Охота на попрыгунчиков

За две недели с момента убийства материалов накопилось предостаточно. На столе были разложены выписки, протоколы и даже несколько аккуратных прямоугольничков — газетные вырезки. Имелся здесь и отличного качества заграничный фотоснимок. С карточки чуть высокомерно, так казалось Даньке, смотрел солидный, полноватый человек средних лет, черноглазый, с закрученными усами. Одет он был дорого и со вкусом: в сшитом, вероятно, на заказ костюме-визитке на одной пуговице и модных тупоносых ботинках-бульдогах. Золотые цифры, выдавленные в нижнем правом углу под непонятными словами Cartier-Bresson, сообщали, что фото было сделано весной двадцать четвёртого. Год назад... Год назад лощёный гражданин, бывший финансист, а с двадцать второго — владелец бакалейной лавки на пересечении Матросской и Рубцовско-Дворцовой, во время французского турне посетил знаменитое фотоателье Картье-Брессона. В тот день, отобедав в Restaurant Montparnasse лимонными устрицами, нежными, как поцелуй моря на губах, он даже не подозревал, что в ночь с 11 на 12 апреля 1925 года, немного после двенадцати, в ГПУ поступит звонок из уличной будки от некой гражданки Купчихиной, оказавшейся вместе с супругом в неподходящем месте в неурочный час. Звонившая сообщит о найденном трупе и, путаясь в словах, с трудом вспомнит не только адрес, но даже и собственную фамилию. Не знал гражданин Герман Карлович Козловский, среднего роста, сорока семи лет, особая примета — чёрные усы handlebar, что его остывающее тело будет лежать на тропе неподалёку от кладбища, а испуганная лошадь, почуяв покойника, понесёт не разбирая дороги и опрокинет гружёную телегу в районе Семёновских дач, где и останется ждать утра, фыркая и беспокойно переступая ногами, пока набежавшие невесть откуда мыши будут радостно растаскивать осколки сахарной головы, вгрызаться в ароматные кругляши свежего сыра и протачивать дыры в больших мешках с отборной крупой. — Вёз товар на склад, в Сокольники, — сказала Варя. — Сам закупал и сам привозил, — кивнул Андрейчиков. — И выручку сверял по книгам. Недоверчивый, стало быть. И деньги любит... то есть... любил, — проговорил он смущённо, словно ему было неловко за жизненные установки бывшего финансиста. — В частном банке Изотова хранил десять тысяч золотыми червонцами, — добавил Демненко. На столе тревожно задребезжал телефон. — Совещание, — коротко бросил в трубку Степнов и, взяв в руки маленькую бумажку с казённой печатью, зачитал: — «Смерть наступила в ночь с 11 на 12 апреля 1925 года между двенадцатью и часом. Гематомы на шее погибшего характерны для удушения. Причина смерти — острая сердечная недостаточность». Заключение судмедэксперта Горяева. Данька аккуратно складывал в мысленную копилку имена, фамилии, факты. — Разрешите вопрос, товарищ Степнов? Время смерти Козловского приблизительно совпадает со временем, когда Купчихины ехали через кладбище... Выходит, они могли видеть нападение? Степнов внимательно посмотрел на Даньку, ребята переглянулись. — Можно? — поднял руку Демненко. Степнов кивнул, и Серёжа повернулся к Даньке. — Дело было так... Привезли мы их в отделение. Купчихину трясёт... Толстая, квадратная, как тумбочка... Виноват, товарищ Степнов. Я хотел сказать, полная ммм... дама. Рыдает. Он — худой как палка и как будто поспокойнее. Я — к мужу: «Гражданин Купчихин, расскажите нам подробнее, как вы обнаружили труп». А он только мычит и машет, мычит и машет... — Немой оказался, — пояснил Андрейчиков с сочувствием и досадой. — Мы — к Купчихиной. Варя ей воды принесла, успокаивает... Та сперва молчала. Потом робко так: нашли, говорит, мёртвое тело, добежали до будки, позвонили... А у самой глазки бегают. И на дверь оглядывается. Ну мы и подумали: наверное, что-то ещё она знает, только говорить не хочет... Боится как будто. Мы к ней и так, и этак... — Целый час с ней бились, — покачала головой Варя. — Ну и что? Раскололи? — с интересом спросил Данька. — Согласно сведениям гражданки Купчихиной, на Козловского в