Дороже золота

      Кубок Элдии. Первый этап. Трост. Произвольная программа.       В разминочной зоне как всегда царила суета. Нервничать перед стартом — нормальное состояние. Катарина не могла сказать, что испытывала сильный стресс, однако, легкое волнение сидело в груди. Вчера они неплохо откатали короткую программу, вышли на первое место, с отрывом в баллах, но впереди еще была произвольная. На контрольных прокатах она тоже хорошо выступила на короткой, а потом чуть не завалила произвольную допустив ошибки на каскаде и выбросе. С тех пор они много тренировались, на тренировках она делала эти элементы в ста процентах случаев, но все равно…       Психология в спорте — вещь не менее важная, чем физическая подготовка. Когда два спортсмена идут нос к носу с абсолютно одинаковыми физическими данными, то кто победит? Тот у кого нервы крепче. Частенько хорошие талантливые спортсмены проигрывают просто потому что нервы сдали. Тренера всегда стараются отслеживать психологическое состояние своих учеников и всеми силами блокировать и избегать того, что может вызвать у спортсмена психологический блок. Но в чужую голову не залезешь и предвидеть, и предотвратить все на свете они не могут. — Скотч есть? — спросил у девушки Леви.       Катарина скосила глаза на своего партнера. Леви боролся со шнурками. Вообще проблем с подобным раньше у него не наблюдалось, но сейчас почему-то дурацкие шнурки никак не хотели затягиваться как надо. К шнуровке конька они относились очень ответственно, ведь если шнурок развяжется во время проката, то все. Никто не будет останавливать музыку и ждать пока его завяжут. А с развязанным коньком кататься, понятное дело, нельзя, да и вообще опасно для здоровья. Поэтому как только фигуристы не ухищрялись, чтобы избежать казусов. Специальные накладки, липучки, просто натягивали поверх шнурков штанины, но лучшим изобретением человечества по-прежнему оставался обыкновенный скотч. Обмотаешь им верх ботинка и проблема решена. Смотрится, конечно, не очень, но зато действенно. На международные старты Леви со скотчем на коньках выходить бы ни за что не стал, но здесь, почему бы и нет. — Есть, но он в раздевалке остался, — прошептала Катарина. — У меня тоже, — вздохнул Леви и поднялся на ноги. — Пойду схожу. Сиди здесь, никуда не уходи.       Катарина скептично подняла на него глаза. — Не бойся папочка, я никуда не пойду с чужими дядями. Даже за конфетку.       Леви только покачал на это головой. Катарина вскинула голову на часы. Через пятнадцать минут им выходить на разминку, а минут через тридцать на старт. Волнение сильнее зашевелилось внутри и она зажмурилась, старательно пытаясь его отогнать. Так нельзя. Если ее здесь начнет мандражировать, то дальше что? На Олимпиаде она рухнет в обморок? — Волнуешься?       Катарина сжала зубы. — Хочешь поговорить, побеседуй со своей партнершей.       Финн усмехнулся. — Не надо демонстрировать мне свой характер, я еще ничего плохого не сделал. — Да ну, — Катарина выгнула бровь. — Мне все перечислить? — Я просто хотел пожелать тебе удачи. Я видел контрольные прокаты, у вас очень сильная программа. У меня против такого набора элементов и шансов нет. Если вы, конечно, исполните ее чисто, а не как ты тогда… Ну, ты помнишь. — Ничего я не помню, — прошипела она. — Иди вон. — Уже ушел, — махнул рукой парень.       Ничего она не помнит. Не было этого. Не было. Она умеет все хорошо делать. Тысячу раз получалось. И прыжки и выброс. Она все точно помнит. — Ты в порядке? — хмуро поинтересовался вернувшийся Леви. — В полном, — выдохнула она. — Кто-нибудь подходил? — Нет. Все хорошо.       Все и правда было хорошо. Она посидела, подышала, отпустила ситуацию. Ее учили психологически настраиваться на старт. Вроде полегчало. Страх отступил и на разминку она выехала даже в приподнятом настроении. Они повторили проблемные элементы, она прыгнула все и окончательно успокоилась. Она готова. — Для исполнения произвольной программы на лед приглашаются Катарина Фриц/Леви Аккерман. Округ Стохес.       