Дороже золота

      Леви проснулся от того, что у него жутко затекла рука. И нога. Он наполовину свешивался с края узкого дивана, сзади примостилась Катарина. Одной рукой она обнимала его со спины, естественно не забыв закинуть ноги. Леви чувствовал как ее мерное дыхание щекочет его шею. Однако, беспокоило Леви совсем не это. Катарина постоянно прижималась к нему и устраивала сверху свои конечности. К этому Леви привык и ему уже даже нравилось. Что-то тяжелое придавило ноги и Леви приподнялся на локте. Толстый кот вальяжно устроился поверх одеяла, свернувшись в большой клубок. Леви попытался высвободить ноги, но животное только вытянуло лапу, вцепившись когтями в одеяло и даже не подумало проснуться. Зато проснулась Катарина. Леви почувствовал как она зашевелилась и услышал зевок. — Доброе утро, — прошептала Катарина, сладко потянувшись.       Такая сонная и уютная, рыжие волосы разметались по подушке, она потерла пальцами лицо и снова зевнула, майка задралась чуть ли не до самого верха приоткрывая нежную грудь. И Леви не устоял, потому что никто бы не устоял. Вытащив ноги из-под возмущенного кота, он наклонился, рывком притянув девушку к себе, зарываясь лицом ей в шею, в подушку усыпанную шелковистыми волосами, утопая в ее вкусном сладком запахе. Катарина тихонько засмеялась, разрешая обхватить себя, позволяя притянуть, сжать до хруста в ребрах. Леви поцеловал ее легко, практически невинно, и Катарина нежно провела пальцами по его лицу. Леви снова поцеловал ее и Катарина поморщилась. — Ты колючий, — капризно сказала она. — Ты говорила, что любишь мужчин со щетиной. — Я не знала о чем говорю. — Это всего лишь однодневная щетина. — И она жутко тебе идет, — призналась Катарина. — Но ты все равно колючий. — Хочу тебя, — прошептал Леви в самые губы. — Я тоже, — на выдохе ответила Катарина, так сексуально, что Леви почувствовал как от головы вниз отхлынула кровь. — Как только мы вернемся домой, я даже не знаю, что с тобой сделаю, — он провел носом по ее шее, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не впиться в нее губами, потому что тогда его блядское самообладание точно треснет. — Зато я знаю, что с тобой сделаю, — коварно ответила Катарина, приподнимаясь на локтях и заглядывая ему в глаза.       Чертовка. — И что же? — Тебе лучше сейчас об этом не знать.       Действительно. У него и так уже стоит. И Катарина прекрасно это знает. Леви резко оторвался от нее принимая сидячее положение. Не здесь и не сейчас, как бы сильно ему не хотелось. Леви поднялся на ноги, срывая со стула футболку и надевая ее на обнаженное тело. Взял со стола телефон и удивился увидев, что время уже приближается к одиннадцати часам дня. Во сколько они вчера легли? Около пяти. Он лег под утро, проспал почти до обеда, так глядишь и режим собьется. Ну ничего, через три дня они вернутся домой в Стохес. А дальше начнется долгая и тяжелая работа. Месяц до Олимпийских игр. Всего месяц, это отзывалось беспокойством где-то в груди. Еще раз взглянув на золотую медаль смотрящую на него с телефонной заставки, Леви сильно сжал смартфон в руке. Надо настроиться, а то последнее время он совсем расслабился. За ту неделю, что они колесили по Элдии с гастролями он практически не думал об играх. Его мысли все время были заняты чем-то другим. С одной стороны это хорошо, ведь жить в постоянном психологическом напряжении, чтобы перегореть к самым играм — не лучшее решение. Но с другой стороны, Леви невольно начинал ловить себя на мысли, что начал холодеть к тому, что долгие годы было всей его жизнью. Нет, он все еще был болен на голову фигурным катанием, но как-то уже словно бы и не так. Словно бы… — Кто мой сладкий пирожочек? — проворковала за спиной Катарина, вырывая Леви из его мыслей.       Аккерман резко обернулся, уже собираясь поинтересоваться, не ебанулась ли она умом. Катарина сидела на кровати, прижимая к себе отчаянно вырывающегося кота. — По-моему ему не нравится, — заметил Леви. — Мне пофиг, — ответила Катарина, поцеловав кота в лоб. — И ты его видела? Это не пирожок, это пирог какой-то. — Не ревнуй, — рассмеялась Катарина, отпуская кота.       