Дороже золота

      Горячий пар поднимался от стоящей на столе чайной чашки. Леви лениво прокручивал новостную ленту. В межсезонее почти ничего интересного. Пустая статейка от известного спортивного журналиста рассказывала об ожиданиях на предстоящий сезон. Аккерман щелкнул по ссылке и отхлебнув чай, пробежался глазами по тексту. Марли, Марли, Марли… Все только и обсуждали какой прорыв в фигурном катании эта страна совершила за последние два года. На прошедшем чемпионате мира марлийские фигуристы взяли золото во всех видах. Леви до сих пор помнил самодовольную физиономию Порко Галлиарда, взирающего на него с верхней ступени пьедестала, в то время, как сам Леви довольствовался серебром. Кто-то скажет, что серебро — не плохо, но для Леви не было медали хуже. Замереть в шаге от победы. Пять лет подряд он стоял на этой самой верхней ступеньке. Пять лет подряд ему на шею вешали золотую медаль и вдруг такой позорный проигрыш. Может он правда стареет? Галлиард и Фингер молоды и перспективны, это видит каждый, кто хоть немного разбирается в фигурном катании. Может ему и правда пора на покой? Без Марии обойти марлийцев почти что нереально. Катарина старается, но ей не хватает опыта в целом, а их пара… Их и пока парой-то и не назовешь. Абсолютно сырые и нескатанные. А через четыре месяца уже предстоит стартовать на этапах Гран-при. Леви сжал зубы. Вот уж хрен. Если он и уйдет, то непобежденным. Пусть Галлиард до конца жизни гордится этой своей золотой медалькой, а Леви возьмет Олимпийские игры. Должен взять. Мысли его снова вернулись к Катарине и из груди вырвался тяжелый вздох. Она и правда не плоха, но у них практически нет времени на то, чтобы нормально сработаться и подготовиться к новому сезону. Уже пора ставить новые программы, а они только начали выходить на лед, о прыжках и поддержках еще даже речи не идет. Четыре месяца, у них осталось всего четыре месяца. Убиться за четыре месяца. — Что интересного пишут? — поинтересовался Кенни, садясь напротив племянника. — Ничего, — буркнул Леви, закрывая ноутбук и убирая его в сторону. — Слышал, дела у тебя нынче идут скверно. Леви мрачно кивнул. — Остаться без партнера перед играми — это жопа, — рассудил Кенни, лучше и не скажешь. — У меня есть партнер, — ответил Леви, больше себе, чем ему.       Кенни усмехнулся, вальяжно откидываясь на спинку дивана. — Да ну? И кто же она? — Ты ее не знаешь, — нехотя ответил Леви. — Вот как. И ты уверен, что к сезону вы будете готовы?       Леви поджал губы. Нет, он, черт возьми, совершенно не был уверен в подобном. Но выбора-то не было. Он не готов был сдаться сейчас, еще слишком рано. — Будем. — Экая самоуверенность, — фыркнул Кенни. — Кстати, какого вы с Марией все еще не объявили официально, что пара распалась?       Леви задумчиво отхлебнул из чашки. — Представляешь сколько поднимется вони, — сказал он. — Вонь поднимется в любом случае, — рассудил Кенни. — На вашу пару рассчитывают, делают ставки, возлагают надежды. Представляешь, что будет, когда вместо Марии людям подсунут какую-то там… — Катарину, — Леви вздохнул. — Мы расстались не по моей инициативе и мне все это тоже не нравится. Но, все уже случилось и я не хочу поднимать вокруг себя шум. — Он поднимется, — хмуро сказал Кенни. — И ты не сможешь этого избежать, как бы не старался. А стоит этой твоей Катарине хоть раз ошибиться… Надеюсь, у нее крепкая нервная система.              Леви покачал головой. Он и без Кенни понимал, что впереди их не ждет ничего легкого. Его пара с Марией имела вес и статус, но с Катариной им придется практически начинать все с нуля. Все, что он добился вместе с Марией, теперь обнулится. Теперь это уже другая, совершенно новая пара. Ему снова придется карабкаться вверх и добиваться места под солнцем. А ему ведь и правда уже не восемнадцать. Он уже все всем доказал, тогда какого черта? — Как там мама? — спросил Леви, переводя тему.       