Глава 7. Как попасть в историю, или чем заканчивается жажда знаний
19 июля 2021 г. в 18:00
За неделю в Хогвартсе Снейп устал, кажется, больше, чем за месяц практики в итальянском госпитале. А ведь там ему ещё параллельно приходилось восстанавливать голос и пластику, дорабатывать зелья, патентовать их, писать научные труды, разгребать дела рода и сестре с её женихом время уделять. Сейчас это всё меркло перед фигурой Дамблдора.
Северус окончательно превратился в антистресс великого волшебника. На нём был сорван гнев Светлейшего по поводу патронуса, появившегося перед ним на заседании МКМ, раздражение из-за проверки и инспекции, злость на нововведения и потерю контроля и ярость по поводу уничтоженного артефакта на алтаре Хогвартса. Эпизод клятвы деканов Дамблдор раз двадцать просмотрел в памяти Снейпа, грубо вторгшись в его ментальную сферу. В конце концов Светлейший уверился, что артефакт сгорел из-за увеличения силы алтаря, пришедшей к нему с двумя новыми деканами. Зельевару оставалось только скрипеть зубами из-за фантомной мигрени и попыток не допустить разрушение ментальных щитов на личине.
Когда вопрос с испарившимся артефактом директор для себя решил, на смену ему пришёл вопрос акромантулов. Вот уж не думал Северус, что милые паучки так ему аукнутся. Дамблдор был категорически недоволен разоблачением Хагрида и потерей контроля над его химерами, но особенную ярость у него вызывало то, что даже он, директор Хогвартса, не мог пробиться в Запретный лес и проверить всё самостоятельно.
Именно поэтому туда отправился зельевар, которому под острым взглядом Дамблдора пришлось спокойно пройти сквозь щиты дриады. Без предварительной подготовки имитировать столкновение с ними волшебник не сумел, да и калечить себя в его планы не входило. Вернувшись, Снейп честно отчитался, что акромантулов и их мелких сородичей не видел. Это вызвало ещё одну вспышку гнева Светлейшего, который опять сосредоточился на ковырянии в мозгах новоиспечённого декана Слизерина.
Директор небезосновательно полагал, что неизвестным доброжелателем, который слил Принцу информацию об акромантулах в Запретном лесу, был Снейп, но доказательств этому в его голове так и не нашёл. В конце концов Дамблдору пришлось оставить вопрос химер повисшим в воздухе. Зельевар получил чёткое указание отслеживать слухи и искать информацию на эту тему, но его проблемы на этом не закончились. Старый волшебник нисколько не собирался прекращать разбирать его мозг по кирпичикам, выламывая и корежа по своей прихоти.
К концу недели директор заметно разнообразил свой арсенал. Круцио было признано недостаточно эффективным — всё-таки Снейп ни разу не актёр — и ему на смену пришли другие ментальные заклинания. Зельевар скрипел зубами, терпел и пополнял собственный список чар. Даже Хог не знал большей части тех извращённых плетений, которые старались разрушить ментальную оболочку волшебника. А Дамблдор и не думал останавливаться, с энтузиазмом вивисектора ковыряясь в мозгах зельевара, словно ребёнок, который отрывает крылышки мухе и с интересом наблюдает, как та корчится.
В конце концов, не выдержав попыток Светлейшего под шумок внести коррективы в его характер и эмоции, Снейп вышел из себя и за ночь уничтожил ещё один артефакт-клещ, весьма порадовав этим наставника. На следующий день, отговорившись необходимостью поздравить с днём рождения младшего Малфоя, Снейп ускользнул из замка, оставив Дамблдора самостоятельно гадать над причинами произошедшего.
Вокруг поместья Малфоев уже не было охраны, да и золотистого щита не наблюдалось, но маг всё равно очень осторожно приближался к особняку. Звенящую тишину разбивали только звуки струй восстановленных фонтанов да тихий шелест ветвей парковых дубов. При приближении Северуса высокие двери в холл распахнулись, его встретил тощий домовик, подметающий ушами мраморный пол.
