Дороже золота

      Армин с отчаянием проволок упирающеюся Ханну еще пару метров. — Не хочешь хоть немного попробовать передвигаться самостоятельно? — с раздражением спросил он.       Ханна отрицательно покачала головой. Армин тяжело вздохнул. И когда она успела так накидаться? А главное — зачем? Он же предупреждал, говорил ей, что не надо. Да и не только ей. Но разве кто-то стал его слушать? — А где Хитч и Мина? — вдруг завертела головой девушка. — Ушли, — ответил парень. — Им надоело тебя тащить и они пошли домой. И нам бы тоже не помешает. — Боже, какой-то же ты тоскун, — фыркнула она, сделав глоток из бутылки.       Армин внимательно проследил за ее движениями. Как бы у нее эту бутылку изъять? — Тоскун? — уточнил он. — Скучный человек, — пояснила она. — Ханна, время уже заполночь должно быть. Представляешь, как нам влетит из-за тебя? — Нам и так уже влетит, — философски заметила она, снова прикладываясь к бутылке. — Так какая разница придем мы в двенадцать, час или два? Так что расслабься. — По-моему на сегодняшний день достаточно расслаблений. — Тоскун, — повторила Ханна, поднимаясь на ноги. — Ладно, пойдем, пока ты не заплакал.       Ханна стояла на ногах весьма нетвердо, а потому первый шаг не увенчался успехом и только руки Армина не позволили ей упасть носом в землю. — Ну и зачем ты это делаешь? — Что? — не понял Армин. — Держишь меня. — Ты чуть не упала. — Отпусти, — велела она.       Армин пожал плечами и с неохотой подчинился, разжав хватку. Ханна, естественно, рухнула вниз, демонстрируя скорее грацию картошки, нежели фигуристки. — Ну и чего ты этим добилась? — поинтересовался он, присажаваясь рядом на колени. — Ничего, — буркнула Ханна, тоже принимая сидячее положение.       Ночь была тихой и теплой. Легкий ветерок трепал листья на деревьях. Где-то, совсем близко, стрекотал кузнечик, а вдали отчетливо можно было услышать плеск бьющихся о берег морских волн. Но вся эта романтическая атмосфера явно разбивалась, стоило взглянуть на Ханну. В волосах листья, на щеке земля, куртка порвана на локте. Вот как ему ее людям показывать? — А ты знаешь, что у тебя очень красивые глаза, — вдруг выдала Ханна. — Спасибо, — смутился парень. — У тебя тоже… глаза красивые. — Только глаза? — хохотнула она. — Нет, — торопливо закивал головой Армин. — Не только глаза, но и… Ты вся красивая. Честно. Очень.       Какое-то время Ханна с интересом разглядывала его, а потом согнулась в приступе хохота. — Блин, какой же ты все-таки смешной, — на выдохе произнесла она. — Ты покраснел. — Я не… — Вот, еще сильнее покраснел, — она отсменялась. — А хочешь, я тебя поцелую? — Че. Чего?! — Это не страшно, — уверила его Ханна, наклонившись вперед. — Может быть, ты мне нравишься?       Она чуть поддалась вперед, навалившись на него плечом. — Ханна, ты пьяна, — он отодвинулся в сторону. — Я никогда ни с кем не целовалась, — призналась она. — А ты? — Нет, — зачем-то ляпнул Армин.       Ханна только хихикнула. А потом, вдруг, вспомнила о своей бутылке и снова отпила глоток. — По-моему тебе уже хватит, — заметил парень. — А ты что, моя мамочка, чтобы говорить когда мне хватит, а когда…       Договорить она не успела, потому что вдруг поняла, что ее весьма грубо и резко отрывают от земли, поднимая за шиворот куртки. — Ты что, блять, совсем охуела?!       Катарина искренне считала, что пик злости Леви она видела, когда въехала в него на парковке, в тот злополучный день давший начало их сотрудничеству. Но оказалось, что то были только цветочки. Потому что, казалось, что единственное, что сейчас останавливало Леви от убийства — факт его близкого родства с Ханной. — Ты меня потерял? — попыталась сгладить ситуацию девушка. — Я чуть-чуть забыла о времени. А телефон сел. Ну так бывает, телефоны могут разрядиться…       Леви этот ее треп вообще не интересовал. — Да ты надралась, — понял он. — Нет, — захлопала глазами Ханна, пряча бутылку за спину. — Ты думаешь, что я идиот? — зло поинтересовался Леви.       Ханна замотала головой и сделала шаг в сторону, видимо надеясь спастись бегством, но Леви крепко продолжал держать ее за ворот. — Бери этого придурка, — Леви указал в сторону Армина. — И пошли обратно.       Катарина кивнула и подала парню руку, рывком помогая встать с земли. Армин смотрел на ее перепуганными глазами-плошками. Катарина хотела бы сказать ему, что нет ничего страшного, но это было бы враньем. Сейчас даже она боялась подходить к Леви, а Армин вообще наверняка потерял всякую надежду дожить до утра. Впрочем, сейчас его кандидатура Леви мало интересовала. Ему было на ком выпустить пар.       