Лесть, обман, амбиции...

       Союз вновь проснулся лежащим на своей кровати. Он не помнил ничего. Вдруг он почувствовал, что его держит кто-то, обнимая сзади за живот. СССР попытался встать, но не получилось. Его держали. Кто-то сзади стал двигаться. Социалист посмотрел на того — Рейх. Советский был удивлён, что они спали вместе, и просто таращился на нациста. Тот сонно посмотрел в ответ. — Почему мы спим вместе? — тихо и непонимающе спросил русский. — Guten tag, мы переспали. Ну? Как тебе? — довольно улыбнулся нацист, — Наверное, я первый, с кем в сексе ты был пассивом. — Ч-что... — Союз смутился. Пятая точка ныла. Он хотел что-то сказать, но в голове был будто туман. СССР не мог ничего вспомнить и совсем не знал, что было вчера. Это пугало и огорчало, — Нет! Я не понимаю! Я не помню... — Как это не помнишь? — даже Германию это напрягло. Но удивление быстро сменилось вновь на игривость, — Тогда мне придётся повторить всё здесь и сейчас, — быстро Рейх навис над Союзом.       Тот только продолжал смущаться. Ему было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю, прекратить всё, но он не мог убежать — Рейх уже зафиксировал руки Союза и под одеялом тёрься о того. СССР чувствовал стояк немца. Ему стало страшно. Фюрер прильнул к плечам своего пленника и стал их кусать и целовать. — Прекрати! Нет, Рейх, — Союз стал брыкаться.       Неприятное ощущение провала памяти не покидало его, но происходящее ему хотелось остановить. Может и к лучшему, что он ничего не помнит. Его опять желают изнасиловать. — Хей, а Лизу помнишь? — вдруг спросил насилователь. Он был в духе. — Лиза... — чуть подумав, вспомнил русский, — Да, — он не понимал, причём тут его первая любовь, — Зачем тебе? — Да, просто. А были женщины потом? Как ты с ними был? — Германия шепнул на ухо и тут же вставил свой детородный орган в Союза. Тот прослезился от боли, зажав губы, — Говори! — Д-да, были. Больно! — уоммунист пытался говорить в тон Рейха, хоть из-за болезненных ощущений снизу голос дрожал, — Я не знаю. Они уходили, я не понимаю, — это был тяжёлый вопрос, но, чувствуя давление со стороны фрица, пленник говорил, — Не получается. Я боюсь, что уйдут, и они уходят. Как на зло, — от этого СССР расплакался, как ребёнок. Третий Рейх выслушав, стал медленно двигаться. Ритмочно, спокойно, получая нервное удовольствие от сжимавшегося нутра Союза. — Хорошо, тогда слушай меня, — Рейх сделал толчок и тронул простату, вызвав у коммуниста стон, — Я подарил твоей бывшей коробку с серёжками и печеньем. Всё хорошенько отравил. Соблюдал осторожность даже, выбирал, чем травить. И серёжки самые красивые купил, чтобы она точно их одела, — Союз слушал это и горько рыдал, нов то же время чувствовал возбуждение, накрывавшее его. Чувства смешались в кисло-сладкую массу, — Эта дура купиласт и сдохла, — усмехнулся Рейх, — А знаешь что? — Совет уже дрожал и был на пике, — Всё это из-за тебя. Ведь я любил тебя, — Третий заставил Союза кончить, но потом продолжил двигаться быстрее, так как сам терял голову. Рейх излился в уставшего и разрыдавшегося русского. Они отдышались, немец вышел, и из попки потекла мутная субстанция, — Честно говоря, вчера я просто отодрал твою задницу. Уж очень долго ждал. — Ты... как... — Советский опустошённо смотрел в потолок.       Ему было больно. Столько неудач, столько страданий. СССР всё ещё винил себя, что не нравился женщинам, а сейчас он потерялся. Он не понимал ничего, не понимал, почему именно он, а не кто-то другой, и не понимал как можно оказаться таким... Этому Совет не мог подобрать слов. Ощущение, будто выпал из мира. И Союз вспомнил всё. А Рейх всё обнимал того довольно. — Ты мой, Союз, и лучше тебе интересовать меня, иначе придётся отсылать в газовую камеру, — нацист звонко засмеялся. Видимо, это была такая Рейховская шутка.       Чёрная пустота вдали оказалась совсем рядом с СССР. Или уже осела в нём. Но он лежал, сидел — торчал в этой камере. В ловушке. Совет обшарил каждый уголок, но не было даже ручки, чтобы вонзить её в горло ненавистного нациста.       Союз ненавидел Рейха, потому что тот ломал его. Третий приходил и трахал его, пользовался, как игрушкой для своих потех. Это выматывало. Это отвратительно.        О, книги и иллюстрация, хорошее воображение и креативность красят жизнь, а Германия был таким. Бойтесь людей с хорошим воображением. Они придумают, как отомстить или наказать.