Тонкая работа

Есть какое-то особое очарование в темных, непроглядных водах Темзы. Помню, в детстве я любила приходить к Тауэрсному мосту и часами смотреть на спокойные волны, которые медленно, но неизбежно поглощают друг друга. Глубокие реки сродни большим городам – они могут поглотить любого и никто этого даже не заметит. Холодный бриз обдавал приятной прохладой, вода всегда вселяла в меня спокойствие, сейчас это было мне необходимо. – Когда-то Темза была чистой, – подошла ко мне со спины Энн. – Пароходы всё испортили. Я ещё застала времена, когда по реке ходили парусники. Давно это было, лет сорок назад. – А мне нравится такая Темза, – ответила я, не отводя глаз от воды. – Такая же грязная и большая, как и сам Лондон. Нам не удалось застать Нэнси дома. Сегодня они с мужем ушли на рынок раньше обычного. В городе намечалась ярмарка и небольшие гуляния, в честь приезда иностранной делегации из Османской империи. Королева распорядилась раздавать турецкие сладости всем желающим, кто придёт к стенам дворца. Наплыв людей из самого города и окрестных деревень был просто немыслимым, это был рай для торговцев и карманников. Раньше я тоже любила такие события, мы с Неженкой были первыми везде, где что-то раздавали даром. Казни и ярмарки вносили хоть какое-то разнообразие в нашу жизнь. Но сейчас мне туда не хотелось, шумная толпа меня больше не привлекала, к тому же, это не безопасно. В тот день мы так и не встретились с Нэнси, но уже на следующее утро – стояли у её порога. Она жила в пятиэтажном доме, в таких домах обычно жил высший низший класс, то есть бедняки, которые имели хоть и небольшой, но регулярный доход и могли стабильно оплачивать квартиру. По сравнению с Боро, здесь были какие-никакие удобства, каждое отдельное жилище имело свой собственный водопровод, а некоторые семьи даже обзаводились ватерклозетами. Племянники мистера Иббза как-то пробовали обчистить пару таких квартир, но, оказалось, ловить здесь особо нечего, никакого интереса для порядочного вора. Энн постучала в дверь. Ей открыли почти сразу, в проёме показалось полноватое лицо светловолосой женщины. – Энн? – сонно проговорила она, слегка удивившись столь ранним гостям. – Я думала, это Генри опять что-то забыл. Ну хорошо. Проходите в дом, погода в октябре теплом не радует, – Нэнси приоткрыла дверь, запуская нас внутрь. Мы прошли по узкому короткому коридору и оказались в маленькой квартире, в которой помимо основной комнаты, была ещё одна дверь, что вела толи на кухню, толи в коморку. В углу стояла деревянная кровать, а возле окна располагался облезлый стол, весь завален булавками и кусками ткани. Также в апартаментах находился довольно таки большой шкаф, ручки которого хозяйка перевязала какой-то тряпкой, потому что он ломился от вещей и плохо закрывался. – Чем обязана? – с любопытством спросила женщина, когда мы сели на предложенные стулья. – Ну так, покупателя тебе привела, – с радостью в голосе, ответила Энн. – Меня зовут… Мэгги, – я запнулась, но, похоже, это никого, кроме меня, не смутило. – Что именно тебя интересует, деточка? – она оценивающе меня оглядела. – Платьица, шляпки? Если хочешь, есть также ленты самых разных цветов, волосы подвязывать. На самом-то деле ‒ выбор был не велик. У Нэнси осталось всего два платья, одно из которых пришлось бы ушивать, а это ещё дополнительно день или два. Поэтому я остановилась на первом варианте. Это было платье бледно голубого цвета с корсетом переднего хода, корсажем и длинными широкими рукавами. В комплекте к нему шла шляпка такой же расцветки с закругленными полями. Нашлись у женщины и нижние юбки, и даже туфли, ношенные, но всяко лучше, чем мои. Мы просидели в гостях около часа. Энн была рада, что теперь её слушают целых две пары ушей и болтала без умолку. Она была человеком одной мысли, всегда говорила то, что у неё на уме, особо не углубляясь, что именно она говорит. Простота, граничащая