Дороже золота

      Крошечная каморка с точильным станком и печью уже много лет являлась рабочим кабинетом Яна Дитриха. На высоких стеллажах вдоль стен лежали потрепанные коньки. Коньками здесь было заполнено вообще все, даже вместо дверной ручки — лезвие прекрученное к деревянному полотну. А напротив двери на высокой полке бережно хранился его главный раритет — потемневшие от времени коньки позапрошлого века. — Надевай, — велел Ян, доставая из печи ботинки.       Ханна осторожно приняла новую, еще горячую, пару коньков. На самом деле фигуристы меняют коньки давольно часто. Обычно — раз в сезон, а бывает, что два или три. Зачем так часто? Ответ очевиден, от всех тренировок и соревнований коньки просто убиваются причем всего за какой-то год.       И каждая новая пара — очередной геморрой, ибо разнашивать коньки — далеко не самая приятная процедура. Спортсмены катаются в профессиональных коньках, часто сделанных по точным меркам. Профессиональные коньки надежно фиксируют голеностоп, защищая фигуриста от травм. Ботинок снаружи выполнен из кожи, изнутри — тканевая обивка, отводящая влагу, а металлические вставки между этими двумя слоями обеспечивают необходимую жесткость формы. Но так было не всегда. Фигуристы прошлого катались в мягких кожаных ботинках. И если бы технологии производства коньков не шли вперед, сейчас бы не было сложных и эффектных прыжков — их исполнение было бы технически не возможно. Но даже самые жесткие ботинки не вечны — со временем они ломаются от нагрузки. Лезвия тоже не вечны. Регулярные заточки со временем нарушают геометрию лезвия. Если не заменить лезвие вовремя, станет сложнее исполнять элементы, а также может случиться внезапная неприятность. Лезвия имеет свойства лопаться и ломаться.       Вообще, ни для кого не секрет, что лезвия — самая важная часть конька. Они состоят из двух ребер (внутреннего и наружного) и желобка между ними. Когда фигурист наклоняется вовнутрь относительно опорной ноги, он скользит на внутреннем ребре, когда он наклоняется наружу — на наружном.Фигуристы постоянно следят за тем, чтобы скользить всегда именно на ребре конька, и используют ребра, чтобы выполнять кривые и исполнять прыжки в своих программах. Например, во время выполнения ласточки, фигурист начинает движение на внутреннем ребре, а затем меняет дугу, перенося вес на наружное ребро. Движение на ребре является первоосновой всей техники элементов фигурного катания.       Таким образом — лезвия и ботинок подбираются отдельно, исходя из задач. Вообще класс фигурных ботинок определяется одним критерием — это жесткость фигурного ботинка. Не какой-то крючочек, не какой-то дополнительный вырез в той или иной части фигурного ботинка, не материал изготовления фигурного ботинка и уж тем более не дизайн фигурного ботинка не определяет спортивный класс фигурного ботинка. Класс фигурного ботинка — это только жесткость фигурного ботинка и ничего больше. А ведь кроме самого ботинка у коньков еще есть лезвия. Причем фигурные коньки у одиночников/парников и танцоров отличаются длиной, размерами зубцов, кривизной и другими параметрами.       Лезвия у танцоров короче, а нижние последние зубцы отсутствуют, потому что они не прыгают зубцовые прыжки. У одиночников и парников ботинки намного жестче и выше. Это необходимо для того, чтобы хорошо держался голеностоп при приземлении с прыжка. Танцорам же необходимо низко садиться на ноги и мягко работать коленом. Поэтому танцорские ботинки мягче и ниже в голеностопе.       Но каждую новую пару сначала необходимо разносить. Можно либо насиловать самого себя и натирать ноги до кровавых мозолей пока ботинок не сядет по стопе. А можно, как делают уже практически все, термически сформировать новые коньки. В области пятки конька находится плотная набивка из пены, уменьшающая объем внутри ботинка. При первой примерке создается ощущение, что ботинки малы и давят. Однако, при термической обработке, ботинок подстраивается под стопу.       Термоформирование — нагревание ботинка, чтобы сделать его более эластичным. Этот процесс меняет геометрию конька, чтобы ногам спортсмена было комфортнее. После остывания, жесткость возвращается, но коньки запоминают форму стопы. Чем выше уровень коньков, тем лучше результат термообработки. Это процесс изменяет геометрию изделия. Коньки приобретают форму стопы спортсмена. Это позволяет конькам плотнее прилегать к ногам, создавая при этом комфортные условия для занятия спортом. Ботинок не болтается, не давит и человек устойчиво стоит на коньках.       Проводят термоформовку очень просто. Новые коньки отправляются внутрь разогретой духовки. Прежде чем помещать обувь для обработки, печь следует прогреть до требуемого температурного режима. Для каждой модели температура формовки своя. Обувь помещают в печь только после того, как она нагреется до требуемой температуры. Процедуру нужно начинать сразу после нагревания, чтобы температура печи не успела понизиться. Иначе, обработка пройдет неправильно.