Первая ошибка или не ошибка?
А сразу после завтрака, появилась целая толпа желающих с ним повидаться. В их числе было семейство Уизли и Нарцисса с Андромедой, остальные были почти незнакомы, а потому получили отказ сразу. Неприязни к сестрам Беллы он не имел и поэтому подошел к ним сам, позвал на прогулку к озеру, погода позволяла. И насладился разочарованными взглядами рыжих. — Я сожалею, что не смог встретиться с вами раньше, — искренне сказал Гарри, — было очень много дел. — Мы понимаем, — за двоих ответила Андромеда, — но наш интерес не праздный, Гарри Поттер, мы хотим знать, где наша сестра и что с ней. — Хм, возможно, мой ответ покажется вам несколько расплывчатым, — хмыкнул Гарри, — но она дома, и с ней, сверх того, что уже было, ничего больше не случилось, вас устраивает такой ответ? — А что ты хочешь от нее, Гарри? — напрямую спросила Нарцисса, хотя подобное стоило ожидать от старшей сестры, — какие у тебя на нее планы? — Вылечить, вернуть разум, — он поднял руку, прерывая их, — только не спрашивайте, КАК я это собираюсь сделать, все равно не отвечу, и ПОЧЕМУ, тоже. Сестры выглядели очень удивленными. Такого они точно не ожидали. Некоторое время все шли молча. — А ЗАЧЕМ тебе это нужно? — нашла лазейку Андромеда. — Вот как? — усмехнулся парень, — ну, скажем, что это благодарность, в своем роде. — Благодарность? Но, за что? — Нарцисса была в недоумении, — я не помню ничего, за что тебе ее можно было благодарить… — и тут она прервалась, — … разве что, да нет, ты не мог о таком знать! — Возможно всякое, — снова расплывчато сказал он, — мы же маги, правда? — А что от тебя хотят Уизли? — спросила вдруг старшая сестра. — Не похоже, чтобы они были от тебя в восторге. — Ну да, — легко признался Гарри, — еще бы, я ушел из Норы, игнорирую Джинни, разорвал дружбу с Роном, пусть даже они еще об этом не знают, сейчас им не за что меня любить. Но, я думаю, они по-прежнему хотят, чтобы я взял в жены их дочку. — Так я и думала, — пробормотала Андромеда, — странно, что этого еще не случилось. — А на меня зелья не действуют, — улыбнулся парень, — вот и не случилось. — Они тебя опаивали? — вскинулась Нарцисса. — Они что, совсем идиоты? — Да ладно, Цисси, — махнула рукой старшая, — никто бы и не узнал, если бы зелья действовали. — Точно, — кивнул головой Гарри, — на это расчет и был, ну и на Дамблдора еще. Ладно, пойдемте назад, если у Вас больше нет вопросов, а то сюда прибегут, а я предпочту как можно больше свидетелей на случай скандала. Вы тоже останьтесь, если хотите. Они уже молча дошли до замка, и едва зашли, как раздался визгливый голос Молли Уизли: — Гарри Поттер!!! — женщина стояла у лестницы уперев кулаки в бока, и пронизывала его яростным взглядом. — Да, миссис Уизли, я вас слушаю, — вежливо ответил парень. — Почему ты сбежал от нас?! — она была настроена вернуть «блудного Героя» в семью, — мы так о тебе беспокоились! А вдруг с тобой что-то случилось бы?! — Сбежал? — демонстративно удивился Гарри, а собравшиеся вокруг ученики захихикали. — Вовсе нет, я просто пошел заниматься своими делами, которых, каюсь, из-за моей собственной лени и глупости скопилось очень и очень много. И я считал, что ВрИО Министра Магии Шеклболт, известил вас, что я очень занят и не намереваюсь ни с кем встречаться, или я в чем-то ошибся? — Нет, — как ни зла была Молли, но прилюдно сказать заведомую ложь, не рискнула, — но Гарри, ты еще ребенок, тебе нужна забота и присмотр… — и эти слова оказались в корне неверными. — Я, миссис Уизли, совершеннолетний маг и ничья забота и присмотр мне не нужны, особенно против моего желания, — он посмотрел ей в глаза, — и если у Вас больше нет ко мне вопросов, то мне нужно учиться, я и так уже пропустил очень многое. Он прошел мимо опешившей женщины и направился на Трансфигурацию, Минерва МакГонагалл не одобряла опозданий, даже от