с глупостью. К моему большому облегчению, Нэнси засобиралась на рынок и вежливо начала нас спроваживать. Уже закрывая дверь, она, как будто что-то вспомнив, обратилась ко мне: – Прачечная. – Что? – Осень ведь, грязь по самые щиколотки. У нас в доме есть прачечная, вон там, со второго хода, – она указала направление. – Там и одежду почистят, и помещение для сушки белья предоставят. Приходи, тебе, как подруге Энн, за полцены сделают, я договорюсь. Всего каких-то пять шиллингов и одежда как новая. – Пять шиллингов? Это же чистой воды надувательство, – подумала я. Но вслух поблагодарила Нэнси и мило ей улыбнулась. Прачечная, прачечная… это натолкнуло меня на мысль. Я отдала за одежду почти все свои деньги. Оставалось на две-три сутки съёма, а дальше? Опять спектакли устраивать? Опасно. Тем более, в таком случае, я постоянно буду нуждаться в деньгах и рано или поздно попадусь. Нужно хотя бы попытаться что-то предпринять, так или иначе, я всегда смогу вернуться к Энн, комната никуда не убежит. – Мне надо идти, – обратилась я ней. – Куда идешь? Успеешь вернуться к обеду? – спросила женщина. – Сегодня будет похлебка с овощами. – Нет, я и так уже засиделась, – уверенно ответила я. – Леди, которой меня порекомендовали, наверняка, уже заждалась. Что она обо мне подумает, если я не явлюсь вовремя. Иметь возможность устроиться в хорошую семью прислугой – большая удача, не стоит ею пренебрегать, – отчеканила я, ранее уже проговоренную, ложь. Ещё одна причина, почему мне следовало уйти. Энн была любопытной. Чрезмерно любопытной. Когда она переставала говорить о себе – начинала расспрашивать меня. Вранье накапливалось, ложилось друг на друга толстыми слоями. Каждый день я добавляла несуществующие подробности к своей несуществующей жизни. Любой уличный мошенник вам скажет, что врать нужно как можно проще, чтобы не запутаться в деталях. А я начинала путаться. Раньше мне казалось, что я хорошо вру, но мне просто дали в это поверить. Больше я не совершу эту ошибку. Не то что бы я верила в наличие у Энн острого ума или в то, что она сомневается в моих словах и хочет уличить во лжи. Нет. Но повышенный интерес к себе, все ровно, был мне не нужен. – Конечно-конечно, я понимаю, – согласилась Энн, с грустью в голосе. – Удачи тебе, Мэгги. Надеюсь, всё сложится, как можно лучше. Я распрощалась с женщиной и развернулась в сторону паддингтонского вокзала. Идти было далеко, но мне некуда торопится. Мой план был прост, но слегка самонадеян. В голове крутились частички давно забытых воспоминаний. Когда мне было лет семь-восемь, в доме по соседству жила семья – Стив и Эмили Чаррингтоны. Стив, по словам миссис Саксби, считался лучшим в Лондоне фальшивомонетчиком, мог подделать всё что угодно от фартинга до банковского векселя. Он был очень веселым, жизнерадостным и беспечным человеком. Если в каком доме устраивались посиделки, можно было не сомневаться – он там. Его жена, напротив, была женщиной спокойного нрава, редко захаживала в гости и сторонилась вороватых друзей мужа. Поговаривали, она вообще не принадлежала к нашему брату, а походила из вполне себе благопристойной, рабочей семьи. Из-за нежелания Эмили общаться с так называемыми соседями в наших кругах её недолюбливали, считая высокомерной и заносчивой. Но вряд ли это было правдой, по крайней мере, мне так казалось. Она всегда была добра к детям. Благодаря тому, что Стив проворачивал крупные аферы, их стол постоянно ломился от всяких вкусностей, недоступных обычному вору. Эмили частенько угощала нас с Неженкой настоящим белым хлебом, сушеной телятиной или заморскими сладостями. Миссис Саксби хоть и не поощряла наших походов к Чаррингтонам, но и не запрещала. Поэтому мы стали постоянными посетителями в их доме. Однажды, зайдя к Эмили, я застала её в слезах, и сразу всё поняла – Стива схватили. Выходя замуж за мошенника, она должна была понимать, что это может случиться, и она понимала, но