поклянись душой которой у тебя нет
Перед Союзом расстилалось нежное, нетронутое человеком луговое поле. Всё в цвету. Мягкая, жирная почва свежела под ногами. Солнце вышло из-за облаков. Ветер обдувал запахом полыни. Вокруг тёмный лес. Союз расстегнул свою дерновооо цвета куртку. — Хорошо, — русский улыбнулся немного, хоть глаза слипались от невысыпания. Сначала он уставал, сильно переживал, хотел идти в бой с остальными, но не пускало начальство. Важный он, а кто не важный? Совет хотел помочь, его угрызала совесть, хотя всё же получилось отпроситься. Хотя бы рядом присуствовать. К Союзу подошёл солдат со звёздами на пагонах. Обратившись, юнша передал приказ вернуть на базу. СССР вздохнул и отправился в лагерь. Там он помогал складывать оружие, таскал мешки с патронами и прочими боеприпасами, воду, чистил картошку, чинил, что ломалось. — Товарищ СССР, срочные новости, — вдруг к Союзу подбежал другой солдат. — Вам нужно вернуться в Москву. Это приказ начальства: выйти отсюда не позднее завтрашнего вечера. Немцы наступают. Это удивило Союза, он просто смотрел на прибежавшего, пока до него не дошло: "Так точно". Было жаль покидать это прекрасное место СССР решил отправиться утром. Вечер. Солнце свдилось ярко-багровым шаром. В тенях сумерек земля окрасилась в чёрный, а небо наливалось кровавой краской. Союзу было не по себе. Внутри его скребалась неясная тревога. Запевала взвода, переведённый недавно в эту группу, прогремел на своей звонкой гитаре череду строевых душевных песен. От чего-то одна их песен была столь томной, гладкой, как равнинный ручеек, и несчастной, что настроение советского в конец сошло на нет. Так он лёг на жёсткий матрас и уснул под мысли о будущем, о войне, о своём несчастном народе и о себе, совсем безответственном и глупом. Ночь. Мрак охватил всё. Вдруг покой нариэушила красная иска, взлетевшая ввысь из леса. Послышались выстрелы. Крики на русском, затем и на немецком. Союз проснулся и вскочил с кровати. Он быстро одел походную форму, затянул ноги бинтами, тряпками, одел юерцы и выбежал из лесничей хаты. — Сюда! — советский солдат крикнул стране, увидев расстерянность того, — Быстро! Союз побежал с солдатом, и они уже перебиралис в гуще леса. Шум позади прекратился. Страна в темноте спустя время уже различал сучки, ветки, камни. Солдат, ведший государство, замешкался. — Куда мы? — Союз смотрел на бледное лицо молодого паренька. — Не знаю, — шёпотом и с виной сказал солдат. — Подождём и выйдем? — Так точно, — паренёк оомнился, — То есть да. Тут слышится легкий шелест. Они напряглись. Над ними пролетела какая-то птица. Дальше советские пошли спокойнее. Преследования не последовало. Да и правда, какой захватчик пуститсч в лес, таящий опаснос на каждом шагу для него? Совет перевёл дух. Коммунисты остановились. — Где мы? — Союз спросил у юноши, но тот лишь взглянул на него. Что простой солдат мог ответить? Он не знал, где они находились, — Ладно, здесь можно остановиться. Завтра с рассветом хоть что-то можно будет проглядеть. Союз не отчалился. Его уверенный мильный голос дал надежду и успокоение подчинённому. Глаза уже привыкли к темноте. Они постелили под себя на мокрый мох листья и траву и, укутавшись в свои куртки, улеглись спать. Сон к Союзу не приходил. СССР всегда опасался вечеров и ночей, когда он мог лечь, но не уснуть и сам с собой наедине без толку вглядывался в потолок или, как сейчас, в небо и ветки деревьев. Рукой он ощупал у себя пистолет, а утром прислышивался к уже ровному дыханию товарища. Паренёк уже во всю спал. СССР подумал, что если они всё же выйдут на поляну тихо, и затем на дорогу, то смогут незаметно отойти к своим. Так и решил. Одна звезда засверкала, а ветки расплылись сетью, Совет услвшал невнятные спокойные голоса, звон чайной ложки о стакан, шелест бумаги, двери. Перед глазами плыл потолок, а звезда превратилась в невзрачную люстру, и разум вконец провалился в сон. Холодное утро леденило ноги. Беженцы проснулись. Хотелось есть и пить, голова раскалывалась, а голос ещё не работал. Во рту было сухо. Они направились с осторожностью в сторону поляны. Тихо они запрятались в густых кустах и всматривались в уже немецкий лагерь, оценивая обстановку. Нацисты как ни в чём не бывало только завтракали. В стороне от лагеря стояла красная куча трупов. Союз сложил одну руку в карман, чтобы вновь ощупать пистолет. В любой момент он был готов снять с предохранителя и выстрелить. Группа немцев собрались и отправились в лес, видимо, расыскивать таких, как Союз, беженцев. Если огибнуть поляну, то можно было дальше в этом направлении сойти на какую-нибудь дорогу. СССР