Love of Mine

      В наушниках грохочет песня Bring Me The Horizon, заглушающая мощные порывы ветра и тяжелые раскаты грома, предвещающего скорую грозу. Подгоняемый страхом стихии Нико ускоряет свой шаг, сильнее кутаясь в неуместно тонкую для такой погоды джинсовку.       Порывы ветра поднимают пожелтевшие от холода листья вверх и они неприятно ударяют Моиланена острыми краями прямо по лицу. Он морщится, укрывая от них лицо ладонью. Ему хочется как можно скорее оказаться в тепле родной квартиры и забыться. Выпитый на дне рождения алкоголь ничуть не поднимает ему настроение, напротив, только угнетает. Нико ненавидит, когда его чувства становятся предметом чьей-то глупой игры, ненавидит получать пустые надежды.       А еще он ненавидит быть один. Но, тем не менее, первым сбегает прочь от шумной компании, открывающей, должно быть, десятую бутылку водки кряду. Сбегает прочь от их непонимания. Прочь от насмешливой улыбки Йоэля, полоснувшей ему клинком прямо по безнадежно влюбленному сердцу.       Кусая губы от едкой обиды, Нико возводит глаза к небу, старательно сдерживая рвущиеся наружу слезы. Он верил, что если однажды им с Хокка и будет суждено поцеловать друг друга, то это будет совсем иначе, то это будет самый лучший в его жизни момент. А оказался, напротив, худший. Небо рассекает молния, точно как душу Нико пронзает боль от осознания, что все его надежды пусты и обречены на провал.       С неба капают первые капли дождя и Моиланен спешит стянуть с себя куртку, чтобы укрыться ею с головой от холодных, пронзительных капель. С каждой минутой дождь становится все сильнее и Нико едва успевает добраться до дома, прежде чем он превращается в ливень.       Дрожащими руками Моиланен едва попадает ключом в замочную скважину. Дверь поддается не сразу и он, не сдержав эмоций, с силой пинает по ней носком промокшего кроссовка, зло чертыхаясь. Мужественно сдерживаемые слезы градом начинают катиться из-под темных ресниц Нико тотчас, как он захлопывает за собой дверь и, навалившись на нее, беспомощно скатывается на пол.       Как назло в наушниках звучит треклятая «Can You Feel My Heart», с первых нот которой боль от произошедшего усиливается, кажется, стократно. Вымотанный физически и морально Нико невольно начинает подпевать словам любимой песни, даже не замечая того, как голос машинально срывается на крик. Ему необходимо выплеснуть весь тот мрак, что стремительно пожирает его изнутри.       Голос Моиланена срывается и он замолкает, резко выдергивая наушники из ушей и делая судорожный вдох. Грудь спирает и ему становится совсем тяжело дышать. Он прикрывает глаза и считает до десяти, точно как в детстве после очередного ночного кошмара. Вот только кошмар теперь не во сне, а наяву.       Раз, два. На лестничной площадке раздаются чьи-то шаги.       Три, четыре. Затихают точно напротив двери Нико.       Пять, шесть. Раздается робкий стук.       Семь. Вокалист неуверенно приподнимается с пола и отшатывается от двери, боясь взглянуть в глазок и увидеть там того, кого он меньше всего желает сейчас видеть.       Восемь, девять. За дверью раздается отчаянный голос, которого Нико никак не хотел слышать: — Нико, открой, пожалуйста!       Десять. Отлипнув от спасительной стены, Моиланен неуверенно поворачивает дверной замок и вновь отшатывается, точно загнанный хищником в угол зверек. Дверь медленно приоткрывается и на пороге появляется замерзший и промокший до нитки Хокка. Он широко улыбается, протягивая Нико пластиковую коробку с остатками праздничного торта. — Ты так быстро ушел, — печально заключает Йоэль, — я решил захватить тебе немного торта, пока эти шакалы все не слопали.       