***
Покрутившись перед зеркалом, Катарина поправила шпильки удерживающие волосы в прическе. Костюм поблескивал на свету и плотно прижимался к телу. Этот костюм должен принести ей удачу, определенно. И все-таки дизайнер свое дело знала. Изначально заявив, что Катарине не очень идет черное, она подумала и все же нарядила ее в черный комбинезон на короткую. Леви, как ни крути, тоже лучше всего подходит именно черный. Впервые увидев свой костюм на манекене, Катарина испытала сомнения. Но когда надела, то сразу поняла, что влюбилась. И цвет, и фасон с открытой спиной. Все это весьма выгодно подчеркивало ее достоинства и скрывало недостатки. Вообще, сделать костюм для фигуриста — это вам не общую форму на сборную пошить. Нюансов и правил на самом деле очень много. Костюм не должен быть слишком откровенным и не слишком театральным. А платья, которые на первый взгляд выглядят просто — купальник, а сверху короткая юбка — не так просты. Юбка — вообще головная боль. Это очень важная деталь и подбираются они к платью очень тяжело. Вторая головная боль — стразы. Их нужно клеить так, чтобы казалось, что их больше, чем на самом деле. Нюансов полно. Одиночницы используют короткие парящие юбки с заниженной талией, корректируя таким образом фигуру. Парницы не делают никакого декора в области талии, чтобы партнеру было комфортно на поддержках. У танцоров более длинные юбки, потому что они не прыгают. Костюм — часть программы, поклонники назубок помнят не только самих спортсменов, но все костюмы, в которых они выступали. Каждая программа — целое повествование, история. Поэтому точно воссоздается типаж героини, дизайнеры слушают музыку, обсуждают образ с тренерами и самими спортсменами. Ведь когда фигуристы выходят на лед, судьи смотрят не только на технику и хореографию, но и на внешний вид спортсмена, на то как он преподносит задуманный образ. Все должно быть идеально. Накинув поверх спортивную куртку и покрепче затянув шнурки на коньках, Катарина вышла в коридор. Леви нашелся в разминочной зоне, где ждали выхода на лед все фигуристы из их группы. И все, абсолютно все из них, так или иначе, смотрели на Леви. Его рассматривали так, как будто бы он ни больше ни меньше — редкая статуя из частной коллекции, которую на несколько дней выставили в музее на всеобщее обозрение. Оно и понятно. Спортсмены уровня Леви на таких мероприятиях были редкими гостями. Их уровень — международные соревнования и внутри страны они редко выступали. Единственное исключение — чемпионат Элдии. Туда приезжали все. Остальное, как правило, игнорировалось. И не потому что они такие зазнавшиеся, а потому что этапы Кубка Элдии в какой-то момент начинали пересекаться с этапами гран-при. А выступать и там, и там — тяжело. И даже не потому что стартов стало больше, а потом что постоянные переезды — и накладно, и тяжеловато. Но Эрвин здраво рассудил, что три еще не совсем до конца скатанные пары нужно как можно чаще бросать в бой, чтобы к играм они уже точно были абсолютно готовы. Катарина медленно приблизилась к Леви, стараясь не смотреть по сторонам, ибо откровенное разглядывание ей было не приятно. На Леви то смотрели с обожанием и восхищением, а Катарина же — буквально наглая выскочка прибравшая к рукам такой лакомый кусок. А с другой стороны… Пусть смотрят, ей что, жалко что ли? Леви ее партнер, ее мужчина и это повод для гордости, а не для стеснения и неуверенности. Внезапно она почувствовала на себе какой-то взгляд. Нет, на на ней было много взглядов, но этот сверлил ее как-то особенно неприятно. Катарина оглянулась и на мгновение застыла как статуя. В том самом углу, стоял человек, которого она совершенно не ожидала увидеть. И, откровенно говоря, не хотела бы видеть никогда в жизни. Торопливо она отвернулась, сейчас-то уже какое дело. Она давно уже перешагнула. Присев на лавку, она еще раз поправила шнурки и тут же почувствовала рядом с собой движение. — Привет. Катарина медленно