— Хозяин уже ждет вас, Мастер Снейп, сэр! — пропищал он.
Зельевар только кивнул и двинулся вверх по белоснежной лестнице, в который раз с удовольствием оглядывая интерьер огромного особняка. В отличие от замка Принцев, который сохранял свой изначальный облик и практически не менялся ни внешне, ни внутренне, мэнор Малфоев не раз перестраивался. Изначально возведённый в стиле средневекового французского замка, в четырнадцатом веке особняк был изменён в соответствии с канонами Итальянского Возрождения. Позже в интерьере и экстерьере проявился местный викторианский стиль, гармонично сочетающийся с первыми двумя. Получившаяся в результате эклектичность приятно радовала глаз.
— О, Северус, рада тебя видеть! — Нарцисса показалась из бокового коридора. — Драко очень расстроился из-за того, что мы не смогли пригласить его друзей сегодня. Может, тебе удастся его развеселить? — Женщина с едва уловимым сомнением посмотрела на Снейпа.
— Я постараюсь, — дипломатично отозвался тот, скрывая улыбку.
Через десять минут Нарцисса с удивлением наблюдала за сыном, который с удобством устроился на коленях крёстного и что-то с оживлением рассказывал ему на лепечущем детском языке, причём оба прекрасно понимали друг друга. Тихо притворив дверь, ведьма вышла из комнаты. Сейчас она просто радовалась тому, что Снейпу удалось прервать истерику Драко, которая в ином случае грозила затянуться не меньше чем на час.
К обеду именинник спустился, гордо восседая на руках у крёстного. К этому времени Драко успел по нескольку раз изучить все полученные подарки и остался невероятно доволен. Сейчас он сжимал в руке маленький шарик из кристалла с природными узорами, который ему подарил Северус. Шарик позволял малышу создавать простенькие иллюзии, визуализируя образы его воображения, что одновременно развивало ментальную сферу ребёнка и тренировало его резерв. Артефакт был одной из ранних поделок Таши, честно выкупленной Принцем.
В спальне Драко дожидался голубой плюшевый дракон с анимационными чарами, красочная энциклопедия фауны магической Британии и стопка раскрасок с изображениями гербов и девизов британских родов, просто с растительными узорами, с магическими животными, с картинками из разнообразных магических мест Туманного Альбиона, со схематичными портретами известных магов и так далее. Все раскраски Северус нарисовал самостоятельно, они были интерактивными, могли исправлять ошибки художника и оживали после того, как рисунок был полностью раскрашен. Драко уже успел старательно разукрасить портрет Дамблдора, сделав бороду синей, а кожу — зелёной. Забавный оживший Дамблдор потрясал кулаками и пытался оттереть синюю краску с усов. Малыш был в полном восторге.
— Не рано ему? — забеспокоилась Нарцисса, увидев стайку парящих над сыном иллюзорных наполовину зайцев наполовину воробьёв.
— В самый раз, я изучил этот вопрос, — успокоил её Снейп. Люциус только довольно кивнул, оценивая количество магии, влитой Драко в иллюзии.
Абрахаса на обеде не было. Снейп не стал интересоваться, почему, и так было понятно — Малфои активно восстанавливали своё положение. МКМ получила уже полсотни жалоб на произвол британских властей, на попрание ими права собственности, выше которого в Англии ничего не было, за вторжение на территорию родового источника…
Северус доподлинно знал, что все авроры, участвовавшие в беспределе в мэноре Малфоев, слегли с самым неприятными заболеваниями и проклятиями. Во всём Мунго снять их мог только Шафик, но тот отказался делать это, заявив, что магов покарали не Малфои, их покарал хранитель рода. А спорить с такими сущностями было чревато, Гектор не желал рисковать, навлекая проклятия и на себя.