Лишь оторвав взгляд от принесенной коробки, Хокка замечает, какой Нико мрачный и отрешенный. Это заставляет его ощутить укол вины. Будто именно он стал причиной его грусти и слез. Отставив торт на комод, Йоэль шагает к другу и мягко обхватывает пальцами его подбородок, вынуждая поднять голову и взглянуть ему в глаза. — Что с тобой, Ник? — шепотом спрашивает старший вокалист, заглядывая в потускневшие от печали глаза. — Это я тебя расстроил или… — Все в порядке, — прерывает его Нико, натянуто улыбнувшись, и порывается отстраниться. — Раз уж ты здесь, я поищу тебе сухую одежду, а то заболеешь и… — Притормози. Ничего со мной не случится, — на этот раз перебивает Йоэль, хватая друга за руку и не позволяя уйти.       Младший вокалист покорно замирает, поднимая на Хокка затравленный взгляд. Однако тот его игнорирует и, мягко толкнув Нико к стене, нависает над ним на вытянутых руках, не давая пространства для отступления. — Меня самого сейчас наизнанку выворачивает, — сбивчиво шепчет Хокка, глядя прямо в широко распахнутые зеленые глаза друга, — всю дорогу до сюда я не переставал думать, правильно ли поступаю, не пожалею ли я о том, что заявлюсь к тебе среди ночи со своими безумными желаниями… не оттолкнешь ли ты меня после всего, что услышишь. И вот я здесь, прикрываюсь дурацким тортом, ища любые отговорки, лишь бы не говорить правды… — он усмехается, лишь на мгновенье отводя взгляд, — как идиот. — С какими желаниями? — севшим голосом уточняет Нико, ощущая, как тело все сильнее охватывает жар от этой неправильной, но до одури приятной близости друга. — И какой правды?       Хокка качает головой с сокрушенной улыбкой и переводит взгляд на настенные часы. Стрелки подходят к полуночи до начала нового дня остается лишь пять минут. — Сделаешь еще один подарок? — осторожно спрашивает он, и Нико улавливает страх в обычно беспристрастном голосе. — Какой? — робко спрашивает Моиланен, ощущая, как земля уходит из-под ног, а голова начинает нещадно кружиться, потому как Йоэль опускает руку на его шею и плавно очерчивает пальцами несколько едва заметных на ней родинок. — Поцелуй меня, — шепчет Хокка, опуская взгляд на чуть приоткрытые губы друга, — пожалуйста, Нико.       Дыхание обоих парней сбивается, когда Моиланен, осторожно приподнявшись на носочках в попытке хоть как-то поравняться с Йоэлем ростом, сокращает расстояние до его губ и касается их робким поцелуем. Старший вокалист не торопит его, а только не настойчиво притягивает ближе к себе, вынуждая прижаться вплотную к своей груди.       С плеч Йоэля будто сваливается невыносимо тяжелый груз. Каждый робкий жест Моиланена, адресованный ему, разливается в груди приятным теплом. Он, должно быть, сошел бы с ума, если бы друг его оттолкнул. Он не мог лишиться его так просто, едва ощутив сладость его близости. Такой трепетной и долгожданной — Хокка был уверен, что неспособен испытывать подобные чувства. Ни к девушке, ни к парню, ни к кому-либо еще. Ни к кому, кроме его родного Нико.       Почувствовав теплую ладонь друга на свой пояснице, Моиланен становится чуть решительнее. Он позволяет себе закинуть руки на его крепкую шею и, вынудив его наклониться ниже, углубляет чуть соленый от еще не высохших слез поцелуй.       Сырая одежда неприятно липнет к плотно прижатым друг к другу телам и Йоэль, тихо выругавшись, отстраняется от Нико, чтобы стянуть с себя вымокшую насквозь толстовку. Откинув ее на пол, он оборачивается на друга, одним взглядом спрашивая разрешения. Тот неуверенно кивает, позволяя ловким пальцам Хокка зацепиться за края влажной футболки и быстрым движением стянуть ее с него.       Оставшийся в одних лишь джинсах Моиланен вздрагивает от гуляющего по комнате сквозняка и Йоэль спешит вернуть его в свои объятия. Несмотря на весь свой внешний холод, он очень горячий и Нико наслаждается теплом его пылающего тела, соприкасающегося с его покрытой мурашками кожей. — Ты очень красивый, — шепчет старший вокалист, замечая смущенный румянец на щеках друга.       