Персик, усевшись рядом, принялся недовольно вылизываться, стуча хвостом по одеялу и вывалив наружу толстое пузо. — Хочешь быть моим пирожочком? — с усмешкой спросила Катарина, спрыгивая на пол. — Ты не могла сказать более отвратительно-сладкой хуйни. — Хорошо, злая булка, — она шутливо ткнула Леви пальцем в щеку. — Не делай так, — недовольно проворчал он. — Собирайся, если хочешь успеть все свои дела.       Дел и правда было много. На эти три дня программа была не то, чтобы обильной, но Катарине действительно хотелось многое успеть. На кухне бабушка перемывала оставшуюся с вечера посуду, дедушка жевал бутерброд и листал старую газету, вслух возмущаясь о зажравшихся эстрадных звездах. Все было ровно как всегда когда Катарина приезжала домой. Родители и Адель еще ночью вернулись к себе, благо жили в соседнем подъезде, но Катарина, приезжая в Сигансину, предпочитала останавливаться у бабушки с дедушкой. — Доброе утро, — улыбнулась она, заглядывая в чайник и включая плитку. — Доброе, — улыбнулась бабушка. — У нас есть чай? — поинтересовалась Катарина, вставая на цыпочки и заглядывая на полку. — Да, полно, — ответил дед, отрываясь от газеты. — А где твой дружок? — В душе, — ответила Катарина, доставая чашку и коробку с пакетированным чаем.       Леви редко пил чай в пакетиках сравнивая его с мочой, но если другого выбора не было, то не выебывался и пил что дают. Чайник на плитке закипел, выпуская в потолок столб прозрачного пара. — Какие планы на сегодня? — поинтересовалась бабушка. — Куда-нибудь сходите? — В Сигансине? Первого января? Это вряд ли. Хотя, мы хотели сходить до гаража, посмотреть мою машину.       Катарина бросила взгляд в окно. Рождественские морозы уступили место теплой и жутко снежной погоде. Темное небо висело необычно низко, а снежные хлопья падали так густо, что Катарина едва могла разглядеть двор и соседний дом. — Снег с ночи валит, — заметил Виктор. — А до этого еще пару дней шел. Боюсь, чтобы попасть в гараж, его нужно сначала откопать. — Откопаем, — заключила Катарина. — Здравствуйте, — Леви прошел на кухню и сел на указанное Катариной место.       Молча принял из ее рук чашку. — Сахар на столе, — торопливо заметила бабушка. — Спасибо, я пью без сахара. — Еще один извращенец, — фыркнул дед, взглянув на Катарину. — Ну, это-то ладно, девчонка, они вечно какую-то херню выдумывают.       Леви тоже посмотрел на Катарину, словно пытаясь спросить как ему на это реагировать. Девушка только застыла с открытым ртом. Несколько раз ее посещала мысль о том, что показать Леви семье — глупость. И сейчас был один из таких моментов. — Необязательно навязывать всем свое мнение, — строго заметила Марлен. — Извините его. — Да все в порядке, — пожал плечами Леви.       Виктор что-то проворчал себе под нос, но замолчал. Катарина налила чай еще и себе, и подсела за стол к мужчинам. Дальше все молчали. Катарина ерзала на табурете, чувствуя себя жутко неуютно. Она отчаянно пыталась найти тему для разговора, но так и не смогла, поэтому решила, что лучше будет помолчать. — Давайте я помою чашку, — спохватилась Марлен, когда Леви поднялся из-за стола. — Не беспокойтесь, я сам. — Не надо, вы в гостях так что… — Ерунда. — Нет, не… — Вы еще подеритесь, — недовольно сказал Виктор.       Катарина пихнула Леви в спину, толкая к двери. — Не спорь, — прошипела она. — Ты оскорбляешь бабушку как хозяйку. — Чего? — Того.       Леви вздохнул. Как-то Мария со смехом заметила, что лучший мужчина — сирота. Фарлан тут же заметил, что в женщинах это тоже неплохой плюс. Тогда Леви не совсем понял, но сейчас… С родственниками Катарины ему было тяжело. Очень тяжело. Если честно, то он бы с удовольствием вернулся домой в Стохес прямо сейчас. Но Катарина так ждала эту поездку. Он понимал как она соскучилась по родным и не хотел отравлять ее отдых. Леви вполне может потерпеть три дня. Три невероятно долгих дня.