повернула голову. — Привет, Финн, — сдержанно сказала она. — Вижу, у тебя жизнь наладилась, — добродушно начал. — Твоими стараниями. Финн, кажется, уловил в ее голосе сарказм. — Только не говори, что ты все еще злишься. — Ничуть, — пожала плечами девушка. — На самом деле, то падение — лучшее, что ты когда-либо для меня делал. — Ну, раз все хорошо, могу я попросить у тебя помощи. Все-таки не чужие люди. Катарина удивленно вскинула брови. Интересно, где этот «не чужой» человек был, когда она валялась в больнице с переломом? — И что же ты хочешь? — Тебя ведь тренирует Эрвин Смит. — Именно. — Может, ты замолвишь за нами словечко? Существует ли предел человеческой наглости? Судя по всему — нет. — Катарина. Она вздрогнула, подняв кверху голову. Леви хмуро стоял над ней, скрестив на груди руки. — Нам пора на разминку. Она торопливо поднялась, устремляясь за своим партнером. — Тебе не стоит с ним разговаривать. Или у тебя совсем гордости нет? — заметил мужчина. — Ты знаешь о том кто это? — удивилась Катарина. — Очевидно — твой бывший партнер. Эрвин предупредил, что он здесь будет и велел мне держать тебя подальше от него. Катарина прикусила губу. Вот значит как. В общем-то, на Финна ей по большей части было плевать. Она не вспоминала о нем уже очень давно. Конечно, когда все только случилось, она переживала. Нельзя резко забыть человека, с которым виделся каждый день на протяжении шести лет, жить в одном доме, совместно преодолевать трудности, она была в него влюблена в конце концов. Нет, она думала, что была в него влюблена. Но оказывается, она просто перепутала, по малолетству и глупости приняла за любовь то, что любовью на самом деле не являлось. То, что она чувствовала по отношению к Леви не шло даже ни в какое сравнение. Вот когда смотришь на человека и понимаешь, что обожаешь каждую черту его лица, каждый волос на голове. Когда тебе хорошо и комфортно рядом с ним. Разговаривать, молчать, тренироваться, выступать, ей было хорошо, когда он целовал ее, хорошо и совсем-совсем не противно. И в постели с ним ей тоже хорошо. Нет, Леви вовсе не какой-то там виртуозный любовник, готовый заниматься любовью всю ночь напролет, так, что у девушки искры из глаз летят. В воображении его фанаток все примерно так и было. Но нет, все это на самом деле совсем не про Леви. Где он вообще мог подобному научиться? На катке, в перерывах между тренировками? Нет, на сборах и соревнованиях, на самом деле всякое бывает, но Леви от этого держался максимально далеко. Но Катарине с ним было так хорошо, как не было никогда в жизни. Потому что она его по-настоящему любила. И ей, на самом деле, не надо было многого. Он был рядом, он обнимал ее, целовал, он был с ней и этого уже было достаточно, чтобы Катарина почувствовала себя на седьмом небе. Разминка прошла на удивление быстро. Катарина не особо обращала внимание на то, что происходит вокруг, сосредоточившись на Леви и их программе. Все складывалось удачно и она была уверена в своих силах. По результатам жеребьевки, они катались последними. Катарина не видела как катаются их соперники. Леви запретил ей смотреть. Он и сам не смотрел. После выступления он, конечно, тщательно изучит записи и своих, и чужих программ, но на самих соревнования он никогда не смотрел на чужие выступления, до того момента как сам не выйдет на лед. — Короткую программу представляют Катарина Фриц/Леви Аккерман. Округ Стохес. Катарина сжав руку партнера, выскользнула на лед. Леви давно отвык от такого формата соревнований. Полупустые трибуны, ни комментаторов, ни прессы, ни телевизионщиков. Запись велась, но не прямой эфир и чисто для интернет-пользователей. Для Катарины же каток в Тросте был местом хорошо знакомым. Шесть лет на нем тренировалась как-никак. Тренировалась пока на упала с высоты на этот самый лед. Катарина мотнула головой, выгоняя чуждые мысли. Сейчас надо думать о программе. Только о программе. И о Леви. Все остальное лишнее. Хлынула