Когда обувь прогрелась, ее следует аккуратно надеть и находиться в ботинках до их полного остывания. До остывания ноги должны быть согнуты в коленях на девяносто градусов. Нужно находиться в неподвижном положении, чтобы ботинок принял форму ноги и не болтался. Время остывания — десять-пятнадцать минут. — Ну как? Попробуй встать.       Девушка резво подскочила на ноги и осторожно потопталась на месте. — Удобно, — вынесла вердикт она. — Тогда свободна.       Ханна кивнула и стащив с ног коньки, натянула кроссовки. Взгляд скользнул по целой россыпи поломаных лезвий, лежавших на верстаке. Проблема не из редких. — Почти всегда одна и та же причина, — сказал Ян, заметив ее взгляд. — Не выдерживает конструкция конька.       Ханна согласно кивнула. Нижняя часть ботинка по идее должна представлять собой очень жесткую плоскость, которая не позволяет подошве каким-либо образом деформироваться. Но если конструкция не очень прочная, а ты — какой-нибудь Жан Кирштейн, парник под два метра ростом и весом почти в девяносто килограмм, приземляешься с прыжка на зубец и перекатываешься на полный конек. Нагрузка на изгиб лезвия в таком случае неимоверно велика. Вот оно и ломается. — Вечно вы одиночники, вместе с парниками работу мне придумываете. Вот молодцы танцоры почти здесь и не бывают, — проворчал Ян. — У них намного меньше нагрузки, — фыркнула Ханна. — И лезвие короче. — Зато шаги сложнее, — хмуро ответил Ян, выключая печь. — В танцах партнеры располагаются очень близко друг к другу. Плюс множество мелких движений. Все это требует высокой маневренности, поэтому важно, чтобы лезвие не выступал за пределы ботинка как у вас.       Ханна с любопытством прошлась по мастерской. Почему-то ей всегда жутко нравилась эта коморка и немного грубоватый мастер Ян. Дитрих обожал свою работу и хоть и ворчал, всегда любил пообсуждать с фигуристами нюансы своего дела. Взяв со стонка треснувшее по центру лезвие, она с интересом повертела его в руках. — Лезвие Леви, — заметил Ян. — Сломал почти сразу как приехал. — Последнее время часто ломаться они что-то стали, — хмыкнула девушка. — Да ничего необычного, — ответил Ян. — Просто в последние несколько лет пресса начала уделять фигурному катанию слишком пристальное внимание. Чуть ли не под лупой вас рассматривают. Марсель Галлиард прыгнул то, Лара Тайбер — се, Черч и Райт ошиблись на разминке. Вас перетерают вплоть до костюмов и причесок. А когда совсем уж нечего написать, то вот, коньки сломались, чем не тема для обсуждения. — Ян, — вдруг сказала Ханна, положив сломано лезвие на место. — Я видела на других катках, что мастер загоняет конек в станок и процесс заточки идет сам по себе. Почему ты до сих пор точишь коньки на глаз? — Не люблю все эти автоматы, — признался он. — Я хочу чувствовать руками, что я делаю. На автомате невозможно точечная работа. Пять раз подточил лезвие на автомате и все, его можно просто выбросить. Но я не говорю, что я идеальный. Я точил коньки для Лекси и Фарлана на чемпионате мира и они заняли серебро. А потом ко мне приходит чья-то мамаша и заявляет, что у ее ребенка задняя часть лезвия соскакивает. И я с ней согласен, тут я недоработал. — Леви вообще коньки не точит, — со смешком заметила Ханна. — Зато ломает только в путь. Но вообще да, по полгода не приходит. Помню мы с Эрвином и Марией долго перед чемпионатом мира его уговаривали.       Ханна, усмехнувшись, махнула мастеру рукой и сунув подмышку коньки, вышла. Ян — хороший мастер. Это знали практически все сборники, а потому и предпочитали менять коньки в тот период, когда оказывались на сборах в этой точке. Дитрих категорически отказывался переезжать в Стохес или столицу. Да и смысл. Спортсмены постоянно болтаются по стране. Что Яну печь, станок и материалы за ними таскать?Вот приедут к нему и решат разом все проблемы. В соревновательный сезон дело, конечно, другое. Там Дитрих отправлялся со сборной туда куда скажут, ибо коньки могут полететь в любой момент, а доверять своей главный инструмент кому попало — неоправданный риск. — Мелкая, — раздалось из-за угла. — С Днем Рождения.       Ханна притормозила оборачиваясь и тут же получила в лоб яблоком. — Какой оригинальный способ поздравления, — прокомментировала она, потерев лоб свободной рукой. — Ты должна была его поймать.       Ханна только покачала головой и, опустившись на колени, подобрала фрукт, критически осмотрела его и обтерев об кофту, поднесла ко рту. — Серьезно? — скривился Леви. — Я знаю, что ты его помыл, — ответила девушка. — Оно упало на пол. — Знаешь о правиле пяти секунд? — улыбнулась она.       Леви только тяжело вздохнул и потяну руку, привычно потрепал ее по волосам. — Спасибо, — просила Ханна и порывисто обняла его одной рукой. — Я побегу, меня Ханджи ждет. А потом планы на вечер есть. — Какие? — нахмурился Леви. — Секрет.       Леви кивнул. Тогда он даже не подозревал как сильно ему аукнутся эти ее планы.