Избранного. Остальные ученики, поглядывая на Уизли и шушукаясь, тоже стали расходиться. После этого случая его надолго оставили в покое. Он ходил на занятия и занимался самостоятельно у себя в комнатах. Готовился к ритуалу и расспрашивал Слизеринцев по интересующим его вопросам. И чем больше он у них спрашивал, тем задумчивее они становились. После новой порции вопросов «от Поттера», они собирались после отбоя в гостиной и пытались систематизировать его интересы. Но получалось пока очень плохо, потому что они охватывали почти все сферы жизни чистокровных семейств, и не только. Попробовали выстроить последовательность, но тоже ничего не получилось, они были совсем не связаны между собой, или эту связь видел только он. Но зато все, а не только слизеринцы, заметили, что Поттер стал намного серьезнее, вдумчивее и спокойнее, чем был год назад, и сильнее, намного сильнее, хотя и старался этого не показывать. По сути у учеников появился неформальный лидер, и практически все не были против. В Хогвартсе царил порядок, не считая выходок Рона, но на это смотрели как на неизбежное зло, неосознанно копируя Поттера, который рыжего с его невестой просто игнорировал. А вот Уизли и Грейнджер это жутко бесило, особенно девушку, после того как Гарри с легкостью обошел ее на многих предметах, и как она не старалась, но догнать его уже не могла. У него с легкостью выходили такие чары и заклинания, о которых она и мечтать пока не могла, и теперь он часто помогал Флитвику и МакГонагалл в демонстрациях. О ЗоТИ даже и разговора не было, иногда, когда Гарри по настроению присутствовал на этих уроках, они с учителем устраивали показательные поединки, и далеко не всегда профессор побеждал. В общем поводов для зависти хватало. А у Гарри приближалось важное мероприятие, и получив от гоблинов, которые служили посредниками, нужную информацию, он вечером двадцать пятого октября покинул Хогвартс и аппарировал в неизвестном направлении.***
Ремус Люпин чувствовал себя свободным. После всех этих рейдов, когда приходилось пить Аконитовое зелье, побегать на четырех лапах было приятно. Да и поохотиться не мешало, а еще отдохнуть от жены, и особенно от тещи. Она ему уже весь мозг выела, и сына то он неправильно воспитывает, и на работу не устраивается. Да зачем ему эта работа? Он с рейдов уже столько натаскал, что теперь до конца жизни хватит. И тут его ноздрей коснулся сладкий запах добычи, а инстинкты оборотня взвыли, требуя крови. Он втянул запах: человек, самка, молодая, то, что нужно! Можно сначала поиграть перед едой, и след свежий, заблудилась, наверное. И волк рванул вперед. Гарри неслышно последовал за ним, в таком состоянии его никто не мог обнаружить, призраком — и это не сравнение — он следовал за оборотнем и размышлял: «Интересно, это Люпин такой шакал или все оборотни такие? Хотя Фенрир тоже предпочитал детей, ублюдок». А вот и полянка, и Люпин, увидев под кустом что-то белое, прыгнул. Вот только не долетел. Забарахтался в воздухе, напоминая муху, влетевшую в паутину. А растянутая сеть, повинуясь движению палочки Гарри, стала опутывать глупого волка и она не поддавалась ни силе его лап, ни остроте клыков. Магия на нее тоже не подействовала и вскоре волк был полностью опутан тонкими зачарованными нитями. Гарри удовлетворенно осмотрел «добычу» и вызвал Кричера. Вскоре «ценный ингридиент» для ритуала занимал надежную камеру в подвалах Блэк-хауса, хотя и не такую комфортабельную, как у Беллы. А Гарри вернулся в Хогвартс, до ритуала оставалось еще шесть дней. Учеба продолжалась, но парень стал ловить странные взгляды в свою сторону от Грейнджер и мелкой Уизли, и эти взгляды ему категорически не понравились. Однако до Хэллоуина эту парочку он ни за чем предосудительным не застукал, хотя, конечно, не очень-то и старался, были дела поважнее. Ритуал был, не сказать чтобы