музыка и они одновременно двинулись по льду. Что Катарина чувствовала во время проката? Ничего. Почти пустая голова, полный контроль над телом, над каждой мышцей, над собственной мимикой, взглядом. Короткая программа у них не простая. Элемент за элементом, движение за движением, тело начинает уставать, дыхание сбиваться, но никто не должен этого заметить. Им легко и совсем не сложно. Музыка обрывается и они замирают. Зал взрывается одобрительным гулом и аплодисментами. Кажется, Катарина даже слышит как кто-то кричит им «Молодцы! «. Тяжело дыша, она торопливо обнимает Леви, утыкаясь лицом ему в грудь, слышит как быстро стучит его сердце. — Катарина Фриц/Леви Аккерман. Эмоции потихоньку возвращаются и Катарина с улыбкой исполняет традиционный поклон-реверанс для зрителей и судей. Эрвин уже ждет их у калитки возле трибун. Леви посылает тренеру вопросительный взгляд и Смит кивает ему с легкой улыбкой, похлопав по плечу и протянув куртку. Вторую он отдал Катарине. — Это было лучше, чем на контрольных прокатах, — заметил он. Сев на диван, Катарина, наконец, окончательно перевела дух. «Kiss and cry» или «Уголок поцелуев и слез» для того и служит. «Kiss and cry» на сленге фигуристов — место где спортсмены ждут оценки за свое выступление. Название достаточно емкое. Находясь на льду фигуристы испытывают стресс и держат эмоции под полным контролем. А этот диванчик — место где уже можно выдохнуть и дать волю своим чувствам. Часто здесь можно увидеть слезы радости или поражения. А еще в ожидании оценок здесь частенько шлют приветы и воздушные поцелуи близким, болельщикам и своей стране. Редко обходится без поцелуев с тренерским штабом и партнерами. Поэтому место ожидания оценок — действительно «Уголок поцелуев и слез». — За короткую программу Катарина Фриц/Леви Аккерман получают 78.84. По итогам короткой программы — это первое место. Катарина радостно выдохнула, наклонилась и быстро поцеловала Леви в щеку. Тут все так делают, а она чем хуже? Конечно, это первое место за короткую еще ничего не значит. Промежуточно они первые, но завтра им снова выходить на лед уже с произвольной программой и именно общая сумма баллов за короткую и произвольную определит победителя. Но опять же, выиграть этап — не значит выиграть Кубок. Кубок Элдии проводится по тем же правилам, что и гран-при. Проводится шесть этапов. Спортсмен или пара должны выступить на двух из шести этапов, набирая на них баллы. Шесть фигуристов/пар набравших большее количество баллов по сумме двух этапов попадают в финал. И победитель финала уже становится обладателем Кубка. Если Леви и Катарина завтра выиграют произвольную и соответственно первый этап, дальше они отправятся на второй (на самом деле это уже будет четвертый-шестой этап, но для них второй). Попадут в призы на втором этапе — выйдут в финал. Ну и в финале уже решится, кому достанется Кубок. Все просто. Захлопнув дверь шкафчика, Леви поправил накинутую на плечи куртку и подхватил сумку с коньками. Чужой взгляд неприятно сверлил ему спину. — Ну, и чего тебе надо? — хмуро спросил он, поворачивая голову. — Ничего, — ответили ему. — Просто хотел сказать, что желаю удачи. Моя Катарина сильно выросла… Леви сжал зубы. Этот придурок не имел никакого права называть Катарину своей. Но он же тоже не малолеток, чтобы вестись на подобные провокации. — Я же все-таки с ней шесть лет катался, могу тебе, что-то посоветовать. — Хочешь мой совет, — ответил Леви. — Ничего мне не советуй, — он шагнул к двери. — А если я еще раз увижу как ты ошиваешься возле Катарины и кататься ты больше уже не сможешь. — Если это ревность… — Какая в жопу ревность? Слишком много о себе думаешь. Я вижу, что ты делаешь. Думаешь, психологически выбить Катарину своим присутствием, чтобы она растерялась и мы провалились? Вы же вторые после короткой, да? Так вот, если завтра ты приблизишься к ней ближе, чем на метр, пеняй на себя. Леви вышел, плотно закрыв за собой дверь.Глава 58.