***

— Все, я больше не могу, — заявила Катарина, приземляясь пятой точкой в сугроб.       Леви выпрямился, опираясь на лопату и поправил съехавшую на лоб шапку. Шапка было до ужаса дурацкой, с рисунком из оленей, дурацкой бомбошкой на затылке и ушами с длинными веревками на концах. Шапка была Леви велика и бесконечно съезжала на лоб, а еще ему было в ней жарко. Вообще, с тех пор как Леви стал водителем, такой предмет как шапка тут же исчез из его гардероба. Зимой Леви либо находился в транспортном средстве, либо ходил в капюшоне. Любителем долгих зимних прогулок он не был никогда, а потому его абсолютно все устраивало. Тем более в шапке Леви выглядел как обсос и вообще никто бы не мог дать ему больше пятнадцати лет. Но с тех пор как в его жизни появилась Катарина они ругались из-за какой-то сраной шапки на голове уже раз десять. Сначала Леви заставлял ее носить Катарину, потом Катарина из мести начала выносить мозги Леви. А сегодня она радостно извлекла откуда-то из шкафа этот кошмар, потому свою Леви якобы забыл. Нехера он не забыл и Катарина это знала, а потому со злорадством протянула ему вот это. На вопрос Аккермана о том, где она взяла эту херню, Катарина пожала плечами, мол, не помню. На самом деле, шапка эта принадлежала Финну и была им случайно забыта несколько лет тому назад. Сообщать Леви о том, что она предложила ему шапку своего бывшего, Катарина разумно умолчала. Вообще в комнате Катарины можно было найти кучу занятных вещей. — Не знал, что ты увлекаешься супер-героями, — удивился Леви, доставая из коробки стопку комиксов и пару фигурок. — Это было в пятнадцать лет, — отмахнулась Катарина. — И зачем ты до сих пор это хранишь? — Хочу и храню, — буркнула Катарина, забирая из рук Леви фигурку человека-паука. — Примерно тоже самое мне ответила Ханна, когда я порывался выкинуть телефонный чехол с каким-то нарисованным пучеглазым хреном. Она купила себе новый мобильник, нахера хранить чехлы от старого? — Ты сам ответил на свой вопрос, — заметила Катарина, убирая фигурку в ящик стола. — Я вот еще зачем-то храню тетради с лекциями из универа. А еще вот это, — она помахала у Леви перед носом картонной корочкой диплома. — Если карьера незаладится могу тренировать детей. Но я лучше официанткой в кафе пойду, чем работать тренером. У меня нет и никогда не будет столько терпения, сколько его у Эрвина или Ханджи. — Терпения? У Ханджи? — Леви усмехнулся себе под нос. — Хотя, возможно. А это что… — Нет! — воскликнула Катарина. — Не трогай!       Но Леви уже потянулся в ящик извлекая из него карточку. — И что же это? — Ничего. — Это моя автограф-карта. — Мне ее подарили, не думай, что я стояла в очереди или платила деньги за твою фотку с закорючкой, — Катарина многозначительно скрестила руки на груди. — Ты мне вообще не нравился. — Да ладно, потому-то ты ее сохранила, — довольно просиял Леви. — Я и конспекты с универа сохранила, однако меня ничего в них не привлекает, — буркнула Катарина. — Да ладно, — чуть усмехнулся Леви. — У всех есть маленькие секреты. — И какие же у тебя секреты? — заинтересовалась Катарина, убирая вещи обратно в ящик. — Секрет.       И теперь, сидя в сугробе, Катарина строила в голове план как бы этот секрет из Леви вытащить. Впрочем, уже через минуту она об этом позабыла. — Не морозь задницу, — хмуро сказал ей Леви. — Не нуди.       Леви воткнул лопату в снег и быстрым шагом приблизился к девушке. — Вставай, — он взял ее за руку, намереваясь дернуть вверх, но Катарина резко ухватившись обеими руками, потянула его на себя.       