***
Солнце понемногу начало клониться к горизонту и Леви включил фары. Машина мягко и плавно скользила по дороге и он слегка надавил на педаль газа, уходя за сотку. Среди темной полосы деревьев показались далекие огни приближающегося города. Митрас сиял во всем своем великолепии. По правде сказать, столицу Леви не любил. Он родился и вырос здесь и все же постоянная суета этого города утомляла. Стохес город тоже далеко не маленький, но все же куда спокойнее. Машина плавно вошла в поворот и Леви сбавил скорость. Показался пригород, солнце окончательно скрылось за горизонтом и дорога освещалась ярко-желтым светом фонарей. Колеса зашуршали по гравию, Аккерман въехал на знакомую улицу и припарковался во дворе, погасив фары и заглушив мотор. Пару лет назад он перевез мать в пригород. Кушель сильно сопротивлялась, но в итоге согласилась и теперь, кажется, ей тут нравится. Тихий чистый район, возле леса. Отстегнув ремень безопасности, Леви решительно открыл дверь, поднимаясь на затекшие ноги. От Стохеса до Митраса пять часов езды, сюда он добрался за четыре, остановившись только раз на заправке. Леви был хорошим водителем, чувствовавшим себя на дороге почти что так же уверенно, как на льду. Мог вести машину чуть ли не с закрытыми глазами и терпеть не мог ездить пассажиром, что во время сезона приходилось делать частенько. Леви смотрел в окно и сжимал зубы, мысленно отрывая рукожопу его культяпки, которыми он, судя по всему, держится за руль только для вида. Вытащив с заднего сиденья сумку, Леви торопливо направился в сторону крыльца. В окнах дома еще горел свет, значит мать не спит. На секунду он замялся и неловко нажал на звонок. За дверью послышались шаги. — Леви? — удивленно воскликнула Кушель. — А ты всегда открываешь двери по ночам даже не спрашивая кто это? — Леви! — она радостно обняла его. Это выглядело так ужасно странно. Кушель такая маленькая, даже с годами не утратившая свою миниатюрность. Как давно она стала упираться лбом в грудь своего маленького сына? Ишь, детина вымахал. А все равно сын и все равно маленький, сколько бы лет ему там не было. — Ты не предупреждал, что приедешь, — опомнилась она. — Это вышло спонтанно, — признался Леви. Кушель радостно проводила сына на кухню, на ходу предлагая чай, а вместе с ним и все содержимое своего холодильника. Леви, если честно, хотел только спать. Да и есть все подряд он тоже не мог. А если учесть, сколько сейчас времени, то ему и нельзя. — Ну и на какой диете Смит держит тебя сейчас? Леви только усмехнулся, садясь за стол. — Нууу, недавно я сидел на гречневой каше, думал блевать ей начну скоро. А так все стандартно, мне нельзя мучное, жареное, жирное и сладкое. Ты же знаешь. — Знаю, — чуть улыбнулась Кушель, ставя на плиту чайник. — Проходила. Когда я забеременела, то первой мыслью было: «неужели теперь я могу есть все подряд?» — она рассмеялась. — И ты ела? — Ела, — с улыбкой ответила Кушель. — До первого похода к врачу. У беременных, конечно, не такая строгая диета, как у спортсменов, но все равно. Правда, я не особо расстроилась, так как мне велели набрать вес, а не скинуть. И все равно, ты такой маленький родился, — она погладила сына по черным волосам. — Ну, мам, — отмахнулся Леви. Кушель чуть улыбнулась, возвращаясь к чайнику. Леви с детства был недотрогой. Она впрочем и сама не испытывала бесконечного желания постоянно тискать своего ребенка. Нет, она любила сына и испытывала к нему сильную привязанность, просто она и сама не особо приветствовала какие-либо нарушения личного пространства. Но иногда вдруг при взгляде на Леви ее пронзала настоящая нежность. Но чем старше он становился, тем меньше приветствовал какие-то поползновения в свою сторону. Ну где это видано, взрослый пацан, а с