Дороже золота

      Горячая вода жаркой струей стекала по гибкому женскому телу. Журчала смешиваясь с пеной, и исчезала, утекая в маленький круглый слив. Пахло персиком и ванилью. Вода слепила и щипала глаза. Жмурясь, нащупала кран, закрывая воду. Худенькая ножка ступила на резиновый коврик. Сорвала с вешалки пушистое клетчатое полотенце, торопливо обтерла им разгоряченное тело, замотала мокрые волосы. Теплая ткань халата прикрыла обнаженную кожу, и девушка выбралась из ванной в маленький гостиничный номер. На столике у кровати остывал зеленый чай. Она сорвала с головы полотенце, небрежно швырнув его на еще не заправленную кровать. Мельком глянула на свое отражение в круглом зеркале. Рыжие волосы, медные от влаги, стояли торчком, глаза большие, орехово-карие. Она слегка коснулась пальцами припухших розовых губ и вздрогнув, одернула руку. Электронные часы на стене уверенно приближались к восьми часам утра. Опаздывает, она жутко опаздывает. Торопливо вытащив из-под кровати чемодан, она извлекла наружу белье, футболку и узкие спортивные брюки. На ходу натягивая одежду, рылась по ящикам комода в поисках фена. Сквозь сильное жужжание едва различился нетерпеливый стук в дверь. — Долго еще?! — крикнул из-за двери знакомый голос. — Я сейчас! Ты заходи!       Оруо, впрочем, не стал ждать, когда она договорит. Распахнул дверь, вошел внутрь, по-хозяйски плюхнулся на кровать. — Миленько, — хохотнул он, вытащив из раскрытого чемодана алый кружевной бюстгальтер.       Девушка гневно сверкнула глазами, вырывая свое собственное белье. — Не трогай, — буркнул она. — Интересно, для кого это ты так запаслась? Тренироваться-то в таком явно не очень-то удобно. — А это не твое дело!       Оруо фыркнул, откинувшись на спину и посмотрев в потолок. Он знал, конечно, что же, он черт побери все знал.       Петра Рал была юна, перспективна и безнадежно влюблена. И, к превеликому сожалению, влюблена совершенно безответно. — Дай телефон, — велела она, убирая фен в ящик стола. Бозард перекатился по кровати, схватил со стола тонкий смартфон, случайно зажимая рукой кнопку блокировки. Экран предательски зажегся. — Петь, ты серьезно? — со смешком спросил Оруо. — Я сто раз говорила тебе не называть меня Петей! — вспыхнула она, вырывая телефон. — Как скажешь, — покачал головой Оруо, поднимаясь на ноги. — Ты готова? — Да, — кивнула Рал и подтолкнула партнера к двери.       Мик Закариас недовольно посмотрел на опаздывающих и по знакомой схеме отправил наматывать круги по пересеченной местности. Сущие пустяки. Петра честно пробежала положенное количество километров, чувствуя, как кровь забегала по организму. Сейчас она была в такой великолепной форме, право, даже обидно, что не сезон. Завтрак тоже был стандартный. Овсянка, изюм, чашка несладкого чая. Петра съела все, потому что знала, что так надо. Она любила то, чем занимается. Петра горела на льду, отдавала спорту всю себя целиком и полностью, безоговорочно слушала тренера и вообще была любимицей Мика, о чем Оруо никогда не забывал ей напоминать. Оруо часто бывал несносным, но Петра любила его, словно родного брата. Они катались вместе с детских лет и Рал правда не знала никого ближе, чем Оруо. А он, в свою очередь, знал о ней все. Все, включая цвет лифчика, название и содержание любимой сопливой мелодрамы, а еще имя человека по которому Рал вздыхала последние года два. Петра старалась это скрывать, но получалось у нее крайне плохо.       