Леви, потеряв равновесие, шлепнулся в снег рядом с ней. Катарина звонко расхохоталась и ее озорной смех разнесся по пустынной улице. — Ты совсем что ли? — проворчал Леви, отряхиваясь от снега. — Неа, — улыбнулась Катарина, падая спиной в сугроб и смотря в серое небо.       Снежинки кружили и танцевали у нее перед глазами, падали на волосы и лицо, где сразу таяли, оставляя после себя холодные влажные капли. Катарина высунула язык пытаясь поймать ртом снежинки. — Тебе сколько лет? — вздохнул Леви. — Какая разница, — Катарина повернула голову, Леви, как ни странно, все еще сидел в снегу возле нее, и сам уже напоминал собой небольшой сугроб. — Леви… Знаешь что? — Что? — Я счастлива, — Катарина засмеялась. — Говори, что хочешь, но сейчас я действительно счастлива.       Леви мог бы сказать ей, что тоже. Но это было бы не совсем правдой. Поэтому он промолчал. Еще минуту он сидел, наблюдая как падает снег, как ложиться и заново припорашивая расчищенную дорожку к двери гаража. Катарина лежала в снегу и ей совсем-совсем не было холодно. Наоборот как-то очень тепло и уютно. Так, что хотелось смеяться, прыгать и кричать всем о том как тебе хорошо. — Вставай давай, а то простынешь. А я отморожу себе яйца. — Умеешь же ты обламывать кайф, — ответила Катарина, но позволила поднять себя на ноги.       Они все-таки откопали дверь в гараж. И даже, пусть не без труда, открыли ее. Форд завелся почти сразу и Катарина радостно взвизгнула, вцепившись пальцами в руль. — Давай покатаемся. Я так давно не садилась за руль. Скоро все забуду.       Леви едва удержался от комментария. Вернее, он уже собрался было кое-что сказать, но Катарина поняла это быстрее, чем он открыл рот. — Ни слова о нашем знакомстве. Ни единого слова. — И не собирался. — Врешь. Леви, сегодня первое января, дороги пустые, если ты боишься со мной ехать. — Я не боюсь, — ответил Леви, пристегивать. — Оно и видно, — ответила Катарина. — И машина исправна. — Ты говорила, что у нее сломана левая фара. — Но правая-то работает. И фара не сломана, просто после той аварии держится на соплях.       Леви возмущенно открыл рот, потом закрыл. Покататься она поехала. Пусть катается без него. Хотя, отпускать ее одну тоже так себе идея. К удивлению Леви, Катарина двинулась с места плавно и очень аккуратно. Водила она вполне прилично. Действительно прилично. Не без косяков, на которые Леви не мог не обратить внимания, но Катарина заметила, что за рулем сидит она, а не Леви и если ему что-то не нравится, то она вовсе не против высадить его на ближайшие обочине. Они доехали до центра, погуляли возле ёлки, Катарина показала Леви выставку ледовых скульптур, которую каждый Новый год устраивали в центре Сигансины. Потом спустились на набережную. Катарина радостно показывала любимые места, постоянно повторяя, что летом здесь очень здорово. Потом Леви купил чай, а Катарина горячий шоколад и пончик, прежде чем вернулись в машину. — Ты доволен? — спросила девушка.       Леви глотнул горячего чая. Приятное тепло разлилось по горлу вниз к желудку. Машина еще не прогрелась и они довольно озябли и промокли под густым снегопадом. — Почти, — он посмотрел на Катарину. — Жирный салат на ночь, шоколад с пончиком сейчас, ты решила набрать вес перед чемпионатом Элдии? — Один день можно, а дальше обещаю до конца праздников не есть ничего кроме капусты. — Я посмотрю на это, — скептично ответил Аккерман. — Поехали, — сменила тему Катарина, убирая мусор в бардачок. — Не смотри на меня так, не в окно же мне мусор выкидывать. — В машине вообще не надо есть. — Еще одно слова и я выкину твой чай в окно, — заявила Катарина, выезжая с парковки. — Стоит признать, ты и правда неплохо водишь. Какой у тебя стаж? — Два года, — ответила Катарина. — Мне просто до этого папа показывал, потом еще Финн немного, хотя он в основном орал. Мы же машину эту вдвоем покупали, — вздохнула Катарина. — Ну, как вдвоем. Кредит-то на меня оформлен, так что когда мы расстались, то машину я забрала себе, тем более, мне же нужно руку набивать. — Для двух лет ты водишь просто отлично.       