоило. Из той же логики я исходил, когда в путешествии удовлетворял подобные потребности в специализированных заведениях, где клиент избавлен от необходимости тратить время на обозначение контекста общения и разъяснение необходимости расставания. В таких местах недорого стоит не только молчание, но и нужная информация: среди постоянных клиентов у мальчиков часто попадаются богатеи и странные типы, которых нужно в первую очередь учитывать при изучении любого города. – Раз-два-три, раз… Дилюк, ты не был раньше таким зажатым. – Ты бы мог составить объёмную брошюру о том, чего со мной не было раньше. – Мне даже нравится это чувство, как будто мы знакомимся заново. Это как заново влюбляться... Да хватит, оттопчешь даме все ноги! Я оступился и замер, отпустив Кэйю. Мир вокруг продолжал тошнотворно кружиться. Мне хотелось врезать ему и придушить прямо на этом полу. Мне хотелось расцеловать его всего прямо на этом полу. – Перерыв? – предложил он. – Да, выйду подышать, – я направился к прозрачным дверям, ведущим из зала напрямую в сад. – Пошли! – он прихватил напитки и, как был, без обуви, пошёл вслед за мной. Я отворил двери, и мы вышли в цветник. Кэйя снял носки и пошёл босиком по свежему газону. Воздух наполнял запах сесилий, казавшийся сейчас слишком резким. Солнце клонилось к закату. Пройдя ближе к обрыву, я сел на траву и тоже стащил сапоги. – На, держи, – Кэйя подсунул мне бутылку вина. – Ты уже один раз предлагал, – я вырвал у него из руки бутылку сока. – И мне понравилось, что было потом. Для чего он это говорит? Холодный сладкий сок, который я отпил прямо из бутылки, несколько взбодрил. – И как далеко зашёл твой интерес с тех пор? – Ну… Не слишком. Так, прогулялся с парой мальчиков, – Кэйя так же отпил вина. – Ты не пропустил слово «десятков»? Парой десятков – это имел в виду? – Кого ты из меня делаешь, эй? У меня и девушек столько не было. Не переживай, я бы тебя точно за это не осудил… – И как они выглядели? – Не помню, оба раза был совершенно пьян. – Я не собираюсь их разыскивать... – Серьёзно, не помню! В первый раз он вообще нёс меня на руках. – Так это была не твоя инициатива? – Ну… Да, не совсем… Скорее, его. – Я понял, его инициатива по твоей провокации. Кэйя рассмеялся и привалился ко мне. – Помнишь, мы часто так сидели раньше, и ты говорил, что хочешь побывать во всех Семи Королевствах? – А ты поначалу ничего не отвечал, а потом признался, что не любишь покидать дом. – Я смотрю, ты это хорошо запомнил, – он ласково боднул меня в не травмированное плечо, – Варка, кстати, мне ничего не сказал по этому поводу. Он считает, что это по твоей прихоти я вынужден лишиться такой «привилегии», как участие в экспедиции. Пусть так и думает. У нас с Магистром хорошие отношения, но часто противоположные взгляды на вещи. – И для чего же я так над тобой издеваюсь, по его мнению? – Как для чего? Для удовлетворения своих низменных потребностей. Как трус и неудачник ты обязан использовать все возможности демонстрировать влияние. А я – идеальный объект для этого, потому что нахожусь в нерасплатном долгу перед твоей семьей. – Всё это снято с уст Джинн, она сказала мне в лицо почти то же самое. Вот кто на самом деле имеет большое влияние. Жаль, это не может стать для неё предметом гордости. – Я не спешу её разуверять. Пока Магистр в городе, не вижу в этом острой нужды. – Ты разберёшься, когда и что нужно сказать. Но не слишком затягивай. Это неуважительно по отношению к Джинн. С приездом сумерских Фатуи обязательно всплывут некоторые неприятные темы. – Жизнь научила, что лучше не доводить до критической ситуации, – рука Кэйи обхватила мой локоть, – Слова про Фатуи звучат, как интригующая аннотация. Буду ждать начала шоу. – Оно началось давно. Тебе, скорее всего, придётся не просто наблюдать, а сыграть значительную роль. Не вздумай брать отпуск, пока ситуация не разрешится. – Я уж догадался поменять график. А так хотелось, если честно, погулять на Фестивале, как человек, – Кэйя потянулся и встал, глядя на рыжеющее солнце. – Надо поесть, – предложил я. – Надо бы, да ехать в Монд неохота. – В такое время не посадят даже в "Доле ангелов". Пойдём на кухню. Когда Кэйя попал к нам, он постоянно был голодным и, стесняясь сказать об этом, иногда тайком подъедал прямо из кастрюль. У меня выработалась привычка следить за его состоянием и носить с собой перекусы для нас обоих. И сейчас мы сидели на кухне вместе с притихшими слугами и рабочими, которые, поглядывая на нас, держали осанку, а суетливая кухарка пыталась наскоро накрыть стол, игнорируя уверения, что ни меня, ни сэра Кэйю не может смутить простота трапезы. Мне было так спокойно. – Посмотрите, граждане! Чудо! – воскликнул Кэйя, – Сколько лет я не видел этой блаженной улыбки на лице мастера Дилюка! Все рассмеялись. Теперь я ощутил, что вернулся домой.