Леви устал, как собака. Двенадцать часов за рулем, два из которых пришлось петлять по серпантину, давали о себе знать. Он не спал почти сутки и не ел примерно столько же. Если Эрвин узнает, то отчитает, как мальчишку. Морить себя голодом ему нельзя так же, как и переедать. Вообще все о чем Аккерман мечтал в данный момент были кровать и душ. Поэтому, таща сумку вверх по лестнице он уже предвкушал, как наконец позволит себе расслабиться. Она налетела на него совершенно неожиданно. Подняла глаза, пискнула и, кажется, покраснела. — Леви… — Привет, Петра, — со всей имеющейся у него в данный момент вежливостью ответил он. — Ты приехал?       Леви выгнул бровь и Петра мысленно дала себе по шее. Ну что за тупой вопрос? — Прости, я устал, — заметил Леви, больше всего не любивший пустые разговоры ни о чем. — Да, — Петра закивала. — Я понимаю.       Леви обошел, продолжая путь к уже видневшейся двери номера. — Леви, — вдруг окрикнула его девушка. — Я слышала, ты любишь чай. Я тоже его люблю. — Многие любят чай, — ответил мужчина, слегка повернув голову. — Да, — согласилась Петра. — Не хочешь выпить чашку? У меня есть хороший.       Леви едва сдержал тяжелый вздох. А ведь ему оставалось каких-то два шага до номера. Не то, чтобы Петра была ему неприятна. Она красивая, добрая и очень миленькая. А еще трудолюбивая, упорная и явно талантливая. На Петру приятно смотреть и, вероятно, с ней приятно общаться, когда она ведет себя естественно, а не жмется, глупо улыбаясь. Слепое обожание, как котенок, ей Богу. Леви бесило такое отношение, он обычный человек, что за щенячий взгляд? Даже Катарина на него так не смотрит. Она вообще никогда на него так не смотрела. А впрочем, причем тут вообще Катарина? — Я устал, — многозначительно заключил он и, сделав недостающие два шага, вставил ключ в замок и, приоткрыв дверь, проскользнул внутрь своего номера.       Петра разочарованно вздохнула. — Дурочка ты, — раздалось за спиной.       Рал ничего не стала на это отвечать. Оруо не понимает, не может понять.

***

      Вдох-выдох. Главное сейчас не сбить дыхание. Вдох-выдох. Тропинка пошла кверху и Хистория чуть ускорилась, делая шаги шире. Юркнула в кусты, вынырнула из густой листвы и вот показался стадион. Эрвин поднял руку, давая команду к остановке. — Молодцы, сегодня хорошо старались.       Хистория кивнула в ответ, судорожно хватая ртом воздух. За спиной, уперевшись руками в колени, пыхтела Микаса. Ей нагрузки давались легче всех, но даже она уставала. — Пока отдыхайте. В пять часов жду всех на льду, пора обсудить ваши программы.       Хистория тяжело опустилась на скамейку, потянувшись к бутылке с водой. Мышцы горели, впрочем, она уже давно привыкла к этому ощущению. — Если Эрвин продолжит нас так гонять, то боюсь, на лед сил уже не останется, — сказал Жан, потеря ноги. — У меня такое чувство, что я сейчас легкие выплюну. — Это из-за высоты, — отозвалась Хистория. — Мы в горах. Здесь почти две тысячи над уровнем моря. Не так высоко, как там, — девушка кивнула в сторону снежных пиков, окруживших их живописным кольцом. — Но для организма уже ощутимо. Зато, когда спустишься вниз, будет ощущение, что в лучшей форме ты никогда не бывал, — девушка чуть улыбнулась. — У меня, по-крайней мере, так.       Кирштейн прополоскал рот водой и сплюнул на землю. — Не сдохну, — заключил он. — А ты, Эрен, смотрю совсем раскис. — Заткнись, — огрызнулся Йегер.       