Постукивая пальцами по бортику, Эрвин внимательно, практически не мигая, следил за скользящими по льду парами. Впервые в жизни он выводил сразу три и сейчас думал о том, как бы ему разложить свое время и силы так, чтобы успеть абсолютно всех и на лед проводить и со этого самого льда потом встретить. Мимо проехали Жан и Микаса. Эрвин видел как партнерша сгруппировалась, как Жан быстро, рывком, поднял ее вверх и перехватившись с ее кисти на бедро, отпустил одну руку. Все-таки девочки-парницы — бесстрашные создания. Балансировать на такой высоте, с одной единственной, весьма шаткой, точкой опоры. Сам Эрвин никогда бы на такое не решился. А Микаса вон, отцепилась, съехала вниз, Жан поймал, поставил, поехали дальше. И все это делается так легко, словно бы и не вызывает у ребят никаких усилий. Смит был этим доволен. Чем легче со стороны выглядит безумно сложный элемент, тем выше класс пары. А Микаса и Жан — редкий бриллиант, так удачно и вовремя попавший ему в руки. В конце концов Леви и правда не молодеет, и недалек тот день, когда ему придется завершить карьеру. Что сам Эрвин делал бы без Леви — вопрос на который ответить бы никто не смог. И вот вдруг словно озарение на глаза Эрвину попадает Микаса Аккерман. Не без помощи Леви, но все равно. И ведь он чуть было ее не пропустил. А когда Аккерман все-таки оказалась в его руках и Эрвин подумал о том каким должен быть ее партнер. Нет, не Йегер. При всем уважении к Эрену, но Микаса достойна лучшего. Лучшим в представления Эрвина был Леви, но пораскинув мозгами, Смит скрепя сердце отказался от этой идеи. Эх, был бы Леви ростом повыше, а Микаса характером попроще. Но тут Эрвин вспомнил про Жана. Он видел его еще на юниорах. Девушка с ним тогда каталась ничего интересного или выдающегося из себя не представляла, но Жан Эрвину понравился. Еще тогда Смит поймал себя на мысли, что парень-то способный, ему бы партнершу поталантливей и мировой топ ему обеспечен. Уже позже, когда Кирштейн напросился к нему на практику, Эрвин, честно говоря, пришел в тихий восторг от этого парня. Они тогда много разговаривали, Жан стоял на перепутье и не знал, что делать дальше, то ли уходить в тренеры, то ли пробовать продолжать спортивную карьеру. А если продолжать, то с кем? Ради чего? Какой вообще смысл? Эрвин как старший товарищ слушал его очень внимательно. Но дельного совета почему-то дать не мог. Тренер в Жане виднелся неплохой, малоопытный, но это не страшно. Эрвин и сам в свое время заявился в спортивную школу сопляком со свеженьким дипломом университета и кучей амбиций. Да таких сильных, что увидев талантливого одиночника, тут же бросился уговаривать его уйти в парники, совсем не подумав про «за» и «против», да и вообще, оно ему надо? С Леви Эрвину очень повезло, а ведь мог и прогадать. И себе бы карьеру не сделал и Леви бы загубил. Что касается Жана в качестве спортсмена, то у Эрвина внутри что-то сжималось от досады. Вот бы взять бы Жана себе, уж Эрвин-то бы раскрыл всему миру этот талант. Но тогда Смиту почему-то казалось, что такая пара как Леви и Мария требуют его полного внимания и он не может отвлекать себя на какого-то еще. А вдруг не потянет? Да и, честно говоря, припомнить хоть одну девушку, с которой Жана можно было бы поставить, Эрвин сходу не мог. А ковыряться в куче второсортных спортсменок в надежде, что среди стекляшек затесался маленький бриллиант, Эрвину было некогда, да и не хотелось. И вот прошло два года, Смит смотрел на Микасу, ломал себе голову над ее новым партнером и вдруг вспомнил. Кирштейн. Ну точно ведь. Уж он-то точно вытащит. И так эта идея Эрвину понравилась, так он ей загорелся, что уже просто не мог видеть рядом с Микасой кого-то кроме Жана. И вот они вместе и пока у них все получается. У единственных, кстати.
Эрвин видел как Катарина вылетела с выброса, покачнулась, плюхнулась на пятую точку и так доехала до самого бортика.
— Я не жалуюсь, — сказала девушка, подняв глаза, на подъезжающего к ней Леви. — Но мне кажется, что принцип, чем выше бросишь, тем выше поставят, здесь не работает.
— Естественно, — ответил Аккерман, протягивая руку и рывком поднимая партнершу за руку. — Но я так привык.
— Знаешь, как тяжело выезжать с такой высоты, — пробурчала она, потрясая ушибленной рукой, ей только недавно сняли гипс и было еще тяжеловато.