До базы они шли в гробовом молчании. Ханна с видом полной обреченности и покорности судьбе брела вперед. На Леви она старалась не оборачиваться, видимо придерживаюсь принципа: главное — не смотреть в глаза. Под ногами хрустели ветки и сухие листья. Катарина неуютно обнимала себя руками, натянув рукава до самых кончиков пальцев и не столько от холода, сколько от неприятного чувства волнения глубоко в груди. От Леви исходила какая-то мрачная тревожная энергетика. Казалось, если задеть его пальцем, то он просто взорвется. И самое жуткое заключалась в том, что он молчал. Не кричал, не говорил. А просто молчал. И в этом было нечто гнетущее. Вдалеке показался слабый свет фонарей, а затем послышался громкий и полный праведного гнева голос Ханджи. Стоя на крыльце она, не жаляя своих голосовых связок орала на съежившихся Мину и Хитч. Показательно. На улице. Видимо, чтобы все пресутвующие знали о случившемся. — Чего ты горло дерешь? — проворчал Леви. — Видишь, они вообще не вдупляют. А нормальные люди, — он вскинул голову, посмотрев на окна. — Спать пытаются.       Ханджи хмуро хмыкнула, но видимо согласилась с его рассуждениями. — Обе в комнаты. И мне насрать сколько сейчас время и в каком вы состоянии. В шесть утра чтобы были на разминке.       Хитч и Мина дружно кивнули, так словно они были не спортсменками, а солдатами и наперегонки кинулись в открытую дверь. По лестнице раздался топот разносимый эхом. — Арлерт, — повернулась к нему Ханджи. — Я все понял, в шесть утра, — дрожащий голосом сказал он. — Вали отсюда.       Он замешкался, послав Ханне полный немого сочувствия взгляд. — Мне что, тебе ускорение придать? — хмуро поинтересовался Леви.       Армин не стал более искушать судьбу и бросился вслед за девушками. — Ну а ты… — Я тоже поняла про шесть утра, — осторожно начала она. — Какая молодец, — скептично начал Леви. — Идем. Ты у меня к шести утра как огурец будешь, обещаю.       Он уверено дернул ее за руку, пропихивая вперед себя в дверь. — Леви, может не надо? — тихо начала Катарина. — Пусть проспиться, да и все.       Леви ответил ей весьма красноречивым взглядом и Катарина резко прикусила язык. Не стоит лезть. Не ее это дело. Ханна, однако, уже поняв, что пахнет жареным, попыталась затормозить вцепившись руками в лестничный поручень. — Мы прошли мой этаж. — Надо же, заметила, — процедил Леви.       Ханна почувствовала весьма ощутимый толчок в спину. Покрепче схватившись, Ханна попыталась мимо него, все-таки проскочить к себе, чем вывела брата окончательно и бесповоротно. Схватив девушку за шиворот, словно тряпичную куклу, он уверено поволок ее по лестнице вверх, не обращая внимание на ее всяческие возражения к подобному обращению со своей персоной. — Взрослой себя почувствовала, — прорычал он, затаскивая девушку на этаж.       Противный приглушенный свет в длинном коридоре неприятно резал глаза. Удерживая отчаянно вырывающуюся Ханну одной рукой, он вытащил ключ из кармана и повернул его в замке. — Добро пожаловать, — Леви протолкнул сестру в комнату. — Можешь располагаться.       Хватку он, впрочем, не разжал. Только сильно хлопнул дверью и подтолкнул Ханну в сторону ванной. — Не надо, — она уцепилась руками за дверной косяк. — Я все поняла. — Нихуя ты не поняла, — зло ответил Леви, и отодрав ее от косяка, резко наклонил головой над раковиной, открывая холодную воду.       Ханна пискнула, уперевшись руками в края раковины, но поняла, что Леви скорее сломает ей шею, нежели отпустит. — Леви, так нельзя! — возмущенно воскликнула, неожиданно оказавшаяся на пороге ванны Катарина. — Отпусти ее! — Ты дверью случайно не ошиблась? — процедил Леви, не прекращая своего занятия. — Она же так задохнется!       Катарина сама удивилась неожиданно откуда взявшейся у нее смелости, но отступать было поздно, потому как она уже вцепилась ему руку, надеясь хоть как-то ослабить хватку. — Отпусти, — твердо, но терпеливо сказал мужчина. — Тебя это не касается. — Касается, — уверенно ответила Катарина. — Все что касается тебя, касается меня. Она же твоя сестра, не порти с ней отношения.       Холодные брызки капали на босые ноги, неизбежно образуя на светлом кафеле лужу. Ханна обмякла, совершенно перестав оказывать какое-либо сопротивление. Леви со вздохом перекрыл кран. — Надеюсь ты понимаешь, что я не могу желать Ханне зла, — хмуро сказал он и вышел из ванны.       