мамкой обнимается. Дурак. Да еще Кенни вечно подначивал, мол, пора уже с девками тискаться, а не за материнскую юбку держаться. Леви, собственно, никогда и не был излишне на ней зацикленным, он вечно старался всеми силами продемонстрировать ей свою самостоятельность и независимость. Кушель не обижалась. Это даже казалось ей правильным. Но все же мать есть мать, и она воспитывала Леви одна. Брат немного помогал, но это было не одно и то же, кабы у Кушель был муж, а у Леви настоящий отец. — Так зачем ты приехал? — перешла к делу Кушель. — Что-то случилось? Она протянула ему чашку с чаем. Леви кивнув, взял ее в руки. — С чего ты взяла? Кушель нахмурилась. — Сынок, — она присела на соседний стул, сжала пальцами его запястье. — Я тебя ни в чем не упрекаю, но когда ты последний раз бывал здесь просто так, если это не какой-то праздник или у не тебе нет соревнований в Митрасе? А теперь вдруг неожиданно приезжаешь ко мне среди ночи. Леви вздохнул. Маму не обманешь. — Кенни сказал, что у тебя какие-то проблемы. — Какие у меня проблемы? — нахмурилась Кушель. — Почему ты не говорила о том, что тебя ложили в больницу? — Тебе это Кенни сказал? — нахмурилась женщина. — Да, мне это Кенни сказал. Почему я вообще узнаю об этом от Кенни? Я звоню тебе, ты говоришь, что все в порядке. А все не в порядке. Почему ты скрываешь от меня такое? — Леви, — терпеливо начала Кушель. — Не сгущай краски. Со мной не случилось ничего страшного. Иначе ты бы это знал. — От Кенни? — не радостно поднял глаза на мать Леви. Кушель всплеснула руками, сверкнув темно-серыми глазами. — Дожила, — фыркнула. — Меня отчитывает собственный сын. — Мама, я пытаюсь говорить серьезно. — Я тоже, — Кушель добавила в голос строгости. — Я взрослый человек и могу сама справляться со своими проблемами, чем дергать тебя по пустякам. — По твоему это пустяки? Почему я должен узнавать все через Кенни? — Почему я должна узнавать все через Кенни? — парировала Кушель. — Ты о чем? — Например о том, что ты остался без партнерши. Что-то не поспешил ты поделиться со мной столь важной новостью. — Стоило ли волновать тебя из-за этого. Я бы сказал, как только нашел бы выход из этой ситуации. Кушель вопросительно посмотрела на сына и Леви усмехнулся. — Я понимаю, — мужчина покачал головой. — Прости, я заработался последнее время. Многое навалилось, не хотелось никого грузить своими проблемами. Кушель поднявшись с места, обошла его сзади, ласково положив ладони на плечи. Сама же так воспитала. Вдолбила, что проблемы нужно решать самостоятельно, а не бегать к ней со всем подряд. И сама же так всегда и делала. Кушель была слишком горда, чтобы жаловаться или просить у кого-то помощи. Тем более у собственного ребенка. В глазах Леви она всегда старалась выглядеть сильной. Даже сильнее, чем есть на самом деле. — Ну так, ты решил свою проблему? Мария решила уйти? Это ее окончательное решение? — Ей рожать в декабре, конечно это ее окончательное решение. Кушель понимающие кивнула, уж эта тема была хорошо ей знакома. — И что ты надумал делать? — А что, есть варианты? — мрачно поинтересовался Аккерман. — Взял другую партнершу. — Давно? — Где-то с месяц, — Леви вдруг самому стало ужасно неловко от того, что он ничего из этого раньше не говорил. Кушель поджала губы, но ничего на это не сказала. — Жаль, Мария мне нравилась, — вынесла вердикт женщина. — Вы с ней так хорошо друг друга понимали. Да и пара у вас была красивая. — Не так уж она и хорошо меня понимала, раз бросила именно сейчас, — мрачно ответил Леви. — Это сложный вопрос, — покачала головой Кушель, понимая, что ей упрекать за такое не к лицу. — Знаешь, твой дядя Артур тоже не обрадовался, когда появился ты. Мы долго выступали в паре и имели огромные перспективы, а я так его подставила. Но в итоге он взял другую и смотри-ка. Ты ведь знаком с Микасой, их дочерью? — Знаком, — кивнул Леви. — Так что, глядишь и оно к лучшему окажется. Леви на секунду задумался и вдруг рассмеялся. — Боже, мама, ты на что это намекаешь? — Ни на что криминальное, — хитро улыбнулась Кушель. