Он всегда побеждает

       Стив стоял на улице и думал какую глупость он совершил.        Нат, меня убьет! А Фьюри поможет закопать тело.        Сейчас он понимал, что не должен был соглашаться, они крайне опасные чужаки. И он должен был смотреть за ними, тем более, за пределами Башни. Возможно, не надо было вообще соглашаться на эту прогулку, подождать пока Наташа и Клинт будут свободны. Но увидев глаза Джеймса, его улыбку, он сказал: «Да» - не пришельцу из другого мира, а своему Альфе, своей второй половине. В груди стало так больно, ему хотелось согнуться и упасть прямо здесь. В ушах стоял шум, сквозь который пробивался голос зовущий его. Кто-то обнял его, успокаивающе гладя по спине. Голос шептал ему:        - Стив, успокойся. Все будет хорошо, все образуется. Я защищу тебя. Я буду с тобой.        И от этих слов Стиву становилось еще хуже, так сильно они напоминали ему слова его Альфы.        - Я в норме, - Роджерс вырвался из объятий Джеймса. Тот легко отпустил его.        - Извини, если что-то я сделал не так. Я всего лишь хотел успокоить тебя.        - Ничего. Только больше так не делай.        - Не могу обещать, а если тебе станет плохо.        - Давай больше не будем об этом.        - Слушаюсь, Капитан, - Джеймс поднял руки в примиряющем жесте. -Пойдем, мы хотели погулять.        Через некоторое время, Стив и вовсе забыл о неприятном начале. Они гуляли с Джеймсом, проходили мимо новых построек, останавливались, вспоминая, что же было на их месте раньше. Еще больше времени они уделяли постройкам, сохранившимся с сороковых годов. Оба не упоминали о том, что случилось с Нью-Йорком в мире Джеймса. Стив сам не ожидал что получит столько удовольствия. Так они дошли до пекарни Фергюсона.        - Зайдем, я как раз проголодался, - потянул его туда Джеймс.        В 1939 году Максвелл Фергюсон снял небольшое помещение в пустующем здании под свою пекарню. Его дети, Эмили и Грегг, разносили заказы по домам. Сейчас же пекарня занимала все здание, хозяевами которого стали уже внуки Максвелла.        В пекарне, кроме столиков, были три закрытые кабинки, где они и сели. Народу в этот час было немного. Симпатичная блондинка, одетая в белую рубашку и клетчатую юбку принесла им меню. Место понравилось Стиву, от него веяло уютом и вкусно пахло свежей выпечкой. Внутри было все в светлых тонах, у кассы распологались стеллажи с различным хлебом. На стене напротив было нарисовано пшеничное поле, мельница, домики. Посовещавшись, они выбрали имбирный час с лимоном, салат с мясом и грибами, сэндвичи и выпечку дня.        - Мне нравится это место. Фергюсон был бы доволен.        - Согласен. Только в вашем мире он погиб, - не выдержав, проговорил Стив.        - А я все думал, когда же ты не выдержишь. Стив, давай не будем, пожалуйста. Произошедшее у нас не изменить, мы пошли своим путем.        - Меня раздирают противоречия. Ты кажешься спокойным и нормальным, а потом я вспоминаю, что именно вы с тем Роджерсом совершили, и меня бросает в дрожь. Если бы ты не был пришельцем из другого мира, я бы засадил тебя в самую глубокую тюрьму и не пожалел бы об этом.        За столиком воцарилась тишина, которую разбила пришедшая официантка с заказом. Ели они в молчании.        Неожиданно, в середину столика ударился красный мячик, Джеймс вскочил, пока Стив пытался поймать мяч.        - Мой мячик! - раздался крик ребенка. Роджерс вышел из кабинки и ребенок, лет пяти, влетел прямо в объятья Капитана Америки. Тот нежно обнял мальчика, вдохнув его сладкий молочный аромат, смешанный с хвоей.        - Малыш, вот возьми свой мячик.        Карапуз крепко схватил его, прильнув к груди Капитана.        - А где твои родители?        В ответ на вопрос Стива к ним уже приближался стройный мужчина с темными волосами, он поблагодарил Стива, подхватил малыша и ушел к своему столику. Вернувшись к Джеймсу, он поймал его взгляд.        - Что?        - Тебе идут дети. Ты явно их любишь.        Стив смутился.        - Да, люблю.        - А почему твой Баки не подарил их тебе.        - В начале я был слишком слаб, чтобы выносить ребенка, потом, после преображения, было некогда, так как шла война. После очередного боя мы говорили с Баки об этом. Что теперь у нас получится. И у нас будут дети. Надо только дождаться окончания войны, - признался Стив.        - После того как тебя нашли... Не было течек?        - Вообще–то о таких вещах не спрашивают, – сурово произнес Стив, вздохнув. –Была, почти сразу. Ник предлагал провести ее со специальным Альфой. Оказывается, сейчас есть служба, помогающая Омегам проходить течки, если те не хотят связи с Альфой. Я не мог на это согласиться. Было тяжело.        Джеймс подошел совсем близко.        - Стиви, можно я тебя поцелую. Пожалуйста. Ты умопомрачительно пахнешь. Я хочу узнать какой вкус у Омеги, которая подходит мне, но, к сожалению, родилась в другом мире. Я уйду из этого мира, зато у меня останется поцелуй.        Стив замер, он смотрел в любимые глаза.        - Я… Я не могу. Как ты можешь спрашивать о таком.        - Я прошу тебя, Стиви. Любовь, я мыслил прежде, неподвластна Законам естества; А нынче вижу ясно: Она растет и дышит, как трава. Всю зиму клялся я, что невозможно Любить сильней - и, вижу, клялся ложно.        Стив задрожал уставившись на Джеймса.        Они сидели на одеяле, разложенном на крыше их дома. На небе занимался рассвет, Баки обнимал укутанного Стива, нежно целуя его уши и шею. Омега был счастлив, ему было хорошо, аромат Альфы грел его не меньше одеяла, даря безопасность и спокойствие. Любовь, я мыслил прежде, неподвластна Законам естества; А нынче вижу ясно: Она растет и дышит, как трава. Всю зиму клялся я, что невозможно Любить сильней - и, вижу, клялся ложно. Но если этот эликсир, любовь, Врачующий страданием страданье, Не квинтэссенция - но сочетанье Всех зелий, горячащих мозг и кровь, И он пропитан солнца ярким светом, - Любовь не может быть таким предметом Абстрактным, как внушает нам поэт - Тот, у которого, по всем приметам, Другой подруги, кроме Музы, нет. Любовь - то созерцанье, то желанье; Весна - ее зенит, Исток ее сиянья: Так солнце Весперу лучи дарит, Так сок струится к почкам животворней, Когда очнутся под землею корни. Растет любовь, и множатся мечты, Кругами расходясь от середины, Как сферы Птолемеевы, едины, Поскольку центр у них единый - ты! Как новые налоги объявляют Для нужд войны, а после забывают Их отменить, - так новая весна К любви неотвратимо добавляет То, что зима убавить не вольна.        Услышал Стив тихий голос Баки. Омега повернулся в руках Альфы и посмотрел на него.        - Я слышал как Бекки читает эти стихи. Им задали по английской литературе и сразу подумал о тебе. Ты мой центр, Стиви. Я так люблю тебя.        - Как ты узнал?! Зачем?        Роджерс упал на стул, Джеймс опустился возле него, взяв того за руку.        - Что такое? Я не понимаю.        - Эти стихи? Как ты узнал?        - Что узнал? В свободное время я читаю стихи. Захотел произвести на тебя впечатление. Видимо не надо было.        - Это стихи Баки.        Стив закрыл глаза.        Всего лишь ужасное совпадение.        Он почувствовал прикосновение губ к своим рукам. Открыв глаза, Омега встретился глазами с Альфой. Тот провел рукой по его лицу, прошептав .        - Пожалуйста.        Он кивнул, у него не было сил сопротивляться Джеймсу. Альфа осыпал легкими поцелуями его лицо. Целовал лоб, щеки, нос, подбородок. А затем губы Джеймса накрыли его. Сначала поцелуй был таким же мягким, потом напористее. Он покусывал губы Стива, а тот плыл. Он снова возвратился на крышу Бруклина, в палатку, в военном лагере, на горе в Альпах, где Баки поцеловал его на прощание. Из его глаз потекли слезы.        Альфа остановился, притянул его в свои объятия.        - Все будет хорошо, Стиви. Все изменится.