Ханна не издавая ни звука, медленно выпрямилась. Ледяная вода ручьем текла с мокрых волос и лица. И если внешний вид девушки не вызывал ничего, кроме жалости, то стоило посмотреть ей в глаза, как это чувство сразу отпадало. В них явно не читалось ни смирения, ни покорности, зато было очевидно, что ее самое сильное желание в данный момент — это пойти и харкнуть Леви в чай. — Держи, — опомнилась Катарина, сорвав с вешалки полотенце и протянув его Ханне. — Спасибо, — хрипло ответила она.       В комнате, нервно стучал чашками Леви. Катарина осторожно высунулась наружу, оглядев его спину. — Шла бы ты отсюда, — подал голос Леви, словно бы почувствов ее взгляд. — Леви… — Почему ты все время суешь свой нос куда тебя не просят? — жестко сказал он, так и не повернув головы. — Ты как заноза в заднице. — Если ты пытаешься грубостью заставить меня уйти, то я приобрела к ней иммунитет, — ухмыльнулась она, скрестив руки на груди и оперевшись спиной на косяк.       Леви плестнул в чашку кипяток и, наконец, развернулся. — Долго ты еще собираешься там сидеть? — громко поинтересовался он.       Ханна не удостоила его ответом, однако, из ванны вышла. Прошла по краю комнаты, не сводя с Леви напряженного взгляда и в конце концов села на стул. Честно говоря, сейчас она напоминала Катарине кошку, которую хозяева насильно помыли и теперь она, мокрая и униженная, злобно взирала на своих экзекуторов с безопасного расстояния. — Пей, — сказал Леви, ставя перед ней чашку. — Не хочу, — пробурчала Ханна себе под нос. — Я сказал — пей, — настойчиво повторил Леви. — А я сказала, что не хочу. — Мне что, рот тебе открыть и насильно влить?       Ханна раздраженно вырвала чашку из его рук. — Тебе пора, — повторил Леви, повернувшись к Катарине. — Ладно, хорошо, ухожу, — всплестнула руками девушка. — Но, твои методы воспитания могли бы быть и помягче.       Леви цыкнул языком. — И что, мне надо было пальчиком помахать, ай-яй-яй, Ханна, нельзя так делать? — издевательски сказал он. — Дошло бы? Да нихрена. Пока пиздюлей не вставишь, ни до кого ничего не доходит. — Ты не исправим, — заключила Катарина. — До завтра.       Леви испытал облегчение, когда она ушла. Катарина не была настолько близким человеком, чтобы он допускал ее до семейных дел. Может она и была его партнершей, может быть он испытывал по отношению к ней какие-то совершенно дурацкие непонятные чувства, но пока (ключевое слово) она еще не была для него семьей. — Так и будешь сидеть и дуться? — Тебе-то что? — буркнула она.       Леви схватив со стола чашку и сел напротив нее, выжидательно посмотрев, но поняв, что этим ничего не добьется, начал сам. — А теперь, перестань дуть губы и включи мозги, — Леви задумчиво посмотрел на дно своей чашки. — На улице ночь, тебя нет, на звонки ты не отвечаешь. Что я должен думать? Не забывай, что я несу за тебя ответственность. — Если это все, что тебя беспокоит, то можешь не переживать, у меня вообще-то есть родители. — Во-первых, их здесь нет. Они доверили мне тебя. И я не имею не малейшего желания объяснять им почему твой хладный труп выловили в какой-то канаве. А во-вторых… Просто, не делай так больше, — добавил он уже куда мягче, подняв голову и посмотрев прямо на нее, без какого-либо раздражения, печально и обеспокоено.       Ханна проглотила вставший в горле ком. Она прекрасно поняла, что он имел ввиду. Прочитала между строк. Это было так явно, что у нее сердце защемило. Ханна прикусила губу, ей вдруг стало невероятно стыдно. — Прости, — прошептала она, чувствуя как начинает щипать глаза. — Я об этом не думала. — Признаю, я тоже погорячился, — вздохнул он.       Ханна резко вскинула голову, с надеждой захлопав глазами. — Ты не злишься? — Ты живая, сидишь напротив, пьешь чай, так что нет. Но если ты еще раз…       Ханна не стала его дослушивать. Радостно соскочив с места, она буквально повисла у него на шее. Леви поморщился. Мокрая и холодная. Ладно, сам виноват. — Я тебя люблю, — призналась она. — Так, все, мелкая, хватит, тебе не семь лет, чтобы скакать у меня по коленям, — проворчал он.       Ханна только фыркнула в ответ. — Помнишь, ты как-то рассказывал мне слово из пяти букв? — вспомнила она. — Ты исчерпала свой лимит вседозволенности, — строго сказал Леви, все-таки скинув ее с себя. — Немедленно иди спать. — Так точно, капитан, — хохотнула она и вдруг задумалась. — Капитан Леви, слушай, а тебе идет. — Вали уже. — Иду, иду, — пробурчала она направляясь к двери. — Все-таки ты… — Не смей говорить это слово. — Зануда, — со смешком выкрикнула Ханна и прежде чем он успел ей что-то ответить, выскочила за дверь.