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, только и всего. — Я буду счастлив, — согласился Леви. — Буду, когда наконец добьюсь своей цели и выиграю главную золотую медаль. Губы Кушель дернулись в легком смешке и Леви с удивлением обнаружил, что у нее стало больше морщин. — Ох, Леви, — тонкие пальцы провели по его щеке, зарываясь в волосах. — Не в медалях счастье. Аккерман недовольно тряхнул головой. — И в чем же тогда? — Поживешь — увидишь, — загадочно ответила мать, собирая со стола пустые чашки. — Ты надолго ко мне? — На пару дней, — ответили ей. — Не хочу оставлять Катарину одну на долго. — Ее зовут Катарина, — приметила Кушель. — Уже что-то. Она хорошая? Леви неопределенно пожал плечами. — Способная, но пока еще рано судить. — Вот как, — ответила женщина. — А как у тебя дела вообще? — Дела? — переспросил Леви. — Я же говорил, новая партнерша, завтра вся команда едет на сборы, — он задумался. — Эрвин набрал себе молодняк. — Ясно, — покачала головой Кушель. — Пойду приготовлю тебе постель. Леви нахмурился, почуяв в ее тоне некоторую долю разочарования. — Что не так? — Все так, — улыбнулась Кушель. Мужчина со вздохом отвернулся. Он понял. Ему скоро тридцать, а он не видит вокруг себя ничего, кроме катка. Ничем не интересуется, никуда не ходит. Раньше мать это особо не беспокоило. Наоборот, пока он молод лучше отдавать себя спорту, чем бухать и шляться по клубам. Но время шло, а он, что в восемнадцать, что в двадцать пять, что сейчас. Тренировки, соревнования, снова тренировки. Никакой личной жизни. Вот прямо от слова совсем. На нее у Леви не было ни сил, ни времени, а самое главное — желания. Он поставил себе цель и пахал ради этого. А остальное подождет. Год, два, три, десять. Кушель сама ничего не знала и не умела, кроме коньков. Но по завершению у нее хотя бы остался Леви. А у него что останется? Потом, по итогу, когда слава пройдет и утихнет. Когда появится другой, а имя Леви сотрут и уберут подальше в пыльный архив. Кому он будет нужен? Когда он поймет, что потратил свои лучшие годы в погоне за карьерой? Когда станет поздно что-то менять? Леви не думал об этом. Ему вообще было плевать на то, что будет дальше. Пока он не достиг цели, иные мысли его не посещали. Он не думал о том, что будет после того, как все закончится. Завершит ли он карьеру или продолжит? Цель еще не достигнута, так к чему нестись впереди паровоза. Леви не умел наслаждаться жизнью, не умел жить для себя. Он умел пахать, терпеть и идти напролом через усталость, боль и нервы. Преодолевать себя. И он не знал, как жить по-другому. Не знал и не умел. И в глубине души Кушель понимала, что ее сын слишком погряз в этом болоте. Сейчас он хочет олимпийское золото, потом захочет второе, третье и так до тех пор, пока годы не возьмут свое. А дальше… А дальше жизни не будет. Только существование. И у Кушель холодело внутри от осознания происходящего. Она видела куда все это катится, но сделать ничего не могла. И от этого ей становилось горько.Глава 10.
8 июля 2021 г. в 17:04
Эрвин откинулся назад себя на стуле, вытягивая затекшие ноги. План подготовки к предстоящему сезону был закончен, отправлен, а значит, можно было выдохнуть и сделать себе кофе. Давно уже Смит не ощущал себя настолько воодушевленным. Три совершенно новые пары. Сейчас он бросал вызов всему миру и это чувство ему безумно нравилось. В дверь нетерпеливо постучали и Эрвин недовольно оторвался от кофеварки.