все ровно не была к этому готова. Уже через неделю его повесили. Я лично видела, как безвольно болталось на верёвке его бездыханное тело. Когда через какое-то время я решила проведать Эмили, дверь была заперта. Я приходила на следующий день и в день после него, но никто мне так и не открыл. Позднее мистер Иббз сообщил, что она перебралась на Прайд-стрит, маленькую улочку возле паддингтонского вокзала, и якобы занялась честным трудом. На деньги, которые удалось уберечь от облавы фараонов, Эмили открыла небольшую прачечную. Туда я и направлялась. Может, она вообще меня не помнит. Прошло десять лет, глупо на что-то надеяться. Но, всё же, это было бы идеальное место, чтобы переждать. Никто не догадается искать меня там. А вдруг Эмили переехала? Надеюсь, что нет. Я могла бы предложить ей помощь, я же помогала миссис Саксби по дому, затем работала в Терновнике, это не так уж и сложно. Главное, чтобы она согласилась. Возможно, она выделит мне небольшую комнату, а если и нет, то я буду рада даже обыкновенному соломенному матрасу, не страшно. Я подумала о Мод, наверное, ей тепло в моей постели. Зачем ей вообще Боро… она хотела забрать мою жизнь, как будто денег ей недостаточно. Но нет, она желала всё: мой дом, деньги… меня. Даже сейчас я чувствовала её присутствие, Мод была внутри, с самого Терновника она ни на миг не покидала моей головы. Глупо, очень глупо. Я никогда не верила в справедливость, но теперь жажду её больше всего. Мои чувства меня подводят, но голова мыслит ясно. Каждый должен получить то, чего заслуживает. Я не знала, как это сделать, но я сделаю. Без сомнения. Солнце стояло в зените, но толку от этого было мало, я толи дело потирала руки, разминая окоченевшие пальцы. Мне пришлось расспрашивать прохожих, чтобы найти нужную улицу. Хоть везде и красовались большие таблички с названиями, для меня они были всего лишь набором причудливых закорючек. Улицу я таки нашла, но вот куда идти дальше – не имела ни малейшего понятия. Прямо перед собой я увидела женщину, которая развешивала белье на натянутую меж домами веревку, она явно местная и должна знать Эмили. – Простите, – обратилась я к ней. Она подозрительно на меня зыркнула. – Чего тебе, девка? Заблудилась чтоль? – с каким-то насмешливым пренебрежением спросила женщина. Она немного меня напугала, это была большая, крепкая женщина с мускулистыми, мало похожими на женские, руками. Уж больно она смахивала на санитарок из лечебницы. – Ну так что? Или ты просто поглазеть на меня хотела, – продолжала ёрничать прачка. – Нет, извините, я… в общем… вы знаете Эмили Чаррингтон? – наконец смогла собраться с мыслями я. – Ну может и так, – она покачала головой, будто сомневаясь в собственных словах. – А ты кем ей приходишься? Страх сменился раздражением. – А вам-то какое дело, трудно сказать что ли? – не выдержала я. – Ну ладно, ладно, – в шутку испугалась женщина, подымая руки вверх. –Ну что с тобой делать. Пройдешь в самый конец улицы, потом свернёшь на лево, в тупиковый переулок, там всего три дома. Дальше сама увидишь, на дверях висит вывеска. Я сухо её поблагодарила и пошла в указанном направлении. – Дерзкая какая, посмотрите на неё, – хихикнула она мне в спину, держась за свой выпирающий живот. Туман был такой плотный, что я не видела дальше двух метров, это усложняло мои поиски. Из-за холодного ветра ужасно слезились глаза, а платье и вовсе продувалось полностью. Если ад и существует – то в нем холодно. Наконец, я добралась до необходимого переулка. Возле одного из домов я действительно увидела какую-то надпись, скорее всего, это здесь. Я подошла к двери и с минуты две не решалась постучать. – Вам кого? – услышала я сзади, и аж дернулась. Обернувшись, я увидела молодого парня, он смотрел на меня извиняющимся взглядом. По виду лет ему было не больше, чем мне, а лицо… я точно его знаю, вот только не помню откуда. – Простите, что напугал. Я не