Выскользнув на лед следом за Леви, Катарина выдохнула, концентрируясь. На ходу размяла мышцы и одернула свое маленькое нежное синего цвета.       Выдохнув в последний раз, Катарина замерла подняв руки. Послышалась музыка и легкое шуршание коньков Леви позади. Плавно, медленно, нога в ногу, они заскользили по льду, повторяя заученные шаги. Катарина — вода. Она текла плавно, нежно, выгибаясь, отвечая телом на каждое движение своего партнера. Ее подкинули вверх, три метра над уровнем льда, высота на которую партнерша взлетает во время подкрутки. Катарина ее не замечает. Слишком занята контролем над собственным телом. Леви поймал ее, опуская на лед, Катарина выкатилась вперед на одной ноге, старательно вытягивая вторую, проехать так как можно дольше и плавнее, не подставлять вторую ногу раньше времени. Катарина сосредоточилась, контролируя краем глаза движения Леви. Теперь каскад. Каскад… Катарина едва удержалась от того, чтобы повернуть голову и посмотреть на Леви. Когда прыгать? Тогда она отстала, надо не отстать. Не отстать… Она не отстала, прыгнула вместе с Леви, но потеряла концентрацию. Катарина уже прокрутилась, уже поставила ногу на лед, но сделала это неправильно, подскользнулась, со всей дури распластавшись на твердой поверхности. Если это и было больно, то она не почувствовала. Сердце панически забилось в груди. Она видела, что Леви допрыгал каскад, но какой толк, она упала, элемент не засчитан. У них впереди еще половина программы, нужно срочно это исправить. Сделать все остальное идеально. Она не успела выдохнуть, а уже надо было заходить на выброс. На приземлении она чуть покачнулась, но не задела рукой лед и не подставила вторую ногу. Продержалась. Заход на прыжок, прокрутилась, приземлилась. Тройной тулуп. Чисто, синхронно, нога в ногу. Катарина никогда не была настолько сосредоточена как на последующем тодесе она думала только о том как бы сделать посложнее и набрать потерянные на каскаде баллы. Главное сейчас не запороть выброс. Этот дурацкий сложный выброс-лутц, на котором она упала на тренировке заработав себе очередное сотрясение, на котором она плохо приземлилась на контрольных прокатах. Но если сейчас она прыгнет его чисто — это покроет все. Она должна прыгнуть, обязана прыгнуть, главное правильно приземлиться и выехать. Она ухнула вниз на лед, вставая на ногу и тут же поняла, что теряет равновесие, хотела подставить вторую ногу, но не успела, на скорости брякнувшись на лед, она на той же скорости покатилась по льду, только уже на боку. Бам. Она не столько почувствовала удар, сколько услышала громкий звук соприкосновения собственного тела с бортом катка. Это за границей, да на местных продвинутых катках борта сделаны из мягких матов, как раз для таких случаев. В Тросте борта деревянные. Влететь спиной во что-то твердое на скорости двадцать километров в час — незабываемое «удовольствие». Впрочем, боли Катарина не почувствовала, она ничего не почувствовала. На стрессе и адреналине человек вообще способен сделать многое. И о своем состоянии она вообще не думала, только о том, что валяясь на льду она теряет драгоценные секунды. Подскочив как ужаленная, она подъехала к Леви, уже настраиваясь на следующий элемент. Хореографическая дорожка, к счастью, прошла хорошо. Остались только вращения и поддержки. Вращение и первая поддержка прошла легко, но уже на второй Катарина начала осознавать, что-то не то. Ей катастрофически не хватало кислорода. Она сжала зубы. Надо докатать. Даже если она в обморок грохнется, все равно надо докатать до конца. Последняя поддержка и музыка остановилась. Катарина выдохнула. А вот вдохнуть обратно уже не получалось. Сделать глубокий вдох было больно. Все что она могла — мелко и часто дышать, пытаясь восстановиться. — Ты в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Леви.       