Чистокровные только усмехнулись на это заявление. Хранители если и проклинали кого-нибудь, то очень и очень давно, когда волшебники куда лучше умели защищаться от подобного. Сейчас же гнев хранителя Древнейшего рода не смог бы остановить никто, от мародёров бы остались кучки пепла, а их души бы навсегда остались заточенными в алтарь Малфоев. Но этого не случилось, а значит, блондинистое семейство решило справиться своими силами. И у Абрахаса с Люциусом это получалось. Насколько был в курсе Снейп, адвокаты Малфоев уже практически выиграли большую часть исков. Спор продолжался только по поводу размера компенсаций, который Малфои задрали до небес.
А авроры… Если бы они потрудились заглянуть даже в открытые источники и ознакомиться с историей рода Малфой, никогда бы не полезли в мэнор. Ведь блондинистое семейство не зря звалось Древнейшим и Благороднейшим, несмотря на французское происхождение. Да-да, Малфои изначально были франками. Это был немногочисленный род великолепных магов крови, так что с ними старались не связываться ещё в те дремучие времена.
В одиннадцатом веке Малфоев нанял Вильгельм Завоеватель для помощи в захвате Англии. Волшебники не отказались и выступили на стороне Нормандца вместе с ещё несколькими объединениями волшебников. К примеру, на стороне Вильгельма Ублюдка сражались Паркинсоны, за два века до этого бежавшие из Уэссекса в Нормандию в результате интриг родни. Вместе с ними против саксов выступали Бёрки, чистокровные скандинавы, пришедшие в Нормандию в девятом веке, когда эта область была передана викингам.
Кроме них под знамёнами герцога Вильгельма выступил клан Ноттов. Нотты, как и Бёрки, происходили из Скандинавии и прибыли в Нормандию в девятом веке. Со временем они смешались с местным населением, состоящим большей частью из потомков скандинавских викингов и франкских племён, а в дальнейшем собрали клан боевиков, который после захвата Англии саксы обозвали «Кровавым ковеном». Кровавым — за непомерную жестокость, а ковеном — за длинные волосы и отказ пользоваться бытовыми чарами.
Против норманнов скопом встала большая часть британских родов, но на тот момент они только начали восстанавливаться после разорительных набегов викингов и предваряющих их катастроф — прихода саксов и римского владычества. Древние знания были утеряны, Шесть Великих Домов — уничтожены, взамен древним способам манипуляции магией пришло колдовство посредством концентраторов, в котором британским волшебникам только предстояло разобраться. На момент битвы при Гастингсе всё ещё продолжалась междоусобица между уцелевшими в мясорубке истории родами, которые по сравнению с древними магами казались детьми в песочнице.
Преемников четвёрки Основателей Вильгельм предусмотрительно заблокировал, взяв Хогвартс в осаду. Казалось, бриттам надеяться не на что. Внезапным фактором, который объединил растерянных волшебников, стали Блэки. Ранее ненавидимые всеми потомки римлян, не вылетевшие из Британии только благодаря отличному владению боевой магией и отчаянно цепляющиеся за свои земли, встали во главе сборного войска.
Но никакая храбрость не могла быть противопоставлена потомкам скандинавских жрецов и берсерков, веками хранивших и оттачивавших свои умения, и франкским волшебникам, не забывшим древнейшей магии и обладающим наследием римлян. Первобытные приёмы работы с силой, древние ритуалы, высочайший уровень рунной магии, мощнейшие римские артефакты — против британских волшебников применили медлительные, но невероятно мощные и разрушительные способы колдовства. Магия крови Малфоев на подхвате значительно ослабила магловское войско бриттов, не спасли никакие защитные артефакты.