Слова Хокка заставляют младшего еще сильнее смутиться и неловко прижиматься к его груди, пряча в сгибе шеи зардевшееся лицо. Прикрыв глаза, он вдруг ловит ту мысль, что мучила его до прихода друга, и спрашивает тихо, словно боясь разрушить едва устоявшуюся между ними идиллию: — Почему ты вел себя так? — Как? — усмехается Йоэль, но за этой усмешкой Нико отчетливо различает горечь. — Как мудак?       Младший молча кивает, подтверждая догадку, и различает в тишине комнаты тяжелый вздох Йоэля. Пальцы старшего запутываются в его влажных темных волосах, прежде чем он отвечает: — Сам себе боялся признаться. Может быть и не признался бы, но тут чертов Порко с его играми… — Признаться в чем? — не сдается Нико. — Моиланен, — выдыхает Хокка, — не заставляй меня говорить о своих чувствах… — Ты уже сказал достаточно, — не сдерживает улыбки младший вокалист, — я думал, для тебя это ничего не значит. — Замолчи, — усмехается Йоэль, прижимаясь ко лбу Нико своим и стискивая его в крепких объятиях.       Несколько долгих секунд они вглядываются в утомленные длинным днем глаза друг друга, любуются ими, отчетливо осознавая, что с этого самого мгновения они становятся чем-то большим, чем друзья и братья, чем-то гораздо большим.       Отстраниться от Хокка Нико решается лишь тогда, когда замечает, как сильно его бьет дрожь. Коря себя за невнимательность, Моиланен торопливо отступает к шкафу и, вынув оттуда стопку сухих вещей и полотенце, передает их другу. — Тебе нужен горячий душ, — заключает Нико, — а я пока сделаю для нас чай, ладно?       Старший вокалист кивает, не найдя в себе сил сдержать теплую улыбку от этой заботы Нико. Если подумать, никто и никогда не заботился о Йоэле так, как он. Конечно, каждый в группе готов был надрать его зад за бессонные ночи и безмерное количество выпиваемого алкоголя, но младший был особенно внимателен к мелочам. Всегда. «Можно ли считать, что чувства Нико появились многим раньше моих?» — задается вопросом Хокка, направляясь в ванную комнату и оставляя парня в гостиной одного.       С лица Моиланена не сходит глупая улыбка, пока он неспешно заваривает самый вкусный из завалявшихся у него дома чаев. Еще пару часов назад он был уверен, что вся его дальнейшая жизнь и нахождение в группе превратятся в сущий кошмар, а теперь он чувствует, как сердце быстрее бьется в груди от мыслей о том, через что им вместе доведется пройти. В нем селится надежда на то, что теперь они достигнут своей общей мечты рука об руку и ничто не встанет на их с Йоэлем пути.       Увлеченный своими мечтами Нико не замечает того, как за спиной отворяется дверь ванной и из нее выходит Йоэль в одном лишь полотенце, повязанном на узких бедрах. Прочесывая пальцами непослушные светлые пряди, он тихонько подкрадывается к другу со спины. Уловив легкий цветочный аромат, Хокка опускает голову на плечо друга, мягко спрашивая: — Чем это так приятно пахнет?       Не ожидавший его появления Нико невольно вздрагивает и неизбежно расплескивает кипяток из кружки прямо на свою руку. Звонко ойкнув, он резко оборачивается на такого же испуганного Йоэля и обхватывает пальцами обожженную руку. — Прости, пожалуйста, — виновато шепчет Хокка, — давай посмотрю.       Разжав пальцы Нико Йоэль притягивает его руку к себе и, окинув взглядом легкий ожог, запечатляет нежный поцелуй на раскрасневшейся коже. Следующий поцелуй приходится в раскрытую ладонь. — Йоэль… — выдыхает Моиланен, прижимаясь к столешнице спиной и с волнением наблюдая за тем, как губы друга поднимаются вверх по его предплечью к плечу.       