Кенни как-то не радостно хмыкнул, отводя взгляд. — Как всегда ждет, когда ее сыночек спустится с Олимпа и обратит внимание на простых смертных. — Я звонил ей три дня назад и отправлял деньги, так что не надо меня упрекать, — с вызовом ответил Леви. — Вот ты же вроде взрослый мужик, сам уже давно детей наделать способен, а иногда смотрю, так сопляк сопляком. Кушель нужны не твои деньги, а ее любимый и обожаемый сынок — живой и воочию. Леви поморщился, посмотрев на дно своей кружки. Он занят, слишком уж занят. Занят настолько, что даже ни разу за последнее время не съездил к матери. — Ты звонил ей три дня назад, еще бы ты не позвонил в ее-то день рождения… — Все, хватит, — раздраженно сказал Леви, поднимаясь с дивана. — Я пошел спать. — Ее же как раз из больницы выписали, — закончил Кенни.       Леви замер в дверях, недоверчиво оборачиваясь на дядю. — Больницы? — нахмурился он. — Она мне ничего об этом не говорила. — И не скажет, — ответил Кенни. — Она и меня просила тебе не говорить. Не хочет, чтобы ты из-за нее беспокоился.       Леви напряженно впился пальцами в дверной косяк. — Что с мамой? — Ничего страшного, давление сильно подскочило, положили для профилактики, хотя последнее время у нее частенько такое бывает. — Я ничего не знал… — прошептал Леви, продолжая держаться рукой за стену. — Я понимаю, — Кенни приблизился и небрежно похлопал племянника по плечу. — Кушель отказалась от спортивной карьеры ради тебя. Она отказалась от всего ради тебя. Просто помни об этом. — Помню, — кивнул Леви.       Помнит. Конечно же, он, черт возьми, все это помнит. А толку? Не Кенни ли впервые привел его на каток, тогда, совсем давно, когда сам Леви еще пешком под стол ходил. Кушель хмурилась и поджимала тонкие губы, глядя, как ее сын делает свои первые, еще неуклюжие шаги по скользкому льду. Как морщится, старательно пытаясь сохранить равновесие, но не получается и он падает. Ударяется коленкой о твердую поверхность. Прикусывает губу, потому что больно и хочется расплакаться. Он ищет глазами маму, ведь мама всегда пожалеет. Но Кушель была не той женщиной, что при виде даже маленькой царапины вынимала откуда-то целую аптечку. Нет. Никогда она такой не была. Она смотрела на сына твердо. И хотя в тот момент, когда зубец конька зацепился о ледяную поверхность и маленький Леви брякнулся вниз, внутри нее, что-то ёкнуло, она не подала своего испуга ни взглядом, ни делом. Она сказала ему не плакать. Спокойно, слегка улыбнувшись ему. И Леви и правда расхотел плакать. И он тоже улыбнулся ей, поднимаясь на ноги. Мама сильная и эта ее сила словно бы предавалась и ему тоже. Она никогда не жаловалась, никогда не болела, никогда не проявляла даже малейших признаков усталости. Сейчас Леви понимал, что Кушель просто не говорила ему, не подавала вида. Ох уж эта святая, непоколебимая уверенность всех детей, что мама будет рядом вечно. Всегда, даже если ты сам от нее далеко. Потому что — это мама. Как она может исчезнуть, заболеть, умереть, оставить? Как? В глубине души все, и даже Леви, был и всегда останется маленьким ребенком, который любит свою маму и боится ее потерять.

***

      Катарина тоскливо повертела головой, цепляясь взглядом за лица прохожих, но так и не увидела того, кого искала. Она приехала в парк чуть раньше, но возможно Леви мог поступить также. Поняв, что партнер пока что не торопится почтить ее своим присутствием, Катарина плюхнулась на лавку и выудила из кармана телефон. Пальцы как-то сами собой забили в поисковой строке так волнующее ее имя. Леви Аккерман.       Тысяча статей, интервью, фанатских форумов, фан-сайтов, видео с выступлений и куча всего другого. Не глядя она нажала на первую попавшеюся ссылку.       Леви Аккерман — элдийский фигурист, заслуженный мастер спорта, выступающий в парном катании с Марией Райт. Вместе они двукратные чемпионы мира среди юниоров, семикратные чемпионы Элдии, пятикратные чемпионы мира, серебряные призеры Олимпийских игр.       