Любовь и ненависть — две стороны одной монеты.
Хисока Моро, «Охотник Х Охотник»
***
Время тянулось отвратительно медленно, словно почти застыло на одной отместке. Элеон отдыхала в гостевой комнате, ожидая предстоящий семейный ужин Золдиков. Она хотела поскорее отделаться от несколько навязчивого семейства и поскорее вернутся к дорогим друзьям. В дверь тихо постучали, нарушая ход мыслей. — Входите. В комнату зашла хрупкого вида служанка, держа в руках свёрток. Она поклонилась и обратилась к Элеон. — Госпожа, господин Иллуми просил передать, что через полчаса зайдёт за вами и строго — настрого наказал передать вам платье. Я помогу вам с причёской, если желаете. — Да, конечно. Спасибо. Элеон приняла помощь миловидной служанки и принялась надевать на себя платье. Взглянув на него, она не сомневалась, что его выбирал Иллуми. Струящееся, без лишних финтифлюшек*, сделанное из темно — зеленого дорогого бархата платье идеально село по фигуре. Подол касался пола, но высокие каблуки быстро решили эту незначительную проблему. Девушка села на стул, спиной к служанке, позволяя ей колдовать над волосами и сооружать строгую, но красивую причёску. Собрав все волосы вверх и закрепив из невидимками, служанка всё же оставила одну слегка завитую прядь ниспадать на плечо. Элеон покрутилась перед большим резным зеркалом. Определенно, ей нравилось то, что она видела. Она не так часто надевала платья, предпочитая более удобную и комфортную одежду, но иногда исконно женские атрибуты красоты доставляли ей очень много приятных эмоций. — Вы прекрасно выглядите, госпожа! — воскликнула служанка. Сарто ничего не ответила на слова, лишь благодарно улыбнулась. Поклонившись, служанка принялась уходить и в дверях столкнулась с Иллуми, чей грозный взгляд заставил её съёжиться и поспешно ретироваться, оставляя Сарто и Золдика тет — а — тет. Иллуми быстро пробежался оценивающим взглядом по Элеон и слегка приподнял уголки губ в скрытой улыбке. Вид, представший перед ним, произвёл впечатление. — Даже не сделаешь девушке комплимент? — насмешливо спросила Элеон. — За природную красоту не хвалят, — парировал парень. — Только что, с твоих губ вылетел завуалированный комплимент. Принимается, Иллуми, — Элеон склонила голову на бок, с раздражающе сладкой улыбкой на лице. Золдик молча, с привычным выражением лица, по — джентельменски подал Сарто руку. Элеон с осторожностью вложила свою ладонь в его, словно это была пасть бешеной собаки. Несмотря на некоторое изящество кистей рук убийцы, Элеон чувствовала их силу и готова была поклясться, что одно движение и он с легкостью переломает ей кости. Но в молодом человеке не чувствовалась и капли недоброжелательного настроя, поэтому, девушка уже смело подала ему руку в ответ. Теплая кожа женских рук коснулась прохладной ладони Золдика, отчего Элеон заметно вздрогнула и опустила взгляд, наблюдая, как их пальцы переплелись в замок. Иллуми подошёл ближе и правой рукой коснулся подбородка Сарто, приподнимая голову и настойчиво ловя её смущенный и взволнованный взгляд. Эти порозовевшие щеки, такой горящий взгляд и соблазнительно приоткрытый рот. Взбудораженный ощущениями, он не заметил, как старательно выстроенная годами плотина дала течь. Он не заметил, как спустя несколько секунд уже наслаждался податливыми женскими губами, которые сминал в отчаянном нетерпении. Элеон не сопротивлялась, позволяя парню схватить за тонкую талию и прижать к своему телу. Не издала протестующего возгласа, когда руки нахально сползли на ягодицы и бедра, лишь выдохнув ему в губы. Темный шёлк волос щекотал оголённые плечи и словно плащ, скрывал их лица от посторонних. Иллуми понял, что совершил непростительную глупость и поддался чувствам, наглухо спрятанным в глубине тёмной души. Успокаивая своё бешеное сердцебиение и захлестнувшее его желание, он с трудом оторвался от столь сладких для него губ и вернул лицу каменное выражение и отошёл от девушки на пару шагов. — Ты украл мой первый поцелуй, — тихо сказала девушка. — Извини, больше этого не повторится, — холодный тоном оповестил Иллуми. — Пошли, нас ждут. И вышел из комнаты. Поправив платье, девушка пошла за ним. Теперь она была более, чем уверенна: её милый Иллуми все ещё был «жив», похороненный глубоко внутри.