Они прокатились дальше, набирая скорость. Катарина оттолкнулась и Леви резко поднял ее вверх. Их фишкой была поддержка «стульчик». Когда партнерша как бы сидит на вытянутой руке партнера. «Стульчик» делали многие, но Леви на своем варианте этой поддержки, держал Катарину за внутреннею часть бедра, что было крайне сложно, опасно, а главное со стороны вообще непонятно как Катарина умудряется не соскальзывать. Заход на поддержку самым сложным хватом риверс-лассо. И спускалась Катарина очень сложно, кувырком, головой вниз. Хваталась руками за носок конька Леви, делала что-то по типу колеса и вставала на ноги. Эту поддержку, несмотря на сложность, Катарина и Леви любили и всегда делали безукоризненно. И в короткой, и в произвольной, и в показательном номере. Свой «стульчик» они показывали очень эффектно. А еще подкрут. Да, Фингер и Галлиард научились делать этот пресловутый четверной подкрут. Но Смит знал, как легко на нем допустить ошибку. А вот тройная подкрутка Леви и Катарины была идеальна. Лучшая тройная подкрутка в мире. Высокая, у Катарины превосходный шпагат, четкие три оборота, чистенький выезд. Сколько раз катали, могли проиграть баллы на прыжках, на выбросах, но подкрутка, поддержки и дорожки у этой пары всегда плюсовались судьями максимально высоко.
— Ладно, заминайтесь, — громко сказал Эрвин, глядя на часы.
Резким движением застегнув замок толстовки, Катарина закинула на плечо сумку и вышла из раздевалки в коридор, следом плелись Микаса и Хистория. В холле они попрощались и Катарина, без особого интереса, принялась листать ленту в социальной сети, в ожидании невесть куда провалившегося Леви.
— Привет, — раздалось совсем рядом.
Катарина повернула голову и встретилась с серыми глазами.
— Ты ведь Катарина?
Она откинула назад длинные черные волосы, собранные на затылке в высокий хвост.
— Я Пик, — представилась девушка, протягивая руку. — Давно хотела с тобой познакомиться.
— Вау, — выдохнула Катарина. — Я тоже… Всегда хотела познакомиться с чемпионкой мира.
Тут Катарина вдруг вспомнила, что утром боролась за право первой идти в душ с пятикратным чемпионом мира. Она, кстати, выиграла. А чемпион мира еще минуты две ворчал под дверью, да так громко, что Катарина слышала его сквозь шум воды.
Пик Фингер широко и весьма дружелюбно улыбалась. Катарина с удивлением обнаружила, что они с Пик одинакового роста, а еще Фингер совсем юная, почти девочка, ей ведь лет двадцать, даже младше Катарины. Они с Порко выиграли все что только можно было выиграть на юниорском уровне, перешли во взрослый спорт два года назад, сразу же заскочили на пьедестал чемпионата мира, выиграв бронзу, а на следующий год уже стали чемпионами мира. Пик Фингер стала чемпионкой мира в девятнадцать лет. Катарина в девятнадцать… Она вдруг почувствовала свою ущербность.
— Пик, опять ты тормозишь… — Порко Галлиард остановился в метре от своей партнерши.
— Покко, смотри с кем я познакомилась, — просияла Пик.
Порко ее восторга явно не разделял.
— Я очень рад, — сдержанно сказал парень. — Но мы уже опаздываем. Пойдем пока…
Катарина услышала быстрые шаги Леви раньше, чем он показался на лестнице. И открывшийся вид ему очень не понравился.
— Чего вы тут забыли? — резко начал он, ускоряя шаг.
— И тебя добрый вечер, Леви, — с вызовом ответил Порко.
Леви как-то очень резко возник перед Катариной, словно бы неосознанно закрывая ее от того, кого считал для нее опасным. Пик растерянно обернулась на Порко, делая шаг назад. Если честно, то Леви и его вечный тяжелый взгляд, всегда пугали ее до чертей.
— Мы просто познакомились, Леви, все в порядке, — мягко сказала Катарина, схватив мужчину за руку. — Приятно было бы поболтать, но нам пора, — она настойчиво потянула Леви в сторону двери.
— До завтра, — помахала рукой Пик.
— Да, — кивнул Порко, подходя к партнерше и положив руку ей на плечо. — До завтра, и пусть победит сильнейший.
Катарина буквально почувствовала как Леви напрягся каждой клеточкой своего тела. И еще более настойчиво потащила мужчину к выходу.
— Именно, — отозвался Леви.
В этот момент Катарине все-таки удалось вытолкать его в дверь.
— Вы еще подеритесь, — зло сказала она, встав на ступеньках.
— Ты серьезно считаешь, что меня так легко вывести из себя?
— Тебя-то может и нет, но я понятия не имею, что в голове у этого Порко Галлиарда.