Катарина неопределенно кивнула. На ногах стоит, ничего не сломано, головой не приложилась и ладно. — Катарина Фриц/Леви Аккерман.       Натянув на лицо улыбку, Катарина исполнила реверанс и заскользила к бортику. — Ты как? — хмуро спросил Эрвин, протягивая ей куртку. — Живая, — хватая ртом воздух, ответила Катарина.       Они все обсудят, но после выставления оценок. В «kiss and cry» они сидели молча. Катарина хмуро наблюдала за повтором на большом экране, как она грациозно впечаталась в стенку борта. Грудная клетка неприятно ныла. Она сидела. Все потом. — За произвольную программу Катарина Фриц/Леви Аккерман набирают 135.39. Общий результат за две программы 214.23. По итогам соревнований пара занимает первое место.       Тот момент, когда вроде выиграли, а радости нет. Сто тридцать пять за произвольную — мало. Для здешнего уровня результат более чем достойный, но на международных соревнованиях с такими баллами на золото и надеятья не стоит. Катарине хотелось побиться головой о стену, впрочем она уже побилась… Спиной о бортик.       На награждении она улыбалась, жала руку, но медаль, которую ей водрузили на шею почему-то была не приятна. Вроде бы радоваться. Их первый с Леви старт и сразу золото. Но никакого восторга у нее не было. У Леви впрочем тоже. Они достойно вынесли все церемонии и поздравления. Хорошо хоть прессы нет. А то бы уже налетели — стервятники. А вдохнуть нормально Катарина все еще не могла. — А теперь подробно, что пошло не так? — строго спросил Эрвин, стоило им войти в подтрибунное помещение. — Не знаю, — прошептала Катарина. — На каскаде я вдруг вспомнила ошибку на контрольных и запаниковала, — она потерла переносицу. — Нашла о чем думать во время проката, — недовольно сказал Леви. — Так нельзя, я знаю, просто вдруг вспомнилось. А выброс… Я… Не знаю, просто как-то перенастроилась и… нога ушла… я не совсем… поняла…       Да черт возьми, ни вдохнуть, ни объяснить толком, воздуха не хватает. — Ты все еще не отдышалась? — нахмурился Эрвин. — Я вдохнуть глубоко не могу, — призналась она. — Наверное, от удара отбила. — Иди переоденься, — велел Эрвин. — Я жду тебя. Надо проверить. Может это ушиб, а может ты ребра сломала.       Леви проводил девушку мрачным взглядом. — Как она вела себя перед стартом? — поинтересовался Эрвин. — Да вроде нормально… Хотя, я отходил, а когда вернулся… — Она с кем-то разговаривала? — Сказала, что нет. Хотя она могла и соврать. По-моему я знаю откуда ноги растут. Пойду выясню кое-что.       Леви и шага не успел ступить, как его крепко схватили за плечо. — И что ты собрался делать? — Разберусь по ситуации. — Леви, даже не вздумай. Думаю, Катарина не очень обрадуется когда вас дисквалифицируют за неспортивное поведение.       Аккерман недовольно дернул плечом. — Если у нее сломаны ребра, то это месяц восстановления как-минимум. Прощай первый этап гран-при, прощай финал… Этой медалькой можно подтереться. — И что, у нее ребра срастутся, если ты кого-то там припугнешь? Она могла сказать, что не может кататься и сняться сразу после падения. Но Катарина докатала программу на морально-волевых для того, чтобы вы получили эту, как ты ее назвал, медальку. И ты не сделаешь ей лучше, превратив все в фарс. Что ты докажешь? На нее кто-то надавил? Ну, так это наши проблемы, что ее так легко выщелкнуть. Это она упала. Сама упала, Леви. Вы выиграли и сейчас пойдете дальше на мировые соревнования. А этот парень так и останется здесь. Не распыляй свои силы на ерунду.       Леви тяжело вздохнул. — Хорошо, ты прав. Я зря завелся. Если честно, даже не понимаю почему. — Очевидно потому что к Катарине у тебя личные чувства. Я ничего не имею против, но умерь свой пыл.       Леви бросил на него скептичный взгляд. — А я всегда знал, что отношения между партнерами — полная хрень.       Хрень, в которую он уже вляпался и кажется, отказаться добровольно уже не сможет.