Кожа Нико мягкая и теплая, пахнущая его любимым чаем и темным шоколадом. От каждого нового поцелуя по коже Нико бежит дрожь, а колени предательски подгибаются. Он слишком чувствителен к прикосновениям Йоэля. Только к его. Он прикрывает глаза и губы друга неожиданно оказываются на его шее и жадно смыкаются на яремной вене. Из груди младшего вокалиста вырывается непроизвольный стон и он в смущении прикусывает губы, тщетно пытаясь его заглушить. — Не нужно, — выдыхает Хокка прямо ему в ухо, обдавая горячим дыханием мочку, — люблю слышать твой голос.       Колени все-таки подводят Нико, когда он ощущает как в джинсах становится значительно теснее. Руки Йоэля мгновенно смыкаются на бедрах друга, не позволяя ему упасть. Окинув помутившимся от возбуждения взглядом поджарую фигуру Хокка, Моиланен касается ладонью его обнаженной груди и мягко соскальзывает ею вниз к торсу.       Точно завороженный, блондин следит за его неуверенным прикосновением. Робость Нико кажется Йоэлю очаровательной. Он в который раз поражается тому, как младшему вокалисту удается быть таким нежным и по своему мужественным одновременно, как он умудряется рвать целый зал, будучи на сцене, но в то же время смущаться слов и действий старшего, как может дразнить Хокка, соскальзывая пальцами все ниже, к кромке и без того спущенного с бедер полотенца, но выглядеть совершенно невинно.       Облизнув пересохшие от волнения губы, Хокка прижимается бедрами к Нико и моментально ощущает напряжение в его паху. Шумно выдохнув, он тянется пальцами к ширинке джинсов друга и опускает собачку вниз. Непозволительно медленно, словно давая Моиланену шанс передумать. Однако тот замирает, переставая, кажется, даже дышать.       Приспустив джинсы Нико к коленям, Йоэль оглаживает ладонью налитый кровью под тканью боксеров член. Моиланену хватает и этого, чтобы вцепиться пальцами в край столешницы и судорожно выдохнуть, прикрыв глаза от мимолетного удовольствия. — Мой Нико… — шепчет Хокка, подцепляя пальцами тугую резинку трусов.       Моиланен вздрагивает от интонации, засквозившей в голосе парня. Ему доводилось слышать его разным: злым, раздраженным, уставшим, веселым, счастливым, но томным… Никогда. От одной лишь мысли о том, что Хокка теряет контроль при виде него, сердце заходится учащенными ударами в груди. — Хватит дразнить, — сокрушенно выдыхает Нико, когда боксеры сползают к коленям следом за джинсами, и рывком притягивает Йоэля к себе за талию, — иди уже сюда…       От внезапного напора парня Хокка теряется и позволяет перехватить инициативу. Приподнявшись на носочки, Нико усаживается на столешницу, наугад отодвигая приготовленный чай куда-то за спину, и, скинув с Йоэля уже ненужное полотенце, притягивает его за бедра меж своих разведенных ног.       От первого же соприкосновения обнаженных тел, им окончательно сносит крышу. Хокка обхватывает лицо Моиланена ладонями и вовлекает его в жадный, развязный поцелуй. Нико же обхватывает ладонью оба напряженных члена и начинает плавно скользить ею по ним по всей длине, уделяя особое внимание чувствительным головкам. Ему слишком мало этого. Ему хочется больше. Ему хочется ощущать Йоэля в себе. Чувствовать его.       Бессознательно Йоэль толкается в уже влажную от предэякулята руку Нико, но тот резко пережимает основание его члена, сбивчиво шепча: — Нужна смазка… или что-то типа.       Мысли путаются и Хокка не сразу осознает смысл сказанных парнем слов. Он заглядывает в любимые зеленые глаза и заторможено уточняет: — Постой, ты же не хочешь… — Именно этого и хочу, — выдыхает Моиланен, — пожалуйста, Йоэль.       От одного только жалобного «пожалуйста», прозвучавшего от Нико, Хокка теряет голову. Он осторожно снимает парня со столешницы и, впившись в его губы новым поцелуем, подталкивает к очень кстати разложенному дивану. — Уверен? — лишь на мгновенье оторвавшись от уже припухших губ Нико, уточняет Йоэль, плавно опуская его на простынь.       