— Все в порядке у него с головой, — сказал Леви, спускаясь к машине.
Катарина сбежала за ним вниз.
— Подумать только, — всплеснула руками девушка, открывая дверь машины. — Два взрослых мужика, а мереетесь яйцами как мальчишки.
Леви никак это не прокомментировал, только повернул ключ, слушая как заурчал двигатель. Катарина сунула руки в карманы, машина еще не прогрелась и было холодно.
— Дело не в моих яйцах, — вдруг сказал Леви. — Я не хочу, чтобы в твою сторону шла какая-то грязь.
— Какая грязь? Пик милая девушка…
— Пик милая девушка, — согласился Леви. — Но Порко может провоцировать. А мы оба знаем, что ты… — он замялся.
— Что я? Неуравновешенная?
— Это не я сказал. Я имею ввиду, что у тебя еще мало опыта выступления на таких турнирах и я знаю, что ты переживаешь.
Катарина покачала головой.
— Все в порядке, не переживай. Я прекрасно себя чувствую. Правда. Практически не волнуюсь, пока что. Я думаю, надо быть сосредоточенней и не думать или обращать внимание на то, что вокруг. Это сложно, но я стараюсь.
— Это хорошо, — кивнул Леви, чуть улыбнувшись.
Катарина наклонилась к мужчине и мазнув носом по щеке, легко поцеловала его в уголок губ.
— Не переживай из-за меня, — она снова поцеловала его. — Ты же милый маленький мышонок.
Леви резко отстранился, настороженно посмотрев на девушку.
— Как ты меня сейчас назвала?
Катарина звонко рассмеялась.
— Мышонок, — повторила она. — Тебя же так мама иногда называет. Я слышала.
У нее на лице возникла такая довольная улыбка, что Леви мог только выдохнуть, покачав головой. Катарина давно знала этот его снисходительный взгляд.
— Да ладно, в этом нет ничего такого. Вот мой папа зовет меня Принцессой или Тыковкой.
— Тыквой? Почему?
— Не тыквой, а Тыковкой, — поправила Катарина. — Тыква оранжевая, я рыжая. Нас же именно поэтому фанаты называют Лисята.
— Фанаты называют нас Лисята?!
Катарина снова рассмеялась, глядя на обалдевшее лицо Леви.
— Какая хрень, — пробурчал Леви себе под нос.
— А мне нравится, — просияла Катарина. — Может, мне тоже тебя как-нибудь называть?
— Леви, — ответил мужчина. — Меня очень устраивает.
— Ты скучный. Может, Зая?
— Нет.
— Детка?
— Нет.
— Солнышко.
— Нет.
— Зануда?
Леви издал какой-то страдальческий вздох. А Катарина снова засмеялась. Все-таки любит она выносить ему мозги. И Леви это уже почти что не раздражает.
***
От чая сильно пахло мятой. А мяту Катарина очень любила. Глотнув терпкий напиток, она чуть улыбнулась. Леви закрыл кран, вытер руки маленьким вафельным полотенцем, повесил его на крючок. Зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
— Я в душ и спать, — констатировал он.
Катарина кивнула.
— Не сиди долго.
— Да, да, — ответила девушка.
На видео в телефоне кошка смешно упала с дивана и Катарина хихикнула. Леви покачал головой и вышел с кухни.
— Ты не идешь отдыхать?
Катарина вскинула голову на голос Кушель. Женщина, кутаясь в халат, взяла с полки чашку.
— Чай допиваю, — робко ответила девушка.
— Тогда я с тобой посижу, — сказала Кушель.
Катарина внутренне застонала. Они с Кушель неплохо ладили, но Катарина все-таки старалась держаться на почтительном расстоянии. Впрочем, Кушель к Катарине относилась прекрасно. Не то, чтобы она ее обожала, но пока Катарина ее всем устраивала. По крайней мере, Леви девушка явно любила и старалась о нем заботиться. В доме Кушель не наглела и держалась почтительно. В общем, плюс себе в карму она явно заработала.
— Вы завтра приедете? — решилась начать разговор Катарина.
— Конечно, я года три не видела как Леви выступает в живую, не считая контрольных прокатов.
Катарина кивнула, глотнула чай и поняла, что не знает, что еще спросить. А сидеть в неловкой тишине не хотелось.
— Да расслабься ты уже, — чуть усмехнулась Кушель. — Считай, что ты мне нравишься. Но это не значит, что можно начинать наглеть, — тут же добавила она.
Катарина растерянно захлопала глазами.
— Я…
— Расслабься, — повторила Кушель. — Если честно, то я и сама не знала, как на тебя реагировать, учитывая, что ты первая девушка, которую Леви со мной познакомил.
— Вообще-то вы сами со мной познакомились, — напомнила Катарина.