Катарина едва не проехала переход на красный, услышав эти слова. Леви и сам обалдел от своих же слов. Он похвалил как она водит. Леви похвалил. Он Эрвина-то или Фарлана постоянно критиковал, а увидев как водит Лекси вообще свято уверовал в том, что женщина за рулем действительно похожа на обезьяну с гранатой. Катарина же была очень аккуратной обезьяной. У Катарины же почему было стойкое ощущение, будто-бы она второй раз сдает на права, а рядом сидит злой инструктор настроенный на то, чтобы она завалила. А он вдруг говорит, что она сдала. — Спасибо, — с трудом выдавила она. — А ты давно за рулем? — Десять лет, весной права менять буду. — Ух ты. — На самом деле, Кенни меня за руль посадил еще лет в пятнадцать. Так что когда я пришел сдавать, то уже все об этом знал. — Ты, наверное, единственный человек, который сдал экзамен с первого раза. — А кто тебе сказал, что с первого? На самом деле, я все сделал как надо. И инспектор уже сказал, что я сдал и велел парковаться. Ну, я и припарковался. Под знаком. Думаю, не надо озвучивать каким именно.       Катарина расхохоталась. — Господи, Леви неужели ты повелся на такой простой развод? — Я бы на тебя посмотрел. — Лучше не надо. На первом экзамене я заглохла три раза… Или больше… Не помню.       Катарина снова рассмеялась. И Леви вздохнул. — Поехали домой, — сказал он, положил ладонь ей на колено. — Темнеть начинает.

***

      Виктор Лангер был человеком старой закалки и военной выправки. Пятый, самый младший, ребенок в семье, он с детства за кем донашивал, доедал, доделывал, догонял. Когда у тебя четверо старших братьев, жизнь — постоянная борьба и желание что-то кому-то доказать. Виктор и доказывал. Вырос в деревне, с пяти лет помогал матери по дому и со скотиной, в двенадцать сам заколол поросенка, которого кормил и даже не заплакал. К восемнадцати годам Виктор умел строить, чинить, управляться с комбайном, понимал в лошадях и племенных быках, и вообще мечтал открыть собственную ферму, разводить коров, продавать мясо и молочные продукты. Но как-то вот так и не сложилось. Образование Виктор получил самое скромное, техническое, а чинить старый наладом дышащий деревенский трактор совсем не улыбалось. Председатель, знавший стремление парня и целиком их поддерживающий, указал Виктору в сторону города. Мол, поступай в аграрный университет, на зоотехника или ветеринара. Виктор-то может был и не против, да только, где ему самому-то поступить? Семья эту его идею и вовсе не поддержала. Так Виктор в университет и не поступил. Зато попал в армию, оттуда на срочную службу и лет в тридцать оказался в Сигансине. Там уже выучился на электрика, нашел работу, познакомился с Марлен. В свои двадцать она была прекрасна. Золотистые волосы, васильковые глаза, тонкая фигура. Такая девушка, на которую смотришь и понимаешь, что пора жениться. Он и женился. А чего кота за яйца тянуть? И вот живут вместе уже больше сорока лет, не без трудностей, но живут.       