Выглядел он и правда тяжело. Микаса сочувственно положила ладонь на мужское плечо. Хистория отвернулась. Ей нравился Эрен, ну то есть, с ним было комфортно работать и общаться. Самой-то Хистории плевать, что там будет, но Эрен так страстно воображал себе их будущую карьеру, что она невольно заражалась этой его энергией. Эрен хороший партнер, внимательный. Но Микаса вела себя странно. При каждой удобной возможности девушка явно демонстрировала, что их с Эреном дружба крепка и неразрывна. Эрен, казалось, этого совсем не замечал. Жан же, когда Хистория спросила у него об этом, только махнул рукой. «Да пусть они хоть трахаются, лишь бы это делу не мешало.» Хистория, конечно, согласилась с такой грубой формулировкой, но все равно ощущала какой-то скрытый посыл идущий к ней от Микасы и кажется, начала догадываться в чем дело. *** — Давай еще! — громко крикнула Ханджи.       Катарина вошла в поворот и оттолкнувшись прокрутилась в воздухе, приземлившись на одну ногу, как положено. — Молодец, прекрасный сальхов, — заключила тренер.       Катарина понятливо кивнула, продолжая скользить мимо борта. — Можно прыгнуть лучше, — крикнула она.       Ханджи усмехнулась. — Можно.       Катарина воодушевленно приготовилась к заходу на прыжок. Идея Эрвина прислать ее к Ханджи была просто великолепна. Они сработались сразу и Катарина чувствовала себя комфортно и хотела работать несмотря на появляющуюся усталость. Ханджи с искренним удовольствием наблюдала, как Катарина заскользила по льду, группируясь и беря разгон на прыжок. Женщина навалилась всем телом на высокий борт ледовой арены, жадно прикусив губу. Когда дело доходило до льда, она становилась немного безумной, но Зое было плевать на то, как она выглядела и что о ней думали другие. Наблюдая за временной ученицей, она даже не заметила, тихое, почти невесомое приближение. Леви медленно спустился вдоль трибун, внимательно глядя на старание своей партнерши. Неплохо. Весьма неплохо. Но нет, не идеально. Все еще не идеально. — Мать твою! — вырвалось у Ханджи. — Двигаешься как привидение.       Леви улыбнулся. Ну как улыбнулся. Чуть приподнял вверх уголок рта. Этакая полуулыбка, легкая, еще не настоящая, ведь настоящую, искреннюю, надо заслужить. Не только Ханджи или Катарине. Ему самому. Он не может улыбаться пока не достиг цели. — Ну как тебе? — поинтересовалась Зое, наблюдая за неотрывным взглядом мужчины.       Аккерман продолжал наблюдать за Катариной, скрестив руки на груди. Она, конечно, заметила. Нет, не заметила, буквально почувствовала кожей его неотрывный изучающий взгляд. На секунду ее охватила паника, отдающая покалыванием в кончиках пальцев. Леви был для нее самым строгим судьей и самым требовательным учителем. — Каскад готов? — хмуро спросил мужчина. — Еще как, — ответила Ханджи. — И мы пробовали разные одиночные, и угадай на чем остановились. На лутце!       Леви на пару секунд задумался о чем-то, а потом ловко перелез через борт, прямо в кроссовках. Катарина затормозила, не совсем понимая этот его маневр. Даже без коньков Леви двигался по льду уверенно, легко, несколько лениво, но при этом завораживающе грациозно, мягко и по-кошачьи. Он перехватил Катарину за талию, сильным быстрым движением, даже не покачнувшись, только слегка проехав на пятках несколько сантиметров. Кажется, на льду он чувствовал себя уверенней, чем на твердой земле. — Я ценю твои старания, — тихо сказал он, практически в самое ухо, обжигая кожу шеи горячим дыханием, так приятно констрастирающим с холодом исходящим от льда. — Но впредь советуйся со мной.       Катарина уперлась в него взглядом. Ее глаза — морозное январское небо. Леви словно на секунду ощутил, как хрустит под ногами слепящий глаза снег и как кусает кожу холодный зимний воздух или это просто на катке так холодно? — Разве ты не просил меня посмотреть твои наброски и внести в них правки? — заметила она.       