сложным, но довольно энергоемким, не в последнюю очередь именно для этого требовалась жертва. Плохо было другое, пара мест в книге не поддавалась однозначному переводу, и значения выходили совсем противоположные. Единственное, что утешало, так это то, что кроме семьи Блэк никого это не коснется. И все же совместными с Вальбургой размышлениями, пришли к выводу, что речь идет о дополнительном вливании силы, именно по причине затратности ритуала. Из школы он ушел вечером и сразу стал готовить ритуальный зал. Ничего особо сложного не требовалось, все имелось в наличии. Расчертил собирающую силу звезду на семь лучей, разложил нужные минералы и пошел за главным «ингредиентом» в подвал. Люпин уже весь извелся за это время. Его почти не кормили, хотя воды было в достатке, он никого не видел за это время. И он был абсолютно обнажен. Несколько попыток сломать решетку не увенчались успехом. А главное, он не понимал, кому могло понадобиться его похищение. Неужели кто-то решил отомстить? И когда за решеткой он увидел Гарри Поттера, который перебирал связку ключей, то вначале потерял дар речи, зато потом: — Гарри! Выпусти меня скорее отсюда! Как ты узнал, что я здесь? — вопросы и просьбы полились потоком. — Ну, что ты возишься? Вдруг кто-нибудь придет? Открывай быстрее! — Петрификус Тоталус! — стало ему ответом, и оборотень рухнул на пол, — Мобиликорпус! Отлевитировав оборотня на алтарь, парень принялся проверять, не сдвинул ли он что и целостность линий, попутно «беседуя» с Люпином: — Ты, наверное, сейчас думаешь, что я сошел с ума, — говорил парень, мельком взглянув в глаза оборотня, — но ты ошибаешься. Просто я знаю все. Жаль, что не могу тебе рассказать об этом, хотя ты скоро и умрешь. Но радуйся, ты прожил бесполезную жизнь, но твоя смерть послужит восстановлению справедливости. Хотя я, конечно, понимаю, что тебя это вряд ли утешит. А вот меня, как ни странно, это утешало, когда я шел умирать в запретный лес к Волдеморту, — он вздохнул, — надеюсь, что Андромеда воспитает своего внука лучше чем дочь. Он еще раз все оглядел, все было в порядке. Парень взял кривой нож из черной стали и подошел к алтарю. «Время пришло, нечего распускать сопли». Гарри сделал на животе оборотня надрез: от солнечного сплетения и до пупка, осторожно, стараясь не повредить внутренности, одновременно с этим начиная зачитывать слова ритуала. Жертва должна быть живой большую часть времени. Потом так же осторожно сделал еще один, поперек первого по нижнему краю ребер. Глаза Люпина были выпучены от боли и неверия, что все это происходит с ним. Не прерываясь ни на мгновение, парень отогнул «лепестки» разреза и осторожно просунул руку под ребра, хотя его самого уже мутило от происходящего. А успокоительные пить было нельзя. Но он сделает это, он не имеет права останавливаться, он сам лишил себя этого права когда решил провести этот ритуал. Блевать он будет потом, а сейчас — ритуал. Он нащупал пальцами бьющееся сердце и обхватил его. И вот последние строчки. Гарри послал в руку импульс магии, придавая ей силу, и резким движением вырвал сердце и поднял его над головой, завершая ритуал и вбрасывая в пульсирующую окровавленную плоть всю силу, что смог в себе собрать. Они так и не смогли рассчитать сколько силы будет нужно добавить в конце ритуала, и он решил не жадничать. И это стало ошибкой. Или нет, с какой стороны посмотреть. Тонкими пронзающими струнами освобожденная, Сила рванула к цели, нет к целям, сметая наложенные ограничения, оставляя только то, что было вплетено в саму суть ритуала — кровные Блэк должны вернуться в Род. И Сила устремилась к ним, притягиваемая кровью трех представительниц Рода. Достигла их и впилась в плоть и душу, выжигая все лишнее и погружая разум в спасительное небытие, терпеть подобное было невозможно. Рвались считающиеся нерушимыми связи и обеты, память