Леви не был в восторге от родственников Катарины. Не то, чтобы они ему не понравились. Но и такого, что он сходу нашел с ее семьей с первого раза тоже не было. Особенно непросто было с Виктором. Мать и бабушки Катарины по-женски пересматривались к нему и кажется, сделали приятные для себя выводы. Что думал обо всем этом Виктор понять было просто невозможно. Если честно Леви хотел только чтобы эти три дня закончились как можно быстрее. Скорее вернуться домой и приступить к тренировкам. Осталось каких-то пару недель до чемпионата Элдии и месяц до игр. Жутко мало, особенно если начать об этом задумываться. Но не задумываться Леви не мог. — Не грей стакан, — недовольно заявил Виктор, откидываясь в кресле.       Леви кивнул и молча выпил содержимое. После третьего раза настойка начинала иметь приятный горьковатый вкус рябины. Виктор вернулся к какой-то истории из военной молодости. Ник тоже ударился в армейские воспоминания. Леви в армии не был и в глазах Виктора его это не красило. Леви не откосил, просто как действующий спортсмен он защищал честь своей родины немного по-другому. Выяснять какая страна круче путем спортивных соревнований всегда казалось Леви куда более приемлемым выбором. А Виктор все говорил и говорил. За третьим стаканом пошел четвертый, за четвертым пятый, кончилась бутылка, открылась вторая… Ник давно ушел к себе, вернее его увела под руки жена. Виктора казалось не брало ничего, Леви тем более. — А ты всегда такой молчаливый? — Не имею привычки бесконечно чесать языком, — ответил Аккерман.       Виктор громко цыкнул языком и подлил себе в стакан. — А вам не кажется, что хватит? — Не учи меня, сопляк.       Леви поймал умоляющий взгляд Катарины и промолчал. Сидя рядом с ним на диване, Катарина гладила кота, но Леви видел нервозность в ее движениях. Она зевнула, прикрыв рот тыльной стороной руки. — Иди спать, — сказал Леви. — Я подожду тебя.       Леви хотел ей ответить, но его прервал лязг упавшей со стола бутылки. Виктор, со стаканом в руке, съехал вниз с кресла, всхрапнув. — Все, теперь пошли, — заключил Леви, поднявшись на ноги. — Воу, — он пошатнулся. — А настойка и правда крепкая. — Поздравляю, — со смешком сказала Катарина. — Ты теперь национальный герой. — Почему? — Обычно последний кто останется на ногах, это он, — Катарина кивнула в сторону деда. — Это может многого тебе стоить. — Сомневаюсь, что он об этом вспомнит. — Вспомнит, не сомневайся, — она аккуратно вытащила стакан из руки Виктора. — Ну и гадость, — Катарина сморщилась. — И как вы это пьете? — Молча, — ответил Леви.       Утром весьма помятый Виктор посадил Леви с собой пить кофе. Леви пил кофе только в аэропортах во время перелетов, но Катарина снова послала ему свой фирменный умоляющий взгляд и Леви сел. — Как здоровье? — Нормально, — ответил Леви. — А у меня сейчас кажется бошка лопнет.       Возившаяся у плиты Марлен фыркнула себе под нос. — Еще бы, восемьдесят лет, а все как молодой. Молодого он решил проучить. Чтобы хорошее лучше сделал.       Виктор что-то пробурчав, махнул рукой. Катарина засмеялась и стащила блинчик из-под носа бабушки. — Кстати, — подал голос Леви, поставив чашку на стол. — А как вы делаете эту вашу настойку?       Кенни как-то сделал нечто подобное на кедровых орехах. И большей дряни Леви в жизни пить не приходилось. Аккерман не был ярым любителем спиртных напитков, но если уж пил, то отдавал предпочтение какому-нибудь хорошему виски. К домашней продукции относился крайне брезгливо, но это в основном после эксперимента Кенни. — Ооо, — протянула Марлен. — Я пошла отсюда. — Я тоже, — заключила Катарина, хватая второй блин. — Два часа слушать о том как правильно обрабатывать рябину я не готова. — Чтобы вы понимали, — крикнул им вдогонку Виктор.