подкрадывался, честно, – он слегка улыбнулся. Черные, как смола, волосы, небрежно спадающие на лоб и небольшая прядь седины над правым ухом, как отличительная черта. – Уинстон? Парнишка посмотрел на меня удивленным взглядом. – Откуда вы знаете? – Малышка Сью, помнишь? – попыталась натолкнуть его на мысль я. – Сьюки! Точно! – на его лице проступило понимание. – Рад встрече. Сколько же мы с тобой не виделись, добрых десять лет, да? Какими судьбами у нас? – добродушно спросил Уинстон. – Я… – а что собственно мне сказать? Об этом я как-то и не думала. – Долго рассказывать, может, угостишь чашкой чая? Уинстон стукнул себя по лбу. – Чего это я держу тебя на пороге, болван. Проходи, конечно, – он проскользнул вперёд меня и открыл дверь. – Мааам, у нас гости! В доме стоял стойкий запах мыла вперемешку со свежеприготовленным обедом, кажется, это была рыба. С дверей мы сразу попали в гостиную, здесь, как и у нас в Боро, был камин. По обе стороны от камина стояли мягкие, протертые годами, кресла с подставками для ног. Возле стены, напротив окна располагался такой же давности диван. А по центру находился маленький стол, который вмещал, наверное, человека четыре. В углу ровными штабелями лежали деревянные прачечные доски и несколько продолговатых, железных посудин, похожих на детские ванночки. – Присаживайся на диван, я разожгу камин. У нас со вчерашнего дня не топится, холодина страшная. А ведь всего лишь октябрь, – Уинстон негодующе помахал головой. – Мааам! Где ты там? – ещё раз позвал он. – Что случилось, сынок? – обеспокоено спросила Эмили, появившись в дверном проёме. Я узнала её. Она почти не изменилась с тех пор, как мы виделись последний раз. Только седина немного коснулась висков, а так у неё, как и прежде были угольно черные волосы, точно такие же, как у Уинстона, и красивые ямочки на щеках. – Здравствуйте, Эмили, то есть миссис Чаррингтон – я подорвалась с дивана. Чувствовала себя неловко, зачем я вообще сюда заявилась, мы просто жили по соседству. Она сейчас запросто выгонит меня на улицу и, вероятно, будет права. – Сьюзен, – Эмили тоже меня узнала. – Как ты меня нашла? Что-то случилось? – Мне мистер Иббз сказал, куда вы переехали. Давно, ещё тогда. Я знала только улицу, но этого оказалось достаточно. У меня кое-что произошло и… – Послушай, я рада тебя видеть, правда. Ты была очень милым и добрым ребенком, и я не сомневаюсь, что такой и осталась. Но, я не хочу в это ввязываться, с чем бы ты не пришла. С воровским миром покончено, я жила так ради мужа, но больше не собираюсь. – Нет-нет, я пришла не за этим. Я больше не живу на Лэнт-стрит и не имею никаких дел с ворами. Не по своей воле да, но, тем не менее, это чистая правда, – я умолкла и с тревожностью ждала ответа. По выражению её лица, можно было понять, что она сомневается. Эмили не была уверена, можно ли мне доверять и надо ли это делать вообще. – Мам, ну в самом деле. Давай хотя бы выслушаем, что Сьюки скажет, – обратился к ней Уинстон. – Какая нам разница воры, не воры, красть то все ровно нечего, – пожал плечами парень. – Дело не в краже, сынок, – она посмотрела на него с присущей только матери нежностью. – Ты не понимаешь, здесь бы в какую передрягу не попасть. Или ты забыл, что случилось с твоим отцом? Его беспечность его и погубила. – Я не собираюсь вас ни во что втягивать, – поспешила заверить её я. – Клянусь своей умершей матерью. Просто выслушайте меня. – Вот видишь, мам, – бодрым голосом сказал Уинстон, пытаясь разрядить обстановку, – Сью не собирается делать ничего такого, тебе не стоит быть такой подозрительной. Пойду лучше чайник поставлю, – он поднялся с колен, взял ведро из вычищенной из камина золой и, напевая песню про старого лудильщика, вышел из гостиной. – Ну что, рассказывай, – обратилась ко мне Эмили, когда мы, наконец, уселись за стол. Я понимала, что с этой женщиной шутки плохи. Под её пристальным взглядом врать я не рискнула, поэтому