***

— Понятно, — покачала головой женщина, дослушав музыку.       Поправив очки, она скользнула взглядом по Леви и Катарине. — Ну, с тобой-то все понятно, — махнула она рукой в сторону Аккермана. — А ты, милочка, подойди-ка мне.       Катарина, вне себя от восторга, приблизилась к женщине. Та, быстро и с явным знанием дела оценила ее рост, фигуру и строение, вытащила из сумки сантиметр, блокнот и ручку. Хмыкая и периодически покачивая головой, она быстро, с явным профессианализмом, накидала на бумаге ее размеры. — М-да, Мария немного повыше была и пообъмистей. Ну да, ладно. Мне нравится цвет твоих волос, ярко, можно классно обыграть это в образе.       Катарина торопливо кивнула, до сих пор не веря как же повезло. Костюм от лучшего дизайнера Элдии. Она, конечно, подозревала и в тайне надеялась, что их с Леви передадут именно ей, но все равно, боялась даже представить, что такое возможно.       Роза Рихтер — хозяйка самой известной мастерской в мире фигурного катания. У нее одевались практически все топовые фигуристы современности, причем не только элдийские, но и заграничные. — А теперь ты, — она указала на Леви.       Тот, с куда меньшим рвением нежели Катарина, поднялся со стула. Роза всегда действовала быстро и даже несколько бесцеремонно. Но свою работу она делала лучше, чем на отлично. — Ты себе не изменяешь, — хмыкнула женщина, поглядев на результаты замеров, очки в красной оправе так модной сейчас в столичных кругах, съехали на самый кончик носа. — Нигде не убыло, не прибыло.       Она положила ручку на стол и задумчиво постучала пальцами по глянцевой поверхности. — Ну, что? Есть идеи? — с любопытством спросила Мари Доук. — На самом деле есть, даже несколько. По крайней мере, я примерно представляю себе цветовую палитру.       Костюмы для выступлений — это вещь, которую, как сани, начинают готовить летом. Иногда прыжки не так запоминаются, как яркие наряды фигуристов. Причем, изготавливая все это великолепие важно не забывать об одной простой вещи: костюм фигуриста — это прежде всего спортивный костюм и он не должен мешать движениям и выполнению элементов. Даже самое прекрасное и нежное платье — это на самом деле спортивный костюм. Кроме того, коньки зрительно удлиняют ноги и искажают пропорции, поэтому посредством костюма заново строятся пропорции тела, удлиняется торс. Линяя талии в платьях всегда занижена, мужские пиджаки немного длиннее, чем обычно. Со всякого рода фурнитурой, лучше не использовать ту, которая не может оторваться. В парном катании никогда не клеят камни на те места, где происходит соприкосновения партнеров во время поддержек. — Жаль, конечно, что у партнерши травма, — заключала Роза. — Хотелось бы поглядеть как примерно будут выглядеть программы. Но я готова выслушать ваши пожелания, — она посмотрела на Леви. — Дай угадаю, у тебя их нет.       Леви равнодушно кивнул головой. Он не очень-то любил все эти бесконечно долгие и нудные обсуждения и примерки костюмов. За это всегда отвечала Мария. Уж она-то это все обожала. Часами что-то с костюмерами обсуждала, рисовала, восторженно демонстрировала ему результаты и всегда смешно надувала губы, не видя в нем ответной радости. Ну, костюм и костюм, если кататься не мешает, то сойдет. По крайней мере, Леви так думал. Но на самом деле все обстояло немного подругому.       Утром, узнав о том, что сегодня приедет модельер, Мария забежала к Катарине, дабы быстренько ввести ее в курс дел. Так Катарина и узнала, что Леви не так прост, как пытается выглядеть. — Он будет говорить, что ему пофиг, у тебя полная свобода действий, но ты не верь. Этому хреновому моднику практически невозможно угодить. Он отвергает все варианты и только раз на десятый, возможно, вы наконец придете к консенсусу.       