Нико не имеет ни малейшего понятия о том, каково это будет, что он почувствует, ощутит ли он боль, о которой многие говорят и пишут, но все равно бесстрашно кивает, доверяя Йоэлю всего себя. — Как никогда, — смущенно отвечает Моиланен, когда блондин нависает над ним на вытянутых руках.       До этого горящий страстью взгляд Йоэля, вопреки происходящему, смягчается и парень целует Нико уже совсем иначе — медленно и нежно, будто пытаясь распробовать на вкус. Моиланен тянется рукой к паху Хокка, но тот пресекает это движение, ловя его запястье и фиксируя над головой. Обездвиженный парень подчиняется и позволяет блондину скользнуть горящими губами от шеи к ключице, а затем и к груди.       Когда язык Йоэля медленно обводит один за другим ареолы сосков Нико, тот несдержанно приподнимает бедра, непроизвольно потираясь об изнывающий от желания член Йоэля. На этот раз не сдерживается Хокка и протяжно стонет, чем только сильнее распаляет брюнета. Протянув свободную руку к прикроватной тумбочке, Моиланен выдвигает ящик и, наощупь найдя небольшой тюбик крема, передает его парню.       Коленом разведя ноги Нико, Йоэль устраивается между ними и выдавливает крем на пальцы правой руки. Не зная, как сделать все максимально безболезненным для него, он тихо говорит: — Думаю, в коленях стоит согнуть…       Шумно сглотнув, Моиланен подчиняется и опускает взгляд на растерянного Хокка. — Я скажу, если будет больно, — выводит его ступора Нико. — Не бойся.       Неуверенно кивнув, Хокка проскальзывает ладонью меж ягодиц парня и осторожно проталкивает жирно смазанный кремом палец в тугое колечко мышц. Оно неохотно, но все-таки поддается под рваный вздох раскрасневшегося от смущения Нико. — Постарайся расслабиться, — шепчет Йоэль, неспешно склоняясь к его члену и сцеловывая сочащуюся из него влагу.       Желая отвлечь Моиланена от непривычной боли, Хокка обхватывает губами его напряженный член и медленно посасывает головку. Парень дергает бедрами навстречу и он уже не решается отстраниться. Язык Йоэля начинает скользить по всей длине члена Нико, а палец все увереннее растягивает тугой вход, уже не причиняя ему столь сильного дискомфорта.       Ощутив, что Нико расслабился от ласк, Хокка решается добавить еще один палец, не прекращая делать неумелый минет. От необычного движения пальцев внутри, Моиланен заходится несдержанным стоном. — Блять! — выдыхает он, когда Йоэль повторяет движение под тем же углом. — Еще, пожалуйста!       Выпустив изо рта мокрый от слюны член, Йоэль двигает Нико на себя, укладывая его лодыжки на свои бедра, и, не сводя взгляда с кусающего губы парня, вновь входит в него парой обильно смазанных пальцев. Это оказывается слишком сладко. Болезненные ощущения постепенно уступают место наслаждению и Моиланен уже ритмично подается навстречу пальцам Хокка. — Йоэль… — не своим голосом обращается он к старшему. — Думаю, я готов.       Окинув горящим желанием взглядом распаленного парня, Йоэль плавно вынимает пальцы из подготовленного тела. Смазав болезненно ноющий от возбуждения член, он аккуратно приставляет головку ко входу и, взглянув Нико в глаза, просит: — Останови меня, если станет больно, хорошо?       Комкая пальцами простынь от волнения, Нико кивает и прикрывает глаза, полностью вверяя себя Йоэлю. От важности этого момента Хокка, кажется, даже окончательно трезвеет. Он заворожено оглядывает разгоряченное ласками тело Нико, которое вот-вот станет принадлежать лишь ему одному, и не может себе вообразить ничего прекраснее.       Он двигает бедрами вперед со всей осторожностью, на которую оказывается только способен, больше всего на свете надеясь, что Нико не придется однажды пожалеть о принятом решении, что он не будет с ужасом вспоминать эту ночь, в глубине души надеясь ее забыть. Йоэль не считает, что он способен быть достойным Моиланена, что способен быть парнем, какого он заслуживает, но в одном он уверен наверняка — он сделает все, чтобы сделать этого мальчишку счастливым.       