23 октября 2021 г. в 14:19
Кубок Элдии. Первый этап. Трост. Короткая программа.
Чего хочет девушка после того как провела ночь с любимым человеком? Естественно проснуться в его объятиях. Однако, открыв с утра глаза, Катарина поняла, что лежит в кровати одна. На всякий случай пошарив сзади себя рукой и окончательно в этом убедившись, она со вздохом перевернулась на спину, посмотрев на белый потолок. Леви вставал раньше нее, но мог же он хоть немного полежать с ней рядом. Это же так приятно. Впрочем, плевать. Даже несмотря на его отсутствие, она прекрасно помнила вчерашний вечер до мельчайших деталей. Тело словно бы до сих пор ощущало на себе прикосновения его сильных рук. Леви не был с ней грубым, хотя впрочем и нежным его тоже не назовешь, он прикасался к ней сильно, по-хозяйски, так словно ее тело — его личная собственность. А так почти что и было. Она отдала Леви свое сердце и тело впридачу, и больше никому-никому в этой жизни не позволит дотронуться до себя. Только Леви. Это все его. И она тоже его. А он ее. Нет, никого и никогда она не любила так сильно. До безумного слепого обожания, до дрожи в коленях, до сладкого ноющего чувства образующегося внизу живота, стоило ей подумать о том, что произошло между ними. Это было по-настоящему волшебно. Теперь Катарина, наконец, поняла о чем с таким восторгом рассказывают в каких-нибудь дамских романах. Это чувство наполненности, счастье охватывающее каждую клеточку тела, когда все чувства разом обостряются и хочет еще и еще, бесконечно долго. Катарина даже представить не могла, что можно любить кого-то настолько сильно. И эта любовь буквально наполняла ее, выплескиваясь через край. И ей безумно хотелось поделиться этим. Поделиться, конечно, с Леви. Соскочив с кровати, она торопливо оделась и выскользнула в коридор, шлепая по полу босыми ногами.
На кухне Леви заваривал чай, обсуждая с Эрвином предстоящий старт. Он каждое утро заваривал свежий чай. Своеобразный ритуал. Катарина почему-то знала об этом, хоть они не жили вместе.
— Доброе утро, — с улыбкой сказала.
Леви чуть повернул голову, скользнув по ней глазами и тут же отвернулся, вернувшись к своему занятию. Больше всего сейчас Катарине хотелось подойти, обнять его со спины, поцеловать за ухом, а потом уткнуться лицом ему между лопаток и так стоять. Она бы так и сделала, будь они с ним вдвоем. Но при Эрвине стоило держать себя в руках.
— Доброе, — кивнул ей Эрвин, глотнув кофе.
Катарина села на свободный стул и Леви, все так же молча, поставил перед ней чашку с чаем. Даже не спросил хочет она его или нет. Впрочем, от чая, она и правда бы не отказалась.
— Хватит пялиться в телефон, — наконец подал голос Аккерман, посмотрев на Эрвина.
— Подожди, я читаю интервью одной бывшей фигуристки.
— Что пишут? — заинтересовалась Катарина, подув на дымящуюся жидкость в чашке.
— Что нынешнее парное катание стало скучным.
Леви издал какой-то странный звук, похожий на смешок.
— В нынешних правилах слишком много требований, — вздохнул Эрвин. — Пока все их выполнишь, времени на творчество уже не остается.
Катарина, меж тем, ухитрилась сделать глоток и тут же сморщилась, обварив себе губы.
— Леви, налей мне воды, я разбавлю.
Мужчина непонимающе взглянул на нее и Катарина поняла, что в его понимании, разбавлять чай — величайшее преступление. Однако, воды он ей все же налил и даже почти не морщился когда Катарина бесцеремонно плеснула ее себе в кружку.
— Я могу полагать, что вы решили свои личные проблемы и готовы хорошо сегодня выступить? — вдруг спросил Смит.