пошёл, за ним солдат. Они уже обошли луг, как вдруг в их сторону побежали два фашиста. Легко и просто советские отбежали в сторону от них, зашевелив кусты. Это дика напугало мальца. Послышалось немецкое: "Hey, was ist das?!" Подходят. Близко. Паника. Молодой паренёк, едва помешкавшись, бросился вперёд с криком "умрите" и стреляя. Из зелени было плохо видно. Стало тихо. Союз аккуратно отбежал на более безопасную дистанцию. Страх чуть отступил. Враги отошли, их не было слышно. Трагичность ситуации дошла до страны лишь сейчас: он один на фронте, возможно, в окружении неприятеля, из-за нго погиб тот молодой солдат, и Союзу стоило остаться в Москве. Но, оставшись в Москве, лн не смог бы смотреть в глаза кому-то, ведь сидеть на месте казалось кощунством. В любом случае стоит выйти в какую-нибудь деревню. Спустя шесть часов, ну, или к обеду СССР нашёл старую, неезжую дорогу. По ней он с осторожностью добрался до маленькой деревни. Солнце светило ярко и небрежно, зеленовато-жёлтая трава сушилась, глинистая почва иссохла. Всё вокруг хорошо и спокойно. Было жарко, что государству пришлось снять куртку. Деревушка была ещё никем не тронута. Жизнь шла своим чередом, даже если жители были встревожены, ожидая худших вестей. "Какая удача!" — подумал Союз: "Ладно, теперь что мне делать..." В деревне его встретили очень тепло. Совет поел, попил, отдохнул и постирал одежду. Ему выделили отдельный домик. Он, к счастью, уснул быстро. "Так, ладно, нацисты близко. В любой момент они могут найти эту деревню. А дальше... натворить всякие ужасные вещи, — к СССР в голову пришли трупы, выстрели, пожар и разруха. Союз рубил дрова, ведь не любил бездействовать. Он считал это непозволиткльным и требовал того же отношения к труду от других, — Вряд-ли пропустят. Завтра выдвинусь вдоль дороги, найду красармию. И предупредить жителей быть начеку". Простившись с людьми, Совет пошёл по дороге на восток. Дальше путь круто сворачивал на север. Надо было хоть до чего-то добраться, чтобы определиться с местоположением. Последние события отзывались в его душе большой тревогой. Нельзя было понять, как лучше поступить в такой ситуации. Вечное ощущение того, что он что-то делает не так, неправильно. "Могло быть лучше" и так далее. Но Совет не поддавался таким мыслям, ведь мир вокруг был нестабилен и требовал решительности и сил. Учтивость, аккуратность, дипломатия, человечность — всё потерялось на этом фронте пустым звоном. Несколько раз СССР вспоминал злосчастные выстрелы в юнца и мёртвые тела товарищей в куче, и ненависть вскипала в нём. Хотелось отомстить за всех, наказать, ведь как это несправедливо. Он по дороге дошёл до асфальтного пути. Солнце страшно пекло в голову. Ноги ломались, вновь хотелось есть, и СССР достал из сумки сухарь. Немного отдохнув, он направился по зелени вдоль асфальтного пути, чтобы остаться незамеченным. Днём жарило, клонило в сон, и советский отдалился чуть от дорогив тенистый лес. Долго ли он шагал, но добрался до другого посёлка. К сожалению, разрушенного. И оттуда только вытягивался вражеский отряд. Возможно, где-то и свои ополчения будут. Жителей не было, стояло лишь казнительное сооружение, подозрительно тлел сгоревший амбар. Жители погибли. Союзу стало очень грустно и тяжело от этой мысли. Хотя, в какой же он сам сейчас ситуации! Если до этого дошло, значит некоторые решения были неверными, и нужно было их исправить, срочно выпутать проблему, но мозг от чего-то отказывался работать, и дикая усталость налегала на него. Срочно думать! Думать... Будто нарошно, его нашли, окружили, и, толкая, понесли к покрытой железными пластинами машине. Конечно же они избили его, и Союз уснул в этой душной, пыльной жаре. Временами ему казалось, что он в Москве, и всё это противный сон, что в зимнем дворце ожидает отца, от чего-то и ничего не казалось. То был опять дождливый серый день. В фашисткой базе СССР отлежался пару дней, ничего не ев. Затем неясной судорогой Союз стал суетиться, пытаться выбраться, всячески пытался выяснить что в его тюрьме да как работает. Душа — это энергия, живущая импульсами. Итак, его сторожили два солдата, в двадцать семь и старше лет, точных и серьёзных. Видимо, они в курсе, кто их пленник, и ждут приказа свыше. Камера была чистая, простыни свежие, одежда новая, и каша была бы хорошая, только у страны не было аппетита совсем. Спустя несколько дней, в один из вечеров, Союз выпил стакан воды, поскрябал кашу и лёг спать. Голова мутнела, мысли поблёскивали быстрее, но не яснее. СССР проснулся в светлой комнате дико голодным. Что-то совсем иное.III - Поляна.
22 июня 2022 г. в 13:00