выдала всё, как на духу. Умолчала лишь о той ночи с Мод, и вообще обо всем, что я думала, было между нами. Эмили этого знать незачем. Мне было стыдно, что я повелась на грязные игры мошенницы, которая оказалась куда хитроумнее меня. – Да уж, история не из приятных, – выслушав меня, подвела итог женщина. – Джентльмен тот ещё жулик, ты должна была это знать. – Вы з ним знакомы? – я немного удивилась. – Нет, но я о нем слышала, даже живя здесь. Не самый приятный человек на свете, да? – она грустно улыбнулась. – Мягко говоря, – подтвердила я. – А Грейс? Ты же была ей как дочь. Впрочем, она никогда не внушала мне особого доверия, – сказала она глядя в стену. Глаза защипало. Я старалась не вспоминать о миссис Саксби, буквально заставляла себя этого не делать. Её предательство было больнее всего, если я буду об этом думать, то сломаюсь. Мне нужно держаться, вопреки им всем. – Извини, – Эмили заметила мою реакцию. Её взгляд стал мягче, она искренне мне сочувствовала. Я молча кивнула. – А что на счёт этой Мод? – поспешил сменить неловкую тему Уинстон. – Я так и не понял, зачем ей Боро, с такими то деньжищами? Я ухмыльнулась и пожала плечами. – Я тоже себя спрашивала. Но кто знает, что в голове у этой сумасшедшей. Видимо ей показалось, что она недостаточно мне насолила и надо идти до конца, – я нервно хихикнула. – Все ровно странно, я бы на её месте уже давно отдыхал бы где-нибудь во Франции, в собственном поместье, – мечтательно проговорил парень, но поймав строгий взгляд матери, поспешил объясниться. – Ну не в смысле, что я хочу жулить, мы же говорим про конкретный случай. Так-то я думаю, что это не допустимо, конечно. – Достаточно об этом, – прервала его Эмили. – Давайте пока поедим, рыба вкуснее, когда она горячая. После обеда, чая и ещё пары часов разговоров, женщина таки сжалилась надо мной, и разрешила спать на диване. Мне было позволено остаться при условии, что я буду помогать ей с делами. Я и сама собиралась это предложить, поэтому сразу же согласилась соблюдать её правила. За это мне полагалось несколько шиллингов неделю, а также еда и кров. Такой расклад меня вполне устраивал. – Ты извини меня, Сьюзен, – сказала Эмили, когда вечером принесла мне одеяло. – Сегодня я была к тебе слишком сурова, – она вздохнула. – Я просто волнуюсь за сына, он всё, что у меня есть. – Ничего, я понимаю, – ответила я. На самом деле я не понимала, ведь у меня не было ни детей, ни матери. Но, наверное, хорошо иметь такого человека, который любит тебя самой чистой любовью, не смотря ни на что. Следующим утром я проснулась раньше всех, небо ещё только начало сереть. В доме опять было холодно. Я быстро оделась и хотела разжечь камин, но не знала можно ли это делать. Вдруг хозяева экономят и меня обвинят в расточительстве. Поэтому я просто села на диван, укрылась до подбородка одеялом и стала ждать, пока кто-нибудь проснется. Через полчаса во внутреннюю дверь, которая вела в одну из комнат, тихонько постучали. – Сьюки, – услышала я шёпот Уинстона. – Ты ещё спишь? – Нет, можешь входить. Дверь приоткрылась и в проём высунулась голова, парнишка осторожно огляделся, как будто боясь застать меня не одетой, но увидев, что всё в порядке – прошёл внутрь. – Прости, что так рано. Мне надо взять перо, я должен срочно отправить письмо, а старое сломалось. – По личным вопросам или по работе? – полюбопытствовала я. – Нет, по работе. Я работаю писарем, веду отчетность, – сказал он отстраненно, вертя перо в руках. – Значит, ты умеешь и писать, и читать. Редкое качество среди обычных людей. – Меня мать научила. Иногда это очень выручает. Полезные умения на самом-то деле, – согласился Уинстон. Я вспомнила, как доктор Кристи часами уговаривал меня написать одно-единственное имя, которое мне уже не суждено забыть никогда. «Полезные умения на самом-то деле» прокрутила я в голове слова Уинстона. – Слушай, а ты не мог бы… не мог бы и меня научить читать?