И всё же битва была проиграна достойно. Вся захваченная территория переходила норманнам, но те обязывались не притеснять местных волшебников. Со временем скандинавские маги ассимилировались, а вместе с ними в Британии осели и Малфои, решившие закрепиться на подаренных Вильгельмом землях. Постепенно благосостояние блондинистого семейства росло. Их род был первым, начавшим активную торговлю с маглами. Сгнобив соседей и захватив их территории, Малфои значительно расширили свои владения и занялись производством тканей из шерсти отборных отар овец, которые паслись на их фамильных лугах.
Малфои были одними из главных спонсоров экспедиций, отправленных на поиски давным-давно утерянной Америки. Местные племена, которые пару тысячелетий назад были одной из самых развитых волшебных цивилизаций, тогда находились в страшном культурном и магическом упадке. Спасали их только антиаппарационные щиты и мощнейший аналог Фиделиуса, наложенные на оба материка древними магами.
Но со временем древние чары рассеялись, к Америкам направились экспедиции европейских магов, из которых несколько были профинансированы Малфоями. Это дало блондинистому семейству резкий скачок благосостояния и новую семью вассалов — Гринграссов, основатель которых был капитаном одной из экспедиций. Со временем Гринграссы приобрели самостоятельность и не меньший уровень богатства, но в политической силе и в силе родовой магии Малфоям они всё же проигрывали.
Вернёмся к истории блондинистого семейства. Первой серьёзной встряской для них стало принятие Статута секретности. Сначала Малфои были резко против — они зарабатывали немало денег, используя свои дары на благо правителей маглов и просто богатых немагов, а ткани их производства закупали королевские дворы практически всех европейских стран. Но потом, осознав, что Статут всё равно будет принят, Малфои стали его сторонниками, причём даже более яростными, чем те маги, которые создали саму идею. Министерство Магии было сформировано при непосредственном влиянии этого рода.
После принятия Статута, следуя политической моде, Малфои стали рьяными приверженцами концепции чистоты крови. Блондинистое семейство полностью исчезло из мира маглов, переведя весь бизнес на магические рельсы и с головой уйдя в него и в политику. Сначала Малфои не чурались ничего. Бить исподтишка, в спину, проворачивать многоходовые комбинации, плести интриги — всё это получалось у них виртуозно. Но беловолосому роду не хватало масштабности, широты взглядов, они всё больше скатывались в мелочные обмены «любезностями» с аристократами своего круга.
Второй встряской стало восстание гоблинов в 1752 году. Большая часть рода, включая старого Лорда, была вырезана, а на оставшихся гоблинские шаманы навесили проклятие единственного ребёнка. Новым Лордом стал совсем ещё юный Септимус Малфой, которого воспитывали как обычного члена рода, а не как наследника. Новый взгляд на проблему и врождённая хитрость помогли ему сменить курс развития семейства.
От заискивания перед сильным и презрения к слабым род Малфой перешёл к концепции своего собственного величия. Септимус решил сделать свою семью «тёмными кардиналами» Магической Британии в противовес Блэкам, на тот момент выступавшим негласными правителями Туманного Альбиона. Две семьи враждовали ещё с десятого века, не забыв нормандского вторжения друг другу.
Совсем скоро Малфою удалась его задумка. Министр Анктуоус Осберт, занявший свой пост в 1789 году, стал его послушной марионеткой. Своего сына Септимус воспитал в том же духе, и со временем Малфои, став значительно осторожнее и искуснее в области интриг, стали такими, какими их знают сейчас. Но тех гор обескровленных трупов, которые некогда оставляли за собой беловолосые маги, чистокровные не забывали никогда.
И сейчас Малфои решили напомнить о себе, о своём наследии. Как всегда, оставляя не улики, а намёки. Умные поймут, а глупым и не надо понимать.
От невежественных авроров поветрие самых разнообразных заболеваний перекинулось на министерских работников. Снейп этому ничуть не удивлялся, ведь именно он всего две недели назад отослал Абрахасу шкатулку с экспериментальными нелетальными ядами и записку с просьбой провести обширные исследования их влияния на умственные способности отдельных волшебников.