ту ночь, — Серёжа чуть помедлил, — привидения напали. Сперва они кружили над могилами. — Показывая летящее в ночи привидение, Серёжа помахал в воздухе бумагами. — Потом... — Товарищ Демненко! — остановил его Степнов. — Давайте ближе к фактам. И документы... — Виноват, товарищ Степнов! Так вот, Купчихины утверждали, что видели из кустов, как в воздухе парили привидения. — Парили? — переспросил Данька. — По их словам, белые саваны раскачивались в полуметре над крестами... Потом подлетели к телеге; наши свидетели зажмурились от страха, а когда выбрались из зарослей — на дорожке уже лежало бездыханное тело, — эффектно завершил рассказ Демненко. За дверью что-то загрохотало. — Сидите, я сам, — недовольно проговорил Иван Кузьмич и, чертыхнувшись, вышел из кабинета. — У него что-нибудь пропало? — спросил Данька. — Золотой портсигар с царским орлом, фамильный перстень, серебряный, с красным камушком, и кожаное портмоне. — А что Купчихины делали ночью на кладбище? — Возвращались на дачу с городской квартиры, — сказала Варя и ткнула в карту. — Видишь? Вот здесь. По краю погоста тянется Семёновский вал. — Варя помолчала и добавила: — Вряд ли они к этому причастны... уж очень напуганы были. — Если бы Купчихины бакалейщика порешили — не стали бы нам сами среди ночи звонить, — задумчиво сказал Серёжа. — Спрятали бы тело в кустах да и слиняли потихоньку. — А как же гематомы на шее Козловского? — сказал Данька. — Ведь кто-то же его душил? — Уронили банку с краской, будь они неладны, — сказал вернувшийся Степнов. Он запер дверь на ключ, вернулся за стол и оглядел ребят. — Купчихины описали нападение соседям и знакомым в самых мистических красках. Только ленивый сегодня не судачит о привидениях на Соколиной Горе… Я имею указание в кратчайшие сроки разобраться с этим делом. Разобраться, опираясь строго на факты. Пресекая любые попытки мистических толкований. — Разрешите? — поднял руку Данька. — Слушаю вас, товарищ Щусь. — Товарищ Степнов, а что, если Купчихины этих привидений не придумали? Что, если они в самом деле... Серёжа тихо присвистнул. В кабинете повисла напряжённая тишина. Все уставились на Даньку. — Даниил Иванович, — сдержанно проговорил Степнов, не сделав Демненко замечания за свист. — Мне рекомендовали вас как образцового, трезвомыслящего сотрудника... — Что? — не понял Данька и улыбнулся. — Виноват, товарищ Степнов, я не про то... Разрешите объяснить. — Разрешаю. — Бандитам белое покрывало на себя набросить — проще простого. А детали могли появиться позже. У страха глаза велики. Ребята переглянулись. Степнов прищурился, постучал пальцами по столу. — Так вы полагаете, что привидения — это специально разыгранный спектакль? Хм... Сложноватая схема, на мой взгляд, но... Что ж, допустим. Ваши предложения? Данька, у которого от жары и духоты побаливала голова, потёр ладонью лоб. — Допросить их снова, подробно, под протокол. Узнать, как выглядели эти... привидения. Сколько их было, какого роста, как передвигались... Вы место, откуда вылетели привидения, осматривали? — спросил он буднично и деловито, словно каждый день расследовал нападения нечистой силы на мирных граждан. Варя посмотрела на Даньку немного растерянно. — Мы не знаем точно, откуда... — сказала она. — Мы осматривали дорожку, где лежал Козловский, и кусты вереска, где прятались Купчихины. Всё отмечено на карте. — А посторонние следы? Варя покачала головой. — Только от телеги и лошадиных копыт. Тропа была сухая, хорошо утоптанная, ничего подозрительного. — Жаль. Ну что же. Значит, нужно найти это место и... — Данька помолчал. — Утоптанная, говоришь... Стало быть, там не совсем глушь, раз по дороге ездят. — Он потянулся к карте. — Что там ближе всего к кладбищу? Посёлок, деревня? — Семёновские дачи, — подал голос Андрейчиков. — Это где нашли лошадь с телегой? — Данька поднял голову. — Нужно поспрашивать у местных. Если Купчихины действительно видели на кладбище что-то непонятное, то могут найтись и другие — те, кто что-то видел, слышал... или знает.