освобождалась от оков навязанных извне, и цену за это будет платить тот, кто проводил ритуал. Теперь почти все, что связывало этих женщин с другими людьми было развеяно, но кое-что не могло быть разорвано, ибо эти люди были мертвы, а суть клятвы* не исчезала со смертью, и поэтому, проводящий ритуал, принимал их на себя. Знания о подобном, конечно, были в библиотеке, но ни Вальбурга, посоветовавшая Гарри этот ритуал, ни сам парень об этом были не в курсе. Только вот магию это не волновало: знал, не знал — получи. И Гарри, стоящий на коленях в дверях ритуального зала куда он еле дополз, и блюющий в услужливо принесенный Кричером тазик, тут же почувствовал это на себе и взвыл. Его левое запястье словно охватил браслет из раскаленного добела железа, парень рванул рукав, успел заметить проявляющиеся линии брачных татуировок и потерял сознание. Белла в своей камере не знала, что потеряла сознание, да и было ли оно у нее на тот момент? Зато миг пробуждения запомнила хорошо. Ей казалось, что только минуту назад прозвучал приговор: «Азкабан — пожизненно», а сейчас она уже в камере. Женщина осмотрелась, Азкабан это напоминало мало. Решетка — да, но остальное… роскошная мягкая кровать, столик с остатками трапезы, большое зеркало… Но тут воспоминания стали возвращаться к ней, и она, обхватив руками голову, рухнула на кровать. К сожалению, они прервались в Хогвартсе. Последнее, что она помнила, что Гарри убил Волдеморта. Белла задрала рукав платья, но метки не было, зато обнаружилась мягко светящаяся брачная татуировка, пропавшая после того, как Волдеморт заклеймил ее. Только вот… свечение означало, что брак еще не консуммирован. Как такое могло быть, она не понимала. Андромеда почувствовала неладное, когда переодевала Тедди, Нимфадора снова умотала на поиски своего непутевого муженька, бросив сына. А через мгновение ее накрыла боль, и она отключилась. Когда женщина пришла в себя, рядом с ней сидел плачущий ребенок, лепетавший: «Ба». И почему ей стало так плохо? Но тут стали возвращаться воспоминания, и ей стало не до своего самочувствия. Свадьба, которую она не хотела, но почему-то не возражала. Попытка узнать, где Гарри Поттер и Обливиэйт в спину. Деньги, уходившие на «Орден Феникса», Обливиэйты от мужа при попытке воспитать дочь в традициях Рода. И много еще чего по мелочи. Когда она немного пришла в себя и поднялась с пола, взяв ребенка на руки, то почувствовала покалывание в запястье. Она села на диван и опустила малыша рядом, задирая рукав кофты, и чуть не грохнулась в обморок еще раз, ее брачная татуировка вновь ожила и недвусмысленно намекала, что брак нуждается в подтверждении. Нарцисса Малфой была одна в холодном пустом особняке. Драко был в Хогвартсе, и у него все было нормально, это — главное. Раз уж за них заступился Поттер, хуже, чем есть, уже не будет. Праздновать ей совсем не хотелось, да и какой праздник в одиночестве? Она присела с книгой в кресло, и тут ее тело заполнило обжигающее пламя. Ее рот раскрылся в крике, и тьма милосердно поглотила ее сознание. Обморок перешел в глубокий сон, и утром она долго не могла отличить сон от яви. Но понемногу воспоминания упорядочились, и многое забытое с чужой помощью, хотя и не такое глобальное, как у сестер, заставило ее до крови прокусить руку, в попытке сдержать яростный крик. И тут она краем глаза увидела мягкое сияние на запястье, такое было только в промежутке между свадебным ритуалом и первой брачной ночью. Как такое могло получиться снова, она даже не представляла. *Брачные клятвы, по моему скромному мнению, делятся на два основных «потока»: один — «до гроба», «до самой смерти», «пока живы» и тому подобное, исчезает со смертью одного из супругов, второй — «даже смерть не разлучит нас» остается навсегда или до разрыва по обоюдному согласию, тут могут быть нюансы как и везде (примечание автора).