Сегодня за обедом Люциус коротко полунамёком поблагодарил за посылку и поинтересовался, нет ли у зельевара чего-нибудь не менее интересного, но летального. Северус пообещал поделиться результатами экспериментов в обмен на малый флакон «эликсира жизни». Малфои обещали подумать.
«Эликсир жизни» был своеобразным алхимическим составом, представляющим собой концентрированную жизненную силу. У него было много названий — «эликсир бессмертия», «живая вода», «божественный нектар», «роса небес», «слёзы богов» и так далее. Изготовить эликсир были способны только маги крови, вытянув для этого жизненную силу из любого живого существа.
Нет, обычный маг тоже мог сделать подобное, но с чудовищным коэффициентом обмена. Например, маг крови из одного быка извлекал порцию, омолаживающую на год, а обычный маг — на пару минут. Так Фламелю для создания своего философского камня пришлось три вспышки чумы создать, маскируя тысячи и тысячи смертей для вытягивания из людей жизненной энергии.
Мотивы действий Фламеля, к слову, были Снейпу решительно непонятны. Ведь практически каждая магическая дисциплина могла создать если не «эликсир жизни», то его аналог. Зельевар мог сварить омолаживающее зелье, герболог — вырастить цветок папоротника или молодильное яблоко, ритуалист или рунолог — создать ритуал омоложения, артефактор — собрать артефакт со схожим действием, метаморф — трансформировать своё тело, омолаживаясь, трансфигуратор — выучить азы алхимии и поменять свою ауру, к состоянию которой постепенно придёт и тело. Почему Фламель так не сделал — тайна за семью печатями.
Самому зельевару хотелось заняться исследованиями «эликсира жизни» для выявления дополнительных свойств состава и возможностей скрещивания с магловскими ингредиентами. Ведь в последние века магов крови было совсем немного, едва ли кто-то из его коллег уделял время исследованию этой магической субстанции. Предварительные расчёты уже давали немало интересных идей и предположений, но пока оставалось только ждать решения Малфоев.
Аппарировав из поместья, Снейп решил повторить свой забег по книжным — прошло уже куда больше месяца с прошлого раза. Хозяева лавочек встретили мага доброжелательно, запас зелий на все случаи жизни у него всегда был с собой, так что никто не остался обделённым. Волшебники получили нужные им составы, а Снейп пополнил коллекцию книг.
Далее в плане прогулки стояла Тёмная аллея. Осведомители, те самые, что так неосмотрительно решили напасть на него три месяца назад, прислали весточку, что в этот день с молотка продают всё имущество семьи Амо, последний член которой скончался от старости неделю назад. Дальние родственники из Америки решили не тащить к себе барахло старика, а продать на месте. Посредниками, разумеется, выступил ковен торговцев, а из-за наличия немалого числа запрещённых артефактов и книг аукцион пришлось проводить в арендованном помещении на Тёмной аллее. Туда-то Снейп и направился.
Аукцион — слишком громкое название для подобного способа продажи. Никто из магов не желал тратить много времени на торги, поэтому большая часть барахла продавалась и покупалась сразу же, а мини-аукционы начинались, только если среди покупателей возникали споры за ту или иную вещь.
Снейп подобрал для себя десяток достаточно редких справочников по направлению ритуалистики, подмастерьем в которой был старый Амо, и несколько интересных артефактов для Таши и собирался уже было уходить, как его взгляд наткнулся на небольшую шкатулку. Чем-то она зацепила внимание зельевара.
Подцепив крышку телекинезом, Северус приподнял её и в замешательстве уставился на надпись «На память от Артура Олливандера Гектору Амо. Пусть сила всех взорванных тобой палочек служит напоминанием о технике безопасности». Четыре ячейки были уже заполнены, в них мягко светились гладкие овальные камни, больше похожие на опалы, внутри которых застыло Адское пламя.