Катарина едва не вылила чай себе на колени, густо покраснев и, кажется, став одного цвета со своими волосами. Он что-то вчера слышал? Она старалась вести себя тихо и не издавать лишних звуков, как бы этого не хотелось. Но кто знает насколько у Эрвина чуткий сон и спал ли он вообще? А может Леви уже успел отчитаться тренеру о своих успехах? Нет, Леви о таком рассказывать точно бы не стал. Никому. Даже Эрвину.
— Мы все сделаем, — спокойно ответил Леви, сохраняя невозмутимый вид.
Эрвин довольно кивнул, не став вдаваться в подробности. Сейчас они стояли только на первой ступени лестницы, вершина которой Олимпийские игры. Смит снова пролистал статью.
— Смотри, Леви. Тут и по одиночникам прошлись. Говорят, что все катание Ханны — просто «разбег-прыжок», в ней нет ни красоты, ни грации.
— Нахера ты засоряешь нам и себе мозг всякой хренью? Мало ли кто, что там тявкает. Пусть тявкает дальше, Ханне от это всего ни холодно, ни жарко. В конце концов она еще маленькая, пройдет пару лет, будет им и красота, и грация, — рассудил Леви.
— Думаю, этот спор мы будем слушать весь сезон, — задумалась Катарина. — Одни буду говорить: «Ханна еще такая молодая, а как не боится крутиться. Такая смелая, такая, талантливая, мы будем за нее болеть». А другие говорить: «Посмотрите на Лару Тайбер — это настоящее грациозное оформившееся женское катание». Многие Ханну жалеют. В таком возрасте так пахать.
— Прямо упахалась, — фыркнул Леви. — Нашли тоже кого жалеть. Она что как крестьянин плугом вспахивает землю? По-моему, фигурное катание — давно уже стало интеллектуальным высокоорганизованным трудом. Лично я, получаю удовольствие от катания. Вот ты на тренировках пашешь или совершенствуешься?
— Совершенствуюсь, — усмехнулась Катарина.
Леви частенько казался непробиваемым похуистом, но на деле, в душе подобные высказывания его задевали, пусть он и старательно делал вид, что клал он на общественное мнение.
— Ты вообще хоть раз пахала?
— А как же ОФП на сборах?! — возмутилась она.
— Ну, одно дело бегать и прыгать, — заметил Эрвин. — А когда на льду, красиво, под музыку, мужчина и женщина.
— С любимым тренером, — рассмеялась Катарина.
Леви одним глотком допил остатки чая.
— Запомни — мы не пашем. Не надо принижать наш труд.
— Во-первых, это сказала не я, а во-вторых, не ты ли говорил, что к подобному не стоит относится серьезно.
— Это он перед стартом просто заведенный, — сказал Эрвин. — Не обращай внимание.
Катарина, на удивление не ощущала волнение и чувствовала себя бодрой, заряженной и способной свернуть горы. Может быть, общественное мнение не врет и секс перед стартом действительно оказывает на девушек положительное влияние? Надо будет еще раз проверить эту теорию. От этой мысли по коже пробежали мурашки. Хотя, посмотреть на Леви, так его их вчерашнее времяпрепровождение не очень-то расслабило.
Эрвин, впрочем, тоже выглядел вполне себе спокойно и уверенно. Ему, конечно, на лед выходить не надо, но все же, их победа — его победа. Их поражение — его поражение. Что он чувствовал когда его спортсмены выходили на лед? Он не катался мысленно вместе с ними. Он тренер, а не гипнотизер и он не может воздействовать на фигуристов издалека. Поэтому он всегда старался вести себя спокойно, просто наблюдать за обстановкой и анализировать. Некоторые тренеры слишком сильно психуют на соревнованиях. Пьют успокоительные, хватаются за бортик так, словно пытаются его оторвать. И что в этом хорошего? Тренер должен быть уверен в себе, передавая эту уверенность спортсменам. Они и так на взводе, а если еще и тренер будет биться в нервном припадке, то точно ничего хорошего не выйдет.
— Нам пора, — заключил он, посмотрев на, часы. — Собирайтесь и поехали.