Кушель внимательно посмотрела на девушку и усмехнулась.
— А ведь и правда. Если бы я ждала пока Леви созреет…
— Это да, — улыбнулась Катарина. — Он такой скрытный. Редко говорит то, что на самом деле думает. Но тем его откровения и ценнее.
— Точно, — согласилась Кушель. — Он и в детстве был немногословен. Впрочем, я сама проводила с ним слишком мало времени.
Катарина задумчиво пожевала губу. Вопрос повис на языке, но она никак не решалась его озвучить.
— Говори, — сказала Кушель, видя ее замешательства.
— Вы же красивая женщина. Почему вы не вышли за кого-нибудь замуж? У Леви был бы отец. Да и вообще… Это не мое дело, так?
Мать Катарины вышла замуж второй раз после разрыва с отцом девушки. И Катарина любила своего отчима как родного родителя. Она в принципе не помнила времен без него, родители поженились когда Катарине было четыре. Мама рассказывала, что привыкла дочь к мужчине очень быстро и буквально через пару недель уже спокойно называла его папой.
— Не твое, — согласилась Кушель. — Но так и быть, я отвечу. Не знаю заметила ты или нет, но Леви довольно ревнив. У меня были мужчины и после его рождения. Но я никогда не думала, что это будет серьезно, а потому делала так, чтобы Леви никого из них не видел. Кроме одного раза. Абсолютно провального. Как я не пыталась, Леви воспринял моего потенциального жениха в такие штыки, — она вздохнула. — Пришлось с ним попрощаться и собственно на этом мои попытки найти для Леви отца закончились. А ведь тогда я даже почти влюбилась и действительно думала о том, что могу выйти замуж. Но Леви решил по-другому.
Катарина поджала губы. Вот значит какая она, слепая материнская любовь. Ставить сына выше карьеры и личного счастья. А ведь вся жизнь Кушель действительно упиралась в одного только Леви. И это было прекрасно и ужасно одновременно.
— Вам жутко тоскливо здесь одной.
— Кенни живет недалеко и заходит. Или жена его. Ну, или вместе. Бывает кто-то из старых друзей заглянет. Вы вот приехали.
Катарина вдруг испытала огромное уважение и сочувствие к этой женщине. И вдруг ей захотелось подружиться с Кушель. Стать по-настоящему близкой. Чтобы вот так пить чай, разговаривать, быть в этом доме своей. Чтобы Кушель чаще улыбалась, радовалась, обрела какой-то другой смысл, вместо повзрослевшего сына. Она ведь тут совсем одна и так одинока. Не должно так быть. А может, когда-нибудь, когда они с Леви уже не будут выступать, то стоит переехать сюда. Кушель ведь не молодеет. Ей и сейчас одной тут тяжело, а дальше будет только хуже. И тогда она будет жить вместе и Кушель будет видеть своего драгоценного Леви каждый день. А может и не только Леви. Может этот дом когда-нибудь наполнится топотом маленьких ног и детским смехом. Это было бы так прекрасно. И маловероятно.
Было темно и Катарина на цыпочках прошла по комнате, забираясь под одеяло, прижимаясь к Леви со спины, утыкаясь лицом между его лопаток, обнимая крепко-крепко. А ведь Катарина никогда не думала о создании своей семьи и детях пока не встретила Леви. А сейчас эти мысли все чаще проникали ей в голову. Все меньше пугали. И причиняли внутреннюю боль, ибо Катарина боялась, что эти ее сокровенные мечты никогда не сбудутся.
***
Финал гран-при начинался помпезно. Уж устраивать соревнования Элдия умела. С самого утра в каждом уголке огромного ледового комплекса царила суматоха. От раздевалок до трибун. Шум, гам, крики, всей куда-то спешат, бегут и каток живет, дышит такой жизнью, какой не дышал уже давно. Сегодня здесь весь свет фигурного катания. От спортсменов, до высокопоставленных болельщиков, спонсоров, экспертов. Кушель, если честно, от такого давно отвыкла. И сейчас, если честно, ей даже было немного неуютно. А ведь когда-то она этим жила. Как же давно это было. Как же давно…
— Кушель?!
Она вздрогнула. Не узнала голос, повернула голову, скользнув глазами по мужчине. Не сразу узнала, а когда все-таки узнала. Пальцы вцепились в края сиденья, глаза широко распахнулись. Какого же хрена?! Да быть такого не может. Ей показалось. Показалось же…
— Я вижу ты удивлена. И правда, столько лет прошло уже. Тридцать, если мне не изменяет память.
Кушель кивнула не в силах выдавить из себя ни слова.
— Тридцать, да. Я и сам-то тебя с трудом узнал.
— Карл, — хрипло сказала Кушель, наконец, взяв себя в руки. — Что ты здесь делаешь?
И правда ведь, что?