Снейп присоединил шкатулку к своим покупкам и двинулся к продавцу, параллельно внушив двум нацелившимся на его книги магам мысль о том, что им очень интересна вон та кучка хлама, по ошибке названная товаром. Честно заплатив за покупки, зельевар передал их Зэлю, а сам двинулся к аппарационному кругу. Перемещаться с помощью домовиков на Тёмной считалось дурным тоном, за исключением, разумеется, случаев, когда маг подвергался нападению.
Камином уйти было невозможно — каминная сеть была закольцована внутри аллеи. Только очень ограниченный круг магов, включающий владельцев лавочек и их домочадцев, мог переместиться камином из Тёмной за её пределы. Над аллеей висел стационарный противоаппарационный щит, а что касается домовиков и портключей, то всем, кто исчез не с рунного круга, древние защитные чары аллеи вешали на ауру метку.
Сильные маги могли самостоятельно избавиться от её негативных эффектов, но сама печать держалась в среднем не менее года. Для волшебников с такой печатью резко сужался круг услуг, предоставляемых на Тёмной аллее, а также катастрофически падал кредит доверия. К тому же метка служила маячком, по которому любой член Триады мог отследить мага в течение всё того же года.
До аппарационного круга требовалось пройти три квартала. Снейп широким шагом двинулся по тёмной улочке, постоянно сканируя пространство. Впрочем, появление трёх невидимых личностей Северус смог засечь только благодаря лёгким импульсам телепатии, которые он регулярно выпускал в окружающее пространство. В эмпатическом спектре фигуры не просматривались и не засекались никакими чарами.
Кажется, троица дико удивилась, когда Снейп ускорился и окутался всевозможными щитами, которые не оставляли шанса подобраться к нему ближе, чем на три метра, и остаться при этом незамеченными. Тогда тройка окружила зельевара и пошла на сближение. Снейп извлёк официальную палочку и активировал несколько неслабых защитных артефактов производства Мастера Горста, обменянных на несколько специализированных зелий Принца.
— Мастер Снейп, — из невидимости выскользнула худая высокая фигура в чёрном плаще, — мой хозяин хочет вас видеть.
— Сожалею, но сейчас я очень спешу, — хмуро отозвался Снейп.
— У нас приказ доставить вас.
В воздухе провисело окончание фразы: «живым или мёртвым».
— Я действительно очень спешу. Может, перенесём встречу на пару дней? Я как раз закончу свои дела в Хогвартсе, — предложил зельевар, уже понимая, что это бесполезно.
— У нас приказ.
Дилемма — идти на встречу к Падре, чьё имя высветилось в памяти преследователей, и навлечь на себя гнев Дамблдора, который обязательно узнает об этом, или не пойти и распробовать весь спектр недовольства Падре? Как-то сразу вспомнилась не так уже хорошо и запрятанная шкатулка с дневником Тёмного Лорда…
— Вы же понимаете, что я пойду, только если мне предоставят гарантии моей безопасности? — устало вздохнув, поинтересовался Снейп.
— Боюсь, у вас нет выбора, — прозвучал насмешливый ответ.
— Ну нет так нет. Какая жалость, — протянул Северус и демонстративно сжал двумя пальцами полый стеклянный шарик, из которого во все стороны разошлась волна тумана.
Среагировать троица не успела — отбросив уже сыгравшую свою роль обманку, зельевар чёткими ментальными ударами вырубил всех троих. Дёрнувшиеся было фигуры мешками упали к ногам Снейпа. По предусмотрительно выставленным щитам прилетело какими-то мощными стихийными чарами. Заканчивать необходимо было быстро.
— Флюктус фери, — прошептал маг, указывая палочкой на трёх лежащих соперников.