— Войдите, — громко велел он.
На пороге незамедлительно возникла грузноватая фигура Рода Райсса. Эрвин поморщился. Этот человек никогда ему не нравился, но приходилось терпеть. Райсс — богатый бизнесмен, один из главных спонсоров, вкладывающий немало денег в развитие федерации фигурного катания. И конечно, вовсе не из душевной доброты или потому что ему деньги некуда девать.
— Присаживайтесь, — Эрвин указал гостю на стул. — Чем обязан вашему визиту?
Райсс поправил полы пиджака, важно выпрямился и воззрился на своего собеседника.
— Да все о том, господин Смит. Пришел справиться об успехах своей дочери.
— Она старается, — дежурно ответил Эрвин.
— Старается, — фыркнул в ответ Род. — И когда же я уже наконец увижу результаты этих ее стараний? Я вкладываю в ваш спорт немалые деньги, а результатов как не было, так и нет.
— Результаты скоро будут, — уверенно ответил ему Эрвин. — Хистория сейчас скатывается с новым партнером. Эрен Йегер способный парень и они…
Род Райсс недовольно постучал пальцами по краешку стола.
— Скатывается с новым? Это уже с которым новым?
Эрвин терпеливо вздохнул. Когда два года назад Райсс привел ему свою дочь, Смит даже не имел возможности отказаться. Род не просил его заниматься с Хисторией. Это был приказ, который не обсуждался. На тот момент Эрвин был целиком и полностью занят Леви и совершенно не планировал брать себе какой-то дополнительный груз. Тем более в виде девочки, которую ему, в прямом смысле этого слова, навязали. Но Эрвин взялся, не было у него иного выхода. Хистория была тихой. Молча выполняла все его предписания и рекомендации, ходила на тренировки, обладала прекрасный скольжением, хорошей техникой, была красива и грациозна. Но она не горела. Будто бы все, что с ней происходило, девушке было совершенно не интересно. Эрвин сменил ей уже трех партнеров, но никак. Кому охота кататься с овощем? Он пытался с ней поговорить, найти причины ее замкнутости, но та лишь улыбалась, вежливо уходя от ответа. И так два года. Эрвин тащил ее как довесок. В итоге мужчина уже и сам немного подзабил, если спортсмен не хочет, что ему, убиться что ли? У Эрвина были Леви и Мария, а эта девочка пусть катается, как считает нужным. Он не мог от нее отказаться, но это вовсе не означало, что Хистория не может уйти от него сама. Но она по какой-то причине продолжала посещать тренировки, в которых не было никакой цели. Ставя ее с Эреном, Эрвин не особо на что-то надеялся. Йегер показался ему увлеченным молодым человеком, влюбленным в их общее дело. Может быть ему удастся растормошить Хисторию. В конце концов это в его же интересах, а Эрен не похож на того, кто быстро сдается и опускает руки. Общий язык они нашли быстро. Впрочем, покладистая Хистория почти со всеми находила общий язык. Но делу это не помогало.
— Я планирую в этом году выставить Хисторию на международных соревнованиях, но сколько раз я должен говорить вам о том, что у девочки отсутствует мотивация? Я могу заставить ее посещать тренировки, могу заставить кататься чисто и технично, но я не могу заставить ее полюбить кататься. Зачем вы мучаете ее, заставляя делать то, что девушке совсем не по душе?
— Я способен разобраться как мне должно поступать со своей дочерью и без ваших советов, — резко напомнил Райсс.
— Полагаю, что это так, — напряженно ответил Эрвин. — Всего вам хорошего.
— И вам того же.
Райсс напряженно поднялся с места и покинул кабинет. Эрвин устало потер пальцами переносицу, вспоминая, чем он был занят до появления в своем кабинете Райсса. Кофе. Точно. Смит вернулся к кофеварке. Он знал, что Райсс не отступит, а потому никогда не снимал Хисторию со счетов. Но если у нее ничего не выйдет и в этот раз, то видимо им придется попрощаться.