Катарина со вздохом убрала телефон в сторону. Куда она лезет? Где Леви и где она? Катарина старалась изо всех сил, однако не ощущала уверенности в себе. Вначале, когда Эрвин только объявил о своем решении поставить их в пару, Катарина решила, что это удача, шанс подняться наверх, но лишь теперь, спустя месяц, она, наконец, осознала, как сильно она влипла. Леви — не простой рядовой спортсмен. Он чемпион. Лучший фигурист Элдии, да что там Элдии, всего мира. На всех соревнованиях внимание зрителей и судий приковано именно к нему. А теперь еще и к ней. Каждое ее слово, каждый шаг будут оценивать вдвое, втрое строже. Никому не будет дела до того, что она впервые выступает на мировом уровне. Она в паре с Леви, а значит должна во всем ему соответствовать. Груз ответственности давил на нее с непомерной силой, а ведь они только начали. От мысли, что она облажается и подведет, по спине пробежал холодок. Ей не простят ошибку. Даже крошечную. Она снова достала телефон, пробегая глазами по информации, конечно, она все это знала, но раньше Леви и история его становления в спорте интересовала ее лишь поверхностно. Да, она восхищалась им, все восхищались, им нельзя было не восхищаться. В какой-то степени он был для нее кумиром. Но Катарина никогда не была одной из тех, кто часами выстаивал очереди за автографами, караулил с камерами и обвешивал стены плакатами, по ночам представляя свадьбу или что похлеще. Да, Леви. Да, чемпион. Да, ей нравилось смотреть на его выступления. Да, встреться она с ним раньше, то наверняка бы не отказалась от автографа и пары селфи. Была ли она его фанаткой? Не больше, чем фанаткой других выдающихся спортсменов. У Катарины была своя жизнь и своя, какая-никакая, спортивная карьера. И вот теперь она здесь. И до сих пор не знает радоваться или плакать. — Не советую увлекаться подобными вещами.       Катарина вздрогнула, посмотрев на присевшего рядом с ней Аккермана. — Какими вещами? Он кивнул в сторону телефона. — Ты открыла фанатский форум. Забудь об их существовании себе же во благо. — Что в них плохого? — не поняла Катарина. — Тебе тут каждая вторая в любви признается. Только не говори, что тебе это не нравится, я в жизни не поверю. Леви только фыркнул. — В любви. Сегодня они признаются в любви мне, завтра кому-нибудь другому. Любовь публики — вещь шаткая. Пока ты на верхней ступеньке пьедестала, тебя любят, обожают, чуть ли на руках не носят. Но стоит совершить ошибку и вся эта любовь вдруг испаряется. И вот тогда-то те, кто раньше признавался тебе в любви, превращаются в стаю гиен, что собираются вокруг мертвеца и каждый пытается укусить побольнее. Им ведь дома на диване виднее, как мы должны тренироваться, как выполнять элементы и как ставить программы. Так, что мой тебе совет, никогда это не читай.       Катарина кивнула, убирая телефон в карман. — Странно, что ты так хорошо в этом разбираешься. Не припомню, чтобы ты хоть раз подводил публику. Леви неожиданно помрачнел. — Вспомни прошедший чемпионат мира. — Ты был вторым — это не плохо. — Не после того, как пять лет подряд уезжал с чемпионата с золотом, — ответил Леви. — А все эти сикавки орущие о внеземной любви… Кого они любят? Разве можно любить человека, которого совсем не знаешь? Все они одинаковые, как ни крути. Я привык, но порой хочется, чтобы тебя любили, не потому что ты какой-то там чемпион, а просто потому что ты — это ты. Ни за что, а просто так. Но сейчас никто не готов любить за просто так. Всем от тебя всегда что-то нужно. — А ты сам-то готов любить за просто так? — неожиданно парировала Катарина. — Было бы кого, — ответил Леви, а потом резко встал. — Мы заболтались. — Подожди, — Катарина вдруг схватила его за руку. — Я еще кое-что хотела у тебя спросить. Не сочти за наглость или излишнее любопытство, просто… Мы ведь с тобой партнеры, мы столько времени вместе проводим, но я ничего о тебе не знаю. Совсем ничего, кроме того, что пишут в интернете. Да и ты обо мне совсем ничего…       Леви прожег девушки долгим нечитаемым взглядом. — Я знаю о тебе достаточно, — сказал он, после небольшой паузы.       Катарина поджала губы. Ну, конечно, как же может быть иначе? — Да, — кивнула она. — Извини.       