Заклинание выпускало волну дикой магии, которая непредсказуемо меняла или сбивала действие артефактов соперника. Сила действия зависела от того, сколько раз и как долго маг контактировал с дикой силой, насколько он познал её. Чары также могли быть наложены на один конкретный артефакт, тогда их действие зависело ещё и от силы воли и намерения мага. Заклинание могло полностью испортить, значительно усилить артефакт или добавить ему функций.
В исполнении Снейпа, который обладал неплохим контролем и проблем с познанием дикой магии не имел, чары просто вырубили все артефакты троицы. Парочка, не участвовавшая в разговоре, тут же выпала из невидимости. Маг быстро поставил на всех троих маячки, как можно незаметнее вплетая их в ауру, а потом отработанным движением бросил парочку диагностических заклинаний. Работающих артефактов на телах, как волшебник и предполагал, не осталось.
Забирать артефакты Северус не стал, опасаясь возможных следилок, которые могли включиться в любой момент. Его больше заинтересовали результаты нескольких диагностических. К удивлению Снейпа, все трое магов оказались какими-то гибридами, в крови которых обнаружились следы энергии не только магов, но и оборотней, вампиров и домовых эльфов. Аккуратно подчистив следы своего вмешательства в их разум, Северус быстро скопировал поверхностные воспоминания одного из мужчин в пустой инфокристалл, тоже полученный от Мастера Горста, после чего влил каждому по одному экспериментальному зелью. Тот самый момент, когда хорошие подопытные как раз на земле валяются, хе-хе.
Заполировав зелья мощным Обливейтом, Северус скорым шагом двинулся к рунному кругу, игнорируя всё увеличивающееся количество долбящих в щит заклинаний. Quod tibi fieri non vis, alteri ne feceris — короткий ритуал, который Джереон Горст по просьбе Принца привязал к браслету. Ритуал создавался на основе сложного рунного узора, нанесённого на браслет. Получившийся артефакт был способен создавать щит диаметром шесть метров, который отсылал все прилетевшие в него заклинания обратно колдующим.
Эффект работал в обе стороны, сам щит жрал при попадании прорву энергии, но встроенный в артефакт накопитель, заполнявшийся в течение месяца от родового алтаря, посветлел всего на два тона за те пять минут, в течение которых Снейп возился с магами. Это значило, что они успели опустошить его на двадцать процентов, что было неплохим, но далеко не критическим результатом.
Перейдя на бег, Северус окинул магическим взором окружающее пространство и довольно ухмыльнулся. Изобретательный Мастер умудрился встроить в рунную вязь комплекс самонаведения. Теперь заклинания не просто отскакивали в сторону колдующих, но даже слегка маневрировали, пытаясь залететь с незащищённой стороны и избежать выставленных щитов. Теперь нападавшим приходилось тратить время и магию на собственную защиту.
Двух здоровяков, закрывших путь к аппарационному кругу, Снейп снёс по-простому, из арбалета. Физические предметы щит пропускал, поэтому изнутри зельевар поставил ещё одну защиту, но уже против физического воздействия, которая к концу его забега уже дышала на ладан. Один из здоровяков, стоящих на пути мага, оказался металлическим големом, но на него хватило одного болта, пропитанного взрывным зельем. Голема это, разумеется, не разрушило, но задержало, так что Снейп успел допрыгнуть до круга. Но тут, вот незадача, сверху схлопнулись антиаппарационные щиты. Усмехнувшись, зельевар активировал портключ. Древняя-то защита осталась на месте, так что ему ничего не грозило.
Решив проанализировать всё случившееся ночью во время сна, Снейп ментально связался с сестрой, запретив появляться на Тёмной, и с чистой совестью переместился в Запретный лес к руинам особняка, а оттуда — в Хогвартс. Насчёт возможности его отследить маг не опасался — лес сбивал все поисковые чары даже для тех, кто имел туда доступ. Да и переместиться по его следу никому не удастся. А если удастся, то получится неплохой обед либо акромантулам, либо оборотням — полнолуние не за горами.