***

      Катарина устало потерла лоб ладонью. Как она могла так глупо выйти из себя? Такая простая и банальная провокация и она ведь повелась на нее. Ну, что за дура? Она со стоном уткнулась головой в колени. — Самобичевание тебе не поможет, — заметил Леви, присаживаясь рядом.       Они уже вернулись домой. К счастью ничего серьезного не случилось. — Эрвин сказал, причин для паники нет. — Просто ушиб, — кивнула Катарина. — Немного болит, но не страшно. Пару дней отлежусь и недельку не будем делать сложные элементы.       Леви задумчиво кивнул. — Это тебе болельщики передали, — он протянул девушке небольшого розового зайца. — Там еще другие есть, но я подумал, что он тебе понравится. — Спасибо, — улыбнулась Катарина, сжав пальцами игрушку.       Она не особо любила игрушки, и уж тем более, кислотно-розовый цвет. Но ему-то этого не скажешь. — Он на тебя похож. — Это намек на то, что у меня большие уши? — рассмеялась Катарина.       В этих своих попытках ухаживания Леви смотрелся неловко и неуклюже. Но так он пытался подбодрить ее и по-своему это было мило. Поэтому этого уродского зайца, которого он ей зачем-то приволок, она поставит на самое видное место. На секунду Катарина представила Леви стоящим возле кучу плюшевых игрушек, чесал затылок и пытался найти то, что могло бы ей понравится. Она едва удержала смех от воображение этой картины. — Тебе не нравится? — Мне очень нравится, — Катарина улыбнулась.       Наклонившись, она легко поцеловала Леви в щеку и положила голову ему на плечо. — Что это? - Катарина выпрямилась, поморщившись от столь резкого движения.       На шее мужчины красовалось отчетливое красное пятно. — Это ты, — спокойно ответил ей Леви. — Я… Ой… — сконфужено прошептала девушка, заливаясь краской. — Прости, я случайно.       Леви только усмехнулся. — Можешь кусаться, если хочешь. Но в следующий раз делай это там, где никто не видит. — Это где? — игриво выгнула бровь девушка, от прежнего смущения не осталось и следа.       Леви скосил на нее взгляд. — Как-нибудь покажу. — А может быть сейчас?       Она по-хозяйски положила руку ему на грудь, наклоняясь к лицу и заискивающе заглядывая в глубокие серые глаза. — Два часа назад ты не могла нормально дышать, — скептично заметил мужчина, убирая ее руку и поднимаясь с дивана. — Лучше иди спать.       Катарина фыркнула, падая на спину. — Зануда! — она притянула к себе плюшевого зайца. — Тогда сегодня я буду обнимать его.       Леви смотрел на нее дурачество сверху-вниз. Сегодня днем она каталась через боль, демонстрируя настоящую волю и силу духа, а сейчас совершенно несерьезна. Что могло его в ней привлечь? Катарина вовсе не вписывалась в его представлении об идеальной женщине. Вообще полная противоположность. Но сейчас смотрит на нее и так хорошо внутри становится. Он бы провел с ней ночь, и две, и все оставшиеся в его жизни ночи. Но сегодня им действительно стоило отдохнуть. А потом… Потом, они вернутся домой и… Леви не очень понимал, что будет дальше, но понимал, что-то изменится. И хочется верить, что в лучшую сторону.