Вопреки опасениям Хокка, Нико и не думает о подобном, напротив, отсчитывает секунды до того, как сможет считать себя всецело принадлежащим ему. По его коже бегут мурашки от осознания того, с кем все это происходит, кому он отдает всего себя. Он был влюблен в Йоэля так долго, что перестал надеяться, что однажды это станет возможным.       От тесноты желанного тела перехватывает дыхание. Йоэль плавно опускается к Нико, не делая лишних движений и давая ему привыкнуть, и, нависнув над ним на локтях, глубоко целует. Успокаивая и отвлекая его от незнакомой ранее боли. — Тш-ш, сейчас пройдет, — шепчет Хокка, пальцами утирая выступившие в уголках глаз Нико слезы и вновь целуя его плотно сжатые губы, — постарайся расслабиться.       Моиланен делает глубокий вдох и прислушивается к Йоэлю, заторможено отвечая на поцелуй. С каждой секундой боль становится все слабее, а вскоре и вовсе утихает — все это время Хокка остается неподвижным. — Йоэль, — тихо обращается к парню Нико, — хочу продолжить, пожалуйста…       В подтверждение своих слов, Моиланен двигается навстречу старшему вокалисту. Йоэлю едва удается сохранить самообладание, чтобы не вжать его податливо тело в кровать и не начать в него вбиваться своим членом — тело Нико слишком отзывчиво на каждое его прикосновение.       Губы Хокка возвращаются на шею Моиланена. На светлой коже очень быстро появляются яркие отметины — Йоэль не может удержаться от соблазна украсить своими метками всего Нико. А тот и не сопротивляется: откидывает голову, давая больше доступа к еще нетронутой коже шеи.       Короткие ногти брюнета вонзаются во влажную спину старшего вокалиста. Он точно, как и Йоэль на нем, оставляет свои отметины — длинные, пересекающие спину алые царапины от которых тот тихо шипит, все активнее двигаясь внутри Нико.       Движения Хокка с каждой минутой становятся все размашистее, а Нико все сильнее вцепляется пальцами в крепкую спину парня. Ощущая, как быстро приближается разрядка, Йоэль замедляется и проскальзывает рукой меж их покрытых испариной тел. Обхватив ладонью член Моиланена, он начинает двигать ей по всей длине в такт своим ритмичным движениям. Их неровное дыхание смешивается, эхом отражаясь от стен крохотной гостиной.       Самые заветные слова так и вертятся на языке Нико. Он наблюдает за Хокка из-под длинных ресниц, вслушивается в его ласкающие слух стоны и так и порывается сказать их. Столь скорая близость делает его слишком сентиментальным. «Йоэль не поймет…» — заверяет себя Моиланен, в который раз выгибаясь под уверенными движениями Хокка.       То ускоряясь, то замедляясь, Йоэль, наконец, вынуждает Нико почувствовать наслаждение. Теперь Хокка чувствует, как он толкается навстречу ему, углубляя, увеличивая силу каждого его движения внутри.       Стоны парней, всецело отдающихся друг другу, говорят об их чувствах куда громче слов. По впившимся непроизвольно грубо в его бедра пальцам старшего Нико понимает — он сдерживается из последних сил. Он и сам ощущает то, как стремительно подступает разрядка, как близка эта сладостная истома.       Нико всего пробивает дрожь от резко накатившего оргазма, когда старший нависает над ним и в последний раз толкается внутрь с глухим стоном. Брюнет изливается в его плотно сжатую вокруг головки члена ладонь и, глухо простонав, непроизвольно вжимается в тело сбито дышащего ртом Йоэля. Подрагивающими руками Хокка тут же заключает парня в крепкие объятия и целует в кончик носа. Прикрыв уставшие глаза, он опережает сентиментальные порывы Моиланена и едва слышно шепчет: — Нико, кажется, я тебя люблю…