За что она извинялась — непонятно. Но Катарине хотелось быстрее замять эту глупую ситуацию. Это же Леви, на что она рассчитывала? Что он сейчас вдруг кинется рассказывать о себе или ее выспрашивать? Она бы сильно удивилась, поступи он так. Она наклонилась поправив застежку на роликовых коньках и поднялась на ноги, выпрямляясь. — Если честно, то я плохо умею кататься на роликах, — призналась она. — Почему? — удивился Леви. — Я понимаю, что вопреки распространенному мнению — это далеко не одно и тоже, но если ты освоила коньки, освоить ролики нет каких-то серьезных проблем. — Тренер мне запрещал, — ответила Катарина. — Говорил, что я испорчу себе шаг. При катании на роликах и на коньках по-разному делается ход, используются разные мышцы. — Херня, — поморщился Леви. — У тебя уже поставленный ход. Весьма хорошо поставленный, к слову. От того, что ты час покатаешься на роликах по парку, он не испортится. А задействовать разные мышцы полезно для общего развития. К тому же ролики тяжелее коньков — это как прыгать с утяжелителем. — Ну, посмотрим, — Катарина по привычке оттолкнулась и поняла, что падает носом в асфальт.       Леви ловко подхватил ее и девушка буквально повисла у него на шее. Висеть на Леви ей не впервой, учитывая, что весь последний месяц она только и делала, что скакала по его плечам, как по гимнастическому козлу, но сейчас Катарина вдруг испытала странную неловкость. — Центр тяжести поменяй, — посоветовал Леви, отпуская ее. — Хорошо, — торопливо кивнула девушка и осторожно двинулась с места. — Боже, да они тонну весят! — Только не брякнись, — посоветовал Леви. — После льда у тебя останется синяк, а об асфальт всю кожу обдерешь. — Спасибо за совет, — зло ответила Катарина. — Сама бы я никогда не догадалась, — она зашаталась, старательно пытаясь вернуть равновесие.       Леви только усмехнулся, глядя на эту жалкую попытку. — Не пытайся ехать, как на фигурных коньках. Сама же говорила, что на роликах другой ход и работают другие мышцы. — Легко сказать, — Катарина сдула со лба выбившуюся прядь волос. — Эта фигня тяжелая, неповоротливая и как вообще тормозить?! — Понятно, — вздохнул Леви. — Вместо нормальной тренировки, я теперь должен учить тебя ездить на роликах. — Следовало спросить заранее: умею я ездить или нет. Что это за сообщение в двенадцать ночи: «Встречаемся в парке в десять часов, возьми с собой ролики». У меня даже нет роликов. — И где ты их взяла? — На прокат. — Взяла какую-то фигню с раздолбанными колесами, — проворчал он. — А потом жалуется, что ехать не может. Катарина закатила глаза. — Ответь мне на один вопрос? — Какой? — Почему ты вечно всем недоволен? — Неправда, — ответил Леви. — Хоть бы раз сказал: «хорошо, Катарина» или «молодец, так держать». Нет. То я косая, то равновесие держать не умею, то лево от права отличить не могу!       На лице Леви возникла какая-то легкая усмешка. — Молодец, Катарина, ты так увлеклась перебирая мои недостатки, что не заметила, как уже десять минут вполне сносно едешь вперед. — Да ладно?! — воскликнула девушка и тут же кувыркнулась вперед, выставляя вперед ладони.       Леви остановился и тяжело вздохнул, глядя на распластавшуюся на асфальте девушка. — Теперь понятно, почему я тебя никогда не хвалю? — Понятно, — пробурчала Катарина, принимая сидячее положение и глядя на свои ободранные ладони.       Леви легко оторвал девушку от земли, поднимая на ноги. — Что с руками? — Жить буду, — ответила Катарина, вглядываясь в ссадины.       Леви коротко кивнул и неторопливо двинулся вперед. Катарина, чертыхнувшись, бросилась следом. — Я уже говорил с Эрвином, — начал Леви. — Пока меня не будет, постарайся уделить больше внимания прыжкам, чтобы тебя не заносило. — Не будет? — нахмурилась Катарина. — Ты не поедешь завтра с нами? — Срочное дело, — отмахнулся Леви. — Что-то серьезное? — Так, семейные дела.       Мужчина явно не хотел продолжать развивать эту тему, так что Катарина решила его больше ни о чем не спрашивать. Она привыкла к Леви, но по-прежнему не чувствовала себя с ним в одной команде. Аккерман всегда держался как бы сам по себе. Он учил ее, корректировал, весьма терпеливо, это удивляло, ибо при первой встрече он показался ей человеком вспыльчивым, что на деле оказалось совершенно не так. И все же, Катарина не чувствовала себя нужной. Словно ее навязали. Так оно, впрочем, и было. Леви возился с ней от безысходности и Катарина это понимала. Почему Эрвин выбрал ее? Неужели такой человек, как Эрвин Смит, не смог подобрать для своего лучшего спортсмена кого-то поприличней? Впрочем, быть может, Эрвин и впрямь видит что-то им недоступное.