Леви хмыкнул. И правда ведь просил. А она вдруг взяла и сама начала напрыгивать сложные тройные. — Я думал, мы это обсудим. — Что ж, давай обсудим, — согласилась Катарина. — Ты хочешь выиграть, не буду скрывать, что я бы сильно этого хотела. Может тебе и легко удаются все элементы, но я… — она слегка запнулась, снова собираясь с мыслями. — Ты хочешь слишком сложные программы и у нас не так уж много времени, чтобы воплотить это в жизнь. Эрвин сказал, что если я откажусь катать их, то он не станет одобрять и сделает для нас упрощенный вариант.       Катарина почувствовала, как Леви напрягся, стоило ей произнести это. Он все еще удерживал ее на месте, обхватив рукой за талию, сильно, и даже, наверное, властно. И нет, не было в этом жесте ничего интимного или трепетно-волнующего. Обычный жест, только и всего. В обществе мужчине и женщине стоять друг к другу так близко не принято, но на льду не было такого понятия. Чем ближе партнеры, тем гармоничнее смотрится пара. Опасная завораживающая красота. Два сердца бьющиеся в такт. Или одно сердце разделенное на две части? — Ты упростила программы? — от голоса Леви повеяло холодом, сильнее, чем ото льда. — Нет, я согласилась. Более того, на перспективу в будущем мы учим новый прыжок. Лутц — самый сложный из всех параллельных. — Лутц — самый сложный, — согласился Леви. — Ладно, мы попробуем.       От Леви не убудет, а ей приятно. Не то, чтобы он особенно хотел делать приятно, но раз уж они пара, надо бы искать общий язык. Катарина удобная партнерша, старательная и с характером. Леви все еще не привык к ней, но перестал подсознательно сравнивать с Марией. Уже прогресс. — Я надену коньки, — заключил он, отпуская ее талию.       Резко стало как-то холодно. — Попробуем параллельные прыжки, надо же с чего-то начинать. — Хорошо.       Ханджи, присев на борт катка, наблюдала за этой сценой с нескрываемым любопытством. Она не слышала разговора, да и не надо было. Она уже увидела то, что хотела. — Эрвин, ты чертов гений, — усмехнулась она, поворачивая голову и встречаясь взглядом со Смитом, хер знает, когда он пришел. — Красивая пара, не правда ли? — Красивая.       Они и правда смотрелись до ужаса органично. Катарина такая маленькая, хрупкая, практически воздушная, смотрелась рядом с Леви крайне выгодно. При всем своем таланте найти для Леви подходящую девушку задачей было не самой простой. Как правило фигуристы-парники мужчинами были высокими, плечистыми, мощными. Рядом с таким любая девушка кажется невесомой пушинкой. Но Леви уж точно был не мощным и не плечистым. Стройный и гибкий, Леви походил на тонкое лезвие собственного конька. Силы в нем, конечно, было хоть отбавляй. Катарина буквально чувствовала, как ходили под кожей твердые, как камень, мышцы. Но фигура у Аккермана и впрямь была не самая мужственная, узкие плечи и бедра делали его более быстрым и гибким, прыжки всегда давались ему легко, впрочем и с элементами, требующими грубой мужской силы, типа поддержек, Леви тоже проблем не испытывал. Но не всякая девушка рядом с ним выгодно смотрелась. А Катарина смотрелась. Но сейчас дело было даже и не в этом. От них исходила пока еще слабая, едва ощутимая, энергетика. Словно только начинающий разгораться костер. Первые слабые искры, испускающие едкий дым и пока еще не превратившиеся в буйное пламя. Они будут гореть. Сильно и жарко. Эрвин знал это, а Эрвин практически никогда в этой жизни не ошибался.