Роза, между тем, приподнялась, отправила пышную юбку и цокая каблуками, еще раз оглядела Катарину. — Интересно, вы с Марией совершенно отличаетесь по своему типажу. Ты выглядишь легче и воздушнее, но ноги у тебя короче, это плохо, надо будет поэкспериментировать с юбкой. Мария более смуглая и глаза у нее смотрятся ярче. Ей всегда шли яркие сочные чистые цвета, во что-то бледное одеть ее просто невозможно. Ей шел черный, а он редко кому идет. Тебя в черное я одеть не смогу… Хотя, если поэксмеренментировать с отделкой… — она задумчиво прикусила большой палец. — Надо подумать. Давайте отложим встречу на неделю и я набросаю эскизы. И мы обсудим это все подробнее. До конца сентября у нас запас времени еще есть. И сразу покажешь мне еще две свои пары. А то уже поздно, не думаю, что есть смысл разговаривать с ними сейчас. — Хорошо, — согласился Эрвин. — Мари скинет тебе их музыку. Послушаешь на досуге. Может, уже что-то на ум придет. — Да, кстати, у меня есть на них планы, — закивала Мари. — Пойдем, провожу тебя и обрисую все по дороге.       Роза согласилась и пару раз кивнув им на прощание, двинулась вслед за Мари, которая с горящими глазами принялась обрисовывать свои идеи. — Вы то сами не хотите что-то конкретное? — Я хочу спать, — ответил Леви, поднимаясь со стула. — Я подумаю, все равно мне делать нечего, — Катарина пожала плечами. — Как твоя голова? — Болит, но я уже не обращаю на это внимание, — отмахнулась она.       Дверь затряслась так словно в нее хотели не постучаться, а вынести с петель. — Очкастая, — со знанием дела заметил Леви.       На пороге и впрямь стояла Ханджи. — Леви, где твоя сестра?! — Откуда я знаю, — ответил названный. — Я за ней не слежу, но судя по времени, должна уже дрыхнуть, двенадцатый час доходит. — Ее нет на базе, — взволнованно заметила Зое.       Леви мгновенно помрачнел, услышав эти слова. — В смысле нет на базе?! — Ни ее, ни кого-либо из моей группы. — Так какого хуя ты не следишь за своими малолетками?! — подскочил Леви. — Я им в няньки не нанималась, — раздраженно отметила Ханджи. — У меня группа пропала, это вообще не смешно. — А что кто-то ржет? — издевательски спросил Леви. — Прямо, сука, обхохочешься. — Так, успокойтесь оба, — прервал их Эрвин. — Ханджи, они тебе что-то говорили? — Пять часов назад отпросились погулять, мол, у Ханны день рождения надо отметить, — ответила Зое. — Не знаю куда они уперлись гулять, но на территории базы их нет, — она заметила в руках у Леви телефон. — И можешь не звонить, я набирала всех по очереди уже раз десять. А Ханна вообще похоже телефон выключила.       Леви итак уже это понял, услышав нудный голос оператора, сообщающий о том, что «абонент находится вне зоны действия сети». — Убью, — вынес вердикт Леви, направляясь к двери. — А если ее уже того, — вдруг побледнела Зое. — Ханджи! — хором воскликнули Катарина и Эрвин. — Меня же посадят. — Сама виновата, — мрачно сказал ей Леви, застегивая куртку. — Ты куда? — Искать, — ответил он. — Я с тобой, — бросилась вслед за ним Катарина.       Леви хотел ей что-то сказать, но в итоге махнул рукой. Пусть делает, что хочет, ему вообще не до пререканий. — Ты хоть примерно представляяшь куда идти? — спросила Катарина. — Нет, — честно ответил Леви. — Но, клянусь, я оторву ее тупую башку, если это действительно не сделали раньше.       Башку, Ханне, к слову, никто пока не оторвал. Но сидя в парке на травке с бутылкой в руке и слушая причитания Армина о том, что им давно пора быть на базе, она даже сквозь затуманенное сознание понимала, что на свете есть вещи гороздо страшнее, чем утреннее похмелье, арест полиции и даже маньяки. — Армииин, — простонала она, упав спиной на траву. — Пойдем уже, — он дернул ее за руку. — Ханна, нам надо на базу. Ханджи нас уже с собаками наверное ищет. — Нет, не с собаками, — хихикнула Ханна. — Армин, мне нельзя на базу. — Почему? — Меня там убьют. — Да брось, — Арлерт снова дернул подругу за руку. — Ханджи, конечно, поорет, но остынет. — А я и не про Ханджи.